***
Геральт собирался двинуться в путь. Йорветт решил идти с ним, это в каком-то смысле облегчало его задачу — он знал, что к чему. С другой стороны, Йорветт явно рисковал головой, пускаясь в эту авантюру. Геральт присел на стул у камина. Огонь там явно зажигали очень давно. «Видимо, климат тут изменился». Он вынул из ножен свой серебрянный меч. «Для ведьмака самое важное — это его меч», — вспомнил Геральт слова Весемира. «Ты всегда прав». Серебро приветствовало ведьмака блеском лезвий обоюдоострого клинка. Бережным движением он положил лезвие на одно колено, а рукоять держал в руке. Заточка меча — извечный ритуал у ведьмака, если, конечно, не находилось более неотложных вопросов. «Нужно узнать, нет ли чародеев у противоположной стороны. Нужна хоть какая-то информация. Саския, конечно, может думать, что я по доброте душевной согласился, или от сочувствия… Я устал от бесконечной борьбы за власть, я простой ведьмак. Нейтралитет… Кто знает, смог я хоть раз остаться нейтральным, как хотел…» Так думал ведьмак, пока собирался в дорогу. Мысли казались сумбурными, непонятными, обрывками долетавшими из глубины подсознания, врывающимися в круговорот мысли. Йорветт уже ждал. Одет он был в длинный военный дублет серого цвета, подвязанный поясом с мечом, и узкие светлые брюки. Лёгкие сапоги эльфского кроя, явно новые, и неизменная повязка на глазу. А также неизменный лук и колчан стрел за спиной. Он стоял в коридоре у окна, рассматривая что-то вдали. Геральт был менее экипирован. Простая рубаха свободного кроя и поверх кожаная жилетка, льняные, сшитые по фигуре брюки и сапоги из тонкой кожи. Ремень от ножен перетягивал его грудь. На мгновение он задержался в дверях, наблюдая за Йорветтом, но эльф, обладавший не менее чутким слухом, чем ведьмак, обернулся. Они встретились взглядом, кивнули, приветствуя друг друга. — Я хочу поговорить с тобой, прежде чем мы выдвинемся, — Йорветт жестом пригласил его пройти по коридору. — Слушаю. — Хочу рассказать тебе немного об этом месте, чтобы ты понимал, что судьба многих местных…эм…нелюдей…решается сейчас. Когда я держал раненую Саскию на руках и готовился проститься с ней, вдруг воздух стал вакуумным, всё замерло. Я подумал, что тоже умираю, вслед за ней, но это открылся портал, и к нам вышла Сеалина. Странным образом девушка уловила связь между энергией золотого дракона и миром, где мы сейчас находимся. В том месте, после того как Саския была на волосок от смерти, произошел разрыв энергии, и грань, отделяющая наш мир от этого мира, сделалась совсем тонкой. Сеалина, как ты уже догадался, обладает силой источника. Но она не знает о природе своих сил, никто тут ничего не знает. Саския не желает признавать наличие тут каких-либо чар, после того как… ну ты сам знаешь. — Знаю. После того как Филиппа завладела её разумом и телом. — Да. Суть сложившихся обстоятельств такова, что король государства Браегрот, Расмонд, тоже знает об источнике. И ему известно, что объединив королевства и заполучив источник, он сможет использовать его для себя, в военных целях. Он собрался выйти за пределы Heimaat slanʼger. Выйти, объединив войска. — А откуда у него столько амбиций? Мне казалось, этот мир самобытный, о нём мало кто знает, если знает вообще. — Знают. Но ты прав, не многие. Но Расмонд не нелюдь, он человек. У него есть связи с внешним миром. И он давно намеревается заявить там свои права. Ему нужен источник, чтобы расширить портал, чтобы сделать его устойчивым. И ему нужно признание народа Heimaat slangʼer, чтобы он мог рассчитывать на признание во внешнем мире. А для этого ему нужна Саския, золотой дракон, жена. — Теперь картинка яснее. Значит, всё же чародей у него имеется? — Знаю, куда ты клонишь, но не думай, что он станет помогать тебе. Да и чародей его уже много лет пытается стабилизировать портал, чтобы через него можно было