IDWtBYH

      Подступающее желание перекрывает все остальные. Чонин поддаётся искушению, преодолевает расстояние между ними, падает на колени напротив сидящего Кёнсу, притягивает ближе, обнимает и утыкается носом в футболку. Су боится сделать вдох, даже пошевелиться. Ощущает запах алкоголя, но ничего не говорит. Слишком неожиданно, Кёнсу понятия не имеет, куда деть свои руки. Рассматривает свои дрожащие, израненные пальцы, пытаясь хоть как-то не думать о том, что происходит. - Прости. - Чонин вдруг поднимает голову, смотря мокрыми глазами, заглядывает прямо в душу.       Кёнсу в первый раз видит такого Чонина. В его взгляде прослеживается неуверенность, тоска и что-то ещё. Чонин треснул у Су на глазах, обнажив то, что собирался копить в себе до конца жизни. Кёнсу думает, уверяет себя, что выпитое количество алкоголя даёт о себе знать. В сотый раз про себя повторяет, что чувства не взаимны. Не тот случай, чтобы верить в чудо, хотя в душе будет хранить надежду, начиная с этого взгляда. Будет засыпать и видеть то, что не видел никто. Будет оберегать это воспоминание, бороться с бессонницей, но продолжит тонуть в карих глазах. - Я больше не оставлю тебя. - почти шёпотом, но Су отчётливо слышит каждое произнесённое слово, впитывая словно губка.       Чонин опускает голову на бёдра Кёнсу и прикрывает глаза, сдерживая вытекающий поток эмоций. Ему определённо нельзя пить. Цепляясь за остатки разума, Чонин обещает себе больше не притрагиваться к алкоголю и стискивает зубы.       Ему больно смотреть на Кёнсу. Чертовски больно ощущать на себе все пережитые им удары, смотря в глаза напротив, на красные засохшие пятна крови, разбитые губы, многочисленные ссадины и синяки. Су ни разу не приходил к Чонину, чтобы пожаловаться, чтобы поплакать, чтобы излить душу, только бы внутри стало чуть легче. Всё же Чон считает Кёнсу самым сильным человеком, который ему встречался. Он силён по-своему, не физически, и Чонин до крайности боится сломать его, когда-нибудь потерять.       Он вспоминает о том, что сказал Чанёль: "Я думаю он ждал тебя больше, чем мы." и цепляется руками за футболку Кёнсу от страха, что тот исчезнет, испарится, больше не станет ждать, отвернётся от него. Чонин не признается себе трезвому в том, что безумно скучал, вряд ли признает тот факт, что ему невыносимо тяжело без Су. Продолжит списывать всё на дружеские отношения и привязанность. Но не сейчас: когда эмоции вырываются из под контроля и душат своего носителя, когда хочется кричать во весь голос о том, что он запутался.       Кёнсу слышит тихое шмыганье носом и поджимает губы, прикусывая нижнюю. Наконец опускает руки и проводит ладонью по тёмным прядям, переплетая их между пальцами. Свободной рукой поглаживает Чонина по спине, прислушиваясь к каждому звуку. Впервые между ними настолько "интимная" обстановка и дружеские объятия уж точно не стоят в сравнении с этим. Су хочется раствориться на месте, остановить время, оттянуть. Что угодно, лишь бы подольше просидеть вот так, зарывшись пальцами в его волосы, и принимать столь драгоценные моменты.       Даже если на утро Чонин будет вести себя как обычно, не подаст виду, что, возможно, помнит сегодняшний вечер, Кёнсу всё равно будет счастлив. Он чувствует себя особенным, это всё настолько "правильно", "нормально", что у Су пальцы ног непроизвольно поджимаются, отказываясь разгибаться.       