Мы странно встретились и странно разойдёмся?

Когда-то давно Северус думал, что весь мир лежит перед ним на ладони. Возможно, это глупо и наивно, но он искренне верил, когда, сжимая в руках папки с проектами и новеньким дипломом, шёл устраиваться на работу по индивидуальному приглашению в большую корпорацию, занимающуюся компьютерными разработками и автоматизированными системами. Отрасль новая и стремительно развивающаяся, прогрессивная и растущая, словно великан-акселерат. Молодой специалист Снейп, привлёкший к себе внимание смелыми выводами и экспериментами ещё в годы учёбы в университете, продолжал считать себя избранным, заслуженно захваленным, когда помимо основной работы хватался за написание программ, языковых кодов и составление алгоритмов — всего, что могло привлечь дополнительный заработок. Нет, он был ценим, а ставка его в корпорации неприлично высока, но возросшие аппетиты на исследования и собственные разработки требовали больших денег. Мир ещё толком не отказался от перфокарт и громоздких махин ЭВМ, а тут мысли, работающие вперёд существующих технологий, написанные алгоритмы, которые пока не могут быть применены. Конечно, как любой молодой и честолюбивый учёный, он мечтал сказать своё слово, быть первым в чём-то, войти в анналы науки своей профессиональной среды. Хотел собрать нужную и довольно большую сумму за годы обучения, чтобы не быть должным сэру Персивалю Принцу и вычеркнуть его из своей жизни, как дед когда-то вычеркнул его и мать. Он верил в свою избранность, когда школьный друг Люциус Малфой на одной из вечеринок познакомил его с прогрессивным ирландским политиком Томом Марволо Реддлом. Снейп, уже несколько лет проработавший в корпорации и добившийся финансирования разработок, активно печатался в научных журналах и участвовал в конференциях по развитию технологий. На молодого человека уже не смотрели, как на выскочку или чьего-то ставленника, тем более, за спиной у него никого не было. Так что даже Абрахас Малфой, отец Люциуса, не кривился больше от присутствия безродного замухрышки на всех более-менее важных приёмах, куда его неизменно тащил с собой Люциус, чтобы не закиснуть от скуки. Абрахас как дальновидный бизнесмен верил, что Снейп прогрызёт себе путь к славе, добьётся своим умом признания и денег, и не брезговал первым подавать руку к пожатию. Реддл тоже обратил внимание на бойкого Северуса. Будучи в Лондоне и приглашая партнёра по бизнесу Малфоя-старшего с семьёй к себе на рауты, настаивал, чтобы младший непременно прихватил с собой того шустрого парня, Снейпа, кажется. Том Реддл присматривался и наводил справки через свою организацию. Снейп, имя которого он не единожды видел в журналах, интриговал. Слишком молод, слишком смел в идеях, слишком самоуверен. Но встретившись несколько раз с Северусом, Реддл убедился, что не врут статьи и слухи, и так нужный ему специалист вполне продаётся, нужно только прикуп знать. Тут, собственно, и гадать не стоило — Снейп соблазнился на собственную лабораторию с электротехниками, которой нужен был толковый инженер компьютерных систем. Цель — оборона, этический вопрос отпадает, потому что Реддл, радея за Родину, отвечает именно за этот раздел, и ему очень нужны молодые и прогрессивно мыслящие гении, чтобы к чертям взорвать прошлые закоренелые устои в стремительно развивающемся современном мире. Том был очень убедительным и харизматичным, зажигал своим задором. Вот только Северус, опьянённый открывшимися возможностями, и не догадывался, что слово «взорвать» употреблялось в прямом смысле, а за фасадом политика скрывалось управление террористическими группировками в Ирландии. После ареста Реддла расследование обстоятельств случилось масштабное и громкое. Связанным с Томом сливкам общества и бизнеса, таким как Малфои, удалось откупиться и путём финансирования госпроектов доказать, что оказались введены в заблуждение и сотрудничали, не подозревая за коммерческой составляющей обычного бизнеса сокрытия иных интересов. Видимо, сумма компенсаций с лихвой перекрывала отчасти доказанную вину. Люциус намного