"Прочь из моей головы!"

– Людвиг, я не узнаю тебя! Обычно на каждое событие ты имеешь две-три версии, и что же? Откуда столько уверенности? – Я попытался заглянуть немцу в глаза. – Давайте рассмотрим вариант, в котором Альфред напал на Ивана и смог его ранить, ну! Почему нет? – Действительно… – вмешался Франциск, – вдруг Америка всё-таки пытался защитить Артура? Да, не получилось… ну что же, быть может, наш Англия выжил исключительно благодаря этому вмешательству? Фальшь. Я уловил откровенную фальшь в его голосе. Мне показалось, что Франция посмотрел на Германию как-то по-особому выжидательно, мол, давай, поддержи меня! Видишь же, что Артур не хочет верить в предательство… Он ранен, мы не должны огорчать его… Меня на мгновение парализовало отчаянье. – П-подождите, – не обращая внимания на боль во всём теле, я всё-таки смог заставить себя сесть, – я знаю, вы сейчас уверены в том, что войну подготавливает именно Альфред… ему выгоднее всего, он вёл себя подозрительно и даже попытался разделить нас с вами и Россию по разные стороны баррикад (что, впрочем, и так произошло)… Но также я знаю, что он не виноват. Поймите… у меня сейчас нет доказательств, но дайте мне немного времени, я их найду!.. Не могу объяснить это, но я так чувствую. Сам до недавнего времени был уверен, что это он, просто… просто дайте мне хотя бы несколько дней, я разберусь! Страны переглянулись. Общее недоумение выражалось одной ёмкой фразой: «Что с него взять? Он же головой ударился…» Я и сам себе не мог объяснить, почему вдруг стал так волноваться за Альфреда. Если подумать, мне всегда было всё равно, что у него там, на другом континенте, происходит; война ли, торнадо или очередной кризис – меня это не касалось, если, конечно, не заставляло пересмотреть собственные политические предпочтения. – Послушайте, – озарение вдруг заставило меня встрепенуться, – это сейчас прозвучит немного странно, но у меня в последнее время несколько напряженные отношения с собственным правительством. Понимаю, признаваться в таком не принято, но я подозреваю… в общем, я знаю, что выделялись большие деньги на перевооружение некоторых видов моих войск. Мне могли и не сказать… Да, мне, конечно, не сказали, но очень может быть, что это на самом деле я готовлю войну! Понимаете? Это не Альфред… – Так, – Людвиг резко поднялся со стула, – заставьте его лечь, думаю, ему нельзя подниматься. Я сейчас схожу за врачом. – Я в порядке! Франция взял меня за плечи, заставляя откинуться на подушку: – Mon cher, ты только не нервничай… Знаешь, в преддверии войны укреплять оборону – в порядке вещей. Всё-таки, поговори с кем-нибудь из своих министров… Я не мог видеть, но слышал, как Людвиг закрыл за собой дверь, и его быстрые чеканные шаги ещё некоторое время доносились до меня, отражаясь от коридорных стен. – Как думаешь, выдирать собственное сердце, это очень больно?.. – Я требовательно сжал запястья руки, прижимающей меня к кровати. – Артур, помолчи, для твоего же блага лучше не разговаривать! Прошу тебя… – Нет, ты ответь!.. Если и вправду видел, а не придумываешь, если это действительно так… Россия тогда плакал?.. Франциск вымученно улыбнулся, а я подумал: «Какой нелепый вопрос…» Есть ли мне дело до Ивана?.. Он же меня едва не убил. Нет, не так – он меня непременно убьет. Не сейчас, может быть, но однажды – непременно. Открыть свои мысли перед всеми – всё равно, что ходить голым по улице, и даже, может, ещё более унизительно… – Нет, – Франциск отрицательно покачал головой, – по крайней мере, при мне – нет. Я задержал дыхание. Ну, да, конечно, Иван же очень сильный! Что за глупости… Мысли метались как в припадке: Россия, Альфред, грядущая война, Людвиг со своими подозрениями… заклинание, которое не сработало, почему – Бог знает, молчание остальных стран, не желающих говорить нам результат исследований. – Яо, – повернув голову, я негромко окликнул Вана, – ты связывался с Кику? Что он говорит по поводу результатов?.. – То же самое, что и Антонио, – Китай безразлично пожал плечами, – результатов никаких нет. Я несколько мгновений всматривался в его бесстрастное лицо. Мне почему-то казалось, что ему на самом деле не всё равно, что просто не может быть, чтобы ему, Яо, было всё равно. Он слишком гордился Японией, скрывал это, конечно, но дорожил связью между ними настолько сильно… Кажется, что Кику – единственная его слабость. – Ты только не переживай, – я постарался ободряюще улыбнуться, – только не переживай! Я знаю, Кику не станет ничего замышлять, скорее всего, он не смог ничего тебе рассказать… потому что за ним в тот момент следили! Да, конечно, все же знают, как он к тебе относится! Он же тебя очень любит, поэтому, скорее всего, его заставили тебя обмануть… а он не хотел… Китай ответил мне откровенно ошарашенным взглядом, а затем его глаза резко сощурились: – Издеваешься?! Ван в несколько шагов преодолел расстояние между нами. Франциск, видимо, почуяв неладное, резко отпустил меня и стал удерживать теперь уже Яо. – Знаешь, Англия, есть вещи, над которыми не шутят! Просто потому, что не смешно! – Ван практически не сопротивлялся и только зло смотрел на меня из-за плеча Франции, – Твой тонкий юмор здесь не уместен. Я знаю, тебе в очередной раз нравится напоминать мне, что между странами абсурдно иметь родственные связи, но, великие сандалии Будды, можешь ли хоть иногда промолчать! Я непонимающее смотрел на то, как Франциск успокаивает Вана, что-то шепчет о том, что меня сильно ударили по голове, и, что нельзя злиться… Воспользовавшись тем, что меня больше никто не удерживает, я осторожно поднялся с кровати. – Франциск, ну что ты его останавливаешь? Знаешь же, что не полезет драться. – Протиснувшись между ними, я осторожно обнял Яо за плечи. – Ладно-ладно, не злись на меня, я больше так не буду... Я не совсем понимал, что именно сказал не так, но мне ужасно грустно было видеть его в таком состоянии. Китай не стал отбиваться, но, прижавшись к нему, я ощутил, как сильно он дрожит. – Ты вот сейчас опять начал… – невнятно пробормотал Яо, попытавшись отстраниться, – сам же на прошлом собрании пытался обвинить Кику в том, что это он готовит вторжение, если бы не Иван, если бы только не Ваня… Я старательно кивнул, отчаянно не желая, чтобы он в очередной раз на меня обиделся. – Я позвал врача, он скоро подойдёт… – Людвиг, вернувшийся в палату, оторопело уставился на обнимающихся нас. – Может… нужно было сказать, чтобы он поторопился? – Я пытался удержать его в лежачем положении, но он сопротивлялся, – пожаловался на меня Франциск. Я только виновато улыбнулся. – Артур, если тебе уже лучше, я хотел бы предложить сделку, – пройдя вглубь комнаты, Германия опустился на своё прежнее место. – Что именно?.. – Я заинтересованно склонил голову. – Мы не будем предпринимать никаких действий по отношению к Америке, но взамен ты предоставишь нам разрешение провести обыск в твоём доме. Хочу сразу предупредить: у меня нет желания вторгаться в чужое пространство, это жизненная необходимость. – Людвиг, что ты несёшь? – Франция от возмущения даже подавился воздухом. – Это же откровенный шантаж! Хочешь воспользоваться тем, что Артур… что он, ну… – Не в себе. – Коротко закончил за него я, – Правильно? Не дожидаясь возражений, я вновь развернулся к Людвигу. – Согласен. – Mon cher, но это же… – Унизительно, – улыбнулся я, – понимаю. Но, видишь ли, Франциск, Германия уверен, что Россия спрятал сердце у меня в доме, а я не в том положении, чтобы чинить ему препятствия… К тому же, личные вещи, это всё-таки не мысли… так что мне всё равно лучше, чем Брагинскому. – Значит, мы договорились? – Людвиг, казалось, даже удивился моей покладистости. Если на мгновение забыть про тайную лабораторию и библиотеку, забыть про важные документы, суть которых я просто не имею права разглашать, забыть про нижнее бельё, в котором будут копаться, про моток пряжи, парочку спиц и недовязанный носок, про фотографии, которые я не посмел сжечь… Нужно просто забыть. – Но у меня есть одно условие. Если сердце Ивана и вправду будет найдено, вы просто вернёте ему его и всё. Никакого шантажа, никаких попыток причинить вред, а тем более убить!.. Людвиг ничего не успел ответить, потому что в дверь постучали, а уже через мгновение к нам заглянул назначенный мне врач.

