A Werecat in London/Кот-оборотень в Лондоне

Голос Тикки эхом прозвучал в сознании ЛедиБаг, как только отель показался в поле зрения: «Альи в номере нет, так что можешь проскользнуть через окно». Маринетт молча поблагодарила небеса за это маленькое благословение, головой ныряя в открытое окно и приземляясь животом на подоконник. Никакой грации или особой акробатики. ЛедиБаг перелезла через подоконник и сползла на пол с плавностью мертвой рыбы, смазанной маслом. Она позволила трансформации исчезнуть, что сделало кожу чувствительной к пощипыванию мягких ворсинок ковра. Она лежала неподвижно, уткнувшись лицом в пол, пока квами парила рядом с её щекой. — Хочешь поговорить об этом? Маринетт приподняла голову. Что бы ни было написано на её физиономии, оно заставило личико Тикки принять выражение, которое было чем-то средним между содроганием и смехом. — Видела бы ты себя сейчас, — сказала маленькая богиня. — Не хочу. — Маринетт низко застонала, снова утыкаясь лицом в ковер. — Это действительно случилось, Тикки? — Да, случилось. — Кот и я… Мы… — слова застряли в горле. — Вы были вместе. Раздался тихий скулеж. — Ты говоришь так, будто мы занимались сексом. Тикки присела, поправившись: — Ты и Кот Нуар были голыми в саду. Это не было сексом. — Уже лучше, — проворчала Маринетт, отдирая себя от пола и опираясь спиной об угол ближайшей кровати. Сброшенная ночная рубашка валялась достаточно близко, чтобы дотянуться до неё и надеть через голову. А еще она была достаточно длинной, чтобы прикрыть обнаженные ягодицы. В тот момент хлопок ткани показался ей ничуть не лучше ворса ковра. — Ты чуть не поцеловала его. Маринетт уткнулась горящим лицом в ладони. — Я чуть не поцеловала его. Тикки спокойно забрала печенье, припрятанное Маринетт; тщательно пережевывая, она уселась в ожидании. Ждать ей пришлось не долго. — Боже мой! — Воскликнула Маринетт, притягивая ноги к груди и упираясь пятками в пол. — Я чуть не поцеловала его! Тикки бросила на неё жалостливый взгляд: — Ты поцеловала его прошлым вечером. — В щеку! — Перед этим ты целовала его в губы. — Это было три года назад, и он находился под контролем акумы. — Маринетт посмотрела на неё сквозь пальцы. — В этом есть большая разница, и ты это отлично знаешь! Тикки закатила глаза. — Конечно, разница есть. Вы оба стали старше, лучше узнали друг друга. — Она помолчала, а потом добавила. — Если бы поцеловала его, тебе бы понравилось. Маринетт резко вдохнула. — Еще скажи, что я ошибаюсь, — упрекнула ее квами. Девушка подвигала губами, но оказалась бессильна оспорить это. К чести Тикки, личная симпатия к подопечной взяла верх над триумфом правоты. — Наслаждаться поцелуем — абсолютно нормально, Маринетт. — Я знаю. — Жар прошелся от шеи к кончикам ушей Мари, заставляя их предательски алеть. — Если ты видела абсолютно все, то знаешь, что я получала удовольствие не только от поцелуя. — Девушка зажмурилась, но это не уберегло ее от картинок, что заботливо подкидывало ее воображение: его дыхание, опаляющее её губы, его живот, зажатый между её бедер, его возбуждение, подталкивавшее её под ягодицы, когда она оседлала его. — Я воспользовалась им! — Оттуда, где находилась я, казалось, что вы оба были крайне вовлечены в процесс. — Но он просто не мог ничего поделать! — Как и ты. Маринетт откинула голову назад, ударившись затылком о кровать. Слабовольный побег из сада мало помог уменьшить возбуждение. Оно все еще было там, кипело в её крови, напоминая о том, как замечательно было прижиматься к другому человеку. Не восхитительное удовольствие сна, не продленное её собственной рукой, а восторг, испытанный от первых прикосновений другого человека. И из всех людей, что она знала, это оказался именно он. Она не могла отрицать, что было хорошо. Боже, а было ли это "хорошо"?! Можно сказать, замечательно! Но присутствует определенная граница, которую никто не пересечет, когда в деле замешан лучший друг. Учитывая его состояние, согласие было весьма сомнительным, а она якобы влюблена в другого. По крайней мере, в другого парня она влюблена сильнее. Делало ли это ее изменщицей? Получалось ли, что она эмоционально изменяет тому, с кем не встречалась, с другим парнем, с которым тоже не встречалась? Маринетт ничего не было известно о подобных ситуациях, но не должна ли она чувствовать немного больше угрызений совести? Не было ли это испытанием на верность? Было, не так ли? … только если Адриан и Кот один и тот же… — Аргх! — Окажись под рукой подушка, она бы закричала в неё. Ее собственные ладони же были плохой заменой. Тикки терпеливо доедала печенье, ожидая, когда её избранница выпустит пар. В конце концов, Маринетт легла на бок, свернувшись калачиком. Она подтянула ноги и плотно прижала их к груди, глядя на телефон, валявшийся посреди комнаты. Телефон Альи. Телефон, о котором Маринетт