позже всё же признался Северусу, что отец, конечно, знал, на чём крепятся сделки и полученные прибыли, но на некоторые аспекты закрывал глаза, а верхушка «айсберга» была легальной и абсолютно открытой для сторонних наблюдателей. У Северуса Снейпа не было ни крепких тылов, ни пары лишних миллионов для откупа, только адвокат, тайно нанятый Люциусом на личные сбережения вопреки воле отца, запретившего якшаться с террористами. Поэтому ничего хорошего попавший в переплёт Северус не ждал. От него резко открестились все: и корпорация, на которую работал ранее, и профессора, некогда восхищавшиеся блестящим учеником. Неделя, проведённая в следственном изоляторе, почти свела Северуса с ума, и тогда на сцене снова появился влиятельный дед. Не постеснявшийся встать на защиту внука и предать гласности их родство. Полиция вовсю рыла под Снейпа, но его под своё крыло взяла военная разведка и выпустила под подписку о невыезде. Персиваль Принц имел общие интересы с государством в оборонной промышленности, и его концерн этим бизнесом занимался не первое десятилетие, воплощая в жизнь объединение властвующих структур и частного капитала на общее благо сторон. Лорд Принц, занимающий почтенное место в Парламенте Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии, поговорил, с кем надо, надавил, куда следует, и спонсировал там, где должно. В итоге непутёвый внук, подрастерявший самодовольство и непробиваемую уверенность в себе, доступную только в молодости, был принят сотрудником в официально не существующее подразделение, подчиняющееся службе безопасности страны. Естественно, поначалу контроль и чувство постоянного нахождения под колпаком душило Снейпа. Он как лицо неблагонадёжное и пока не заслужившее доверия был под контролем персонального куратора. И был обязан докладывать о передвижениях вне работы, вздумай он выбраться на пикник за город, уехать к другу на уикенд, тем более, отправиться в путешествие. Первые лет пять Северус и вовсе был не выездным за пределы страны. Наверное, после этого и появилась тяга к «летнему бродяжничеству», ведь когда лишаешься чего-то, начинаешь хотеть этого особенно сильно. Уж такова вредная человеческая натура. Куратор, Уолден Макнейр, тогда ещё младший лейтенант спец. разведки, был всего на пару лет старше Снейпа и в своё время поучаствовал в жизни депрессирующего специалиста компьютерных технологий. И из баров забирал, и из запоев выводил не видящего больше смысла в жизни Северуса, возился как с ребёнком. Постепенно чёрная полоса сменилась серой, Снейп втянулся в работу, по-своему интересную и принципиально новую — оборона и защита страны в век стремительно развивающихся технологий и всемирной глобальной сети. Путь к доверию и признанию на этот раз длился не годы, а доброе десятилетие с лишним. Но Северус, успокоившийся и вновь обретший уверенность в своих силах, занял профессиональную нишу, стал востребован и вполне доволен жизнью. О всемирном признании думать не приходилось — все разработки их лаборатории автоматически закрывались грифом «секретно», но известности уже и не хотелось. Только стабильности и спокойной работы с возможностью изобретать. Снейп сразу открестился от агрессивных военных объектов. Всё же думать, что из-за твоих придумок гибнут люди в разных частях света, не хотелось — хватило Реддла с его ирландцами. Поэтому выбрал оборонную сферу и перехват возможных взломщиков и вредоносных программ. Зарабатывал достойно, быт наладился, со временем отдал долг деду и даже купил дом на Тисовой аллее. С Макнейром, или просто Маком, который теперь дослужился до высоких чинов в разведке, общался дружески. Собственно, он и был другом, одним из немногих. Слежку за Северусом уже не устраивали, только с целью защиты при служебных поездках. Из обязанностей осталось оповещение куратора об отъездах и доступность по сети при отлучках на случай форс-мажора. Да ещё сообщение о появившихся постоянных партнёрах, чтобы их проверили на предмет возможного шпионажа путём вхождения в интимное общение с ведущим специалистом оборонпрома