***
Светящаяся пыль, рассыпанная по полу и уже распустившимся аккуратным цветкам лотосам, отбрасывает причудливые блики, в отдалении журчат маленькие фонтанчики, а раскуренные благовония подёргивают всё легкой дымкой, делая свадебную Залу похожей на Лунную тень. Кажется, вот-вот — и оживут изваяния крылатых сумраков-стражей, по периметру окружающих помещение, а вы, стоящие в самом центре, словно ожившие воплощения рассвета и заката. Альмалексия, в тёмно-синем, цвета ночного неба платье, богато расшитом алмазами, собирающимися созвездиями от самых плеч, с убранными наверх огненно-рыжими волосами, выглядит как сама ночь. Юная, притягательная, как никогда прекрасная. Ты же, в своём золотом ритуальном камзоле, подпоясанным литым из лунного камня поясе, плащом-крылом, словно зарождающийся день: светлый, яркий, сильный. Наверное, ваша внешняя гармония причиняет боль Даготу, но он никак не выдаёт себя, вызывая во мне ещё большее восхищение и уважение, чем раньше. Хотя я и думал, что больше уже просто невозможно. По сравнению с ними мы словно лава и пепел Ресдайна. По бордовой шёлковой мантии Дагота кроваво-красными прожилками стекают узоры, собирающиеся на груди шалком, чёрные волосы присобраны венцом, покрытым маленькими шипами, широкий металлический пояс переливается россыпью рубинов. У меня наряд гораздо проще: белое суконное одеяние, достающее до колен, расшитое серебряными нитями, словно пеплом покрытое, застёгнутое так высоко под горло, что даже дышать трудно, и серебристые украшения в распущенных белых волосах. Пока мы идём, ты внимательно рассматриваешь Дагота, а он смотрит перед собой, словно в пустоту. Я уже хочу вступить в круг, но его рука останавливает, слегка сжав плечо. Взглядом показывает обойти по краю и встать около супругов. Мне кажется, или в твоём взгляде мелькает недовольство? Ну же, не будь таким эгоистом, Неревар, ты и так получаешь всё, чего только пожелаешь. Даже боги не могут похвастаться подобным. Дагот почтительно кланяется тебе, прежде чем занять место по правую руку, и я, следуя его примеру, проделываю то же самое для Альмалексии. Всего через несколько мгновений позади нас собираются музыканты, начинают играть тихую спокойную мелодию. Несмотря на современную моду, ты выбрал их из Велоти — простая грубоватая музыка и нехитрые, но такие душевные, слова всегда нравились тебе больше излишне мелодичной музыки Домов. Пустое пространство начинают занимать гости. И все без исключения — кимеры, гости из других стран — замирают в восхищении, приоткрыв рты, осматривают храмовую Залу и, конечно, вас с Альмалексией. Сейчас, стоя рядом друг с другом, вы действительно кажетесь идеальной парой. О таких слагают легенды, пишут романтические книги и рисуют портреты. Чтобы в веках запечатлеть красоту краткого мига. С первым звуком массивных барабанов зала стихает, а вы опускаетесь на колени, вместе с гостями, последовавшими вашему примеру, чтобы вознести хвалу и испросить благословение у Леди Азуры и других богов. И лишь мы с Ворином остаёмся стоять. Только теперь понимаю, что он говорил серьёзно, называя нас смертными воплощениями Принцев. Потому что благословения вы просите у нас, развернувшись и почтительно поклонившись до земли. Ты жесток, Неревар, ты слишком жесток. Требовать, чтобы именно Дагот был твоим помощником, зная о том, что ему придётся сделать? Благословить тебя на брак с женщиной? Но на его красивом лице маска величественной холодности, лишь в глубине золотых глаз проскальзывает затаённая боль. И всё же он исполняет свою роль безупречно, двигаясь плавно, размеренно, точно в такт играющим позади нас музыкантам. Сейчас Дагота и правда легко спутать с воплотившимся бессмертным. Интересно, каково это, собственными руками отпустить того, кого считаешь своим чуть больше, чем полностью? И вот все ритуалы совершены. Наступает пора принимать дары. Каждый приглашённый по очереди подходит к центру Залы, кланяется вам с Альмалексией и вручает подарки, которые принимаем за вас мы с Даготом. Это не только традиция, но и элемент осторожности, ведь недоброжелателей у тебя хоть отбавляй, и далеко не всё, что вам дарят, может оказаться безопасным. Наверное, этим ты и завуалировал своё решение выбрать именно нас себе в помощники? Самый лучший маг и сильнейший воин, действительно. Не подкопаешься. Постепенно Зала становится похожа на пещеру какого-нибудь матёрого контрабандиста, столько в ней всякой всячины: от изящных статуэток кости даэдра, до целых ящиков горячительных напитков и сока хиста. Последним к нам подходит Думак. Он проявляет