***
Они сидят на вершине холма Примроуз-хилл, Пиг носится туда-сюда и выглядит очень счастливой. Здесь холодно и сыро, туман обволакивает их, поэтому парк практически пуст. Они пьют кофе из бумажных стаканчиков, едят сэндвичи, а их штаны промокли из-за мокрой скамейки, но Лондон раскинулся перед ними, пасмурный и немного скрытый под плотным слоем тумана. Ник любит этот город. Он любит этот город, свою квартиру и свою работу, но кажется, что Луи он любит больше. Он любит Луи отчаянно, он одержим Луи. Будто бы Луи — часть его, будто бы они сиамские близнецы, и сейчас Луи серьезно болен, и Ник должен защитить его, оградить от всего дерьма, что происходит. Он не уверен, что у него хватит сил. — Итак, — говорит Гарри, разламывая сендвич и отдавая половину Нику. — Когда ты возвращаешься на работу? — Не знаю, — говорит Ник, глядя на свою половину сендвича. Он все ещё чувствует, что у него нет сил даже на обдумывание чего-либо. — Я не думаю об этом. Молчание повисает между ними. — Ты должен подумать, — говорит Гарри. — Ты не можешь уйти с радио на неопределённый срок. — Когда Луи станет лучше. — Ник. Что происходит? Поешь хотя бы. Ты не ел со вчерашнего дня. — Я не знаю. Я не знаю, блять. — На его глаза наворачиваются слезы, и он почти агрессивно трёт лицо ладонями. — Гарри, что если бы он умер? Гарри гладит его по спине. — Но он не умер ведь. Он был на грани, да, но он жив. — Все это неправильно, — говорит Ник. — Все эти газеты, сплетни, слухи. Все произошло не так, как должно было. — Он попал в аварию. И, слава богу, мы не потеряли его. — Ему так плохо. — Уже не так плохо, как было. — Каждая газета пишет про него сейчас. — Он знаменитость. Конечно, про него пишут. Ты не можешь защитить его от этого. Популярность — это такая вещь… Все эти статьи ничего не значат. В них не напишут, что он хороший человек или хороший друг. Только мы знаем, какой он. Газеты отстой. — Я во всем виноват, — говорит Ник и трёт лицо руками. — Я не должен был сидеть у всех на виду в больнице, не должен был вообще приходить к нему. Никто бы тогда не узнал. Если бы я не был рядом, не пришлось бы раскрывать его ориентацию. Он мог бы и дальше скрываться, если бы не… Гарри накрывает руку Ника своей. — Перестань, — говорит он. — Представь, что ты попал в аварию. Просто представь, что ты очнулся в больнице в таком же состоянии, как он. Ты хотел бы, чтобы Луи был рядом? — Если бы это стало причиной его проблем, то нет. — Но что, если бы первое, что ты сказал после комы, было бы его имя? И он был бы там, рядом, с тобой, потому что первое, что ты спросил: где Луи? Руки Ника трясутся. — Конечно, я бы хотел, чтобы он был рядом. Но это не то же самое. — Знаешь, — медленно говорит Гарри, — может, это вообще лучший момент, когда Луи мог рассказать о своей ориентации. Все рады, что он жив, его признание по сути ничего не значит. Сейчас всем… — останавливается он. — Всем все равно. Он в больнице. Он жив. Они могут говорить и писать все что угодно, это не ранит Луи. Он об этом все равно не узнает. — Ему привезли iPad. Так что он об этом узнает. Гарри приподнимает брови. — А вот это стремно. Но все равно, он постоянно был в газетах и журналах. И Луи становится лучше. У него есть ты, у него есть мы. Так что все будет хорошо. Ник кивает. Все, о чем он может думать — это Луи. Его Луи в больнице; все остальное теряет смысл, пока его дорогой Луи где-то далеко. Он не знает, как перестать думать только о нем. Ник так напряжен, что готов вот-вот взорваться. Гарри забирает сендвич из рук Ника и ломает на ещё две части. — Ты должен поесть. Хотя бы немного. Приезжай ко мне завтра? Выпьем вина, я что-нибудь приготовлю. Мы послушаем новую музыку или посмотрим фильм. — Завтра поеду к Луи. — Не на целый же день. Приезжай сразу после больницы? Пожалуйста, Ник. Ник наконец-то кусает сендвич. Он застревает у него в горле, но