Великобритании. Словом, обычный сотрудник закрытой лаборатории, а для остального мира — штатный программист-частник, работающий по найму в нескольких крупных организациях. Отсюда и официальный заработок, всё ясно и складно. Но мистер Снейп не смог внятно ответить дознавателю, почему не сообщил о постоянном любовнике, в связи с которым состоял с февраля прошлого года. Действительно, почему? Может, потому что считал связь мимолётной, временной, ничего не значащей? Или умышленно не хотел пачкать в подробностях своей жизни ещё и Гарри? Тяжело и неловко было признаваться, что-то объяснять следователю, да и унизительно посвящать в свои комплексы под аудио и видеозапись. Северус в отделе по дознанию упорно молчал до приезда Макнейра, пока ситуация немного не прояснилась. Найдена утечка информации в новейшей разработке «Щит» — программе по выявлению стороннего слежения, попытке взлома информационных каналов и блокировке посторонних вредоносных сигналов. С этой программой носились без малого год, три новых спутника тестировались уже на орбите и готовились к работе на полную мощность. «Щит», основанный на более ранней версии и прошедший все испытания и тесты, готовился к внедрению после Нового года. По случайно выявленной информации, секретные коды были слиты соседней стране — стратегическому конкуренту. При знании шифров защитная система превращалась в транслирующую и щедро делилась подробными съёмками баз ПВО, которые должна была охранять и защищать от влияния извне. Однако передавший, а вернее, продавший коды сотрудник поспешил, и история всплыла, вытянув за собой всю цепочку. Программу оперативно блокировали и принялись за работающий над ней личный состав. Сотрудников задействовано было не так уж и много. Два программиста, один из них Снейп, три электротехника и четыре техника-статиста. Все проверенные и с безупречными биографиями, добытыми путём многолетней и кропотливой работы. Тогда пробили дальше — по родственникам и любовным связям. Из всех только Снейп не заявил о регулярном непроверенном госте. Вот за любовника Северуса и взялись, хоть Снейп и уверял, что Гарри далёк и от мира компьютеров в целом, и от шпионажа в частности. Макнейр только потрепал друга за плечо снисходительно, как бы говоря «ох, уж эти учёные, словно дети малые!» Он-то повидал волков в овечьих шкурах на своём веку, хотя друг-подопечный твердил снова и снова, что Поттер — не тот, кто им нужен. Мак только пообещал внимательно разобраться, невиновного смысла держать нет, не полиция они, в конце концов. — Сам посуди, Северус. Парень — сирота, денег вечно не хватает, тут появляется некто, обещающий золотые горы — немногие удержатся. — Я понимаю, в чей огород камень, Мак. — Снейп устало потёр глаза, слезящиеся от табачного дыма и позднего часа. — Но Гарри совсем другой, не бывают такие шпионами и интриганами. — Сев, ты по уши втрескался в этого парня, и это не даёт тебе смотреть шире. Вот откуда он взялся? Свалился как снег на голову! Из твоего рассказа понятно, что человек с улицы имел доступ в дом, где, на минуточку, содержится техника, напрямую связанная со многими оборонными системами страны. — У меня всё запаролено, сам знаешь. Не такой уж я идиот, как тебе, видимо, кажется. — Не кипятись. Любой толковый программер, пусть не сразу, но может снести пароли, — напирал Уолден. — Во-первых, на это нужно время, а во-вторых, Поттер Windows умудрился снести так, что я потом его ноутбук еле наладил. Он совершенный ноль в этом. Однако Макнейр уверял, что с любовником Северуса не всё ладно. Уж больно он чистенький, хотя его биографию сейчас пристально изучают, может, что и найдётся. Уже под утро, зародив в Снейпе неприятное «а вдруг?», Уолден буркнул: «Ну пойдём, глянем на твоего красавца». И они вошли в комнату допросов, где с Гарри беседовал следователь. Поттер был дезориентирован. Всё с момента так называемого ареста, больше похожего на похищение, было сплошным абсурдом и дурным сном, из которого не получалось выбраться, сколько себя не щипай. Его запихнули на заднее сиденье тонированного джипа, с двух сторон