***

Мистер Тейлор на первый взгляд показался мне очень мягким человеком, что, впрочем, не помешало ему хоть и вежливо, но непреклонно выставить за дверь всех «посетителей». Меня же опять уложили и подвергли самому тщательно допросу по поводу тошноты, головокружения, головных болей и всему подобному, что обычно числится в списках последствий сотрясения мозга. Он ещё некоторое время пояснял подробности моей страховки, но мне это было не особо интересно; перед расставанием я успел только сказать Людвигу, что я на него не злюсь, что даже понимаю его: быть негласным главой Евросоюза – большая ответственность, и нужно быть твёрдым. Но, чёрт возьми, я не успел напомнить немцу, чтобы он был осторожен! Война с Россией – не игрушки, а Германия любит увлекаться, совершенно забывая, что на нём висит ещё и Феличиано, который просто панически боится войн, но всё равно идёт в огонь за ним… – … вроде бы и читал о таком, но вживую увидеть, честно говоря – поразительно… Уловив восторженные интонации в словах доктора, я всё-таки начал прислушиваться к его речи. Как назло, он в этот момент замолчал, задумавшись о чём-то своём. – Простите, а что именно поразительно? – осторожно переспросил я. – Ну как же! – Немолодой уже мужчина снисходительно посмотрел на меня. – Вы мне ещё скажите, что иметь два сердца для человека – это нормально!