Кёнсу хочется сказать многое, но приходится промолчать. Собственный внутренний голос держит в узде, напоминает о том, что не время. Голова говорит одно, почти кричит в голос: "Кёнсу, он пьян. Ты не правильно понял! Хочешь испортить ваши и так хрупкие отношения, которыми ты дорожишь больше, чем своей жизнью?". А сердце тихо, почти неслышно шепчет: "Может, у тебя есть шанс. Может, ваши чувства взаимны.. Может"       Су ломается поперёк, держась на оголённых нервах. Пытается изо всех сил сохранять самообладание и замирает в придыхании, замечая почти засыпающего всё в том же положении Чонина. По его щеке катится слеза, оставляя за собой прозрачную дорожку и Кёнсу аккуратно вытирает ее большим пальцем. Читает по губам почти беззвучное Кёнсу-я, ты мне очень.. и кажется умирает, сидя на стуле.       Эта незаконченная фраза не даст спокойно жить. Су уже сейчас готов отдать всё и даже больше, лишь бы услышать конец предложения. Готов рвать на себе волосы, потому что это слишком. Слишком во всех значениях. Они не виделись больше года, Кёнсу не оставлял попыток влиться в обычную жизнь, хоть на несколько часов выбросить из головы Ким Чонина. Но, видимо, судьба очень любит его, раз подкидывает то, что снова сбивает Су с ног, возвращая в начало. - Зачем, скажи. Зачем ты даёшь ложную надежду? - Кёнсу почти рассыпался, а голос надломленный.

***

      Два года прожить в одной квартире. За это время ни один из них даже не задумывался о том, чтобы начать жить отдельно. Чанёль ещё в детдоме понял, что Бэкхён останется в его жизни на долго. Бэк, как и всегда, ведёт себя без пристрастно, пропадая несколько дней в неделю на подработке. Чан, в свою очередь, устроился на местную мойку.       Каждый их вечер проходил в уютной обстановке, без лишних слов. И чем дольше они живут в одной квартире, тем больше привыкают друг к другу. Смотря на них со стороны, складывается ощущение, что эти двое всю жизнь провели вместе. Слишком гармонично смотрятся вместе.       Чанёлю до мурашек нравится наблюдать за серьёзным Бэком, который по вечерам сидит на площадке и выкуривает по несколько сигарет. Иногда и Чан присоединяется к нему, накидывает на того куртку, садится рядом на ступеньку и рассказывает о казусах, произошедших на работе. Бэкхён обожает эти моменты: когда после долгого рабочего дня ты можешь с кем-то поговорить или просто послушать, на время забывая о заботах.       Первые несколько месяцев совместного проживания были немного неловкими в некоторых моментах. Первой и главной проблемой стало то, что в квартире только одна кровать и затасканный временем диван. Чанёль изначально не был против того, чтобы делить одну кровать. Однако даже он не настолько решителен, чтобы предложить это Бэкхёну. В первую ночь Чан, не сказав ни слова, забрал одну подушку и найденный тонкий плед, устроившись на диване. Пружины, которые неприятно скрипели в некоторых местах под тяжестью тела, неприятно давили на бока, после чего оставались небольшие синяки. Но Чанёль скрывал их до тех пор, пока не забыл надеть майку после душа.       Выслушав целую лекцию о том, какой же он всё-таки долбоёб, Чанёля буквально заставили перенести свою подушку на кровать и наконец спрятать этот плед в шкаф. Бэкхён сам не был против, даже предвкушал глубоко в душе и надеялся на решительность Чана, но не возражал, когда тот предпочёл старый диван, нежели мягкую кровать. Надеялся всё больше на то, что это временное обстоятельство, но месяцы шли и это уже выводило из себя. В голову пробирались разные мысли, но Бэк понимает, каким бывает время от времени Чанёль, поэтому просто ждал до того вечера.        