Ведьмак: Путь домой

      На дворе уже утро. Солнце по-привычному весело наполняло светом, просеянным через оконное стекло, всю спальню Сеалины. Эхо от голоса из сна ещё гудело в голове медички. Она потерла виски пальцами, слегка помассировала область над переносицей. Гул постепенно рассеивался. Она оделась и спустилась вниз. Тут в дверь постучали. Лина напряглась, она никого не ждала сегодня. Она открыла. На пороге стоял мальчик лет одиннадцати. Светлые голубые глаза с тоской глядели на Сеалину.  — Госпожа, подайте на кусок хлеба, — взмолился мальчик. Его грязная одежда указывала на то, что он был одним из городских попрошаек и нищих. Сеалина сначала удивилась такому гостю, но увидев, что ребенок одет в рваную одежду и чрезмерно худ, быстро взяла себя в руки. — Сейчас, малыш.       Она скрылась в глубине кухни, и через несколько минут вынесла большой свёрток из бумаги, в котором были остатки вчерашнего ужина и несколько монет. Глаза мальчика засветились. — Вы столь же щедры, сколь и красивы, госпожа! — заголосил мальчик.       Сеалина улыбнулась, потрепала его непослушные курчавые волосы и закрыла дверь. Жизнь набирала привычный ритм. Сегодня днём ей нужно предстать перед Саскией с отчетом. Лина пошла собирать свои бумаги и готовиться к отчету. Она не знала, что в вазе, которая стоит у входной двери, появился лишний цветок.

      Доррен внимательно выслушивала доклад очередного незадачливого шпиона короля Расмонда. Она всегда принимала шпионов в своем кабинете. Хотя кабинетом это называла только сама Доррен, остальные называли это издевательством и в высшей степени мучительным процессом. Доррен принимала шпиков в парильне. Притом, что места в ней было исключительно на одного человека. Сотрудникам тайной службы предстояло делать доклад, стоя в полном обмундировании. Если доклад был коротким, чародейка сама начинала выспрашивать, и вся дискуссия длилась всегда не менее часа. Из парильни шпики вываливались на последнем издыхании, а Доррен продолжала сидеть и размышлять. На этот раз всё было иначе. — Сначала, значица, так было, — начал свой рассказ шпион. — Шли мы, значит, мимо каба…кхе…кхе…мимо базара, значица, шли мы, и видим, что дева одна склянки какие-то раскладывает на лавке. А к ней сразу люд сбегаться начал. Ну, думаю, над проверить, раз столько зевак любопытных к ней сбежалось. Подходим тихонько мы, значица, и смотрим, всё уловить стараемся, — шпион вытер пот со лба. — А она, оказуется, медичка местная. Но хотя и ходют-то к ней люди, всёж её побаиваюца. Поспрашивал я местных. У ней братец есть. Говорят, враждуют на почве общей неприятственности.       Доррен впилась глазами в шпиона так, что тот сглотнул, но в горле у него пересохло, будто он не в парильне, а в пустыне оказался.  — Дальше, Вирджинно, продолжай. Значит, на почве неприязни… Что ещё узнали о ней?  — Узнали, что живёт одна. Что иногда носит лекарства во дворец.  — Опиши мне её, Вирджинно, подробно!  — Эээ… Среднего роста, волосы светлые.  — Я сказала подробно, кретин, точный цвет волос описывай!  — Прошу вас, госпожа, не гневитесь. Я ж простой мужик, в бабских волосах не понимаю нишиша. Вот задница — другое дело… — и тут шпик осёкся, увидев недобрый огонёк в глазах чародейки. — Цвет волос, госпожа, у неё все равно, что цвет соломы.  — Дальше.  — Глаза чёрные, что крыло ворона. И огромные такие глазища-то. В остальном баба как баба. Фигура у неё тощая разве что.       Доррен погрузилась в раздумья. Вирджинно стоял, истекая потом под кожаными куртками. Доррен никогда не обращала внимание на неудобства остальных. «Медичка может пригодиться мне, заодно нужно проверить её». Она встала. Вытянула вперед руку и выкрикнула заклинание. В руке чародейки появилась невероятной красоты роза цвета бычьей крови.  — Вирджинно, любыми способами эта роза должна быть у этой девушки. Исполнять. Шпион аккуратно взял розу и, шаркнув ногой в поклоне, удалился.       Спустя два дня Доррен решила воспользоваться своим личным изобретением для слежения. Она настроила мегаскоп на подброшенную в дом Лины розу, заодно показывая всё пространство вокруг.  — Интересно… Столько книг и такая богатая лаборатория… Что я вижу? Это не белый мёд ли? Запах…подходит, — чародейка повела носом. — Интересно, откуда у неё рецепт… Так-так. Чувствую, что присутствует некая сила. Остатки магии, но очень слабые. Неужели наша медичка недавно имела контакт с магией? Означает ли это…       Доррен развернула мегаскоп так, чтобы можно было осмотреть верхний этаж, но энергия, которой была заряжена роза, начала иссякать, и картинка становилась нечёткой и уплывала как туман. Но, не смотря на то, что смотреть было нельзя, Доррен могла чувствовать, и она однозначно чувствовала присутствие силы. Израсходовав полностью весь заряд заклинания, роза, стоявшая в вазе, сначала завяла, а потом ссохлась и раскрошилась. Отследить по ней следящего было невозможно. Зато у Доррен появилась, наконец, зацепка, и весьма серьезная. Так или иначе, девушку нужно было доставить во дворец Расмонда, и понять, есть ли у неё способности, или же это кто-то из её окружения создает магическую ауру. В таком случае, у Доррен был к ней разговор.       Она надела кожаный брючный костюм для верховой езды, накинула плащ с капюшоном, отороченным тонкой полосочкой меха черной лисы. Спустилась к конюшням, выбрав самую резвую кобылку, вскочила на неё и погнала её галопом прочь от дворца, в сторону диких земель.       Дорога Доррен была не сказать, что сильно далекая, но места были враждебные для местных жителей, а для людей и подавно. Ядовитые травы, питающиеся мелкими грызунами и насекомыми, могли оставить на теле ужасные ожоги, если на них случайно наехать. «Удушливые» леса, в которых можно незаметно для себя медленно и мучительно «утонуть». Но Доррен поставила защиту на себя и свою кобылу, хотя в этом не было сильной нужды, она знала все тропы наизусть. Лёгкие следы ожогов на её икрах были этому неопровержимым доказательством. За то время, что она изучала портал, у неё было время изучить и местную флору и фауну, от встречи с которой у чародейки остались болезненные воспоминания. Полностью вылечить ожог от такой травы она не смогла. Доррен мчалась во весь опор, ловко огибая стволы деревьев и перепрыгивая овраги. Доскакав до речки, она сбавила обороты и пошла вдоль неё, вверх по течению. Осенняя река, не смотря на жару, была ледяная. От неё веяло морозной прохладой, высокие пороги провоцировали быстроту течения, создавая завихрения на поверхности воды. Кипучая, пенная река жила и дышала, окружённая лесами. Питала своей влагой корневища близстоящих деревьев. Летом в этой реке был всегда крупный улов летучей рыбы. Доррен предстояло перейти эту реку вброд. Она знала, что у неё есть небольшая отмель чуть выше по течению, но и это было большим испытанием для лошади. Нужно было использовать мощное заклинание защиты, а для Доррен это была колоссальная энергозатрата.       Наконец, они дошли до отмели. Доррен приостановила лошадь. Оставаясь верхом, она вытянула руки в стороны и начала нашёптывать заклинание, постепенно повторяя его всё громче. В её руках заискрились огоньки, и с каждым новым произнесённым заклинанием они увеличивались в размере, пока в итоге не соединились в один огромный слепящий шар, окутывающий лошадь и наездницу. Доррен ногой слегка пришпорила лошадь, направляя её движениями бёдер. Переправившись на другой берег, Доррен отпустила защиту. Тяжело дыша, она опустилась головой на шею лошади. Руки дрожали и не могли держать поводья, но нужно было двигаться. Она заночует на месте, и пошлёт оттуда ворона к Расмонду с подробными распоряжениями.