Нет, жизнь не печальна, И счастье существует. Достаточно было бы лишь протянуть руку, И ты нашел бы товарищей; Достаточно было бы лишь самого малого, И ты увидел бы, что все будет хорошо. Edith Piaf — Non, La Vie N'est Pas Triste.
Пока я стремглав надевала школьную форму, пытаясь параллельно распустить косу с цветами, мысли пытались обдумать, какое оправдание придумать для Рейджи, чтобы ненароком не угодить в его обитель наказаний. Платье, которое мне дал Канато, пришлось аккуратно сложить на кровать. Думаю, призрачные слуги поместья унесут его обратно, пока мы будем на учебе. Сбегая по лестнице в холл, хотелось остаться для всех незамеченной, но, увы, там уже собрались все жители особняка, кроме Субару. Конечно, мне не удалось избежать назойливых взглядов всех мастей, будто бы я актриса, сбежавшая из цирка, но, как бы мне не было неприятно от такого внимания, я лишь глубоко вздохнула и попыталась со всей непроницаемостью, на какую была способна, поздороваться с Рейджи и встать возле стены. Тот одарил меня нечитаемым блеском линз от очков, из-за чего следовало, что разговора с ним, хоть и в будущем, мне явно не избежать. От всех непрошеных дум меня отвлекла Юи, подходя ко мне и аккуратно обнимая. — Все в порядке? — тихо спросила она, чтобы ее слышала лишь я. В груди будто бы загорелся пожар, стало так приятно на душе, что она все это время думала обо мне и переживала. Я весело улыбнулась, потрепав ее по голове, и обняла в ответ, как бы говоря, что со мной все хорошо и я обязательно ей все расскажу, как выдастся такая возможность. Райто я пыталась избегать. Прекрасно понимая, что это вряд ли у меня получится и будет выглядеть так, словно я оскорбилась от его поведения, хотя я сама виновата, что повелась на его уловки, но ничего другого я придумать не могла. Как мне на него смотреть? Как с ним говорить? Во мне клокочет ненависть, стоит только посмотреть в его сторону. Вопросы отпали сами собой, когда зеленые глаза поймали мои в опустившемся на холл сумраке. Они были насмешливы, хитры и туманны. А самое смешное, что в них не было ни капли раскаяния. Не то чтобы я надеялась его увидеть, но в глубине души мне хотелось, чтобы Райто осознал, что своими шутками зашел слишком далеко. Этот пронизывающий все естество взгляд, для которого ничего не изменилось, следил за каждым моим движением, пытаясь найти любое подтверждение того, что я сломалась, либо живее всех живых, чтобы продолжать надо мной издеваться. Вскоре к нам присоединился Субару, и мы направились в сторону лимузина, где я все так же сидела у окна, а сестра возле меня, положив голову мне на плечо. Меня охватил какой-то необъяснимый трепет в ее сторону, будто бы разом пришло осознание, что у меня не осталось никого, кроме нее, поэтому уже на большой перемене я уверенно шагала в сторону второго этажа, где располагались старшие классы, чтобы найти одного Великого и Ужасного вампира.***
Я встретила его на крыше, от чего даже на секунду мне показалось, словно та ночь снова повторяется, и я вот-вот протяну руку своему будущему ночному кошмару, но Аято лишь издалека походил на своего младшего брата. В близи же угадывались более покатые черты фигуры, профиля — вампир был более атлетичным, чем высокий угловатый тройняшка. Он смотрел в какое-то определенное место, но я не могла понять, куда именно, из-за чего думалось, будто он смотрит на все сразу. Легкий ветерок трепал волосы, луна была скрыта за облаками. Ночь была темной и почему-то не такой таинственной, как обычно. Возможно, я просто начинаю привыкать к этому времени суток, а от того перестаю замечать то, что раньше приносило мне воодушевление. А может, сегодня просто не такая ночь, как надо. — Чего ты хотела? — отстраненно бросил вампир, даже не смотря в мою сторону. Я отчего-то представила, будто Аято, как в популярной манге для девушек, — самый красивый парень в старшей школе, в которого каждая влюблена, и я — одна из тех наивных школьниц — подкараулила его на крыше, чтобы отдать письмо с признанием, но в силу японского менталитета застыла возле выхода, заливаясь краской и сминая форменную юбку в мокрых руках. Стало немного легче. — У меня к тебе просьба, — я невесомо улыбнулась, не решаясь продолжать говорить дальше. Он хмыкнул, а после повел плечом в жесте: «Говори быстрее, да проваливай», но почему-то я не чувствовала на него обиды. Меня совершенно не трогало его поведение, будто мне не трудно играть роль пустого места рядом с ним. — Защищай Юи от других, не позволяй ей попадать в беду. Она должна жить, должна радоваться каждому дню, должна любить и быть счастлива, — я видела, как напряглась его спина на слове «любить», но назад пути у меня не было. — Я… — мне было тяжело это выговорить. — Я не всегда смогу ей помогать, в некоторых ситуациях я бессильна, поэтому, пожалуйста, Аято, береги ее вместе со мной. Вампир обернулся в мою сторону, опершись спиной на парапет. Его глаза смотрели на меня со смесью омерзения, ненависти и