блокировав крепкими парнями в тёмном. Только шутить про «людей в чёрном» не хотелось, атмосфера не располагала. Как подачку кинули поттеровскую куртку и ботинки, позволили одеться, а тапочки вышвырнули за дверь. Куда-то долго ехали, на вопросы не отвечали, поэтому тишину разбавляло только редкое шипение рации и доклады, что объект везут на базу. А сам объект был ни жив, ни мёртв от страха, когда его, крепко держа с двух сторон чуть повыше локтей и практически приподнимая над землёй, выгрузили на большом дворе, обнесённом высоким забором, и потащили в громоздкое серое здание, казённое и унылое. Так же, не церемонясь, Гарри затолкали в пустой кабинет с прикрученным к полу железным столом и двумя так же закреплёнными стульями. Для киношной классики не хватало только большого двухстороннего зеркала на стене, зато по углам комнаты у самого потолка мигали лампочки камер видеонаблюдения. Гарри толкнули на жёсткий стул и вышли, в двери щёлкнул замок. Первый час он и встать боялся, пока не замёрз совсем. Он, конечно, в куртке и ботинках, но тонкие домашние штаны и майка на голое тело не способствовали сохранению тепла, а в комнате было, по ощущениям, градусов десять, не больше. Через час Поттер стал расхаживать от стены к стене, тёр руки и ноги в попытке согреться, накинул капюшон. Что бы ни хотели от него похитители, странная тактика — заморозить, а уж потом, кашляющего и сопливого, расспрашивать. Гарри пытался припомнить, не вляпывался ли куда по неосторожности в последние несколько лет, но ничего криминального на ум не приходило, как и случайного свидетельства каких-либо происшествий. При обыске у Гарри забрали все вещи из карманов, телефон остался дома, а в комнате часов не было, так что сколько прошло времени, он не знал. Но часа через два, не меньше, в помещении появился лысый мужчина средних лет с неприятным цепким взглядом и вкрадчивым голосом — словно безликий, на такого в толпе и внимания не обратишь. Вопросы, последовавшие за появлением, сначала удивили, потом разозлили и привели в замешательство. «Знакомы ли вы с мистером Северусом Тобиасом Снейпом? С какой целью?» Поначалу Гарри подумал, что любовник влип куда-то по-крупному, и даже хотел отрицать факт знакомства. Потом понял, что бесполезно, и подтвердил имеющуюся интимную связь и отношения. Не в восемнадцатом же они веке, чтоб за мужеложство казнили?! Потом на Поттера посыпались обвинения в продаже секретной государственной информации третьим лицам, пугали сроком, вплоть до пожизненного, и прочими ужасами типа камеры с уголовниками. Гарри категорически всё отрицал, а про упомянутую программу «Щит» читал только в марвеловском комиксе, про что и сказал. Следователь выдохся, ушёл. Поттер опять долгое время сидел один, ходил, грелся, расчесал в кровь руку, истыканную ёлочными иголками. Сейчас, в полном вакууме, всё казалось далёким и словно не в его жизни произошедшим. Безумно хотелось побыстрее разрешить возникшее недоразумение, и, возможно, когда-нибудь потом Гарри даже сможет посмеяться над нелепым приключением, которое нашлось на голову с вызовом на дом. Ещё какое-то время спустя к замёрзшему узнику пришёл другой следователь. Седой, с щёточкой белых усов и понимающе-усталыми глазами бассет-хаунда. Вопросы были те же. Как и ответы Поттера. Уже, наверное, было утро. Гарри отчаянно хотелось спать. Хорошо ещё, что терпеливый организм забыл о своих нуждах, а так как пить ему не давали, то и в туалет не требовалось. Встретив третьего следователя, парень всерьёз засомневался в их вменяемости. То, что он не в полицейском участке, а охранники за открывающейся дверью военные, он видел, но больше смахивало на сумасшедший дом. Вопросы повторялись по кругу. В какой-то момент даже вспомнилась тётя Петунья со своим: «Отвечай, дрянной мальчишка, это ты взял кексы?!» Не вопрос — обвинение. Так хотелось заорать: «Да вы на сына своего посмотрите, он в дверь не влезет скоро, а за пазухой — крошки от ваших долбаных кексов!» Но так было нельзя. Дадличек — почти канонизированный святой, и вообще хороший мальчик. А вот Поттер — этот да, может и взять без спросу. Сейчас здесь не было вредной тётки и кузена, виноватого во многих детских бедах Гарри. Присутствовали суровые мужчины, которые менялись, словно передавая друг другу опросный лист на входе в комнату. «Чего они добиваются? Чтобы я от недосыпа совсем отупел и оговорил себя, что ли?» — думал парень, отвечая на очередные вопросы-утверждения. В железную дверь стукнули два раза, видимо, вызывая следователя. Тот выглянул и вернулся с ещё одним мужчиной в чёрном, помоложе, солидно-квадратной комплекции, с тяжёлой жёсткой челюстью. За ними вошёл Снейп, и Гарри выдохнул облегчённо — наконец-то маразм закончится! Северус даст необходимые разъяснения этим дуболомам, и они отправятся восвояси. Вслед за мужчинами солдат охраны внёс два складных стула. Молча расселись вокруг стола. Снейп, явно не арестованный, застёгнутый, как всегда, на все пуговки, вид имел усталый и сосредоточенный. Теперь пара вопросов досталась и ему. «Да, я знаю Гарольда Джеймса Поттера. Да, состоим в связи. Какой? Любовники. Да, с февраля прошлого года. Почему не доложил? Не думал, что надолго. Почему позже не сказал? Не хотел посвящать в специфику работы». «Была ли у Поттера возможность доступа к личному компьютеру Снейпа?» «Нет». «А если подумать, когда вы в душе или спите?» «Вероятно, да…» — Северус, но как же… — Гарри осёкся. — Да что ты такое говоришь? Я бы никогда… Снейп, до этого не смотрящий на парня, перевёл тяжёлый взгляд, словно запоминая его черты — взволнованные удивлённые глаза, лохматые волосы перепуганного и взъерошенного человечка, попавшего под колесо большой машины. — Но у тебя же была такая возможность, чисто теоретически. Случилась утечка, пусть они проверят. Поттеру показалось, что он — рыбка в круглом аквариуме. Всё вокруг выпуклое и какое-то зыбкое… Хорошо, что он сидел — голову ощутимо повело. Да что Северус такое говорит?! Какая возможность?! Получается, Снейп реально допускает, что Гарри мог втереться в доверие, проникнуть в дом, лечь под него, чёрт побери, чтобы подобраться к великим секретам Объединённого Королевства?! Не доверяет и сомневается настолько, что озвучивает при посторонних, заинтересованных в мнимой виновности Поттера. «Что же ты творишь, Северус? Это адски больно, когда вот так, несправедливо и незаслуженно…» Снейп, видя, как побледнел Гарри, а после словно ушёл в себя, прекрасно всё понимал. Он по сути предал сейчас — высказал сомнения, после которых Поттера не отпустят, пока не выпотрошат всю его подноготную, вывернув наизнанку и рассмотрев под микроскопом. Уж слишком хорошо сам знал эти структуры. Попытался хоть немного исправить, смягчить: — Гарри, просто честно отвечай дознавателю на вопросы, и пусть разбираются. Всё будет хорошо. — Хорошо… — тихим эхом повторил молодой человек. Его словно выключили. Раз, и все силы покинули бесхребетное тело. — Гарри… — Нам не о чём больше говорить, мистер Снейп. Пусть разбираются, — сухо выдавил Поттер и не поднимал головы, пока Северус и второй, «квадратный», не вышли. Потом его заново прогнали по череде вопросов, пользуясь деморализованным состоянием задержанного. Гарри негромко, но вполне внятно повторил прошлые ответы. Он словно улитка закрылся в себе и заслонкой загородился, переживая худший момент в жизни. И это было отнюдь не задержание по ложным обвинениям. Его только что, вот прямо здесь, предал любимый человек. Единственный, которому хотелось довериться, перед которым полностью и целиком позволил себе раскрыться, поверить в саму возможность их связи. Когда его, совсем отупевшего, отвели в камеру — настоящую, как в кино, благо, что в одиночную, — Гарри, словно сомнамбула, осмотрел маленькую клетушку с унитазом и раковиной в уголке, узкой полкой для сна и сидения. Завернулся в куртку поплотнее, надвинул капюшон так, чтобы лица совсем не было видно, не разуваясь, накинул на ноги колючее одеяло, свёрнутое тут же на нарах, и туго-туго свернулся в позу эмбриона. Пряча под капюшоном от мигающего глазка видеокамеры слёзы обиды и разочарования в одном абсолютно конкретном человеке.