пройти целым и невредимым. Нужен источник. К счастью, Расмонд не знает точно, кто из наших людей является им. Сеалина скрывается от лишних глаз, работает наравне со всеми. Не имеет титулов и королевских милостей. — Думаю, что некоторые могут указать на неё. Её родня догадывается, что она не обычная. — Да, за ними следят. Геральт уловит нотки тревоги в рассказе эльфа. Ему это было хорошо знакомо. Чувство, когда нигде не скрыться от опасности, когда приходится идти ей навстречу. — Ты знаешь моё отношение к королевским особам. Мне до них никогда не было дела. Но всегда всё оборачивается так, что с кем бы меня ни свела жизнь, он обязательно будет замешан в интригу какого-нибудь заигравшегося монарха. Иногда мне кажется, что это мой рок, расплата за поступки, которые мне приходилось совершать. Расплата за смерть тех, кто погиб за меня, тех, кого я не смог уберечь. — Нельзя спасти всех, — Йорветт опустил глаза. Ему тоже были знакомы сомнения Геральта. — Ты не простой ведьмак. Это подтвердят все, кто тебя знает. Слава идёт впереди тебя, ты, сам того не замечая, уже давно повязан с королевскими особами и их интригами. — Это-то меня и бесит, — вздохнул Геральт. — Ничего не поделать. Ты нужен тут. Они вышли из апартаментов, на улице их встретила хмурая погода. — Запомни, мы идём туда не договариваться. Мы идём оценить противника. Расмонд вряд-ли захочет быстро расстаться с нами. Если что-то случится, ты должен будешь вернуться к Саскии без меня. — Вернёмся вместе. Не думаю, что мне стоит возвращаться к ней без тебя, она же убьёт меня, — Геральт слегка усмехнулся, смягчив этим общие опасения. — Ну и влип же ты, Геральт, как обычно, — поддержал его эльф. Они подошли к конюшне. — Чего Саския в действительности хочет получить от этой встречи? Не в самом же деле она думает, что я смогу убедить его оставить претензии на трон Змей? — Думаю, что отчасти она этого и хочет. Только убедить его словами получится вряд-ли. Нужно убедить его делом. — Пока не улавливаю, к чему ты ведешь, — нахмурился ведьмак. Лошади были уже осёдланы и снаряжены всем необходимым в дороге. Геральту досталась лошадь караковой масти, чёрная, с тёмно-каштановым отливом. Глаза у неё были умные. Геральт мысленно окрестил её Плотвой, как и всех до этого. Йорветту досталась гнедая. Лошади были сильными и резвыми, и на удивление послушными. Саския стояла на балконе, который располагался на самом верхнем этаже замка, и откуда открывался вид, захватывающий дух. Она стояла там одинокая, продуваемая ветрами, и наблюдала за тем, как мчатся двое всадников, и как стук копыт лошадей отдавался в её груди гулким эхом. Она стояла и смотрела вдаль прямым и тяжёлым взглядом. Так она провожала Йорветта. Всадники сбавили темп уже после того, как миновали пределы королевства. Большак тянулся далеко. Дорога была пустынной. Геральт решил продолжить разговор. — Лучше бы тебе рассказать мне весь план сейчас, пока мы ещё не приехали. — Тебе не понравится, — отрезал эльф. — Мне не нравится что-то только тогда, когда оно оборачивается против меня, — насел Геральт. — Мы должны убить чародея и уничтожить лабораторию. Пока что это всё, что я могу тебе сказать. Но поверь мне, это уже не мало, так как даже это нам будет сделать весьма проблематично. Мягко выражаясь. Геральт резко остановил лошадь. Лошадь запротивилась и топнула ногой. Лошадь Йорветта развернулась так, что встала поперёк дороги, и оба путника встретились взглядом. — Йорветт! Мне нужен этот чародей. Чёрт тебя подери… — Знаю, поэтому я и пошел с тобой. Дело должно быть сделано. Судьба одного человека ничто по сравнению с судьбой народа. — Теперь мне ясно. А она оказалась догадливее, чем я ожидал. — Твоя правда. Геральт, я обещал, что помогу тебе, чем смогу, и я помогу. Но чародей должен умереть. Больше Расмонд не сможет протащить сюда колдуна. А уничтожив лабораторию, мы уничтожим его связь с внешним миром. Без связей о нём быстро все забудут и не окажут поддержку. — Я уже боюсь представить остальные пункты вашего плана… Ладно, двинули дальше. Геральт слегка хлопнул рукой по крупу лошади. Йорветт последовал за ним. — Тебе нечего бояться. Рано или поздно найдётся выход. — Бывает и третий вариант. Слишком поздно. И они перешли на галоп.***