благодарности за озвучивание невысказанных ранее слов. Зелень радужки отливала желтым в свете фонарей, казалась пожухлой осенней травой, которая обычно неприятно липнет к ботинкам по утрам. Он смотрел так, словно гордость Великого и Прекрасного Аято была задета тем, что я попросила его о помощи, не дождавшись того момента, когда бы он пришел ко мне сам со своим необъятным даром. — Почему именно я? Попросила бы Субару — он любит строить из себя героя, — гадко ухмыльнулся вампир. — Или тебе жалко им делиться? Наверное, Аято думал, что меня заденут его слова, а может он просто хотел добавить себе важности, чтобы я его подольше умоляла, но в душе, на удивление, была приятная пустота, которая помогала мне улыбаться уголками губ в ответ на презрение вампира. — Ты нравишься Юи. Вот и все, — пожала плечами я. — Здесь нет никакого тайного умысла. Так каков твой ответ? — Я помогу, — ответил Аято. — Но я помогу только Юи. Тебя спасать я не стану, даже если у меня будет такая возможность. — Себя я спасать и не просила. Вампир махнул рукой и отвернулся обратно к зеленому парку под крышей. Мне оставалось только уйти с чувством выполненного долга, потому что я наконец-то официально нашла сестре защитника от остальных вампиров. Это ведь хорошо? Правда хорошо?.. — Могу я задать последний вопрос? — спросила я Аято перед выходом, держась за ручку тяжелой металлической двери. — Валяй. — За что ты меня так ненавидишь? На какое-то время мы погрузились в молчание, заполненное шумом ночного Токио: где-то далеко доносилась музыка из ночного клуба, совсем рядом проезжали машины, стремясь поскорее домой, ветер играл с листвой деревьев, провода фонарей на крыше звенели от напряжения, снизу доносились голоса учеников, воздух попадал в мою грудную клетку при дыхании, скрипели дверные шарниры. Вскоре до меня все же донесся ответ Аято: — «Встретишь Будду, убей Будду». А теперь уходи. Аромат роз застыл в воздухе, словно дешевый одеколон в душном вагоне метро.***
После школы, не в силах уснуть, я какое-то время пролежала на кровати, слушая музыку на стареньком потрепанном плеере, а потом незаметно для себя отключилась на несколько часов, проснувшись от головной боли и все еще играющих в ушах песен. Меня непреодолимо тянуло к сестре, но время было слишком раннее и она скорее всего спала, как все нормальные люди, поэтому я посмотрела на гору учебников на своем рабочем столе и кучу не сделанных домашних заданий, которые должны якобы «проверять» в конце семестра, и в итоге отодвинула макулатуру в сторону, достав все необходимые для рисования принадлежности. Все равно смысла учиться я пока не видела. Конечно, для своего умственного развития мне не нужно было прекращать изучать самостоятельно новые темы в учебниках, но в сложившейся ситуации каждый раз, когда я открывала книгу и вспоминала о том, где и с кем я нахожусь, она сама по себе закрывалась, теряя всю свою смысловую нагрузку. Я хотела поступить в медицинский после школы, но поступлю ли я туда, живя с вампирами, и буду ли жива через три года? Я не знаю ответа ни на один из этих вопросов, но точно могу сказать, что о мечтах стоит пока забыть. Хорошо, если только на время. Плохо, если навсегда. Может, если я за время своего пребывания с вампирами и учебы в вечерней школе отупею, они перестанут пить мою кровь? Или может я потеряю навык анализирования ситуации, и мне станет от этого легче просто жить, ни о чем не думая? Ведь, как говорится: «меньше знаешь, крепче спишь». Расположив краски в нужном порядке и подготовив все необходимое, я начала дорисовывать портреты братьев Сакамаки в свете накатившей на меня мотивации или лучше сказать бессонницы. Последним из рисунков должен был быть портрет Райто, и я очень долго думала, нужно ли мне вообще его начинать. Заслуживает ли он того, чтобы тратить на него силы, вырисовывать каждую линию, раскрашивать акварелью, предавать его портрету жизнь на бумаге? Рука с занесенным над бумагой карандашом так и застыла, не двигаясь. Может быть, стоит нарисовать Райто, чтобы выплеснуть свои эмоции? Может, так я стану меньше его ненавидеть? Хотя бы нарисую скетч, а там уже подумаю, стоит ли продолжать… После того как все рисунки были закончены (а я все-таки их закончила, да), я какое-то время просидела на балконе, всматриваясь вдаль на кромки огромного леса, окружающего особняк, а после, сама того не ожидая, поняла, что до завтрака осталось всего-ничего. Таким образом, в состоянии невыспавшегося овоща я медленно направилась в сторону столовой, нехотя переставляя ногами. За столом, казалось, я словила на себе все возможные взгляды, начиная с презрительно-порицающего взгляда Рейджи, продолжая насмешливостью зеленых глаз того-чье-имя-нельзя-называть и заканчивая обеспокоенным взглядом сестры, от чего я даже ощутила себя настоящей звездой какого-нибудь дешевого ситкома, где на фоне всего этого действа должен послышаться чей-то заразительный смех. Особенно поразительным открытием нового дня стало то, что этот день оказался выходным. Не считая того, что я даже не поняла, как так быстро могло пролететь время, в голове уже начинали продуцироваться идеи того, чем бы я могла сегодня заняться, но всю малину растоптал Райто, сказав, что мы все просто обязаны сегодня собраться после обеда в игровой комнате. Зачем? — вопрос все еще открытый. От мысли, что вампиры собираются поиграть в бильярд и посидеть за светскими беседами, распивая английский чай, немного передернуло, ведь ни одному из них совершенно не интересно общество друг друга. Что там забыли мы с Юи? — не могла представить даже я. Но один вывод я все же могла сделать точно: это долгое утро наконец-то подошло к концу.***