Гарри выглядит таким воодушевлённым, что Ник кусает ещё раз. Хотя бы ради Гарри. — Вкусно. — Ты не можешь защитить его от всего. Ты его парень, а не охранник. У него есть менеджеры, адвокаты и охрана. А парень у него только один. — Об этом никто не знал. — Но теперь мы знаем. И Луи счастлив, что мы все знаем. Он счастлив видеть тебя каждый день, — он останавливается и внимательно смотрит на Ника. — Возьми свой ноутбук в больницу и посмотрите с Луи фильм. Думаю, он будет в восторге. Хоть что-то отвлечет его от больницы. — Я не люблю фильмы. Гарри закатывает глаза. — Тогда посмотрите Симпсонов. — Хорошо. Гарри снова приобнимает Ника и хлопает его по плечу. — Все будет хорошо. Ник перестал в это верить. Он ест сендвич, пьет кофе и пытается не разрыдаться прямо здесь и сейчас.***
Луи сидит на своей кровати, когда Ник, накинув больничный халат, приходит к нему вечером. Он выглядит уставшим, его щеки горят из-за температуры, но широко улыбается, когда видит Ника. — Привет, солнце, — говорит Ник. Девочки все еще здесь, Лотти сидит у кровати Луи, близняшки играют в настольную игру с Физзи на столе у телевизора. — Привет, девочки. Где ваша мама? — Ушла с Дорис. Эрни плакал, поэтому Дэн тоже ушёл с ним гулять, — говорит Лотти. Луи улыбается ему, беря Ника за ладонь. Красные щеки на бледном лице выглядят странно, да и в целом Луи выглядит измотанным. Ник думает, что так много людей, сидящих в палате (даже если это его семья), слишком утомительно для Луи сейчас. — Ты принес свой ноутбук? — Ага, — кивает он, кладя сумку на пол. — И еду. — Это свидание? — усмехается Лотти. — Знаешь, круто осознавать, — говорит она, — что у тебя есть парень. Даже если ты о нем не рассказывал. Думаю, он очень крутой. — Спасибо, — говорит Луи, встречаясь взглядом с Ником. — Мой парень очень хорош. — Согласна, — говорит она. — Но почему ты не рассказал нам? — Лотти, — предупреждающе кидает Ник. Луи выглядит очень уставшим для таких разговоров. — Не знаю, — говорит Луи. — Нам было по приколу скрывать это все. Сейчас я понимаю, как это было глупо. — Он сонно улыбается Нику. — Глупо, но прикольно. — Глупо, но прикольно, — соглашается Ник. Он наклоняется, чтобы убрать волосы Луи со лба. Они уже очень сильно отросли. — Как ты себя чувствуешь? — Хреново, — говорит Луи. Он все ещё улыбается. — Не так хреново, как на прошлой неделе, но… — Слава богу, — шепчет Ник. — Так, девочки, пора уходить. — Это Джей с ребенком на руках. Она целует Ника в щеку и отдаёт малыша, помогая девочкам собраться. Дорис сонная и спокойная, и Ник садится рядом с кроватью Луи, чтобы Луи мог протянуть руку и погладить ее волосы. — Я позвоню тебе утром, — говорит Джей, когда близнецы кладут свою настольную игру в сумку, а старшие девочки собирают весь мусор, коробки сока и журналы. — Мне или Нику? — спрашивает Луи. На его столе красуется новый iPhone. — Обоим, — говорит Джей, наклоняясь, чтобы поцеловать Луи в щеку. — Не шалите тут. — У меня только одна не сломанная конечность, — закатывает глаза Луи. — Ты о чем вообще говоришь? — Эксперимерты, — тихо говорит Лотти, и Ник изо всех сил старается не реагировать. Он не уверен, что у него получается. Он прикрывает свою улыбку рукой. Через десять минут, когда Дорис засыпает на руках у Ника, они наконец-то готовы идти. Ник даже не уверен, что хочет ее отпускать, она ему за эти несколько минут стала как родной. Он целует ее в щеку, прежде чем отдать Джей. Теперь, когда они остаются наедине, Ник пододвигается ближе к кровати и берет Луи за руку, переплетая их пальцы. — Только ты и я. — Ага, – говорит Луи. — Тебе было комфортно. С Дорис. — Я люблю детей, — говорит Ник. — И они меня тоже. — Мне понравилось, как вы выглядели. Уютно, что ли. Ник улыбается. Он никогда не думал о таком далеком будущем, в котором у него будет ребёнок; но, возможно, уже пора и задуматься. Он любит детей, да, но