поистине королевское уважение, пропустив вперёд все кланы и народы Велоти, хотя и мог бы настоять на первенстве. В его руках огромный позолоченный короб, украшенный изображениями планет и созвездий, с маленькими замками-шестерёнками по бокам. Засмотревшись, я не сразу замечаю невысокого худощавого спутника за спиной у Думака. Судя по богатому одеянию, он является кем-то высокопоставленным. А если брать в расчёт потемневший взгляд Дагота, то этим кем-то является ни кто иной, как Кагренак, Тональный Архитектор и лучший учёный двемеров. — Поздравляю вас с этим радостным событием, друг мой Неревар и прекрасная Альмалексия. Ещё во время войны с нордами я говорил Кагренаку, — он кивком головы указал на двемера рядом с собой, подтверждая мою догадку, — Что именно таким должен быть ваш союз. И именно такой — королева Ресдайна. — Альмалексия не поднимает взгляд, но обычно бледные щёки покрывает румянец. — И вот теперь, наконец, я могу вручить вам дар, который не один месяц ковался в кузнях Красной горы. Думак замолкает, и Кагренак помогает ему открыть короб. В нём на отделке из пурпурного бархата лежат два изумительной красоты меча. Как только Кагренак осторожно берёт в руки первый, одноручный изогнутый меч адамантиевой стали, с острыми шипами-наростами на лезвии и витиеватой эбонитовой рукоятью, украшенной янтарём величиной с большой камень, тот загорается неземным огнём. Золотисто-алым, как отблеск заходящего солнца, источающим жар, словно его только-только достали из раскалённой лавы. — Тебе, Неревар, я вручаю "Истинное Пламя". Меч, который принесёт много побед и оборвёт нити многих жизней. Кагренак выковал его, как отражение твоей силы, его пламя — пламя твоего взора. Пусть же оно не затухает в веках, даже когда придёт твоя пора уйти в обитель так почитаемой тобой Азуры. — Раскатистый голос Думака торжественно разносится по Зале, вырывая у гостей восхищённые вздохи. Даже я, признаюсь, на какое-то время забыл обо всём, кроме меча, омываемого языками пламени, словно берег приливными волнами. Но вот Кагренак, подойдя ещё на несколько шагов, протягивает "Истинное Пламя" Даготу, и тот слегка дрожащими руками принимает меч. На короткое мгновение ваши взгляды встречаются, и от улыбки на твоём лице всё внутри клокочет. Потому что не просто необходимость, потому что тебе действительно нравится всё, что происходит. Наблюдать за его мучениями нравится. Кагренак подходит и берёт второй меч, изогнутое, украшенное витиеватыми узорами эбонитовое лезвие которого так же охватывает пламя, но в отличие от предыдущего оно белое, холодное, словно северный ветер. Ослепляющее. Длинная из выделанной кожи с серебряными креплениями рукоять сделана в акавирском стиле, что весьма нетипично для двемеров. Видимо, они решили, что их стиль слишком груб и механичен, и для будущей королевы Ресдайна сделали нечто более изящное. И действительно, меч выглядит невесомым и таким же оказывается у меня в руке, но одного взгляда на него хватает, чтобы понять, насколько он на самом деле смертоносен. — А это — "Огонь Надежды", — я кладу меч рядом с восхищённо воззрившейся на него Альмалексией, — Мой подарок супруге. Как и ваша красота, он прекрасен и настолько же смертоносен. Его пламя, как ваша молодость, дарит надежду на процветающее будущее всего народа. А для врагов станет леденящим душу и тело ужасом, несущим смерть. Надеюсь, ваш брак будет крепким и долгим. Как и ваша жизнь. Думак умолкает, почтительно склоняет голову и отходит обратно на своё место. Брачная церемония на этом заканчивается, теперь остаётся лишь короновать Альмалексию и предаться земному веселью, которое продлится три дня. Для кого-то они покажутся коротким мгновением, а для кого-то — бесконечной пыткой.***
В итоге если официальное празднование длится несколько дней — народное растягивается на целую неделю, в течение которой слуги мешками сгребают подарки, регулярно приносимые простыми жителями к дворцу. Вначале я даже опешил, когда увидел, с каким трудом служители открывают двери в храм, чтобы выпустить гостей. Тогда Дагот объяснил мне, что это знак большого уважения и любви народа к тебе, их благословение нового союза. Пока мы шли до дворца, я увидел, что многие "неприглашённые" кимеры уже стоят около импровизированных столов, установленных под раскидистыми навесами цвета безоблачного неба, и пируют. А как только вы с Альмалексией попали в их поле зрения, они подняли настоящий гвалт, поздравления посыпались отовсюду, и к концу пути я чувствовал лёгкую головную боль, которая до конца вечера только усиливалась.