Я лежала на кровати в комнате сестры и прожигала в потолке дырку. Юи то ли сидела в кресле, читая книгу, то ли прихорашивалась перед маленьким зеркальцем. Между нами повисла тишина, от того, что ни я, ни она не знали, с чего начать и о чем говорить. Собравшись с силами я все же начала рассказывать о том, как прошли мои последние два дня. Расписала в красках то, каким гадом оказался Райто, как поддержал меня Субару, когда я почти отчаялась, как я чуть не стала новой игрушкой в руках Канато: — В итоге, все, что не делается, все к лучшему, да, Юи? Не случись того «свидания» с Райто, я бы даже не узнала, что Субару может извиняться, а Канато устраивать балы, а не пытки с пристрастием. Я, конечно, сама виновата в том, что поверила младшему из тройняшек, но, когда смотрю на него, ненависть так и вскипает в крови… — Ты не виновата в том, что Райто оказался именно таким, — тяжело вздохнула сестра. — Тем более, как бы ты предугадала его действия, если до этого он вел себя совершенно нормально? Не считая, конечно, этой игры на желание. Просто со мной он был другим, относился ко мне, как к какой-то то ли любовнице, то ли игрушке, пытаясь доказать, что мне якобы нравится, как из меня пьют кровь. Наверное, мне стоило тебя сразу предупредить насчет него, но я как-то упустила этот момент, потому что тоже совершенно не видела исходящей от него угрозы для тебя… Юи поднялась с кресла, откладывая то, что держала, в сторону и легла рядом со мной, заключая меня в объятия. Я сжала ее в руках в ответ до хруста в позвонках, из-за чего мы почти одновременно рассмеялись. Надолго забыться не удалось.***
— Тот, кто выиграет, получит Юи в качестве приза, — радостно протянул Райто, предвкушая интересное соревнование между братьями. В груди что-то надломилось. Сломалось. Треснуло. Оборвалось. Рухнуло вниз в огромной высоты. Разбилось вдребезги. Я видела лишь зеленые насмешливые глаза напротив и хотела сделать все возможное, чтобы только стереть из памяти все их оттенки и переливы света, свидетельствующие лишь о собственной ничтожности в этом грустном маленьком мирке трехэтажного поместья, полного трупов. Как принято говорить во всяких третьесортных фэнтезийных романчиках: «Ничего не предвещало беды». Все действительно начиналось нормально. Мы с Юи зашли в так называемую игровую комнату минут через сорок после обеда, в ней почти никого не было, кроме спящего на софе в углу помещения Шу и одиноко стоящего у бильярдного стола Канато. Тот приветливо улыбнулся, завидя человеческих девушек, от чего я даже на секунду засомневалась в его ненормальности. Юи расположилась в бархатном кресле возле журнального столика, смущенно поджав под себя ноги, а я, не долго думая, села прямо на пол возле нее, облокотившись спиной на массивный подлокотник. Вскоре появились и все остальные вампиры, разбредаясь по комнате. Кто-то считал дротики для дартса, кто-то подготавливал киль для игры в бильярд, переговариваясь на отвлеченные темы. Рейджи, например, занял козырное место на другой стороне комнаты, наслаждаясь горячим зеленым чаем. Я смотрела на все происходящее вокруг и честно не понимала, в чем подвох. Они просто так собрались, чтобы провести вместе выходной день? Может, это одно из сотни правил второго брата, требующее беспрекословного выполнения? Может, мы просто покидаем дротики, поговорим о погоде и разойдемся по своим комнатам через часок-другой? Как оказалось начала радоваться я рано. Дротики вампиры действительно собирались покидать, вот только просто бросать дротики в мишень — скучно, не правда ли? Каждому победителю хочется получить награду за свое старание, поэтому, что может быть лучше и интереснее, чем сыграть на чью-то жизнь! Если играешь на чью-то жизнь, можно не раскошеливаться на золотые медали, ведь сладкого приза будет вполне достаточно, например, крови из какой-нибудь венки в шее. Казалось, еще секунда, и я упаду ниц, истерично размазывая слезы по холодному каменному полу, умоляя оставить нас с сестрой в покое, отпустить, дать забыть весь этот кошмар, фарс, всю эту божественную комедию, потому что сил доказывать существование в нас души, гордости, личности как будто бы больше не было. Вампиры ведь все равно не станут нас уважать? Но секунда полной безнадежности сменилась лишь