***

Раньше Поттер читал в книгах, как после неких событий наутро просыпается другой человек. А сегодня в неясный час дня или ночи и сам проснулся иным. Словно заморозил в себе горечь и соль, промочившую насквозь капюшон приметной оранжевой куртки. В камере не было даже крохотного зеркальца, да и наверняка портрет Гарри остался прежним, только глаза красные и лицо уставшее. Но вот внутри… Дураков надо учить, и урок, полученный столь наглядно, останется с Поттером на всю жизнь. При условии, конечно, что он выберется отсюда. В тюрьме Гарри себя видел смутно, точнее, совсем не видел. Здоровое чувство злости захватило и придавило тяжёлой лапой остальные переживания. Он не оговорит себя, не ошибётся в ответах, он невиновен, и его, свободного гражданина, держат тут незаконно! Ведётся следствие? Прекрасно, ведите! Все четверо суток, которые Поттер провёл в изоляторе, его гоняли по набившей оскомину программе, иногда дополняя новинками, видимо, чтобы сбить или смутить. Но он настолько отрешился от стыда и забыл о стеснении, что спокойно теперь отвечал на личные вопросы о Снейпе. Пусть слушают, записывают, снимают, делают, что хотят. Факт, что они длительное время были любовниками, налицо, а почему Снейп не сообщил — у него и спрашивайте, его заморочки. Несколько раз на дню в допросную комнату приходил помимо прочих следователей Макнейр, которого Поттер видел впервые вместе с пришедшим сюда Снейпом. Он задавал несколько иные вопросы и пристально всматривался в лицо, видимо, по мельчайшей мимике пытаясь определить, врёт подследственный или нет? Велика ирония жизни: именно этому человеку когда-то давно беззаботный и наивный дурачок Гарри выбирал с Северусом картину. Кто бы знал, как схлестнутся их дорожки, в каком неприятном ракурсе?! Уже в конце второго дня Уолден сказал другу, что на восемьдесят процентов уверен: мальчишка Поттер тут не при делах. Хотя пока крыса не поймана, расслабляться не стоит, вдруг парень — актёр, каких свет не видывал. Единственное пока выявленное прегрешение Гарри — это работа без трудового договора за наличку, но так делает добрая половина студентов Британии. Северусу Макнейр сказал абсолютно точно, что даже если Гарри и невиновен, на любовника он обижен по всем пунктам, и точно теперь Снейпу не даст, если только в выдающийся нос. И хотя Поттер мог крыть бывшего на чём свет стоит и оговаривать всячески — молчит как партизан, обвинениями не раскидывается, но со следствием сотрудничает. А на пятые сутки произошло знаменательное событие: поймали перебежчика. Им оказался один из техников-статистов — проверенный и перепроверенный мужчина, взрослый сын которого, так и не набравшись ума, проигрался в пух и прах в подпольном казино, и теперь вынужден был спешно отдавать долг и проценты под угрозой для собственной жизни. Техник, прознав, что в оборот взяли чьего-то любовника, поспешил, потому что сроки у нерадивого отрока поджимали, и слил всю информацию целиком по плохо проверенному каналу. Служба собственной безопасности его вычислила и взяла оперативно, а намучившийся и заморенный избытком нервов и неважной пищей Поттер оказался на свободе. Макнейр, хоть и являлся начальником какого-то подразделения, как понял Гарри, сам отвёз его домой. Ранее Поттеру были выданы конфискованные документы, ноутбук и диски, принесено устное извинение за недоразумение и информация, что в университет будет направлена справка соответствующей формы о том, что студент Поттер был задержан как свидетель по делу и изолирован для его же безопасности. С учебным заведением проблем возникнуть не должно. Гарри усмехнулся в месте, где про безопасность и, ознакомившись, подписал документ, что претензий не имеет. Он бы в тот момент и заявление, что является Папой Римским, подписал, лишь бы домой, лишь бы в душ, лишь бы в манящий покой собственной комнаты. Только дома, сняв с себя куртку и передав рыдающую перепуганную Гермиону на руки рыжиков, Поттер удивился, чего это все дома? Ах да, каникулы! Не поехали к родителям, как собирались… дураки. Хотя от мысли, что друзья ждали и волновались, стало немножко теплее в морозной глубине нутра. Про свою несостоявшуюся рождественскую сказку где-то в альпийских горах думать не хотелось.