даже не вспоминала с того момента, как утром трансформировалась. С нездоровым интересом она спросила: — Разве телефон Альи не должен сейчас лежать посреди яблоневого сада? — Я работаю с тонкими материями, — ответила Тикки с умным видом. Маринетт тупо моргнула. — Ты действительно могущественная богиня. — Ты не представляешь насколько. — Маленькая рука погладила щеку Маринетт. — И, пожалуйста, не меняй тему. — Менять тему? — Безумный смешок сорвался с её губ. — А что я должна сказать, Тикки? Я даже не знаю, что думать об этом! — Она вяло потянула спутанные волосы, пряди которых все еще были жесткими от лака. — С чего мне начать? Тикки успокаивающе улыбнулась. — Скажи, о чем думаешь. Будь честной, и это поможет тебе почувствовать себя лучше. Маринетт сжалась, обхватив ноги крепче, хотя это и не принесло облегчения. Она высвободила одну руку и протянула её маленькой квами, тут же опустившейся на ладонь. — Я здесь, и я выслушаю тебя, — заверила Тикки. В ее голосе не было никакого осуждения. Может быть, то, что они были здесь одни, развязало Маринетт язык. Может быть, то, что в ней до сих пор бушевали гормоны. Она все думала о тех ощущениях, когда Кот прижимал ее к себе. Она вспоминала тепло, жар, и то, как закручивалась внизу живота пружина. Даже румянец не выступил при воспоминании о её ногах, обвивавших его, о её собственном возбуждении и об ощущении того, что, если бы он мог посмотреть на неё, то был бы изумлен. И она, вероятно, смотрела бы на него так же пораженно. — Я наслаждалась каждым мгновением, — призналась она. Тикки издала довольный писк, полыхнув мягким красным светом. Маринетт слабо улыбнулась. — Я… мне понравилась каждая секунда. А можно ли мне говорить что-то подобное? — Тебя никто не останавливает. Она закрыла глаза, облизнув губы. — Я еще никогда не делала ничего подобного. Ты… ты же знаешь, я никогда не была с парнем. Или с кем-то вообще. — Не то чтобы у неё был недостаток внимания в личной жизни. Было много парней, что флиртовали с ней сначала в колледже, потом в лицее. Но никто никогда не притягивал её взгляд так, как один тихий паренек. И не было никого, кто мог завладеть её вниманием так, как известный нахальный позёр, прыгающий по крышам домов в черной коже. Двое парней, которые могли быть…? Возможно ли…? Маринетт остановила поезд своих мыслей, пока он полностью не сошел с рельс. — Я никогда не подозревала, что почувствую такое с кем-то. Я бы никогда не подумала, что испытаю такое к Коту Нуару. Я даже не подозревала, что это произойдет именно с ним. — Шансы, что она забудет про то, что сотворила с ним, необдуманно двигая бедрами, отсутствовали.— Он был там, и это было так прекрасно, и… — И? — И я доверяю ему больше, чем кому-либо другому в целом мире. Я знаю, что назвала это просто "инстинктом", но ощущения… — Простых слов стало не хватать, и она застонала. — Это был Кот, и это была я, и мы были… Я не знаю. — Она поднесла Тикки ближе, ощущая спокойствие, исходящее от теплой ауры квами. Слабым голосом она прошептала: — Я уже ничего не понимаю, Тикки. Я думала, что знаю, но сейчас… — Непонимание — часть взросления. — Нежные руки отбросили пряди волос с лица Маринетт. — Похоже, тебе было весело в любом случае. — Ты ужасна, — с нежностью упрекнула Маринетт. — Я должна от этого смущаться? — Это особая часть взросления. Изучение чего-либо впервые не бывает без своих взлетов и падений. Глаза Маринетт опасно сузились: — Это был каламбур? Лучше этому не быть шуткой про пенис. Тикки прервала её упреки легким поцелуем в щеку. — Порой взлеты и падения — лучшее, что есть в жизни, Мари. — Что-то не заметно, — посетовала она. — Когда-нибудь ты оглянешься назад и вспомнишь, каково ощущать подобное впервые. — Звонкий смех прозвучал как музыка. — Ты не первая запутавшаяся ЛедиБаг. Ее слова нашли отклик. Забота и внимание этого мудрого существа пришлись точно в цель. Тысячи жизней, тысячи ЛедиБаг. Героини, сражавшиеся в войнах, сталкивавшиеся с опасными для жизни ситуациями, а не сплетничавшие о последствиях первого петтинга с парнем. Маринетт покраснела. — Ты, наверное, считаешь меня такой глупой. — Нет, — Тикки ласково уткнулась носом в щеку Маринетт. — Нет, моя дорогая. Я любила каждую из моих Леди за их уникальность, и я люблю тебя за твое доброе сердце и твое ужасное упрямство. — Она снова поцеловала её, искрясь магией, что нежно покалывала кожу Маринетт. — Ты помогаешь мне проживать новую жизнь, и я не променяю тебя на целый мир. В комнате раздался всхлип. Горло Маринетт сдавило, а глаза защипало от слез счастья. Она выпрямилась, чтобы вытереть глаза свободной рукой, и снова села, чувствуя себя так легко, будто свободно падала с вершины Эйфелевой башни. Сведя ладони, она поднесла квами к губам и запечатлела искренний поцелуй в макушку Тикки. — Я тоже люблю тебя. — Мой