Беги, милая, беги, Вернись домой с рассветом. Черного мельника ты больше не увидишь, Ведь закончилась дикая охота. Faun — Die wilde Jagd.
Когда Клауса Штертебекера с его командой пиратов привели в суд, он попросил палача казнить его первым и помиловать всех матросов из его команды, мимо которых обезглавленное тело Клауса сможет пройти. Никто не верил, что такое возможно, поэтому в ожидании интересного зрелища бургомистр согласился на условия Штертебекера, и после удара палача тело легендарного пирата прошло несколько шагов мимо одиннадцати осужденных пиратов с его корабля, тем самым спасая их от верной смерти. За окном продолжал греметь гром. Я старалась как можно быстрее привести себя в порядок, чтобы успеть спуститься на первый этаж к назначенному Рейджи времени. Высушив волосы, залепив шею пластырями и переодевшись в школьную форму, я скептично оценила свое отражение в зеркале, но все же отметила, что стала выглядеть более сносно. Форма так и блистала своей вычурностью, как будто пыталась сделать из меня человека, которым я не являюсь, а эта немыслимая юбка с рюшами только добавляла масла в огонь, хотя такой вампир, как Райто, наверное, с ума сходит от настолько женственной одежды на юных ученицах престижной школы. Учебников у меня не было, поэтому в портфель я сложила лишь пенал со всеми нужными мне канцелярскими принадлежностями, скетчбук и мамин кинжал. Посмотрела на часы, еще раз смерила свое отражение в зеркале и вышла из комнаты с неприятным ощущением скребущихся на душе кошек. В тишине безлюдного особняка шаги словно начинают размножаться шизогонией, отражаясь от стен и полов одиноким эхом. В коридоре я встречаю лишь свою сестру и Аято. Он по-собственнически держит Юи за руку, заставляя сидеть рядом с ним на софе, пока Великий и Ужасный лежит на мягком бархате в полудреме и равномерно дышит, скрывая за своей грудной клеткой сердце, наполненное ее кровью. Я постаралась улыбнуться Юи со всей мягкостью, на которую была способна, на что она улыбнулась мне в ответ, как бы говоря, что, если мы в машине будем сидеть не рядом, то ей останется только растолкать всех вампиров, но добиться своего. Аято недовольно заворчал что-то себе под нос, и перевернулся набок, притягивая руку сестры ближе к себе. Возможно, это выглядело бы мило, если бы за третьим сыном не скрывалось то, что он вампир, приносящий Юи поистине ощутимую боль. Неуверенным кивком пришлось поздороваться с появившимся рядом с нами Рейджи, а потом понадобилось потесниться к стене, когда помещение заполнили остальные братья. Не было только Шу, наверняка уснувшего где-нибудь на пути до места назначения. — О! Мои уроки не прошли даром, Ами, — хитро начал Райто, будто пытаясь разрядить вязкое молчание шуткой над моим топографическим кретинизмом, — раз ты самостоятельно нашла это место. Пятый сын, казалось, видел меня насквозь, прожигая слишком знающим взглядом, словно инквизитор, зажигающий костер, на котором я буду сожжена. Оставалось лишь поежиться, продолжая ему подыгрывать: — Наверное, все дело в твоих прекрасных педагогических способностях, Райто. — Ну что ты, мне просто попался очень способный ученик, — обольстительно улыбнулся вампир. Я коротко хмыкнула, пожав плечами, и отвела взгляд чуть в сторону, натыкаясь на Субару, который, нахмурившись, мрачно смотрел на луну, выглядывающую из-за туч, в соседнем окне. Я невольно затаила дыхание, наблюдая за переливами теней на белоснежных волосах младшего из братьев чуть дольше, чем требовали правила приличия, от чего, когда Субару поймал мой взгляд на себе, мне пришлось в смущении отвернуться в другую сторону, как будто я только что не за ним наблюдала, а за мотыльком, бьющимся о раскаленную поверхность хрустальной люстры. Он так старательно летел на свет, что даже не замечал своих опаленных крыльев. Это напомнило мне мою недавнюю глупость, из-за чего все волшебство от созерцания подобного снегу Субару куда-то пропало, оставляя на своем месте только свежую кровоточащую рану. Рана напомнила о себе фантомной болью ровно в тот момент, когда Рейджи окинул презрительным взглядом виновника моей локальной трагедии, появившегося ровно в тот момент времени, который по меркам второго сына можно было назвать той гранью опоздания, когда времени еще достаточно, но уже не так много, чтобы нашему личному тайм-менеджеру дышалось свободно. Поэтому, в скором времени мы уже сидели