В просторном кабинете за нагруженным пергаментом и конвертами столом сидел человек лет сорока. Тёмные короткие волосы с блеском благородной седины подчёркивали величественный вид мужчины. Дублет, расшитый золотой ниткой, и бордового цвета короткий плащ подчеркивали статность фигуры. Мужчина сосредоточенно писал письмо, аккуратно выписывая каждую букву. Почерк был строгий и элегантный, выдавал особу весьма гибкого ума. Мужчина посмотрел в окно, на тень, падающую на солнечные часы. В эту минуту в дверь постучали и, не ожидая приглашения, вошли. — Ваша светлость, король Расмонд, вызывали? — Да, вызывал. Рассказывай. Гостья сладко улыбнулась. Села на мягкую тахту в углу кабинета. На столике рядом с тахтой стояла бутылка вина. Женщина откупорила её и налила себе в бокал. Всё происходило в молчании. Король ждал. — Изменений нет, — наконец произнесла она. — Если нет изменений, так и говори, — прошипел Расмонд. — А я и говорю. Изменений нет. — А когда, чёрт возьми, они будут? — Когда твои люди найдут источник. Женщина поправила платье. Каштановые волосы были прямыми и ухоженными настолько, что в их отблеске можно было увидеть собственное отражение. Зеленые глаза ехидно блестели. Женщина осознавала свою ценность и явно пользовалась властью. — Доренн, мне нужен результат. Источник шпики могут и не найти, а если и найдут, то Саския нам её так легко не отдаст. Мы даже не знаем, кто это. Почему, чёрт побери, ты не можешь вычислить её с помощью своих побрякушек? Я начинаю сожалеть, что связался с тобой! — Да? В самом деле? — чародейка состроила гримасу. — Кто ещё с кем связался. Без меня ты бы тут сгнил, в этой дыре, оторванной от приличного мира. Никто не хотел путаться с тобой…бастард. Расмонд вскочил весь бледный. — Как ты смеешь? — взревел он. — Ничего, ничего, — спокойно проговорила чародейка. — Тебе полезно. А что до «побрякушек», то они не действуют на слабые сигналы, который излучает источник. Чтобы его слышать, нужно иметь привязку хотя бы к минимальному его месторасположению. А пока твои бездарные шпионы наводят нас только на бордели. Расмонд умолк. В карих глазах отразилась колкость чародейки. Она знала, куда метить, и попала в цель. Расмонд не был чистокровным наследником трона. Внебрачный сын короля Визимира Справедливого, поздний сын. Унаследовав так некстати королевскую осанку и орлиный взгляд, гибкий и быстрый ум, он не мог претендовать на трон. Визимир лишь один раз проявил к нему внимание, когда отправлял его мать с ним на руках подальше, в Каэдвен, где нашёл для них небольшой домик. Но Расмонд не мог подавить свою королевскую натуру. Он активно участвовал в жизни Ард Каррайг. Обучался везде и всему, что мог себе позволить. Время шло, а амбиции Расмонда росли с каждым днём. Он похоронил свою мать, и больше его ничто не держало, он намеревался вернуться в Реданию и предъявить претензию если не на трон, то хотя бы на титул и родственное признание правившего уже в то время своего брата Радовида. Но явившись ко двору, не был даже допущен к секретарю Радовида и прогнан под гулкий смех королевской стражи. Расмонд поклялся себе, что добьётся своего. Горькая насмешка над гордостью нежеланного сына и нежеланного брата ожесточила сердце тогда ещё молодого Расмонда. Естественно, Радовиду доложили, что некий человек называл себя его родственником по отцовской линии и просил впустить. Радовид слышал однажды, будучи мальчишкой, разговор отца с начальником тайной службы