глупый, упрямый жучок. Я слишком долго позволяла тебе плыть по течению, — Тикки задумалась, нежась в лучах внимания. Маринетт отстранилась, игриво прищурив глаза. — Я знала, что ты приложила к этому руку. Глазки маленького божества забегали. — К чему, ты думаешь, я приложила руку? — Без понятия. — Она рассмеялась над своими собственными словами, утирая глупые слезы, что скатывались из уголков глаз. — Чтобы ты не делала, продолжай. Я больше не боюсь. Это безумно. И, наверно, глупо. — Но это замечательно, да? Незнакомые, безымянные чувства наполняли грудь Маринетт, заставляя её испытывать тысячи эмоций, ни одной из которых она не могла дать названия. Это была смесь предвкушения, волнения и тревоги, кровь стучала в ушах, а мечущиеся мысли никак не успокаивались. — Очень похоже на те ощущения, когда я впервые набралась храбрости, чтобы прыгнуть с вершины Эйфелевой башни. — Ты никогда не забудешь свой первый прыжок, — звонкий смех Тикки слился со смехом Маринетт. Воздух в комнате звенел, вторя их веселью. Магия бесконтрольно выплескивалась наружу, и на лицах прохожих, что шли по улице, вдруг расцветали улыбки, дети смеялись от внезапного прилива счастья, даже еще не успевшие распуститься цветы обращали свои бутоны к небу, цвета лучистых глаз молодой девушки. Вкус магии, еще неизвестный Маринетт. Всему свое время... Девушка, наконец, сделала последний судорожный вдох, успокаиваясь, лишь в ее глазах по-прежнему плескалось веселье. — Тикки, я хочу, чтобы ты мне кое-что сказала. — Что угодно, — наивно пообещала та. — Что бы случилось, поцелуй я Кота? — Я уже сказала — тебе бы понравилось. — Тогда почему ты остановила нас? — Она одарила квами проницательным взглядом. — Даже не пытайся это отрицать. Я знаю, что ты сделала это нарочно. В смеющихся глазах Тикки не было ни капли вины. — Если бы ты его поцеловала, он опустил бы руки с твоих глаз, а ты с его. Вы увидели бы друг друга впервые, и никогда в своей жизни не забыли бы этого. — Она понимающе наклонила голову. — Ты была готова позволить ему увидеть себя? Губы Маринетт приоткрылись, а затем снова закрылись. Она медленно покачала головой. Она еще не готова к таким откровениям. Пока нет. — Когда-нибудь ты позволишь ему. Уверенная в своем ответе, но неспособная объяснить его, Маринетт попробовала слова на вкус: — Я знаю. Тикки важно выпрямилась: — Я могу определенным образом подтолкнуть тебя, Маринетт, но мне также надо оберегать тебя. Ты не была готова увидеть, поэтому я и остановила вас. С легкой улыбкой на губах Маринетт спросила: — А будь там Плагг, он бы остановил нас? Тикки кувыркнулась в воздухе. — Он бы дождался, пока ты коснешься его губ, и сразу же свалил бы на вас яблоню. Маринетт рассмеялась, запрокинув голову. Были бы губы Кота достаточно мягкими, чтобы скомпенсировать боль от свалившегося на них дерева? В её снах его губы были теплыми и мягкими при каждом поцелуем. Девушка почувствовала, как сердце принялось бешено биться о ребра. Яблоня уже не казалась слишком большой ценой… Мари поднялась на ноги, став чуть выше, чем раньше. — Ты всегда знала, кто под маской, не так ли? Тикки склонила голову. — Ты знаешь, что да. — Когда-нибудь я тоже узнаю. — Да. Продолжая улыбаться, Маринетт прижала руку к сердцу, не в силах перевести дух. — А что, если сегодня он дал мне подсказку? Скорее всего, нечаянно, но все же… Тикки усмехнулась: — Тогда я скажу, что тебе очень повезло. — Но, ведь, это так, не правда ли? — Она приподняла бровь, глядя на квами. — Это благодаря тебе. — Ты будешь удивлена, узнав, что я имею мало отношения к этому. Маринетт радостно подпрыгнула, понимая, что все оказалось не так ужасно, как она когда-то полагала. Ей представились поразительные зеленые глаза, и они были сразу и глазами кота, и глазами юноши. Улыбка в её воспоминаниях была клыкастой и дерзкой и, одновременно, застенчивой и скромной. А сам он был в черной коже от известного бренда. Впервые, чары, разделяющие два совершенно разных мира, дали трещину и мысленные образы двух парней начинали сливаться. Не идеальное наложение. Еще нет. Но быть может… Это не могло быть простым совпадением. Кто мог знать что-то, что пришло ей в голову? Кроме неё самой, конечно. Только один человек во всем Лондоне, при ком она посмела бы произнести эти слова вслух. «Если они окажутся одним человеком…?» — Тикки? — Да? Маринетт гордо подняла подбородок. — Он не будет разочарован, когда узнает, что я — ЛедиБаг. Это не было вопросом, но квами ответила: — А ты не разочаруешься, узнав, кто скрывается под маской Кота Нуара. Это было необходимым Маринетт подтверждением. Может быть, она еще не совсем готова быть разоблаченной, но… Небольшая разведка никогда никому не повредит, верно? Она одернула подол рубашки, прикусила губу, переминаясь с ноги на ногу и глядя через плечо. «Но сначала душ».