в лимузине, направляясь в сторону вечерней школы. В темноте ночного леса и дождевых капель, барабанящих по стеклу, разглядеть, в какую сторону мы поехали, не представлялось возможным, но мне хотелось верить, что мы двигались обратно в сторону города, а не глубже в лес. Юи все-таки удалось сесть рядом со мной, а мне занять козырное место возле окна, так что единственным, кто напрягал сложившееся более чем удачно стечение обстоятельств, был Аято, который в свойской себе манере положил руку Юи на ногу чуть выше колена, расположившись по левую сторону от нее. Наверное, тихое недовольство на моем лице не укрылось от других сидящих напротив нас вампиров, если они, конечно, смотрели в нашу сторону, потому после насмешливой улыбки Райто, которую мне удалось заметить на нем в другом конце лимузина, мне оставалось лишь устало вздохнуть и откинуться на сидение, прикрыв глаза от усталости. Потеря крови давала о себе знать. Минут через сорок я проснулась от того, что ударилась лбом об стекло, на которое во время сна оперлась головой, когда лимузин случайно подскочил на неровной дороге. Тихо чертыхнувшись, я потерла больное место. Юи повернулась ко мне со странной смесью испуга и непонимания на лице, а потом, осознав из-за чего я сквернословлю, весело рассмеялась. Правда, смех ее продлился не долго, стоило ей только заметить острый взгляд Рейджи за оправой очков. Сестра еще раз окинула меня взглядом, на этот раз более внимательным, и потянулась за своим портфелем, доставая оттуда клюквенный сок в маленькой упаковке и протягивая его мне: — Вот, возьми. Думаю тебе он нужнее, — мне ничего не оставалось, как поблагодарить ее за заботу, втыкая трубочку в пачку и отпивая несколько глотков кисло-сладкого напитка. — А ты все так же засыпаешь в машине, как долго мы бы не ехали, — заметила Юи, тепло улыбнувшись. — Ничего не могу сказать в свое оправдание, — я на мгновение предалась ностальгии, пытаясь вспомнить, как мы в детстве куда-нибудь ездили с родителями и как я засыпала ровно в те моменты, когда нужно было смотреть в окно, запоминая красивый вид. — Кстати, в школе есть музыкальный класс, я могу помочь тебе записаться туда, если хочешь. Или ты все-таки выберешь баскетбол? — хитро спросила Юи, будто заранее зная, куда я пойду в ближайшие дни. — Даже не знаю, но мне всегда казалось, что бросать мяч в корзину у меня получается лучше, чем играть на пианино. Хотя, в нынешних реалиях умнее было бы все же выбрать пианино, но, как всегда говорил Мамору, лучше попробовать и, если не получится, бросить, чем не попробовать и всю жизнь жалеть. Юи лишь мягко погладила меня по голове, как в детстве часто гладила ее мама, и покачала головой. Лимузин остановился у школьных ворот. Как оказалось, учебное заведение находилось почти в центре Токио, возвышаясь над другими строениями в округе своей силой стремления к знаниям и интеллигентностью архитектуры с нотками скандинавского минимализма. У входа в прибежище знаний и нервных срывов Рейджи прочитал мне свод правил, которые я не должна нарушать, и, подумав, что на этом его обязанности заканчиваются, исчез, оставив меня в общем-то ни с чем. Рядом никого, как я и предполагала, уже не было, что несколько усиливало внутреннее волнение перед первым учебным днем в новой школе. Мое бедное положение спас в последнюю минуту вернувшийся Субару, который посмотрел на меня так, словно я была казанской сиротой, и, закатив глаза, сказал идти за ним. Я так обрадовалась его появлению, что даже, кажется, поблагодарила вампира несколько раз вместо одного. По дороге к классу я поняла закономерность их нумерования, а так же узнала, что буду учиться вместе с Субару, что только добавило плюсов к этому месту, но, увы, на этом плюсы закончились. Во-первых, за три минуты до начала урока в классе было от силы четыре человека, включая меня и вампира. Нас освещал одинокий светильник вдоль одной из стен, но он не давал полноценного освещения, оставляя пол класса в сумеречной темноте. Во-вторых, после звонка на урок никакого учителя так и не появилось, хотя я действительно его ждала. Потом я увидела написанное на доске корявыми иероглифами задание по истории Японии, рассчитанное на целый час, сочла отсутствие учителя не такой большой бедой, но ни учебников, ни материалов для выполнения этого задания предоставлено не было, поэтому оставалось лишь в тихом шоке сидеть за партой и