чистой ненавистью. Райто ведь хотел, чтобы я его ненавидела? Рука неосознанно обхватила кинжал, спрятанный в глубоком кармане толстовки. И как я вообще вспомнила о нем и взяла с собой в игровую?.. — Ты не можешь делать из Юи приз без ее на то согласия, — серьезно сказала я, закрывая Юи собой от многообещающего взора пятого сына. Нам нужно просто уйти, просто взять и выйти из этой проклятой комнаты, чтобы все прекратилось, ведь так? Вампир искренне удивился, приподняв рыжие брови: — А разве она не согласна? Звонкая пощечина оставила свой розоватый след на чужой фарфоровой коже. Игровая комната погрузилась в тяжелую, вязкую тишину. Ярость полыхала в моей душе и легких, ненависть разъедала зеленые глаза напротив, поддетые дымкой собирающегося на периферии радужки гнева, рука сжимала кинжал до побеления костяшек и вздувшихся вен, но сознание оставалось, на удивление, ни капли не помутненным. — Со мной делай все, что захочешь, но Юи не трогай, — выговорила я с огромным усилием, но, тем не менее, более-менее твердо: мне совершенно не хотелось продолжать говорить хоть с кем-нибудь из вампиров. Отчего-то вспомнился случай, когда к Юи пристал один хулиган из нашего района. Он вымогал у нее деньги, грозя сделать с ней что похуже, поэтому некоторое время сестра в страхе отдавала ему все свои сбережения. А потом об этом узнала я. Все оказалось куда проще, чем я предполагала: упоминание полиции, влиятельных в районе «друзей» и показ кинжала сделали свое дело минут за пять. Стало еще паршивее. Теперь вместо Райто виделся тот хулиган. Жаль, конечно, что в данном случае упоминание полиции ни капли не поможет. — Ами, успокойся, — послышался осторожный голос сестры над ухом, — оно того не стоит, — сестра мягко обхватила мою руку, сжимающую кинжал, заставляя закрыть глаза и глубоко вдохнуть, выпуская оружие. Стало немного легче. Словно броситься с клинком на Райто уже не получится. Юи развернула меня к себе лицом и крепко-крепко обняла, будто бы говоря: «Спасибо за то, что вступилась»! Стало так спокойно, защищенно, по-семейному тепло, что запоздалый страх перед Райто исчез вовсе. — Так может вместо Юи мы сыграем на Амайю? — предложил Аято, цокнув языком в нашу сторону. Пришлось оторваться от Юи, вскинув на четвертого сына хмурый взгляд. — Если ты выиграешь, Райто… — Аято насмешливо посмотрел на своего брата, который доселе молча стоял на своем месте, прожигая меня холодом, жестокостью и желанием убить одновременно, словно, стоит мне моргнуть, и он в ту же секунду кинется на меня, — я дам тебе в пользование всю мою комнату пыток, чтобы ты смог убить ее самым изощренным способом. А может, мне просто показалось, что во взгляде Райто виделась жажда убийства, потому что его глаза были настолько непроницаемы, от чего становились полны абсолютно всеми возможными эмоциями, словно калейдоскоп, который крутишь в надежде получить картинку, а в итоге лишь еще больше запутывашь узоры, которые он создает. Райто ехидно улыбнулся в своей излюбленной манере и подмигнул Юи, вгоняя сестру в оцепенение. — Я согласен, — протянул вампир, беря в руки дротик. Казалось, Юи побледнела. Я похлопала ее по плечу в жесте «я сама виновата, поэтому должна поплатиться за свою несдержанность», но сестре это совсем не помогло. Я же, хоть и признавала свою вину, ни капли не жалела. Через какое-то время вампиры начали выстраиваться в некое подобие очереди для того, чтобы использовать свою драгоценную единственную попытку завладеть моей кровью. От осознания этих мыслей меня передернуло: мало того, что мы с Юи итак уже стали их жертвами, заключенными в далеком поместье, так теперь на нас надо еще и играть. Ради чего? Азарта? Самоудовлетворения? Это ведь так бессмысленно — свободы выбора у нас как не было, так и не появилось. К слову, первые два брата общее мельтешение не поддержали, так и оставшись на своих местах — то ли они хотели сыграть именно на кровь Юи, то ли они еще не проголодались — мне же лучше. Субару тоже не шибко хотел брать в руки дротик, но, наверное, у меня было настолько жалкое во всей этой ситуации положение, что он просто не смог проигнорировать его, а может быть я все снова выдумываю, и за его выбором не стоят никакие лишние мысли. Жизнь разделилась на до и после, разрезаемая глухими звуками попадающей в круг иглы. Теперь ей правит удача, а от меня остается лишь молиться о том, чтобы она была более снисходительна к моей маленькой ничтожной жизни. Раз… два… три…***