***

Она пахла как… «Блять». … как секс, как карамель, как "Старберст". «Черт». Резкие выдохи срывались с губ, обдирая горло. Весь Лондон был как в тумане, пока он бежал, и всех его сил не хватило бы, чтобы обогнать собственные мечущиеся мысли. Голова была настолько наполнена опьяняющим ароматом женского возбуждения, что он едва мог воспринимать город под собой. Она прижималась к его коже, лаская его язык, и на вкус была подобна сладкому сиропу. Как бы долго он ни пытался выйти из оцепенения в саду, ему потребовалось почти вдвое больше времени, чтобы вернуть контроль над собой и уйти достойно. Конечно, угорелый бег по крышам не был достойным, но это было лучшее, что он мог бы сейчас предпринять. Он запустил когти в волосы. — Я схожу с ума! Потому что ЛедиБаг пахла как… — Нино! — Кот на полной скорости врезался в балкон. — Нино! Он прошелся когтями по стеклу, забыв, что дверь можно открыть так, как это делают все нормальные люди. Привалившись телом к двери, он все же попытался схватиться трясущимися пальцами за ручку. Возможно, если бы Кот мог мыслить здраво, то принял бы это как знак свыше, как предупреждение не входить. Возможно. Может быть. Но сейчас он не обратил на это никакого внимания. Если бы Кот вспомнил, для чего нужны глаза, то сквозь стекло увидел бы большую, неправильной формы фигуру под простыней, двигавшуюся так недвусмысленно волнообразно, что никто не ошибся бы в происходящем. Возможно, Кот заметил бы и одежду, хаотично разбросанную по номеру, и руки, вцепившиеся в изголовье кровати с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Если бы он прислушивался к чему-то кроме набата собственного сердца, то услышал бы задыхающиеся вздохи и низкие стоны, приближавшихся к пику наслаждения. Приглушенные шлепки плоти. Сыпавшиеся как из рога изобилия проклятья. Повторявшееся, как молитва, имя. Черт, если бы его голова не была забита ароматом возбуждения ЛедиБаг и всеми теми страшными и чудесными вещами, что произошли с ним, то сквозь дверную раму он смог бы уловить вполне реальный запах секса. Кот пропустил абсолютно все подсказки. Он повернул ручку и дернул. Небольшой перебор с силой и капелька невезения заставили дверь отлететь и врезаться в стену, на стекле образовалась глубокая трещина. Движения на кровати тут же прекратились. — Нино! — Кот побежал прямо к кровати, преодолев полкомнаты, прежде чем ему пришло в голову, что он уже должен был увидеть своего друга. Оглянувшись, герой наконец заметил скрипку, брошенную на кровать Нино, а потом и выразительный комок по центру своей собственной. Кот недоуменно уставился на открывшуюся ему картину. — Нино? Но простынь сбросил не Нино. Алья Сезер возвышалась, как богиня войны. Волосы стояли дыбом, словно ожившее пламя, красные засосы украшали плечи подобно боевым трофеям, а обнаженная спина опасно изогнулась, прежде чем Кот увидел в её глазах бушующее пламя. Со оглушительным лязгом и скрежетом время, вдруг, остановилось. Первые пять секунд после невероятного разоблачения были самыми долгими во всех девяти жизнях Кота. Господи, ему никогда не приходилось так пристально смотреть на лицо девушки. Он не смел даже взгляд отвести. Однако, это не было помехой для бокового зрения, поэтому парень отчетливо понимал, что под простыней на девушке не было ничего. Там, где задралась простынь, можно было легко увидеть голые бедра девушки, обвивавшие Нино в одной из наиболее красноречивых поз. Время возобновило свой ход медленной сменой реакции на лице Альи. Ядерной реакции. Её черты исказились, когда первый шок сменился нарастающим гневом. Остекленевшие глаза стали острейшими алмазами, пламя рождающейся ярости вспыхнуло в её глазах. Сдавленный хрип поднялся вверх, запутавшись в её горле всеми возможными ругательствами, пытающимися вырваться разом. Ее гнев достиг апогея в тот момент, когда она качнулась вперед, зажимая в кулаке первый попавшийся предмет, который можно использовать в качестве снаряда — пульт от телевизора. Если бы не кошачьи рефлексы, Кот получил бы этот снаряд в лицо. Ну а так, пульт просто пролетел мимо. Звук его удара об стену сопровождался фейерверком из осколков пластика и батареек. В дорогом плинтусе осталась внушительная борозда. Сопровождавший это действо вой, буквально звеневший в воздухе, был способен заставить любую барабанную перепонку в радиусе ста метров лопнуть; то был звук, воплощавший тысячи мыслей, действий и эмоций одновременно: ногти по школьной доске, визг тормозов, крик ошпаренного кота... По всей видимости, Алья именно визжала. Не то, чтобы Кот смотрел прямо на неё, но он был совершенно точно уверен, что её рот двигался. Парню показалось, что все известные французскому языку объяснения пришли в его голову разом. Если бы он не был оглушен этим лепетом собственных испуганных извинений, Алье, возможно, удалось бы освежевать его одними словами. Нино метнулся вперед как раз вовремя, чтобы схватить свою девушку за руку, прежде чем она превратила в очередной снаряд прикроватную лампу. Алья издала воинственный клич, выражавший недовольство от внезапного захвата. Её свободная рука взлетела, заставляя Нино повторить маневр, прежде чем его подбородок стал случайным свидетелем негодования девушки. Подскочивший