думать, что же это за школа такая элитная, где от «школы», видимо, взяли только название. Поэтому, можно было даже не удивляться тому, что, наверное, минут через десять в неизвестном направлении исчез Субару, а потом за дверью в коридор скрылась и одна из учениц, которая, к слову, до этого громко говорила по телефону, эмоционально объясняя что-то на китайском. В моем распоряжении был почти весь пустой класс и парень, смотрящий в окно. Он стоял ко мне спиной, опершись руками на подоконник, и что-то старательно разглядывал за стеклом, будто там происходило какое-то действие, сравнимое только с экшеном в голливудских фильмах. Я надеялась, что он уйдет из класса так же, как и остальные ученики, оставив меня наедине с самой собой, но единственное, что он сделал, — это обернулся в мою сторону, выбивая из моих легких весь кислород. Это ведь Коу! Такие же лохматые светлые волосы, белая кожа. Он стал выше, подтянутей, но в целом почти не изменился с того дня. Вот только глаза у знакомого незнакомца были голубыми, а у Коу, насколько я помню, была гетерохромия, но разве может существовать два совершенно идентичных человека, отличающихся только по цвету глаз? Если только, конечно, у того Коу не было брата близнеца. Я сглотнула ком в горле, заметив его невесомую улыбку, и меня будто бы снова, как десять лет назад, охватило холодом от его ангельского лица. — Коу?.. — вырвалось раньше, чем я успела осознать, что произнесла свои мысли вслух. Получился сдавленный шепот. — Котенок все еще меня помнит? — ностальгически протянул парень, поправляя рукой мешающую челку. В свете луны отчетливо выделялись его вампирские клыки, скрытые за почти теплой улыбкой. — Я ведь говорил, что мы еще встретимся. Я поднялась из-за парты, делая неуверенные шаги в его сторону. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки от Коу, мне ничего не оставалось, как внимательно на него взглянуть, чуть задирая голову. От старого знакомого все так же веяло могильной пустотой и тысячью масок, но сейчас эти несовместимые ощущения виделись не такими неправильными, если учесть то, что Коу оказался вампиром. — Откуда ты знал, что мы еще встретимся? — тихо спросила я, будто умоляя его ответить. — Неужели уже тогда все было запланировано? Братья Сакамаки, отец… Ты ведь уже тогда был… — руки тряслись от напряжения, но Коу лишь покачал головой, останавливая от дальнейших вопросов, и почти нежно заправил прядь выбившихся из прически волос мне за ухо. Неужели это я во всем виновата? — Слишком много вопросов, на которые еще рано искать ответы, — нахмурился вампир, искажая свое идеальное лицо еле-заметной морщинкой на переносице. — Мы слишком рано увиделись, котенок. Я ведь обещал тебе другое. Когда у меня останется лишь надежда… Он обещал мне встретиться, когда ничего, кроме надежды, больше не будет греть мою сломанную душу. Я смотрела в его кристально-чистые голубые глаза, на его аристократические черты лица и волосы цвета осенней пшеницы, и не понимала, в какой момент все пошло под откос. Мне срочно нужна была Юи, ее теплая рука и успокаивающая улыбка, иначе еще чуть-чуть, и я сойду с ума. Продержаться бы немного до конца уроков, а там уже будет легче... будет ли? — Что же еще должно случиться, чтобы твое обещание исполнилось, Коу? Он лишь улыбнулся, исчезая в пространстве, словно песок сквозь пальцы, а я так и осталась стоять возле окна с вывернутым наизнанку сердцем.***
Луна горела одиноким мутноватым диском среди желтого неба, вобравшего в себя свет каждого из уличных фонарей в этом городе; то уходила за облака, то снова появлялась. Если прислушаться, можно даже услышать крики переполненной столицы: ночью Токио оживает. На смену одним людям, приходят другие. Где-то выключается свет и закрываются двери, а где-то загораются неоновые вывески. Ночью в Токио становится веселее. Кто-то бы сказал опаснее. Я стояла на крыше и смотрела вниз. Шла большая перемена. Многие ученики вышли в огромный двор за школой, держась маленькими группами или парами, некоторые в полном одиночестве садились где-нибудь за большими деревьями, укрываясь от остальных за пушистой кроной, и принимались за свой бэнто. Я смотрела на небольшой фонтан в центре школьного парка, на людей внизу, на аккуратные дорожки и подстриженный газон, на кусты алых роз, которые с высоты расплывались на темные пятна, смотрела вниз и думала, что, стоит мне только сделать