— Хм, неужели я выиграл? — насмешливость в тоне Аято сменилась на явную усталость. — Так уж и быть, — вздохнул вампир, находя мое лицо, — я отдам свой приз тем, кто получил второе место, — он с прищуром посмотрел на хмурых Субару и Райто, махнув рукой, — разберитесь там сами. Блинчик, пойдем. — Аято подхватил под руку мою сестру и растворился с ней в воздухе, тем самым решая все последующие за его решением вопросы. Вскоре из комнаты пропали и все остальные. Я обреченно вздохнула, криво улыбнувшись и посмотрев на двух вампиров, с которыми меня свела судьба. Один виделся мне понимающим и человечным, а другого хотелось лишь ненавидеть. Оба представления были слишком обманчивыми. Субару сидел на диванчике, явно не понимая, что он здесь делает и как так получилось, что он занял это пресловутое второе место, но все же хотелось верить, что Субару постарался выиграть, чтобы меня спасти. Райто же прислонился к стене, наклонив голову чуть вбок и смиряя меня пронзительной зеленью его глаз. Конечно, пощечина не сможет принести вампиру даже капли боли, но я все равно почувствовала некую вину за то, что… сорвалась? Уподобилась вампиру? Сделала то, что он заслужил? Или во мне просто взыграла обида на то, как он поступил со мной позавчера? Я медленно подошла к Райто: — Не думаю, что тебе нужны мои извинения, — постаралась протолкнуть слова сквозь сжавшееся в отказе горло, — но хочу попросить прощения за то, что ударила тебя… не знаю, что на меня нашло, — рассмотрев пол под своими ногами, я посмотрела на вампира напротив. Тот иронично улыбался, приподняв рыжую бровь. — В общем, я бы хотела загладить свою вину перед тобой. — Поговорим с тобой чуть позже, да, Ами? — Райто мягко приподнял мой подбородок, заглядывая в глаза. — Мы ведь не хотим лишних свидетелей? — я боязливо сглотнула, неуверенно улыбнувшись. И что мне теперь думать? Он принял мои извинения? Меня ждет верная смерть? Пятый сын тихо засмеялся и растворился в пространстве, будто бы его никогда и не существовало на этом свете, а все мои переживания — это лишь плод моего воображения, и на самом деле я уже шестнадцать лет нахожусь в одиночной палате в психиатрической больнице за городом. Единственный плюс: с сердца словно упал тяжелый груз после моего извинения, и теперь хотелось думать, будто я стала выше Райто во всех моральных аспектах. Я устало потерла виски и опустилась на диванчик к Субару, откидывая голову на мягкую спинку. — Когда-нибудь я точно сойду с ума… — нервно посмеялась и хитро посмотрела на альбиноса. — Обещай, что, когда это случится, ты убьешь меня быстро и безболезненно. — Тц, еще чего, — фыркнул Субару. — Ты сама, кого хочешь, своим кинжалом зарежешь, — вампир напряженно смотрел на мою шею, но через некоторое время взял себя в руки и отвернулся. Я сделала вид, что не заметила его взглядов. — Я не хотела никого резать, — серьезно сказала я. — Убийства не для меня. — Ты так на него смотрела, что мне показалось: он обречен, — улыбнулся уголками губ вампир. Я покачала головой, смотря в потолок. Мысли окончательно запутались, заводя в дебри сознания. Но с Субару я чувствовала себя комфортно, так, словно он был моим закадычным другом, с которым мы пережили сотню впечатлений и невзгод. Интересно, сколько еще он будет позволять мне так себя чувствовать рядом с ним? Когда его терпению наступит конец? — Я просто искренне не понимаю, чем мы заслужили к себе такое отношение… — все-таки сказала я. — Мы ведь ни в чем не виноваты, ничего не сделали, но почему не можем получить к себе хоть какого-то минимального уважения? Мы ведь не вещи, не сосуды с кровью, мы живые люди, личности, в нас есть душа, мы банально можем чувствовать! — Субару внимательно смотрел на меня, слушая о моих переживаниях, но мне почему-то было страшно посмотреть в его сторону, хотя еще вчера вечером я не боялась изливать пред ним свою душу. Казалось, если я повернусь к нему, все мои мысли разом пропадут, и я превращусь в рыбу, выброшенную на сушу. — И все эти укусы… Это ведь очень больно! Словно тысяча мечей, вонзившихся в тело. Но ладно боль, ее еще можно стерпеть и забыть, но все эти «игры», «наказания» и тому подобное… Почему нельзя просто подойти и сказать: «Ами, я очень хочу пить, дай своей крови, пожалуйста»? Разве я откажусь? — всплеснула руками я. — Как бы там ни было, мы ведь вам помогаем, но почему вы относитесь к нам, как к мусору? — я все же повернулась к Субару, договорив последние слова почти шепотом. Его глаза были похожи на спящий вулкан, который вот-вот содрогнется, изливая в мир горящую лаву. Его глаза смотрели с нескрываемой злостью. Вот только злость была направлена не на меня, и от этого становилось еще более непривычно. Вампир вздохнул, прикрыв глаза и успокоившись, чтобы ненароком не снести какую-нибудь стену, и хрипло выговорил: — Когда пьешь кровь у человека, который не сопротивляется, не боится, не кричит, не плачет, в общем, у того, кто ничего не чувствует в этот момент, кровь становится абсолютно безвкусной, — Субару тяжело поднял руку и взял меня за руку, распространяя по моей коже мурашки, словно этим жестом он хотел меня… поддержать? — Яркие эмоции придают крови неповторимый терпкий вкус, за которым так гонятся вампиры, поэтому, если выбирать между запугиванием жертвы или простым уважением и, как ты говоришь, «дай, пожалуйста, крови», большинство выберет первое, потому что это проще и вкуснее, а игры взращивают азарт, и, когда ты выигрываешь, любая кровь становится желаннее и ярче. Я