адреналин даровал ей силу десяти мужчин. Этой силы было бы вполне достаточно, чтобы сравниться с Чудесными. К несчастью для Кота, Нино не повалил свою девушку на спину. Безумный золотистый взгляд вперился в героя во второй раз за прошедшие дни, и обычно спокойный юноша взревел: — Убирайся! — Дерьмо! — Кот кинулся сначала в одну сторону, потом в другую, а затем вспомнил про сломанную балконную дверь. От поспешности своего бегства он запнулся об ковер. Проделывая дальнейший путь на четвереньках, он мог лишь бормотать одно и тоже: — Извините! Черт, извините! Извините, извините, извините!.. С учетом оглушительного шума в номере, было удивительно, что его обитатели услышали резкий стук в дверь. Каким-то непонятным образом они смогли услышать приглушенный голос: — Адриан, вас слышно на всех этажах. Что у вас происходит? Издавший надтреснутый хрип Кот сейчас больше походил на оленя в свете фар, чем на кота. Натали. Натали вернулась? Так быстро? Слишком быстро. Черт побери, этого не может быть! Слишком громко в наступившей тишине дернулась дверная ручка. — Адриан, у тебя все в порядке? Нино опустил голову и зашипел: — Скажи что-нибудь! Кот прокашлялся и, не смея оторвать глаз от Нино и Альи, ответил, стараясь как можно лучше изобразить "спокойного и собранного Адриана": — Я-Я в порядке, Натали! Не то. Это было больше похоже на Адриана, набравшего в рот гелия. Очень похоже. Глаза Альи широко распахнулись, все её тело напряглось, пронзенное очередной вспышкой гнева. Она уже приготовилась издать новый яростный крик, когда Нино рукой зажал ей рот. Он также запоздало накинул на её грудь простынь, взглядом посылая Коту обещания скорой смерти. — У нас все хорошо. Волноваться н-не о чем, — продолжил Кот. Он покраснел и начал жестикулировать Нино с Альей, одними губами произнося, что не смотрел. Он ничего не видел. Он чертовски сожалеет! … — Гуннар слышал грохот, — произнесла Натали. Кот хлопнул ладонью по лицу, а Нино застонал. Горилла просто обязан был появиться в самый подходящий момент, чтобы поучаствовать во втором самом неловком моменте дня. Серьезно. Вот это удача. Дверная ручка дернулась в последнем предупреждении, прежде чем Натали объявила: — Мы входим. В оглушительной тишине было слышно, как раздался щелчок отпираемого картой-ключом замка. Кот застыл в ужасе. Нино одними губами выдохнул «Блять!», а следом прошипел: — Меняйся обратно! — Но… — Живо! Кот Нуар стал Адрианом Агрестом прямо на глазах у очень удивленной и крайне скептически настроенной Альи Сезер. У неё было достаточно времени, чтобы перевести дух для очередного вопля, способного облупить краску со стен, вот только Нино успел сгруппироваться и подмять девушку под себя, накрыв ее тело простыней. Он запрыгнул на неё сверху, плотно прижав подушку к её лицу. — Её одежда! — зашипел Нино. — Спрячь её одежду! Адриан нагнулся как раз в тот момент, когда дверь в номер отворилась, и стало слышно знакомые шаги. Паника подорвала его и без того нестабильное состояние, и неконтролируемая темная волна сорвалась с его ладони, воспламеняя сваленную вместе одежду Альи. — Блять! — Он выбросил дымящуюся кучку через балконную дверь. Шаги его телохранителя и личной помощницы отца отдавались в голове подобно звукам боевого барабана. Еще пара мгновений, и двое взрослых увидят то, что трудно будет объяснить. — Помоги мне спрятать её! — Нино свободной рукой похлопал по свертку рядом с собой. Адриан прыгнул, растянувшись по другую сторону кучи, в надежде, что их с Нино усилий будет достаточно, чтобы скрыть факт присутствия обнаженной женщины в его постели. Его постели. Возможно, друзья полагали, что он не заметит, но он заметил. О да, он заметил! От его внимания не скрылся бы тот факт, что Алья и Нино занимались сексом на его кровати. Натали и Горилла завернули за угол и застыли, пристально вглядываясь открывшуюся им картину. Адриан и Нино молча уставились в ответ. Темные брови Натали медленно поползли вверх. Розовый румянец окрасил обычно бледные щеки Гориллы. Рука Альи вырвалась на свободу из-под простыни, и ногти впились в бедро Адриана. Ему показалось, что она добралась аж до артерии. Он стиснул зубы и улыбнулся как можно шире. Нино попытался проделать тоже самое, быстро выставив колено в зазор между ними, чтобы скрыть руку Альи, из-за чего стало видно голую ногу и часть бедра. И Натали, и Горилла сосредоточились именно на этом клочке обнаженной смуглой кожи, поднимая взгляды вверх, на юношу, находившегося слишком близко к их подопечному. Улыбка Нино дала слабину, глаз задергался. Адриан заставлял себя улыбаться, превозмогая физическую боль, его щеки начинало сводить от напряжения. Горилла кашлянул в кулак, опустив взгляд на ковер. Смутить Натали было не так легко. Она переводила взгляд с одного парня на другого с таким завидным хладнокровием, что ей стоило идти в актрисы, а не в личные помощники. По крайней мере, она могла бы стать профессиональным игроком в покер. Она спокойно встретилась со взглядом Адриана. — Вижу, у вас действительно все в порядке. Адриан вяло кивнул. Натали приняла к сведению дыру в стене, разбитый пульт, а также треснувшее стекло балконной двери. Это, конечно же, было вершиной беспорядка, увиденного ею ранее