***
– Ты чего взмыленный такой? – поприветствовал его командир. – А, не спрашивайте, – вздохнул Гущин, застёгивая ремень безопасности. – С отцом поругался, да потом ещё поезд в метро встал минут на пять, так что по эскалатору вверх бежать пришлось. – А то я бы пять минут не подождал, смешно, – фыркнул Зинченко. – А с отцом что? – Да, говорит, не мужское это дело – в телевизоре мордой сверкать. – Сказал бы ему, что президент каждый день сверкает, – Зинченко наконец удалось отъехать от обочины и встроиться в поток машин. – Не догадался. Хотя он бы и на это нашёл, что ответить. Например, что ему семью надо кормить. Зинченко издал короткий смешок. – Ну, я просто отцу сказал, что вы тоже на это интервью несчастное едете, – пояснил Гущин. – Он и выдал, что вам можно, потому что семью кормить. – Надо мне с твоим отцом познакомиться, кстати, – после небольшой паузы сменил тему Зинченко. – А то стыдно, почти год прошел, а если б не он, то сам знаешь. – Угу, – отозвался Гущин. – Он хороший, только тяжело с ним. – Догадываюсь, – вздохнул командир. – Валерка своим друзьям, наверное, то же самое про меня говорит. – Ой, да ладно! Это с вами-то тяжело? Зинченко удивлённо приподнял брови. – А не ты ли в своё время кричал, как я тебя достал своими правилами и инструкциями? – Так это я дурак был, – улыбнулся Гущин. – Я по вам знаете, как скучаю? – Понятия не имею, – съехидничал командир. – Ну, в смысле, Ларин отличный КВС, да и человек тоже, просто… – Гущин замолчал. – Ты продолжай давай, заинтриговал. – Ну он мне слишком много свободы даёт. Зинченко демонстративно закашлялся. – Так ты ж только и мечтаешь, чтобы тобой поменьше командовали? – Не-а. Ну, в смысле, я да, но просто… Понимаете, меня же вне очереди в штат приняли, я по часам-то стажировку не налетал. Получается, меня за Канву наградили, а это же случайность была. – Случайность? – переспросил командир. – Хороша случайность. – Ну а что это? Секундой раньше или секундой позже я бы просто не взлетел. Про посадку уже молчу, без вас бы вообще ничего не получилось. – На комплименты напрашиваешься? – неожиданно серьёзно уточнил Зинченко. – Да нет, – удивился Гущин. – Факты констатирую. – Тогда дурак ты, Лёша, форменный. С неадекватной самооценкой. Гущин так обрадовался тому, что командир назвал его по имени, что пропустил смысл сказанного мимо ушей и расплылся в улыбке. Зинченко, заметив улыбку краем глаза, ухмыльнулся и покачал головой. – Хотя о чём это я, ты ж у нас весь… неадекватный, – это прозвучало так тепло, что Гущин улыбнулся ещё шире. – А по поводу Канву я имею сказать следующее: в принципе, конечно, нам там всем повезло, но конкретно твой взлёт – не случайность, а верный расчёт. – Так вышка-то могла и не упасть. – А у тебя был хотя бы один другой вариант? – Не было, – мотнул головой Гущин. – Правильно. И ты этим единственно возможным вариантом сумел воспользоваться. – Так говорю же, выбора не было! – Не было выбора – это про взлетать или не взлетать. Понятно, что лучше разбиться, чем медленно подыхать в залитом лавой самолёте. А вот высчитать нужную секунду для взлёта – это уже работа. Гущин ожидал, что Зинченко добавит что-то вроде «с которой ты блестяще справился», но командир молчал. – Сам сказал, что на комплименты не напрашиваешься, – лукаво покосился на него командир, и Гущин почему-то почувствовал себя абсолютно счастливым человеком.***
