***
Луна и Звезда на флагах твоего Дома чередуется то с шалком, то с наручами, то с символами остальных Великих Домов. Из-за флагов, развешанных вдоль величественных стен тронной залы, обычная строгая обстановка кажется по-настоящему нарядной. Непривычной. Как и обилие высокопоставленных особ со всех частей теперь уже единого Ресдайна. Да, ты добился своего. И сегодня день твоего триумфа. В центре залы установлен большой круглый стол, за которым уже сидят члены Первого совета. Лишь одно место пустует. Ты выходишь из резных дверей, облачённый в лучшие костяные доспехи, с забранными в хвост длинными волосами и горящим триумфом взглядом. Подходишь к свободному месту за столом, и каждый из советников признаёт тебя Великим Наставником и Королём. Каждый дарует тебе символ своего Дома. Когда очередь доходит до меня, я с усилием могу сдержать дрожь в руках. Неревар Индорил — король. Мой король и господин на веки. И пусть внутри всё кричит о том, что это не приблизит, а заберёт тебя у меня, я не могу не радоваться. Я люблю тебя. Я доверяю тебе. — Что бы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне, — одними губами, едва слышно. Отражаясь в твоей улыбке и крепком рукопожатии. Большего — и не нужно.Король
23 октября 2016 г. в 04:03
Вполне ожидаемо, что рады этому оказались далеко не все.
Возвращаясь домой, нас застигла непогода, и Аландро предложил переночевать в небольшом городке, столице одного из кланов, которые теперь, находясь на территории земель Великих Домов, должны были подчиняться тебе как королю.
Только вот у этого клана уже была своя королева.
Королева, которая из-за тебя своего трона лишилась, и теперь её посыльный стоит перед нами и просит тебя об аудиенции для его госпожи, которая "просто хочет увидеть, кто же теперь будет править её народом".
— Не думаю, что это хорошая идея, — говорю я, удобнее устраиваясь на мягких подушках, которыми устлан пол гостевой комнаты. — И, в конце концов, ты не обязан этого делать.
Аландро согласно кивает, а Вивек с интересом выглядывает за плотные занавески, пытаясь высмотреть гостью на улице.
— Да нет, Ворин, как раз таки обязан. Я забрал то, что принадлежало ей. — Ты взглядом приказываешь Аландро молчать. — А насчёт плохой идеи: здесь рядом со мной лучший маг, сильнейший телохранитель, да и сам я неплохо владею оружием. Не думаю, что одна женщина, пускай даже и неплохо разбирающаяся в ядах, сможет что-то сделать.
В груди неприятно кольнуло. Так значит, ты знаешь, кто именно правил этим кланом?
Настолько хорошо знаешь, что даже такие подробности от тебя не ускользнули?
За своими мыслями не замечаю тихого стука в дверь, и женщину, появившуюся на пороге. Мускус и вереск. Никогда бы не подумал, что их сочетание может быть таким… соблазнительным.
Она медленно подходит, давая нам всем возможность рассмотреть её. Высокую, златокожую, покрытую затейливыми татуировками. Стройную и молодую. С густой копной рыжих, перетянутых костяной заколкой в высокую причёску, открывающую длинную шею, волос. С медовыми глазами и полными чувственными губами. Вся её внешность — словно воплотившаяся в жизнь мужская фантазия, но…
Характер — сильный, волевой — виден в каждом движении, хоть она и пытается скрыть это. Он проскальзывает во взгляде, когда теперь уже она внимательно осматривает нас. Слышится в грубом хрипловатом голосе:
— Здравствуйте, господин Луна и Звезда. Я Альмалексия, королева… — запинается, склоняет голову, извиняясь, — Я была главой этого клана. Надеюсь, вы не сочли за дерзость моё желание увидеть вас.
С каждой секундой происходящее нравится мне всё меньше. Потому что существуешь для неё только ты, нас нет. Ни меня, ни Аландро, ни даже Вивека. Всё её внимание, все чары направлены только на тебя.
Тонкое голубое платье из шёлка облегает фигуру, как вторая кожа, разрезы почти до бедра ничуть не скрывают длинные ноги. И при всём при этом как шлюха она не выглядит. Как чувственная женщина — да.
Вивек глаз оторвать от неё не может, и даже Аландро, кажется, ослабляет бдительность. А что же ты?
Украдкой кидаю на тебя взгляд и краснею. Потому что смотришь ты не на неё — на меня. Еле заметно киваешь и отвечаешь:
— Нет, ну что вы…
Ваш разговор длится до самого рассвета. Обо всём: начиная от способов возделывания рисовых полей до внешней политики с айледами. Где-то к середине я понимаю, чего она добивается, а к концу уже уверен в твоём решении.
Вместо одного приблудившегося котёнка у нас будет два. И второму я не рад совершенно.
Едва выдаётся возможность, выхожу на всё ещё по-утреннему морозный воздух, вдыхаю полной грудью и чуть не захожусь приступом кашля. В уголках глаз проступают слёзы.
Кимеры только-только начинают просыпаться, где-то вдалеке ухают силт страйдеры.
А я чувствую, как сердце наполняет тьма. Ненависть к этой Альмалексии только за то, что она появилась. За то, что женщина и имеет право флиртовать и вести себя так по отношению к тебе. Открыто.
Снова вдыхаю, и снова. Словно никогда не дышал. Словно пытаюсь про запас, на всю жизнь вперёд. Знаю, что без тебя не смогу — и пока ты ещё мой, изо всех сил пытаюсь.
Бесконтрольная паника по телу кнутами хлещет, и я даже готов поклясться, что мне подлили какой-то яд в питьё, потому что такого никогда не чувствовал.
Ощутив тяжесть чьей-то руки на плече, отскакиваю вперёд, резко оборачиваюсь в готовой атаковать стойке.
Ты явно не ожидал такой реакции от меня и теперь сердито хмуришься:
— Что такое, Ворин, что с тобой?
— Всё нормально.
Вру откровенно, и ты без труда понимаешь. В мгновение подходишь и рукой за шею притягиваешь. Смотришь глаза в глаза, не отрываясь и не давая увернуться.
Наизнанку выворачиваешь, докапываясь до сути. Не спрашиваешь, хочу ли этого я.
Да и разве тебе интересно?
— Я люблю тебя, Ворин. Ты же доверяешь мне?
Горячий шёпот у самых губ. Тебе наплевать, даже если кто-то увидит, а я в первый раз хочу этого.
Хочу, чтобы она увидела.
Киваю и прижимаюсь своим лбом к твоему. Только сейчас понял, насколько замёрз, а от тебя словно от печки пышет.
— Тогда поехали домой.