о некоем нежелательном обременении и теперь, став королем, удостоверился, что у него, в самом деле, есть брат. Брат, которого он не знал и знать не хотел. Расмонд, уходя восвояси, определился для себя, что теперь для него дело чести добиться права на принятие престола, в случае гибели Радовида. Поскольку больше наследников у их отца не было. Он не знал до конца, как он сможет добиться этого. Он осел в Приречье и благодаря плодородной земле весьма преуспел в торговле и нажил себе неплохое состояние. Годы шли, и Расмонду исполнилось тридцать семь лет, но у него не было жены и детей. Он вёл такой образ жизни, когда было некогда и помыслить о семье. Всё, что его привлекало, это было приумножение капитала и расширение пределов власти. Отстроив весьма солидную виллу и собрав отряд дружинников, он построил там себе маленькую империю, где он был единственным королем. Но он понимал, что это ничто по сравнению с тем, что имеет Радовид, которому поклонялись, которого боялись и почитали. Собрав вокруг себя доверенных лиц, Расмонд строил планы по свержению правления Радовида. Но проникнуть в общество, окружающее короля, он так и не смог. Не хватало людей и ресурсов. Она пришла к нему неожиданно. Ему доложили, что некая особа желает видеть будущего короля Редании. Расмонд принял её почти тотчас же, потому что испугался, что о его планах завоевания престола кто-то знает помимо него. Что его предали. Женщина вошла к нему в комнату. Свободная и дерзкая, как все подобные ей. Чародейка. Каштановые волосы шёлковым покрывалом ложились ей на плечи. Когда она шла, ни один волосок не смел спутаться или двинуться, подхватываемый ветром. Всё было идеально и блистательно. Ядовито-зелёного цвета глаза делали её похожей на демоницу, но голос и движения чародейки действовали успокаивающе и распологающе. — Король Расмонд? — обратилась к нему чародейка. — Откуда… что это все означает? — недоуменно воскликнул Расмонд. — Не стоит волноваться. Я друг. И я умею хранить тайны. — У меня нет тайн. Не понимаю, о чём ты, — Расмонд сделал равнодушное выражение лица. Чародейка улыбнулась уголками губ. — Понимаешь…понимаешь, я вижу, и слышу. Я пришла к тебе с предложением. — Я не заключаю сделок с незнакомцами. И незнакомками. А тем более с такими…как ты. Чародейка ничуть не смутилась, но голос стал твёрже, и цвет ядовитых глаз будто стал ярче. Она была на охоте. — Ты заключишь сделку, Расмонд. Я сумею убедить тебя. Расмонд сел. На минуту он задумался о таинственной гостье. Смерив её взглядом, он оценивал, стоит ли слушать её или позвать начальника охраны. Он решил, что стоит рискнуть. — Я люблю настойчивых. Что ж, излагай. Но не крути. Я насквозь вижу лжецов. — Ты позволишь? — чародейка указала на кресло у очага. Это был первый и последний раз, когда Доррен что-то у него спросила. Он уже был в её власти.***
Доррен находилась инкогнито в Редании. Одна из многочисленных воспитанниц академии Аретуза. Молодая чародейка. Для неё не нашлось места в чародейской ложе, и она сначала пыталась примкнуть ко двору Эмгыра вар Эмрейса, но её не приняли и дали понять, что вакантное место занято. Чародейка подрабатывала тем, что принимала просителей в своем особняке, и если прошение было не слишком дерзкое, за достойную плату она исполняла желание заказчика. Заказчиков и просителей оказалось пруд пруди. Все хотели иметь красивую внешность, приворожить любимого или банально отравить соперницу или соперника. Доррен не смущали подобные просьбы, главное, чтобы следы преступления не привели к ней, а уж об этом Доррен умела позаботиться. Вскоре ей наскучили просители, и ей захотелось удовлетворить свои амбиции. Она решила, что раз она не может примкнуть к желаемой королевской персоне, время слепить своего собственного короля. И она начала искать. Медленно, дотошно. И, о удача, во время ее путешествия через