шаг, перебраться через эти хилые кованные ограждения, и это решит все мои проблемы. Нет, безусловно проблемы Юи это никак не решит, может даже намного усугубит ее жизнь, но кто сказал, что мы, рожденные самыми настоящими эгоистами, должны думать о других? Просто прыгни, разбейся насмерть и все. Подумаешь, почувствуешь немного боли. Это ведь так просто! Луна снова вышла из-за облаков, мигнув грязно-серым. Я со вздохом опустилась прямо на холодный пол, задрав голову к этой невнятной особе на небе. Нет, ну правда, зачем терпеть? Зачем мучиться? Тысячи подростков накладывают на себя руки каждый день, а я чем отличаюсь? Пока ты живешь себе обычной жизнью, ходишь в обычную школу, делаешь обычную домашку, растворяешься с головой в рутине, начинает казаться, будто бы ты создан для чего-то другого, особенного. И мне так казалось. В детстве я верила, что когда-нибудь у меня появятся сверхспособности, я научусь читать мысли или летать, либо открою в себе талант к чему-нибудь, да такой, что прославлюсь на весь мир, но со временем начинаешь потихоньку понимать, что все эти мечты не более, чем сказки, а тебе уже шестнадцать. Таланта никакого нет, супергероем я тоже не стала, зато встретила вампиров и стала их едой. Достижение века, я считаю. Ну да, конечно, теперь я жду, что луна мне ответит. Она может вообще не для меня сейчас светит. — Люди раскрасили города в мутно желтый цвет от фонарных столбов, а ты смотришь на это ржавое ночное небо так, будто на свете нет ничего прекраснее. Нежданный собеседник остановился где-то за моей спиной, вынуждая чуть повернуть голову на звук его голоса. — Даже в ржавом небе можно найти свое очарование, Райто. Особенно, когда твоя жизнь каждую секунду находится на волосок от смерти, — вздохнула я, провожая взглядом мигающий алый огонек далеко в небе. Наверное, кто-то летит сейчас отдыхать куда-нибудь в тропики. — Если продолжишь и дальше так сильно наклонятся вниз за ограждение, то твои слова действительно станут пророческими, — получилось лишь сдавленно хмыкнуть себе под нос. — Знаешь, когда-то давно мама рассказывала мне о моем дедушке. Он был летчиком. Летал на вертолете. Видел с высоты каждый клочок земли в этой стране. Сколько же он рассказывал ей историй о своих странствиях. Чего только с ним не было! Каждая такая история настолько смешная и невероятная, что порой даже не верится, что она была на самом деле. Как-то раз в туман, например, он должен был посадить вертолет в лесу. Просто на ощупь. Иначе никак, потому что топливо было на исходе, а сзади сидели пассажиры. И он смог это сделать! В такие моменты, мы с мамой, вспоминая о дедушке, всегда смотрели в небо. О как он его любил, жить без него не мог! И каждый раз мне становилось грустно от того, что я сама никогда дедушку не видела и никогда с ним не поговорю, потому что он ушел из жизни еще до моего рождения. Меня связывает с ним только это небо, по которому он летал, поэтому мне совершенно без разницы, какого оно цвета: коричневого, желтого, серого или синего. Через какое-то время я услышала шорох позади себя, а в следующее мгновение Райто уже сидел рядом со мной на полу, смотря на небо. Только его взгляд то и дело касался луны, можно даже сказать он смотрел только на нее, в то время как я старалась охватить каждый клочок небосвода. — Почему ты не сбежала? — вдруг спросил вампир, посмотрев на меня, словно его осенила какая-то замысловатая мысль, которую он пока не спешил озвучивать. Я несколько опешила, потерявшись. Ведь я даже и не думала об этом? Не думала просто уйти, когда осталась одна у ворот школы. Я пыталась заставить себя прыгнуть с крыши, вместо того, чтобы просто взять и выйти из этой чертовой школы, сесть на такси и приехать домой, спрятаться в церкви у друзей отца и ждать его возвращения. Только вернулся бы не отец, а Канато. Возможно, повезло бы даже стать куклой в его «восковой» коллекции. — А разве вы бы не убили меня, если бы я сбежала? Глаза вампира ехидно сверкнули, было понятно и без ответа. — Ну, не надо так категорично на меня смотреть! — наигранно обиделся вампир. — Юи я убивать не стал, хотя она бегала по городу от одной телефонной будки к другой, даже в церкви пыталась спрятаться, — в груди все похолодело от одной мысли о том, что ей пришлось пережить. — Меня это так позабавило, что я решил закрыть глаза на ее попытку побега. Было бы еще забавнее, если бы сейчас