Мы странно встретились и странно разойдёмся?

Непонятно, почему, но Снейп стал невольно прислушиваться и оставлять окно или балконную дверь приоткрытыми, хотя обычно ему было наплевать, кого «ест» на улице соседская собака или чей автомобиль снёс заборчик на палисаднике. Прошла пара недель с первого забега незнакомца. За это время Северус с высоты второго этажа видел оранжевую куртку трижды. Преследователей было то трое, то четверо. Неизвестно, чем провинился бегун, но невольный наблюдатель испытывал некое чувство радости, когда худощавый и лёгкий паренёк успевал добежать до конца улицы и, видимо, затеряться в людском потоке. А преследователи, пытаясь отдышаться и держась за бока, плелись обратно, переругиваясь между собой. Солидарность — великая вещь. Снейп и сам частенько бегал быстрее ветра в не очень-то светлом детском и юношеском прошлом. И дело не в трусости. «Дерись, ведь ты мужик!» — кричал потом отец, добавляя синяков. Какая трусость?! Просто их больше; и чтобы ты ни делал, когда наваливаются толпой, шансов нет. Это только в кино могучий коммандос левой рукой расшвыривает пятерых махом. А ты — пацан, и те, кто нападает — более откормленные и сильные — дерутся вовсе не по правилам спаррингов, бьют куда придётся. Конечно, разумнее сбежать и обойтись без заплывших синевой глаз и трещин в рёбрах. На четвёртый раз темноволосому не повезло. Бежал он вяло, прихрамывая на ногу, разрыв между ним и соперниками уменьшался. Северус вышел на балкон как раз в тот момент, когда «оранжевый» прохромал мимо его дома. Спустя метров сто с небольшим самый резвый из преследователей дотянулся до хлопающего по спине джинсового рюкзака и дёрнул его на себя. Снейп не считал себя сердобольным и сопереживающим, точнее, он совсем таким не был, искренне полагая, что каждый должен решать проблемы сам, раз уж их допустил. Но чувство солидарности с несчастным и возмущение оттого, что на спокойной улице уже которую неделю подряд творится чёрт знает что, заставило его выйти из дома. Хотя бы спугнуть хулиганов. В догонялки играют явно студенты, так что можно пригрозить проблемами с деканатом, если что. Да и сам он не мелкий. Драться с малолетней шпаной он, конечно, не собирался, но хоть ростом впечатлит — не зря же такой каланчой вымахал, несмотря на плохое питание. Когда Северус, не заботясь о незапертой двери, выскочил на улицу и добрался до клубка тел, бегуна уже напинали от души. Но и трое нападающих выглядели немного потрёпанными. Увидев приближающегося с грозным видом мужчину, парни оставили жертву и посчитали лучшим удалиться прямиком по дороге в городской сад. — Эй, ты живой? — Снейп склонился над сидящим на тротуарных плитках молодым человеком. — Угум, — промычал тот, пытаясь подняться. Выходило плохо — последний удар в солнечное сплетение вышиб дух и нарушил дыхание. Северус совсем нетипично для себя протянул руку и поддержал под локоть шатающегося парня. Обычно он предпочитал не трогать посторонних людей, не входил в контакт с незнакомыми личностями и считал за благо редко кого пускать в своё личное пространство. Тем более удивляло, что Снейп, подняв пострадавшего, помог ему отряхнуться, нашёл очки, которые черноволосый, спасая, отбросил на газон, и, пренебрегая вялыми попытками сопротивления, потащил к себе умываться. Потому что кровь из разбитого носа размазалась по лицу и куртке, а свезённые ладони и сбитые костяшки свидетельствовали, что молодой человек дальше первого полицейского не уйдёт. За умыванием и оттиранием куртки Северус узнал, что спасённого зовут Гарри Поттер, является он студентом третьего курса экономического отделения университета и идти жаловаться в деканат невольному свидетелю безобразия не надо, потому что конфликт с одногруппниками Поттер намерен решать сам. Хозяин, не переставая удивляться почти клиническому приступу человеколюбия, даже напоил Гарри чаем, наблюдая, как он смешно морщится, когда тёплая жидкость касается разбитой и припухшей нижней губы. Пока замытая Поттером куртка сохла на решётке электрокамина — всё же конец зимы не располагал разгуливать в тонком джемпере, — Снейп с удовольствием общался с занятным студентом, изучая его, как неведомую зверюшку. Да, пожалуй, чаще надо выбираться в люди. Пара ничего не значащих фраз с соседями и «спасибо» в магазине — это гораздо меньше необходимого минимума, чтобы совсем не одичать. Дошёл уже до того, что симпатичных юношей с улицы подбирает, как старый извращенец. Гарри определённо был приятен и обаятелен, даже несмотря на помятую физиономию. Когда он умывался, снял свитер, и теперь цветастая майка обтягивала худощавое, но сильное тело. Джинсы с низкой талией наоборот были излишне широки и держались на честном слове на выпирающих тазовых косточках. Словом, обычный парень, каких много. Можно даже сказать, подросток, если бы не озвученный ранее третий курс и, следовательно, лет девятнадцать-двадцать в наличии. Поттер был в той прекрасной поре, когда юношеская угловатость ещё только начинает превращаться в более резкую мужскую форму, а черты лица ещё сохраняют некоторую детскость. «Вполне обычный, только симпатичный и скрытный», — решил про себя Снейп и взглянул на часы. Уже полчетвёртого, а работа стоит. Поттер намёк понял, ещё раз поблагодарил и, натянув вогкую куртку, растворился в начинающем моросить снего-дожде.