Реданию она подслушала разговор двух королевских прачек. Они говорили о старом слухе, что где-то то есть бастард Визимира и что давно он не заявлял о себе. Прикинув все выгоды и минусы авантюры, Доррен решила предложить ему сделку, и у неё был козырь. Давным-давно, ещё до того, как Доррен решила, что однообразная жизнь исполнительницы чужих желаний не для неё, она имела опыт мореплавания. Став участницей одной из удачных экспедиций к заброшенному гроту, по преданию который был одним из тайных ходов и вёл к дворцовым лабораториям эльфов. Экспедиция была небольшая, все расходы проплатил мелкий меценат, получивший наследство от покойного предка, и желающий его приумножить. Доррен была совсем юной, но уже весьма амбициозной и жёсткой, что касалось дел, суливших выгоду. В затопленном и полуразрушенном гроте был и в самом деле обнаружен ход, но не к эльфской лаборатории, а к тайнику какого-то мага. Древнего мага. В тайнике, помимо всяческих редких рецептов и дорогих амулетов, был личный дневник мага. Доррен опять прикинула свою выгоду. И прикинув, убила всех участников экспедиции. Из дневника чародейка узнала о пророчестве и о порталах в другие миры и измерения. Прочла о многих народностях, населявших миры. Доррен забрала себе все амулеты и рецепты, но пуще всего она хранила дневник мага. Мир Змей или родина Змей привлёк Доррен своей легендой о драконе. Она припомнила события в Лок Муинне, связанные с драконницей из Вергена. Решив, что из этого может выйти замечательное начало её личной экспансии.***
Йенифер изучала кольцо, аккуратно сидевшее на её тонком длинном пальце. Пять мелких розовых бриллиантов обрамляли крупный аметист в центре, под цвет глаз. Кольцо было выполнено с большим вкусом и явно с учётом пристрастий будущей владелицы. Кольцо искрилось, и искрились глаза чародейки. Она решилась стать его навсегда. Истредд для всех и Валь для неё. Было время, когда она смогла пренебречь им и бросилась в объятия ведьмака, но теперь, когда с ним всё было кончено, и она долгое время прожила одна, судьба снова столкнула их лицом к лицу. Встреча была приятной, к неожиданности Йенифер и к великой радости Валя. Он смог простить её и не смог забыть. Сердца обоих были истерзаны, и раны были глубоки, но они смогли принять друг друга и не держать обид. Их долгий ужин окончился длинным разговором, а длинный разговор — бессонной ночью, которую оба провели в кровати. В одной. На утро Йенифер нашла на прикроватной тумбе резную коробочку из красного дерева, а в ней — кольцо. Записка лежала под коробочкой. «Дорогая Йенна, ходить вокруг да около у меня нет желания, ведь мы так давно знаем друг друга. Будешь ли ты на этот раз моей? Только навсегда… Твой Валь» Предложение не было новостью для Йенифер, она почувствовала, что он близок к этому ещё тогда, когда они расстались последний раз. «Он хранил это кольцо столько долгих лет». Но теперь, когда он узнал обо всём, что случилось между ней и Геральтом, он решился снова встать на путь покорения её сердца. Йенифер надела кольцо и ощутила себя лучше. Старое она решила не вспоминать. Отряхнула непослушные локоны цвета воронова крыла. Обсидиановая звезда на шее качнулась вслед за движениями хозяйки. Она достала свои любимые духи, пахнущие сиренью и крыжовником. Неизменный запах Йенифер. Спутать её с другой было невозможно. Чёрное и белое, крыжовник и сирень. «Прощай Геральт. Прощай навсегда. Будь счастлив. Я решилась».***