ты пошла по ее стопам, вы же как-никак сестры, не так ли? — Райто улыбнулся, весело подмигнув. Меня хватило же лишь на кривую улыбку в ответ. Вампирский юмор я не понимаю, увы. Райто поднялся на ноги, протянув руку: — Идем. Приглашаю тебя на прогулку по миру вместо скучных учебных будней. Вампир улыбался почти даже безобидно, загородив собой желтое небо, на которые мы с ним смотрели. Я удивленно потянула руку в ответ, замерев на полпути. Он такой же как остальные, одумайся! Хочешь потом рыдать в подушку, открыв свою душу и получив в ответ только скупой смешок, как было с Шу? Но ведь Райто другой. Возможно, даже лучше, чем я о нем думала. Стоит попробовать. Поэтому, дружелюбно улыбнувшись, я все же взяла протянутую руку, мгновенно перемещаясь в пространстве.***
Словно по щелчку пальцев пейзаж передо мной поменялся настолько радикально, что я вскочила на ноги, начав удивленно осматриваться по сторонам. Одинокий фонарный столб освещал небольшой кусочек земли. На его свет слетались мотыльки разных цветов и размеров, ударяясь друг о друга и описывая в воздухе самые необычные восьмерки, на которые только были способны. Этот фонарный столб стоял возле дороги, ведущей неизвестно куда. По одну ее сторону возвышались горы с отвесными скалами, уходящими за горизонт, а по другую, где стояли мы, росли огромные вековые сосны. Казалось, вот-вот, и недалеко от фонарного столба появится портал в Нарнию, а в нем я увижу фавна. Райто вернул меня из транса прикосновением к плечу и указал на небольшую тропинку сквозь плотно стоящие деревья. С помощью нее мы вышли на небольшой бережок, омытый кристально чистым горным озером. Я не сдержала вздох восхищения. В этом волшебном месте небо было не ржавым, а таким, каким оно должно быть: темно-синим, почти черным, с россыпью звезд по всей площади, которые собирались вместе друг с другом, образуя Млечный путь. Казалось, луна уже не смеется надо мной, а даже поддерживает, горя светло-серебристым диском далеко в вышине. Было настолько красиво и как-то по-домашнему легко, что улыбка сама осветила мое лицо. Я никогда не видела подобных мест прежде… Вампир наблюдал за мной с неподдельным интересом: — Я и Пангур — два монаха. Трудимся ночами. Я наукой занимаюсь, А мой кот — мышами. Делать то, что сердцу мило — это ль не чудесно? — Что это за стихотворение? — весело спросила я, посмотрев на Райто. — Оно как-то связано с этим местом? — Просто вспомнилось, — покачал головой вампир, усмехнувшись моим искрящимся глазам. Мне показалась странной его реакция, но я быстро закрыла на нее глаза, переключившись на созерцание водной глади. — Это одно из моих любимых мест. Зимой озеро покрывается льдом и пейзаж становится еще красивее. — Никогда бы не подумала, что тебе нравится зима, — я посмотрела на Райто, обернувшись. — Почему? — вампир взглянул на меня в ответ. — Не знаю, — пожала плечами я, — ты выглядишь слишком страстным для бесчувственной зимы. Казалось, будто бы я упускаю из виду что-то очень важное, но я никак не могла понять, что именно. Я смотрела на вампира, почти не скрывая свой внимательный взгляд. Думалось, что я вот-вот найду ответ, но сознание только и делало, что путалось и отвлекалось. Почему вампир больше ассоциируется с зимней вьюгой, нежели со знойным летом? Раньше, если бы я увидела Райто в каком-нибудь токийском парке где-нибудь в Синдзюку под плач цикад, я бы сказала, что вампир создан для этого места, но теперь он виделся мне темной фигурой во время пурги, и сама эта картина Райто в белом плену перед глазами внушала необъяснимый ужас, пускающий яд по венам. Прийти в себя помогло касание Райто к макушке, он мягко взъерошил мне волосы, почти по-человечески улыбнувшись: — Будешь много думать, упустишь вещи, лежащие на поверхности. Идем, — протянул руку вампир, — если будем подолгу стоять на одном месте, то не успеем посмотреть все. И снова это чувство… Как будто с каждым шагом я все больше приближаюсь к обрыву.***