Чанёль, наскоро вытеревшись полотенцем, цепляет его вокруг бёдер и бежит в гостиную за звонящим телефоном. По дороге почти задевает вазу с цветами, неосознанно меняет расположение ковра, который немного сложился в гармошку и достигает своей цели. Звонки по работе пропускать непозволительно, тем более работа не плохая, хотя и нашлась довольно не просто.       Пока Чан увлёкся обсуждением недостающих деталей, для починки какого-то механизма, Бэкхён всё это время стоял на пороге в комнату, наблюдая за Чанёлем со стороны. Мимолётно прошёлся взглядом по оголённому торсу, задерживаясь на стекающих каплях воды, и остановился на расцветающих под кожей синяках. Бэк готов вырвать из его рук телефон, скинуть звонок и закатить истерику. Но это слишком по-детски. Он терпеливо дождался окончания разговора и, когда пересёкся взглядом с Чанёлем, посмотрел ещё раз на синяки, кивая в немом вопросе "Что это и откуда?"       Найти хоть одну отговорку конечно же не получилось под сверлящим взглядом Бэкхёна. А когда тот наконец-таки узнал правду, то ударил себя по лбу, в очередной раз "поражаясь" поведению Чанёля.       Сегодня Чан пришёл позднее, чем обычно. Кое-как, собрав последние силы, он дотащил себя до ванной комнаты и заставил переодеться, заваливаясь на кровать. Пришлось отработать за двоих, и физический труд вымотал конкретно.       Бэкхён несколько часов не мог уснуть, лёжа лицом к лицу. Его завораживает всё во внешности Чанёля, буквально всё. Полюбил с недавнего времени подолгу водить пальцами по щеке, подбородку, невесомо очерчивать нос и одёргивать себя в сантиметре от чужих губ. Хочется неимоверно, но не может решиться даже на прикосновение. На секунду ловит себя на мысли о том, что хочет узнать, каковы они на вкус, опробовать и сразу же отворачивается, кутаясь в одеяло по самый нос.       Каждый хочет чего-то большего, но боится сделать первый шаг. Заигрывания, приставания на уровне объятий и удобное расположение рук на задницах друг друга - обычное дело. За два года мало что изменилось, но всё же Чанёль осмелел, поцеловав Бэкхёна в лоб неделю назад прежде, чем убежать на работу. Бэк готов был растечься в лужицу перед входной дверью, но, в конечном итоге, выкурил сигарету с придурковатой улыбкой на лице, сидя на привычном месте. - Почему ты не ешь попкорн, который сам принёс? - Я не люблю сырный. - Бэкхён пожал плечами и вернулся к просмотру фильма, удобнее устраиваясь головой на плече Чанёля, - Я купил его для тебя, ешь.       Улыбка в 32 зуба сама налазит на лицо от одной только мысли "Он запомнил." Чонин ушёл полтора часа назад и разум подкидывает мысли о том, стоило ли Чану отпускать того, явно переборщившего с пивом. Но на долго эти мысли не задерживаются, когда Чанёль полностью погружается в сюжет сериала.       Стрелка на часах уже давно перевалила за полночь, но Чан готов посмотреть ещё несколько серий, держась за лодыжки, удобно поменявшего своё расположение Бэкхёна. Переводит взгляд выше и подвисает. Сладко посапывающий Бэк в пижаме - любимая картина, которой Чанёль не сможет налюбоваться. Он раз 10 одёргивал себя на последнем моменте, чуть не сорвавшись, идя на поводу желаний.       В этот раз вряд ли получится остановиться. Он хочет рассмотреть поближе, нависает над ним и перестаёт дышать, прислушиваясь к чужому дыханию. Опирается руками о диван по бокам и сокращает расстояние между ними. Чанёль может вечно смотреть на трепещущие во сне ресницы и аккуратной формы губы, которые всё больше хочется поцеловать. Он едва касается чужих губ своими и теряется в чувствах, даёт им власть над собой и касается чуть смелее, нехотя отстраняясь. - Я думал, ты никогда не решишься. - Бэкхён приоткрывает глаза и притягивает Чана к себе, ухватившись тонкими пальцами за рыжие волосы.