утром, — уничтоженная лампа, мокрая одежда и бутылки виски, разбросанные по полу. Она отметила что-то в своем планшете. Видимо, чтобы отправить Габриэлю вместе с заметкой, что его сын окончательно свихнулся и превратил свой номер в убежище рок-звезды. Пока Адриан следил за ее действиями, его сердце замедляло свой ход. Непроницаемое выражение лица Натали рисовало перед ним тысячи страшных кар. Каждое нажатие стилуса добавляло по году к его бесконечным наказаниям. Он будет заперт в месте, от которого и ключей-то не существует. И только дизайнерам и фотографам можно будет приходить к нему. «Я узнаю, каково быть большой кошкой в зоопарке». Натали оторвала глаза от планшета. — Твой отец не будет впечатлен этим после вашего утреннего разговора. Адриан съежился. «Забудь про зоопарк, с тебя заживо сдерут кожу». Ни на что не надеясь, он спросил: — Неужели мы должны рассказывать ему? Я могу заплатить за это сам… — Я помогу, — прохрипел Нино, еще сильнее опираясь коленом о бедро Адриана, так как Алья под ним молча взбрыкнула. На лице Натали было написано, что это не вариант. Но, на удивление, Горилла положил руку на плечо женщины: — Пусть малыш заплатит сам. — В ответ на её поднятые брови и шокированный взгляд Адриана, он пожал плечами. — Все мы иногда увлекаемся. Он же не какая-то шпана, которая не может за себя заплатить. Натали поджала губу. — Гуннар… Адриан поводил носом, снова уловив странный запах гвоздики и можжевельника, сопровождавшийся дымным ароматом. Не сигарет. Он не знал, что это может быть. И ему не нравилось, что от этого по коже побежали мурашки. — Это же Адриан, которого мы знаем. Он хороший парень, — настаивал Горилла, по-прежнему не смотря в сторону Адриана. Ее глаза опасно сверкнули, но потом плечи расслабились, и она смягчилась. — Хорошо. — Хорошо? — Переспросил Адриан. — Хорошо. — Она предупреждающе указала на него своим стилусом. — Ты уже разговаривал с отцом о подобном поведении. Это недопустимо, Адриан. — Нет, конечно, нет!.. — Я вспомню о презумпции невиновности, поскольку ты и твой друг, кажется, слегка… увлеклись. — Даже если она не покраснела, её нерешительность ясно говорила о её мнении относительно ситуации. Она хмуро поправила очки на носу. — В этот раз я не доложу твоему отцу, но ты возместишь все убытки. — Полностью, клянусь, — пообещал Адриан. — Я проинформирую администратора. — Она развернулась на каблуках и вышла. Горилла мгновение помедлил, глядя женщине вслед, а затем оглянулся. Его щеки по-прежнему были румяными, но он вежливо кивнул обоим парням. — Постарайтесь в следующий раз не быть такими… энтузиастами. — … разумеется. — Адриан неуверенно показал своему телохранителю большой палец, и тот ушел. Ни Адриан, ни Нино не двигались какое-то время после того, как услышали, что дверь хлопнула. В конце концов, Адриан тяжело застонал, прикрыв ладонями лицо. — Они подумали, что мы… — Да. Адриан снова застонал. — Все лучше, чем... — Сухо произнес Нино. Адриан поморщился, оглядываясь на друга, а затем на сверток, прижатый к матрасу. — Тебе, наверное, стоит её выпустить. Нино побледнел, не сдвинувшись ни на дюйм. — Бро, этого-то я и боюсь.

***

Полчаса спустя ни один из них еще не рыл себе в спешном порядке могилку. Алью выпустили, и все трое, снова благополучно одетые, сидели в полу-приватной кабинке в дальней части гостиничного кафе. Нино и Адриан сидели по одну сторону, Алья по другую, а на столике перед ней дымился до кислоты крепкий черный кофе. Адриан открыл было рот, чтобы в тысячный раз принести свои извинения, но Алья прервала его взмахом пальца: — Тебе слова не давали. Нино хотел ответить за друга, но Алья опередила и его: — Тебе тоже. Юноши сокрушенно переглянулись, еще больше съежившись на своих местах. Алья сделала долгий, ободряющий глоток кофе, наслаждаясь вкусом. Она не отрываясь смотрела на край кружки. В тот момент, когда чашка опустилась на стол, девушка прищурилась и заявила: — Вам повезло, что у меня нет при себе телефона. Адриан насторожился. — Потому что ты запостила бы это в ЛедиБлог? — Нет, — отрезала она. — Потому что я запустила бы им в тебя. — Оу, — Адриан вспомнил внушительную дыру, которую Алье удалось сделать пультом, и поморщился. Нино снова открыл рот. Алья подняла палец: — Тебе все еще не разрешено говорить. — Но… — Ты пытался придушить меня подушкой. Нино скривился: — Я пытался тебя спрятать. — Еще чуть-чуть, и пришлось бы прятать труп. Нино скис. — Я уже сказал, что сожалею. — Как и Адриан. Или мне лучше называть тебя, — её глаза полыхнули недобрым блеском, — Кот Нуар? Адриан слегка качнулся на стуле и огляделся, чтобы убедиться, что никто этого не услышал. Отпираться не было смысла, но лучше бы пока об этом не знало все кафе. — Кот Нуар. Серьезно? Правда? Нет, молчи, Агрест. Я еще слишком зла, чтобы слушать. Она злилась на то, что он — Кот Нуар? Если бы он не опасался за свою жизнь, то непременно спросил бы. А так, Алья в своем нормальном состоянии в тысячу раз страшнее, чем её акуманизированная версия в любой другой день. Девушка сделала еще один глоток кофе, оттягивая момент так долго, как только могла. Ее волосы были уложены, а одета она была в лучшие вещи из гардеробов обоих парней, которые те пожертвовали в