Старый заброшенный буддийский храм, затерянный в горах, хранил в себе, казалось бы, всю историю этого мира. Эти покосившиеся деревянные стены, этот мох на досках, эти темные каменные статуи Будды. Еще несколько лет, еще несколько дождей, еще несколько гроз, и от этого храма останется лишь воспоминание в моем сердце, а еще через несколько лет воспоминание об этом месте будет иметь лишь Райто. А ведь когда-то здесь кто-то жил, кто-то молился, кто-то верил… — Я знал, что тебе понравится, — послышалось за спиной. — Да, мне нравится это место, но оно вызывает, скорее грусть, чем восхищение, — неловко улыбнулась я Райто. — Может, ты просто смотришь не под тем углом? — вампир подошел ко мне, указав на храм. — Когда-то люди молились здесь своему Богу, скрываясь от всего мира, чтобы какой-нибудь сегун случайно не спалил их храм дотла во время очередной битвы, но сколько буддийских храмов построено в Японии сейчас? Разве это не доказывает того, что люди, жившие здесь когда-то, не просто скрывались от мира, а охраняли священные тексты и историю, чтобы потом создать нечто большее? — Действительно… ты прав. Об этом я не подумала. Странно было слышать от Райто что-то подобное. Будто бы он действительно испытывал уважение к этим мертвым людям, к этому ушедшему прошлому. Райто, для которого даже слово «церковь», казалось, было чем-то смешным. Возможно, мое первое впечатление об этом вампире было обманчивым?.. Стоит отдать должное, благодаря его словам, это место больше не вызывало во мне безграничную тоску: оно заиграло красками, совсем другим настроением, борьбой за свою веру. Крохотный храм посреди леса скрывал в себе непомерную силу духа и историю всей страны. Время словно остановилось в этом лесу, тишина заставляла вслушиваться в шелест листвы, пение птиц и шорохи животных, небо над головой текло плавно и умиротворенно. Думалось, что я вот-вот смогу увидеть прозрачный порыв ветра от такого спокойствия. Хотелось запечатлеть в памяти каждую мелкую деталь, каждый изгиб листвы, каждую трещинку в досках, чтобы потом этот храм не вспоминался смазанным ярким пятном, как это обычно бывает, а был таким же реальным, как и сейчас. Жаль, что даже у человеческой памяти есть предел, и возможно через несколько лет, если я не умру от потери крови, в моей голове останется лишь отголосок былого воспоминания, как это стало с воспоминаниями о моей прошлой жизни. Но это будет потом, а сейчас стоит искать нечто прекрасное в каждой прошедшей секунде, потому что это единственное, что я могу. — Какое место ты покажешь мне следующим? Райто задумчиво улыбнулся.***
Как смешно получается с человеческой памятью: сначала мы не придаем значения вещам, которые с нами происходят, событиям, участниками которых мы становимся, а те воспоминания, которым мы наоборот хотели придать смысл, которые мы хотели запомнить, улетают из нашей головы на следующий день, но потом, стоит только потерять то, что мы имеем, все самые незначительные эпизоды всплывают перед глазами с такой неимоверной силой, с такими яркими красками, что мы действительно понимаем, чего лишились. Это была самая заурядная полянка среди леса. На ней росли ромашки и ирисы, и больше про нее совершенно ничего нельзя было сказать, но почему-то именно на ней я вспомнила все те моменты нашей с Юи прошлой жизни, которые раньше являлись чем-то таким обыденным, что я даже не обращала на них внимания. Я вспомнила, как встречала Мамору по дороге в школу, это происходило каждый день за исключением воскресенья, я махала ему рукой, издалека завидев его фигуру, а он весело оборачивался и бежал навстречу, забирая из моих рук портфель. И каждый раз он улыбался настолько искренней и доброй улыбкой, что я чувствовала себя самой счастливой на свете. Почему я вспоминаю об этом только сейчас? Я помню, как каждый ноябрь, на мой день рождения, Юи пекла мне торт. Она всегда пыталась сделать из этого сюрприз, но каждый раз ей не удавалось от меня его скрыть. Я делала вид, что ничего не знаю, и в этой игре было свое очарование, потому что лицо сестры, заглядывающей мне в глаза и пытающейся понять, угодила ли она со вкусом начинки, не сравнить ни с чем. Я помню, как закончив среднюю школу, пришла домой и увидела на кровати небольшую подарочную коробку, в которой лежали мои любимые конфеты, те конфеты, которые давным-давно покупала мне мама, а в записке на дне коробки отец вывел своим аккуратным почерком свои поздравления. В тот день он отправился в очередную деловую поездку, но подарок заставил меня на несколько минут обмануться и подумать, что с нашей семьей все хорошо. Почему тогда я не придала этим воспоминаниям никакого смысла? Почему тогда я думала, что все так и должно быть? Казалось, что дни идут своим чередом, луна сменяется солнцем, я хожу в школу одним и тем же путем, делаю то же, что и вчера, придаю