обхватила ладонь Субару в ответ, переплетая пальцы, и весело спросила, пытаясь не смотреть в глаза горькой правде: — Ну, что-о-о? Ты уже чувствуешь, как моя кровь стала вкуснее с твоей победой? — меня смерили хмурым взглядом, но вампир заметно расслабился. — Даже не знаю, я ведь еще не попробовал, — пожал плечами вампир, хитро прищурившись. Я легко рассмеялась в ответ. — Можно?.. — вдруг серьезно спросил Субару, чуть сжав мою руку. — Наверное, это прозвучит слишком глупо, — постаралась я мягко улыбнуться, — но тебе можно не спрашивать. Я и так слишком благодарна тебе за то, что ты выслушал меня, ответил мне, не убил и даже попросил разрешения… — договорить мне не дали, заключая в крепкие объятия. — Это действительно слишком глупо звучит, — проговорил вампир где-то над макушкой, а после опустился к моей шее, откидывая волосы за спину и открывая для своего взора несколько недавних укусов Райто. По его помутневшему взгляду стало ясно, что он отлично понял, кто их сделал, а может он уже с самого начала об этом знал. — Было слишком больно? — он медленно поднял взгляд, смотря на меня снизу вверх. Я настолько опешила от его вопроса, что смущенно улыбнулась, не в силах сказать ответ вслух. Вампир со всей аккуратностью опустился к нетронутому участку шеи, провел по нему носом, вдыхая аромат, а потом осторожно погрузил туда клыки. Сердце выпрыгивало из груди, от чего боль ушла куда-то на второй план. Почему-то резко пришло осознание того, сколько глупостей я наговорила Субару и во сколько неприятных ситуаций чуть не попала, начиная со вчерашнего дня. А если бы вампир повел себя иначе? Если бы не стал со мной возиться? А эти слова благодарности! Они ведь действительно слишком глупые и звучат так, будто бы я согласилась выйти за него замуж после первого свидания. О боже, нет-нет-нет! Говорила, что сойду с ума? Так я уже чокнутая! Совершенно сумасшедшая, да еще без малейшего инстинкта самосохранения! И почему вдруг так получилось, что я лежу на диванчике, а Субару навис надо мной? И почему наши пальцы все еще переплетены меж собой? Вампир медленно оторвался от укуса и тихо сказал: — Твоя кровь действительно стала вкуснее. Захотелось провалиться сквозь землю.***
Я пришла в комнату в каком-то слишком приподнятом настроении и с глупой улыбкой на губах. Чтобы отвлечь свое сознание от прокручивания одного и того же события, я застыла возле письменного стола открыв скетчбук на одном из незаконченных набросков, всматриваясь в пустоту бумаги и кривизну линий карандаша. Надо бы себя чем-то занять, сходить к сестре и забрать у нее свой кинжал, но в груди громко-громко бьется сердце и мысли путаются, унося меня куда-то не в ту степь размышлений. — Давай сыграем в игру? Я вздрогнула, чуть не выронив скетчбук из рук от неожиданности. Ничего не оставалось, как глубоко вздохнуть, успокаиваясь и кладя альбом на место. Вампир сидел в кресте возле моей кровати, хотя несколько минут назад его здесь не было. — Я задаю тебе вопросы, а ты на них отвечаешь. — Но это уже не игра, Райто, а самый настоящий допрос, — я нахмурилась и села на кровать напротив него. — Но никто ведь не сказал тебе, что ты должна говорить только правду, — невинно пожал плечами вампир, заставляя вспомнить ту ночь, когда замки в моей душе безнадежно рухнули. — Как я понимаю, у меня нет выбора. — Совершенно верно, — хлопнул в ладоши Райто. — Что ж, тогда начнем! — вампир предвкушающе улыбнулся. — Ты и впрямь так жаждешь защитить свою сестру? — Да, — я постаралась ответить ему со всей серьезностью в голосе, которую я могла показать ему в данный момент. — Почему? — будто сканирующим взглядом вампир внимательно следил за мной, словно хотел увидеть любую промелькнувшую в моих глазах эмоцию. — У меня нет никого ближе, чем она. Я росла вместе с Юи, я совершала ошибки вместе с Юи, все воспоминания мы делили на двоих… Как я могу ее не защищать? — И что, ты даже сможешь умереть за нее, если это потребуется? — Да. В груди начала просыпаться недавняя ненависть, которую я всеми силами старалась подавить. Ну правда, что это за допрос такой? Стараясь себя на минуту отвлечь от всех дурных мыслей, я приняла более удобное положение на кровати, сложив ноги в позе султана. А ведь если так задуматься, может поэтому отец и отправил меня в особняк к Сакамаки? Чтобы я защищала Юи ценой своей жизни, как давным-давно мне наказывала делать мама? — Тебе нравится Субару? — Что? Причем здесь… — я вновь вспомнила, как полчаса назад Субару пил мою кровь в столь смущающих обстоятельствах. — Не знаю. — Не знаешь? — переспросил Райто, усмехнувшись. — Не знаю. Вампир встал с креста и направился в мою сторону, от чего я, боязливо сглотнув, отползла от края чуть дальше. В следующее мгновение он уже сидел напротив меня, играя с прядью моих волос своими длинными пальцами. — Что же такого братец Субару тебе сказал, что ты почти в него влюбилась? — вампир хитро посмотрел на меня. — Я и не думал, что он настолько коварен. — О чем