обмен на сожженные Адрианом. Со стороны она выглядела сдержанной, и только на близком расстоянии можно было почувствовать её ещё кипящий гнев. Бессмысленно похлопывая по губам салфеткой, она соизволила посмотреть на них еще раз. — Вы не представляете, как вам повезло, что сегодня утром я отдала свой телефон Маринетт. В противном случае он стал бы орудием убийства. Нино молча кивнул, теребя салфетку. Адриан при упоминании имени Маринетт напрягся. Маринетт. Верно. Маринетт Дюпен-Чен. Лучшая подруга Альи. Девушка, которая, как только что подтвердила Алья, отсутствовала этим утром. Ушла из компании Альи. Одна. Куда-то в город. … возможно, одетая в пятна. Адриан отдернул ворот рубашки. Алья нацелила свой лазерный фокус в его сторону. — Есть, что сказать, котенок? — Неа. Она продолжала сверлить в нем дыру. — Даже про свои кошачьи дела? — Хм… — Он решил, что либо это был риторический вопрос, либо сыр в мышеловке. Нино откашлялся, наклоняясь к ней. — Если мы собираемся разговаривать об этом, то, пожалуй, нам стоит пойти в более уединенное место. Адриан ссутулился так сильно, как только мог. — Все нормально. Мы можем поговорить здесь, но только тихо. — До тех пор, пока ты смотришь только сюда, Агрест, — сказала Алья, указывая на свои глаза. Адриан вскочил со своего места в мгновение ока. — Я не…! Я бы никогда…! — Надеюсь, — проворчал Нино. Алья снова указала на себя пальцем. — У тебя все еще нет права голоса, Нино. Ты не представляешь, как мне сейчас неловко. — Она сжала кофейную кружку так, что побелели костяшки. — Я даже не злюсь на Кота Нуара. Я в шоке, да, но я не злюсь. Я просто очень смущена, что все, даже его квами, видели меня голой. — Это правда был только кот, — промямлил Адриан. — А я не смотрел, клянусь. — Не пудри мне мозги. — Казалось, ей пришлось сделать ощутимое усилие над собой, чтобы выпустить чашку, переплести пальцы рук и опустить на них голову. Она сделала глубокий вдох, закрыв глаза, как если бы молилась о крепости духа. Она не двигалась несколько секунд, чего хватило, чтобы юноши подпрыгнули, когда она, наконец, снова заговорила. — Адриан. Он чуть выпрямился при звуке своего имени. — Я собираюсь спросить тебя кое о чем, и мне необходимо, чтобы ты был со мной откровенен. Он с трудом сглотнул и кивнул. Алья подняла голову, её лицо приняло решительное выражение. — Ты в порядке? — … что? — Это был не тот вопрос, которого он ждал. Она послала ему злобный взгляд. — Я сейчас очень стараюсь, так что помоги мне. Ты в порядке? После прошлой ночи я волновалась за Кота… — Она протяжно вдохнула. — Ведь, если ты действительно Кот Нуар, то это именно тебе пришлось пережить столько всего за последние две недели и без какой-либо поддержки… Нино тихо фыркнул, откидываясь назад и скрещивая руки на груди. — У него есть поддержка. — Ты прав. — Впервые с того момента, как они уселись за столик, Алья посмотрела на своего парня ласковым взглядом. — Ты и есть его опора в это трудное время. — Ага. — Никогда бы не подумала, — она замолчала, не в состоянии сформулировать свои мысли. Камни чудес. Супергерой. Кот-оборотень. Нино пожал плечом. — Никто не смог бы предположить… Алья осмелилась протянуть руку через стол, положив свою ладонь поверх руки Адриана. Он посмотрел на её пальцы, когда они сжались. — Ты — Кот Нуар. — Я. — Смиренно повторил он. — Я являюсь им с тех пор… ну, с тех пор, как он впервые появился в Париже. — О, Боже. — Позволив реальности поглотить себя, без наплыва смущающей ярости, Алья откинулась на спинку стула и закашлялась легким, ошеломленным смехом. — Но сейчас ты кот-оборотень. — Да. Нино подался вперед. — Ты нашел утром ЛедиБаг? Взгляд Адриана скользнул в сторону, его сердце внезапно замерло в груди. — Да, нашел. Глаза Альи вспыхнули. — Ты знаешь, кто она? — Я… нет. Я не знаю. Я не думаю, что знаю. Может быть, — Адриан забрал руку из ладони Альи, избегая странного взгляда Нино. — Мы поговорили. — И? — Настаивала Алья, раба своего любопытства. — И мы поговорили, вот и все. — Адриан был не в силах сдержать румянец, вспыхнувших на щеках. Запах ЛедиБаг все еще не давал ему покоя, вызывая образы черных волос, голубых глаз и веснушчатой кожи. Технически, они разговаривали, просто большую часть времени были неодеты. Нино оборвал Алью до того, как она продолжила развивать тему. — Теперь, когда ты в курсе секрета, тебе предстоит помочь нам. — На её вопросительный взгляд, Нино кивнул на Адриана. — Он совершенно не контролирует себя сейчас. Ты видела, что он сотворил с твоей одеждой. Алья вздохнула. — И с моим любимым лифчиком тоже. Адриан уставился на стол. — Я куплю тебе новый. — Нет, это я куплю ей новый, — настоял Нино, потому что никто, кроме него не будет покупать его девушке нижнее белье. К тому же, это меньшее, что он мог сделать за то, что едва не задушил её подушкой. — Но дело не в этом, Алья, ему надо беспокоиться не только о разрушении вещей. Человек. Фактически, конкретный человек. — Маринетт, — произнесла она, медленно складывая фрагменты воедино. Нино отрывисто кивнул. — Нам стоит держать его подальше… Адриан кашлянул в кулак. — Да? — Поинтересовался Нино. — Может… Может, мы немного изменим этот пункт, — пробормотал Адриан, не глядя на друга. Нино выглядел