значимость каким-то незнакомым людям, с которыми обменялась парой фраз, забочусь о том, что обо мне подумают, что скажут, строю планы и мечтаю о чем-то большем, но, оказывается, совершенно не вижу, что и кто меня окружает. Не вижу, что все это время я была так счастлива… Мы сидели в молчании на холодной земле и наслаждались цветами вокруг. Хотя, на цветы никто из нас наверное и не смотрел. — Почему тебе так нравится луна? — вдруг решила я задать вампиру вопрос. — Сегодня ты смотрел только на нее. — Это слишком долгая история, на которую лучше не тратить наше время, — грустно улыбнулся Райто. — Я не против траты времени и хотела бы послушать, — серьезно сказала я, подумав, что только так я смогу узнать Райто лучше и возможно его понять. Ведь за всю ночь он действительно заслужил немного доверия? — Давным-давно к нам прибыла одна молодая девушка в качестве жертвы… — Райто внимательно посмотрел в мою сторону, будто бы раздумывая: говорить или нет. — Она была немного похожа на тебя. Такая же свободная в своем мышлении, несколько гордая, она знала себе цену, берегла свою честь, — все же начал он, раскинувшись на траве. — Когда я увидел ее, я понял, что влюбился без памяти, — вампир прикрыл глаза, смотря на ночное небо и грустно улыбаясь. Именно так делают люди, воспоминания которых даже с прошествием времени заставляют их раны кровоточить. — Я не мог думать, пить кровь, спать, учиться. Все мои мысли были только о ней. Я хотел чувствовать ее запах возле себя, держать ее за руку, прижимать к сердцу… Всегда хотел быть только с ней! Дарить ей все, на что она посмотрит. — Райто раскинул руки по траве, очерчивая необъятный простор. — И она… Она ответила мне взаимностью. Я никогда не чувствовал себя настолько счастливым. Настолько свободным, — пятый сын внимательно посмотрел на мое серьезное лицо, а после снова вернул взгляд на небо. — Мы любили встречаться с ней вечером на крыше поместья, сидели там чуть ли не до утра, разговаривая обо всем на свете. Она была похожа на луну, которая освещала эти ночи. Луна будто бы даровала ей ангельский нимб, настолько моя любимая казалась идеальной для меня и этого мира. Я готов был горы свернуть, лишь бы она только подарила мне свою улыбку. Но в жизни вампиров ничего не бывает так просто, — Райто нахмурился, отгоняя непрошеную ярость, что доселе сидела глубоко-глубоко в его душе. — Отец узнал о том, что у меня появилась возлюбленная, — вампир сжал кулаки. — Он всегда считал людей обычной едой, не больше и не меньше, поэтому первой мыслью его было то, что я просто играю с Астартой, — так звали мою луну, — но потом отец понял: я испытываю к ней серьезные чувства… И он убил ее. Выпил всю ее кровь прямо в нашей спальне. Я ничего не смог сделать, просто стоял и смотрел, как она бьется в предсмертных конвульсиях. Я бы все равно не смог ее спасти. Отец сильный… Настолько сильный, что его не сможем победить вместе даже мы шестеро. А потом он отбросил ее хладное тело мне под ноги, сказав, что именно это я должен был с ней сделать, когда она только прибыла в особняк, — Райто закрыл ладонями свое лицо. — Астарта лежала с застывшим лицом, полным ужаса, в ее шее зияли две точки от клыков. Я смотрел на нее и думал, что, наверное, я сам виноват, что позволил себе ее полюбить. Полюбить мою Астарту. Теперь, смотря на луну, я вспоминаю лишь ее лицо… Лишь ее мертвое лицо… — Райто… — я потянулась к нему, бережно беря его лицо в свои руки. — Я не думала, что ты хранишь такое в своей душе, — несколько капель слез упали на его ладони, расчерчивая кривые дорожки. А после он отнял их от своего лица. На губах его цвела самая гадкая в мире усмешка. Я резко отпрянула от вампира. — Ну как? — поднялся в сидячее положение Райто. — Я хорошо сыграл? — пятый сын развернулся в мою сторону. — Ты ведь действительно поверила, моя дорогая Пангур Бан? Глаза его явственно насмехались надо мной. — Ты… — нахмурилась я, не в силах собрать все свои мысли воедино. — Весь рассказ… тот храм… ложь? — А ты думала я тебе правду буду рассказывать? — вампир оказался возле меня, стоило лишь моргнуть, смахнул с глаз мои слезы и мгновенно повалил на траву, нависая сверху. — Тебе? Обычной девчонке, которой в любой момент может уже не стать, как тех жалких монахов, защищающих свои никчемные свитки? — Райто засмеялся, снимая любимую шляпу и кладя ее рядом со мной. — Когда я их убивал, они молили