ты говоришь? — я с непониманием посмотрела на Райто, в который раз потерявшись в его извращенной логике. — Ах, я просто хочу узнать тебя немного получше, — посмеялся вампир. — Если ты хочешь узнать меня «немного получше», то ты начал не с тех вопросов. — Почему же не с тех? — удивился Райто. — Чтобы понравиться девушке, нужно сначала узнать ее предпочтения, — как само собой разумеющееся объяснил вампир, оставляя после своих фраз только сотни вопросов. — Ты ведь… меня ненавидишь? — проникновенно спросил Райто, натянув прядь волос на себя, от чего я неприятно поморщилась, выдергивая ее из рук вампира. — Значит, ты сначала делаешь мне больно, потом пытаешься сделать из моей сестры приз для того, чтобы победителю ваших игр было вкуснее пить ее кровь, а сейчас ты пытаешься узнать, кто или что мне нравится и как тебе понравится мне?.. — я приподняла бровь, с недоверием осматривая вампира с ног до головы. — Да, все именно так. — Будто бы я когда-нибудь поверю, что вампиру, который прожил более сотни лет, это нужно. Это ведь просто очередная твоя игра. Сотни вопросов, то ли страх перед Райто, то ли бесконечное равнодушие в его отношении, то ли действительно ядовитая ненависть сплели такой огромный клубок в моей голове, что ничего не оставалось, кроме как нервно рассмеяться от всей абсурдности данной ситуации. Я и не заметила, как Райто оказался так близко ко мне. Стоило лишь удивленно посмотреть на него, как я уже была повалена на кровать без возможности вырваться из каменной хватки вампира на моих руках. — Если ты понимаешь, что все это просто очередная моя игра, почему же твое сердце так отчаянно бьется, словно не хочет, чтобы все оказалось именно так? — шепотом проговорил вампир. Я сжала губы, не зная, что ему сказать. «Просто я до сих пор пытаюсь надеяться, что даже в таком монстре, как ты, может быть хоть что-то настоящее, — хотелось ответить. — Настоящая симпатия, настоящая злоба, настоящая жажда…» — но как же бредово это звучит. Будто прочитав все в моих глазах, которые я старалась от него отвести, Райто весело рассмеялся. — Ты не ответила на мой вопрос, Ами. Что же такого сделал Субару, от чего ты пришла в свою комнату с улыбкой на лице? — вампир провел кончиками пальцев по укусам шестого сына, заставляя дернуться от неприятных ощущений. Вампир держал мои руки над головой одной рукой, но даже так я не могла представить, какой должна быть сила у человека, чтобы суметь вырваться из его хватки. — Хотя нет, ты, видимо, была настолько рада победе Субару, что даже не побоялась извиниться передо мной, таким ужасным монстром. Речь Райто сквозила ничем не прикрытой иронией. Он почти не отрываясь смотрел на синяки от укуса Субару на моей шее, будто бы хотел стереть их одним своим взглядом, словно он действительно не понимал, почему я не злюсь на Субару, как на него? Неужели он… ревнует? Райто вонзил клыки прямо в укус Субару, заставляя приоткрыть рот в немом крике. Перед глазами все плыло и плясало. Все мысли разом улетучились из моей головы из-за невыносимой боли. — Просто Субару относится ко мне не так, как к сосуду с кровью, — тихо проговорила я, пытаясь не думать о чужих клыках в моей шее. — Он спрашивает перед тем, как укусить. Он понимает, что нам с Юи непросто. Райто оторвался от моей шеи и насмешливо засмеялся, смотря на меня, как на какую-нибудь замарашку с улицы. — О, так значит в этот раз братец решил сыграть хорошего мальчика! — вампир снял свою любимую шляпу, кладя ее рядом с собой и поправляя непослушные волосы. — Дай угадаю, он весь такой добрый и ангельский, показал тебе, что ты можешь ему доверять, а ты со всей охотой рассказала ему обо всех своих переживаниях. Он, конечно же, тебя поддержал и получил за это безграничный доступ к твоей милой шейке? — Что ты такое говоришь?.. — почему он все извратил?.. Райто вдохнул запах крови, прикрыв глаза и блаженно улыбнувшись, а потом посмотрел на меня совершенно другим взглядом: не как на жертву, не как на игрушку, — глазами, не поддетыми дымкой возбуждения, а так, будто бы он по щелчку пальцев снял свою излюбленную маску кукловода, управляющего царством марионеток, и явил театру свое абсолютно бесстрастное лицо, не испытывающее никаких эмоций. Мое сердце упало в пятки. Мне никогда еще не было настолько страшно. — Он размажет тебя по стенке, когда ему надоест с тобой играться, — проникновенно произнес вампир, словно само собой разумеющееся. Райто улыбнулся, довольный произведенным эффектом. Но глаза его по-прежнему не выражали ровным счетом ничего. Сердце стучало где-то в висках, норовя разорвать все сосуды и доводя до иступленной мигрени. Я лежала на кровати, не в силах вырваться из хватки Райто на своих руках и убежать, — у меня попросту не было сил даже пошевелиться, — хотя внутренний голос вопил, что нужно сделать хоть что-то. Ну вот, Ами, ты же хотела, чтобы кто-нибудь из вампиров открылся тебе? Так он перед тобой. Самое смешное в этой ситуации, наверное, только то, что из всех