ребёнок должен расти в долгих и крепких отношениях, которых у него пока не было. — Как ты себя чувствуешь, солнце? — Устал, — говорит Луи, но пытается улыбнуться. — Врачи хотят, чтобы завтра я встал. — У тебя сломаны ноги. Это не навредит? — Не знаю, я буду в гипсе? — Он сжимает руку Ника. — Что если у меня не получится? — Не могу ничего сказать. Думаю, получится как с прибором ИВЛ. Они попробуют снова на следующий день, и на следующий, и так, пока не получится. Все будет хорошо. Луи ложится на подушку. — Я не помню ИВЛ. — Ничего страшного. Я запомню за нас двоих. Луи сжимает его руку. — Извини. Что тебе пришлось пройти через это. — Самое главное, ты жив. Это все, что меня волнует. — Что мы будем смотреть? — Симпсоны в кино, — говорит Ник. — Или «Южный парк», и Гарри сказал, что ты любишь «Мстителей», но, когда я ходил в кино, мне вообще не понравилось. — Тогда мы обязательно пересмотрим его. Но не сегодня. Сегодня Симпсоны, ладно? Ник кивает, протягивая руку к сумке и ноутбуку. — Я принёс еду. Если ты вдруг проголодался. Луи корчит недовольную рожицу. — Ты сам выбирал еду? — Я могу выбрать нормальную еду. — Нет, — говорит Луи, — это неправда. — Ладно, ладно, я взял еду с твоей полки холодильника. — Мне нравится, что у меня есть своя полочка, — говорит Луи. — Мне тоже. Он достает из своей сумки всю еду, которую покупал Луи и оставил в холодильнике Ника, кладя ее на прикроватную тумбочку. — Может, сейчас ты не захочешь все это, но потом… Луи просто улыбается ему. — Знаешь, нужно было рассказать всем, что мы встречаемся, раньше. Не тогда, когда у меня всего одна целая конечность. — Сейчас я это понимаю, — говорит Ник. Он ставит свой Macbook на стол, убирает еду и загружает фильм. — Ты выглядишь уставшим, — говорит Луи. – Как дела? Только говори честно. Ник вздыхает. — Честно? Я заебался. Но все в порядке. Я в порядке. Он отчаянно хочет, чтобы это было правдой. Он знает, что это не так. Луи сжимает ладонь Ника. — Все будет хорошо, правда. Я знаю, что сейчас все хреново. Но скоро меня выпишут, я приду к нам домой и нам больше не придется скрываться. Мы можем вместе ходить в кафе, по магазинам, разговаривать по телефону, когда кто-то рядом. Приходить к тебе не вечером, а днём. — Звучит необычно, — говорит Ник. — Я люблю тебя, — говорит Луи. — И все об этом знают. — Ты относишься к этому не так, как я ожидал. Думал, ты будешь злиться. — У меня новый взгляд на жизнь, — говорит Луи. — Я никогда не стыдился тебя, понимаешь? Просто… то, что мы делали, скрывались и все такое, было весело. Мне это нравилось. Хранить такой забавный секрет. — Я знаю, — говорит Ник. В течение последних нескольких недель он много думал об этом: они должны были сказать своим друзьям, они должны были сказать своим семьям, они не должны были это скрывать. Он забыл другую сторону, они оба были счастливы и влюблены, проводя время вместе, потому что хотели, потому что они наслаждались обществом друг друга, потому что они веселились. — Мне пофиг, что все знают о нас, — говорит Луи. — Но что, если бы ты попал в аварию? Никто бы не позвонил мне и не сказал, что ты попал в больницу. Ник так много плакал. Он никогда не хочет плакать снова. Он ненавидит все это. Он сжимает руку Луи. — Теперь все по-другому. Теперь ты будешь первым, кому позвонят. Я почти уверен, что если я порежусь листочком на работе, Финчи позвонит тебе, убедившись, что ты в курсе. — Так и должно быть, — говорит Луи. — Передай ему, что это именно то, что он должен делать. — Как ты себя чувствуешь? — в очередной раз спрашивает Ник, меняя тему. Просто… разговаривать об этом тяжело. Все так сложно. Он хочет ускорить время, пока Луи не окажется дома, в безопасности. — Хочу спать, — устало улыбается он. — Но я рад, что ты здесь. — Хочешь кушать? Луи качает головой. — Включи фильм и просто будь рядом. — Хорошо, — шепчет Ник и так и делает.