о пощаде не Будду, а меня, поэтому и тебе пора бы уже понять, где и с кем ты живешь. Но, знаешь? Я весьма польщен тем, что ты так прочувствовалась моим рассказом, — вампир провел ладонью по моей щеке. — Может быть, когда я буду пить твою кровь, ты снова заплачешь? — Райто проникновенно заглянул в мои глаза, переходя на шепот. — Пусть это будет моим желанием, которое ты обязалась выполнить, — пальцы вампира зарылись в мои волосы, оттягивая одну из прядей. — Если ты это сделаешь, я постараюсь доставить и тебе немного удовольствия. В противном случае, когда мы вернемся домой, я возьмусь за Юи. Я не могла сдвинуться с места. Тело застыло в немом ужасе и обиде на то, что меня так нагло обманули. Ну, а на что я рассчитывала? Что мы просто невинно погуляем и станем лучшими друзьями после этого? Райто до боли прав. А я, как дура, ему поверила. «Будешь много думать, упустишь вещи, лежащие на поверхности». Он ведь уже тогда намекал, для чего мы с ним гуляем, для чего разговариваем. Это была даже не прогулка, а обычный выгул домашнего скота, чтобы он потерял бдительность и его можно было убить. Попыталась вырваться, но вампир лишь сильнее прижал меня к земле. Глаза заволокла пелена слез, через которую я пыталась внимательно смотреть на того, кто преподал мне самый важный в мире вампиров урок. Он тепло улыбался, наблюдая за моими душевными метаниями, очерчивал своим взором каждый миллиметр моей шеи, выбирая самое подходящее место для укуса. Хотела сказать ему что-нибудь, но не смогла найти подходящих слов, поэтому лишь сильнее сжала губы от захватившей меня ярости. Пусть кусает. Я всего лишь их еда. Не больше и не меньше. Райто опустился к ключице, прокалывая кожу. Почти ежесекундно послышался стук его ожившего сердца. Тело Штертебекера после отсечения головы действительно прошло несколько шагов мимо одиннадцати осужденных пиратов с его корабля, спасая их от верной смерти, и упало только лишь потому, что споткнулось о выставленную палачом ногу. Однако, станет ли бургомистр сдерживать свое обещание, если прямо сейчас на плахе собралось с несколько десятков преступников, которые обеспечат ему явное повышение по службе, если он только отдаст приказ казнить их всех? Чудо, произведенное Штертебекером, кануло в Лету, а их головы в скором времени были выставлены на всеобщее обозрение на набережной Эльбы. Штертебекер должен был понимать: палачам верить нельзя. Я некоторое время смотрела на далекие звезды, стараясь унести сознание подальше от этого места, пока не стали появляться черные точки перед глазами, а потом невыносимая боль накрыла меня с головой, заставляя судорожно искать ртом воздух. Он оторвался от раны, наблюдая за моими попытками казаться спокойной, почти не сломленной. Капля горячей крови, будто бы и не моей, упала куда-то на кожу возле моих губ, предварительно прочертив дорожку по его подбородку. Я зло нахмурилась. — Где твои слезы, Амайя? — слишком серьезно спросил вампир. Я смотрела на него со всей ненавистью, на которую была способна, но слезы все же пошли из моих глаз. Соленые капли прочертили дорожки по вискам, впитываясь в волосы и землю. Райто по-доброму улыбнулся, в то время как я плакала от злости на саму себя и судорожно вздыхала. — Ты обижена, находишься в замешательстве, почти наяву слышишь, как рушатся города внутри тебя. Я чувствую, как за тебя это говорит твоя кровь. Мне это нравится. Нравится именно такой ее оттенок, — прошептал Райто, наклонившись к моему уху. — Давай же, продолжай и дальше меня ненавидеть. В сердце что-то кольнуло. Он вновь опустился к шее, проводя по ней клыками. Глаза его застилала сладостная эйфория. Второй укус не заставил себя ждать. От боли я смогла лишь опустить веки и прикусить губу. Когда я снова открыла глаза, мы были уже в моей комнате. От кровопотери потолок танцевал хоровод вместе с полом. Сил хватило только на слабое прикосновение к волосам Райто. Тот на секунду оторвался от трапезы, заглядывая в мои потухшие глаза, мягко погладил по щеке, а после невесомо поцеловал в уголок губ, слизывая уже засохшую каплю крови, которая некогда упала мне на лицо. В следующее мгновение его уже не было. В комнате послышался женский плач, будто бы плакала не я, а кто-то другой. Кто-то, кто был здесь задолго до меня. Кто-то, кого уже нет в живых.Жаль, что девушка никогда не узнает, как черная тень у изголовья ее кровати мечтала унять ее боль.