вампиров свое излюбленное амплуа решил снять передо мной именно Райто. До недавнего времени мне казалось, что открыться перед тем, чья жизнь не представляет никакой особой ценности, проще, чем тому, кто будет рядом с тобой еще долгие столетия, но Райто доказал мне обратное, поэтому его заледеневший взгляд мог означать лишь то, что в ближайшие десять или двадцать минут я умру. — Ты ведь разрешишь мне продолжить? — издевательски спросил Райто, слизав языком кровь, вытекающую из рваной раны, в которую превратился укус Субару. Вампир возобновил свое первоначальное действие, свободной рукой погладив меня по щеке в успокаивающем жесте, который заставил сердце забиться, наверное, еще быстрее, чем до этого. Ирония заключалась лишь в том, что с каждой минутой, каким бы не был большим мой страх и каким бы великим не было желание бороться за свою жизнь, из меня так же утекала и кровь, оставляя на своем месте лишь черные пятна перед глазами вместе с бушующей нервной системой, из-за чего желание спастись постепенно исчезало, позволяя апатии взять бразды правления на себя. Мне кажется, после того, как глаза окончательно заволокла темная пелена, которая вот-вот бы утянула меня за собой, я мечтала лишь о том, чтобы провалиться в нее и больше никогда не проснуться. Почему-то мне стало беспричинно смешно. Нет, не так. Мне все еще было до ужаса страшно, но ничего не оставалось, кроме как засмеяться после осознания одной простой истины: — Меня все равно кто-нибудь когда-нибудь убьет. Не Субару, так кто-то другой, — тихо произнесла я, стараясь не замечать боль в шее и искры перед глазами. — Я уже умираю. Так зачем мне этого бояться? Зачем занимать голову этими мыслями? — я попыталась посмотреть на вдруг оторвавшегося от раны Райто, и только через несколько минут поняла, что он просто сидит рядом со мной и давно уже не держит мои руки в своей. Правда, сил, чтобы принять более удобное положение, чем у меня было, все равно не было. — Ну, не буду я верить Субару, тогда кому мне верить? Тебе? А ведь вера — это единственное, что у меня осталось… — я закрыла глаза и глубоко вздохнула. — И если это тебя так веселит, то да, Райто, ты можешь продолжать пить мою кровь, я тебе разрешаю. Райто молчал. Через какое-то время я почувствовала, как он расправил мои спутавшиеся на кровати волосы, взял мое лицо в свои руки и невесомо поцеловал в лоб, оставляя после своего исчезновения лишь пульсирующую боль в шее. Будто бы он хотел этим сказать: «Молодец, ты развеяла мою вековую скуку».***
Сидеть на полу перед балконной дверью, смотреть на капли дождя, ударяющиеся об пол на той стороне за стеклом, думать обо всем на свете и искать смысл там, где его нет — входит почти в привычку. Дождь. Дождь. Дождь. Слезы неизвестных богов. За стеной ливня собственные проблемы выходят на передний план, обретают отчетливые рамки, становятся осязаемы. Кажется, их можно даже попробовать на вкус. Внутри звенящей пустоты хотелось отыскать свое сердце, оно помогло бы мне понять, что я все еще жива. Но ничего не было: ничего не билось о грудную клетку, ничего не пульсировало от боли. Осталась его мнимая тяжесть, а само оно исчезло за раскатами грома и грохотом дождевых капель, разрывающих барабанные перепонки. Кто-то неслышно сел рядом со мной, но не хотелось даже поворачиваться в его сторону. Вернуться в реальность я смогла только после невесомого касания холодных пальцев, смахнувших с моих глаз капельки слез. Я быстро вытерла мокрые щеки от соленой влаги. Где та Амайя, которая верила в свои силы и поднималась в горы с улыбкой на лице? — Это Райто сделал? — Субару медленно провел рукой по красно-синим гематомам с нечитаемым выражением лица. — А разве есть разница? — пожала плечами, вновь повернувшись в сторону ливня за окном. Субару на секунду замер, растворившись в шуме дождя, а потом порывисто и крепко меня обнял. Сердце тихо ударило в груди. Маленьким угольком осветило пустоту. Может быть, еще есть надежда? — Тебе нужно поспать, — сказал он глухо над головой. — Сон лечит. — Я не могу, — тихо вздохнула я, — мне снятся одни кошмары, — говорить, кто послужил им причиной, было излишне. Субару аккуратно выпустил меня из своих объятий, держа за плечи, словно бездомного котенка, с которым слишком много мороки, и молча уложил к себе на колени, успокаивающе гладя по голове. — Попробуй заснуть, — устало сказал вампир, продолжая перебирать мои спутавшиеся пряди волос между пальцев. Я закрыла красные от слез глаза, пытаясь представить, как лежу на материнских коленях, слушаю ее тихое дыхание и чувствую на голове ее мягкие руки. «Он размажет тебя по стенке, когда ему надоест с тобой играться», — звучали набатом в голове слова Райто, которые я отчаянно пыталась отогнать от себя, ведь, если бы Субару хотел, он бы меня уже давно убил. — Ты знал, что похож на Полярную звезду? — сквозь дрему спросила я. — Люди находят путь домой с помощью нее. Ответа я уже не слышала, проваливаясь в спасительную темноту.