– Здравствуйте, меня зовут Карина, а вы Леонид Саввич? – поприветствовала их хорошенькая девушка с огромными ореховыми глазами и кудрями до плеч. – Да. Очень приятно, – вежливо кивнул Зинченко. – А вы Алексей Игоревич? – Да просто Лёша, – улыбнулся Гущин и выпрямил спину. Зинченко тихо усмехнулся. – Пойдёмте, я вас на грим провожу. – Куда?! – воскликнули пилоты хором. – На грим, – засмеялась девушка. – Да не пугайтесь, вы мужчины, так что вам просто тон кожи выровняют и припудрят. – Всю жизнь мечтал выровнять тон кожи и припудриться, – меланхолично заметил Зинченко. – А без этого совсем нельзя? – Нельзя. Иначе будете на записи сине-зелёными, как водоросли. Их заставили снять кители, посадили на крутящиеся стулья с подлокотниками, обложили воротники рубашек салфетками и накрыли специальными накидками. – Может, пострижёте заодно? – пошутил Гущин. Пузатый и добродушный гримёр придирчиво посмотрел на Гущина и ответил: – Я бы на вашем месте ещё месяц не стригся, лучше будет. Зинченко с трудом подавил смешок. – А вот вам уже через неделю надо бы чик-чик, – поддел он Зинченко. – Так, я тогда с вас начну, а моя коллега подойдёт сейчас. – О, а я как раз посмотрю, что мне предстоит, – обрадовался Гущин и повернулся к командиру. – Закройте глаза и голову немного откиньте, – скомандовал гримёр. Зинченко бросил на Гущина последний укоризненный взгляд и выполнил требование. Гримёр успел только протереть лицо командира какой-то прозрачной жидкостью, как в комнату вошла немолодая женщина, представилась Валентиной и велела Гущину закрыть глаза и запрокинуть голову, что он и выполнил с некоторым сожалением. – Ну вот и всё, – сказала Валентина. – Смотрите, какой вы у нас красавчик! Из зеркала на Гущина моргал, действительно, красавчик с гладкой кожей, аккуратно выщипанными по краям, но всё ещё широкими бровями и выразительными карими глазами. Гущин снял накидку и повернулся к командиру. – О, а я думал, что вы уже! – В его возрасте кожа не такая упругая, дольше тонировать, – доверительно сказала Валентина. – Зато я хотя бы не красавчик, – процедил Зинченко, практически не открывая рта. Валентина обиженно поджала губы, кивнула Гущину и вышла. Через несколько минут толстый гримёр обмахнул лицо командира крупной кистью и отступил на шаг. – Готово! Зинченко взглянул на своё отражение, хмыкнул, снял накидку и начал вытаскивать салфетки из-за воротника. – Спасибо, – кивнул он гримёру и попросил Гущина: – Дай китель, пожалуйста! – Для вас, мой командир, что угодно! – Гущин снял командирский китель с вешалки и галантно поднёс к спине Зинченко. Тот усмехнулся и засунул руки в рукава. Гущин слегка поклонился и захихикал. – Ты мне, Гущин, Валерку напоминаешь, – Зинченко выдержал короткую паузу и добавил: – В возрасте тринадцати лет. – Скучный вы, Леонид Саввич. Не прогрессивный. – Даже так? – Зинченко приподнял прореженные брови. – Вот вы же откажетесь, если я предложу селфи сделать? – с хитрой улыбкой спросил Гущин. – Это ещё почему? – возмутился командир. – Доставай телефон. – Может, у вас и Инстаграм есть? – хихикнул Гущин. Зинченко посмотрел на него с жалостью. – Молчу, молчу. – Если вы готовы, давайте в студию пройдём, – позвала их Карина из коридора. – Секунду! – отозвался Зинченко. Гущин встал рядом с командиром, вытянул руку с телефоном вперёд и сделал снимок. Потыкал пальцем в экран и гордо показал командиру опубликованную фотографию. – Смотрите, нас уже даже лайкнули! – Я вас искренне поздравляю, – сарказм в голосе Зинченко заставил Гущина насторожиться. – А теперь, Лёша, сними салфетки с воротника, они все в пудре.