потрясенным. — Ты в этом уверен? Я имею в виду, ты был довольно категоричен, и я видел этот почти-поцелуй в поезде. Откуда такие внезапные перемены? Адриан неспешно почесал затылок в поисках вразумительного ответа. Он не мог напрямую сказать им, в чем он подозревал девушку. Достаточно уже того, что он раскрыл себя перед ними, и он не собирался выдавать личность ЛедиБаг, неосторожно позволив своим подозрениям вырваться. — Проклятье все еще действует, и раз уж какое-то время мне придется быть таким, то стоит начать привыкать ко всему происходящему, в том числе, к тому, как влияет на меня запах Маринетт, — сказал он, гордясь тем, как обоснованно выглядит объяснение. — Я не могу отталкивать её. Это вбило клин между тобой и Альей. Я причиняю боль Маринетт. Моя обязанность — контролировать это, и пришло время наконец сделать хоть что-то. Лицо Нино моментально посветлело. — Думаю, в этом есть смысл. — Я не могу продолжать избегать её. Особенно, если она — его Леди. Все, что ему было нужно, чтобы убедиться — это один раз принюхаться. Если бы он смог контролировать себя достаточно долго, чтобы уловить запах Маринетт и подтвердить, что она, действительно, была ЛедиБаг… Он понятия не имел, что будет делать после этого. — Почему бы тебе просто не рассказать ей, кто ты? — Предложила Алья. — Если бы она знала, как мы с Нино, она бы поняла, почему ты ведешь себя рядом с ней так странно. Она может помочь. — Эммм… Алья прищурилась. — Ты не хочешь признаваться ей в этом? Нино автоматически пришел Адриану на помощь. — Дай парню отдышаться. Он был несколько вне себя, перед тем как прийти сюда. Если он захочет рассказать Маринетт, то сделает это, когда ему будет удобно. Это секрет, понимаешь? — Знаю. — Она не сводила с Адриана пристального взгляда целых десять секунд, такого неподвижного, немигающего, а в её голове крутились шестеренки. Она медленно наклонила голову, подняв брови и сидя с таким видом, что Адриан почувствовал, будто его рассматривают под микроскопом. Еще медленнее она откинулась назад, и расчетливое выражение, появившееся на её лице, заставило холодок пробежать по позвоночнику Адриана. — Ладно, мы не будем рассказывать Маринетт. Делай то, что считаешь правильным… — Спасибо. — … и я сделаю то, что считаю правильным. Адриан напрягся, в нем мгновенно вскипела ярость. — Алья. Один короткий проблеск клыка. Прищуренные глаза с кошачьим зрачком. Но Алья только дернула подбородком, отказываясь пугаться. — Не волнуйся, твой секрет в безопасности. У меня есть рыбка покрупнее. — Она резко встала из-за стола, указывая на свой недопитый кофе. — Кто это оплатит? — Я, — вздохнул Адриан. — Хорошо. — Она закинула на плечо сумочку — единственную вещь, уцелевшую после пиротехнического представления, устроенного Адрианом, лишь потому, что та оставалась валяться на полу у стула. Трудно было прочитать выражение лица девушки, когда она сказала: — Наверное, Маринетт уже вернулась в наш номер. Я не должна заставлять её ждать. — Передавай от нас привет, — проговорил Нино. — Конечно. — Никто и глазом не успел моргнуть, как она вышла из кафе. Нино смотрел вслед своей девушке, почесывая затылок. — Итак, ты хочешь, чтобы я извинился за осквернение твоей кровати, или ты сначала пойдешь и испепелишь простыни? — И то, и другое. Позже. Адриан поднялся следом за Альей, доставая из кармана купюры, чтобы оплатить её напиток, и бросая их на столик. Возможно, он сильно переплатил. Ну и ладно. Официанту на чаевые. Нино молча поднялся вслед за другом, который уже рванул к стойке в холле. Адриан скользнул за большую, позолоченную колонну. Нино притаился за его спиной, достаточно высокий, чтобы смотреть поверх головы Адриана, и достаточно умный, чтобы не задавать вопросов о том, что вдруг привлекло внимание друга. Так же молча они смотрели, как Алья выходит в парадные двери с высоко поднятой головой, резко взяв влево по тротуару. — У тебя ведь нет никакой способности, типа стирания памяти? — Прошептал Нино, когда уже стало можно. — Нет, а зачем? — Оглянулся Адриан, хмуро поджимая губы. — Ты думаешь, я должен стереть воспоминания Альи об этом? — Нет. Я просто не хочу, чтобы мой лучший друг помнил, как выглядит моя девушка без рубашки. Кинув последний взгляд на двери, из которых вышла Алья, Нино засунул руки в карманы и побрел к лифтам. Адриан развернулся, чтобы последовать за ним, но остановился, когда его нос дернулся, а уши уловили приглушенный шепот в вестибюле. Частично скрытый мраморной колонной, он заметил большую фигуру своего телохранителя, нагнувшегося слишком близко к Натали. Это выглядело бы интимно, если бы не напряжение, исходящее от них. — Гуннар, оно усиливается. — Как думаешь, сколько у нас еще времени? — Я не… — Подожди. — Горилла повернулся и обмер, встречаясь взглядом с Адрианом. Поймав себя на мысли, что услышал то, что не должен был слышать, Адриан ощутил, как невидимые тиски сжимают его сердце. Он развернулся, не осознавая этого. И снова из-за тревоги он потерял контроль — лампочка над его головой брызнула осколками, а электрическая розетка в стене заискрилась, когда он проходил мимо. Адриан бросился к лифту, двери которого придерживал Нино, ощущая на своей спине прожигающие взгляды Натали и Гориллы.