Сеалина склонилась над ретортами. Жидкость стекала по желобку из одной колбы в другую. Медленно. Сеалина терпеливо ожидала завершения процесса воспроизведения реакции компонентов будущего снадобья. Она испытывала свою новую рецептуру лекарства от бронхита. Сделав запись в дневнике о ходе эксперимента, оценив его как «удовлетворительно», она плюхнулась на мягкую тахту и взяла в руки массивный фолиант. Обложка была инкрустирована кожей и полудрагоценными камнями. На ней каллиграфическим почерком было выведено название книги: «История алхимии». Книга была полностью рукописная и необычайно драгоценная. Сеалина любила её больше всего. Особенно ей нравился звук, который издавали шуршащие страницы, и запах древности с примесью мистики. К этой книге она обращалась, когда ей требовалось вдохновение. Вся её неоценимо дорогая библиотека досталась ей в наследство по линии отца, а ему — от его отца, и так она многие поколения переходила от предков к приемникам исключительно по мужской линии. Но когда родилась Сеалина, у её матери обнаружилась серьёзная болезнь по женской части. Её отец самолично оперировал жену, и, конечно, после этого детей у них быть больше не могло. С самого раннего детства Сеалина проявляла тягу и любопытство к делу отца. Ввиду отсутствия возможности передать семейный опыт, накопленный веками, наследнику семьи, было принято решение передать его Сеалине. Это был первый случай в их семье, когда женщина занималась медициной наравне с мужчиной. Сеалина бесспорно любила свою библиотеку и своё дело. Огромный опыт предков, смотрящий на неё с полок, поблёскивающий, отражаемый от склянок и реторт, молчаливо подбадривал её и придавал сил. Ведь мало с кем она могла быть самой собой, только среди книг и стекла. Пролистав фолиант до середины, она нашла там свою закладку в виде стебелька цветка лаванды. Аккуратно отложив её, она погрузилась в мир теоретической алхимии. Книга была скучна для человека незнающего, но не для Лины. Она читала до глубокой ночи, пока усталость не взяла свое. Она так же аккуратно заложила цветок между страниц и поставила книгу на место. Лина прошла в свою спальню, разделась донага и легла. Заснула она сразу, но этой ночью отдохнуть ей было не суждено. Она видела сон. Мрачная долина распростёрлась на многие мили. От едкого дыма тысячи костров выедало глаза. Сеалина словно призрак стояла среди бушующей вокруг неё бойни, состоящей из криков боли, агонии и запаха смерти. Мёртвые тела покрывали друг друга, образуя целые насыпи и горы. Сеалина увидела солдата. Он не мог дышать из-за большой вмятины на доспехе в районе груди. Его рёбра были сломаны, и, кажется, было задето лёгкое. Он хрипел, и изо рта тёмной тоненькой струйкой текла кровь. Он задыхался. Умирал. Сеалина стояла, охваченная ужасом. «Это лишь сон. Нужно просто проснуться». Мимо неё пронёсся конь. Чёрный конь мотнул головой, и она увидела белую стрелу, украшающую его лоб. Конь пронёсся мимо, топча мёртвых, он и сам был весь в крови. Крики умирающих и раненых, крики людей, своих и чужих. Война. «Нужно проснуться». Но проснуться она не могла. Сеалина увидела образ. Образ плыл прямо на неё и был серым, весь искрился, и то и дело исчезал и возникал вновь. Она услышала его голос. Голос отдавался гулким эхом по всему бранному полю, сотрясая воздух. «Насилие порождает насилие, — вещал образ. — Древнее пророчество Aeirn сбывается на твоих глазах, дитя. Исток силы, текущий по твоим венам, есть ключ. Какую дверь ты откроешь?» Лина стояла, охвативший её ужас сдавил ей горло, и она не могла произнести ни слова. «Ты сомневаешься. Ты не готова. Твой народ умирает в войне, которую ты можешь прекратить, — образ гремел страшным голосом. — Но твой мир исчезнет в своей самобытности. Вы уже умираете». «Нет», — пронеслось в голове у Сеалины. «Нет? Ты уверена, дитя? Оглянись, где ты находишься?» «Война…» «Да. Война. А знаешь, почему идёт война?» «Нет». «Люди. Вы связаны с миром людей, хоть и живёте отрезанно от них. Вы отказались от них, но ваш мир зависим от них. Драконница должна привести вас к людям и миру». «Саския… Она не хочет возвращаться к людям. Они предали её, оставили одну». «Ты — исток. Найди же своё русло и исполни своё предназначение!» — прогремел образ. Сеалина проснулась.