***
Ты и правда рад. И хотя голос изнутри подтачивает, то и дело подсовывая мысли об истинных мотивах твоих чувств, я вижу, знаю, что ты радуешься искренне, потому что уверен, что я наконец-то предпочла своей покровительнице Боэтии твою — Азуру. Мой Принц мне ближе, но я уже молилась ему, молилась долго и горячо. Безответно. Видимо, потеряла его благословение, когда позволила себе возлечь с супругом его врага, когда его копьё оставило на мне незаживающую метку, поселив внутри проклятие бесплодия. Моя первая маленькая месть за это — растерянность и искреннее непонимание в глазах Вивека, когда при прощании Ворин отводит меня чуть в сторону от вас и отдаёт свиток мгновенного перемещения и несколько склянок яда. Слежу за его реакцией краем глаза, и на лице расцветает победная улыбка. Почти такая же, как на твоём. Да, пускай он смотрит, пускай наблюдает за тем, как его неприступный возлюбленный сближается со мной всё сильнее. Пускай ревность поглотит его и сожжёт изнутри за всё, что он мне сделал.***
Из Морнхолда мы, вместе с караваном торговцев, выходим с первыми рассветными лучами. Странно, но я чувствую такую лёгкость оттого, что ты не пошёл меня провожать. Наверное, потому что уверена — ведьмина магия внутри точно вытворила бы что-нибудь прямо перед всеми. Волшебными завитками пыльцы с только-только начинающих распускаться цветов на уровне глаз возникает короткое: "Будь осторожна". Интересно, это ты послал Ворина меня проводить или же он сам пришёл? Бережно рукой собираю и размазываю по свитку перемещения, безнадёжно его портя. Знаю, Ворин хотел как лучше, но этот путь я должна пройти сама, от начала и до конца.***
На протяжение вот уже недели плавания до Вварденфелла шторм не прекращается ни на минуту. Я извела почти все запасы яда, что дал Ворин, но ведьмина магия словно иммунитет выработала. Нашла путь без меня вредить всем вокруг. Качка, гроза, затянутое тучами небо и поистине даэдрической силы волны, с ужасным грохотом разбивающиеся о борта корабля, — всё это измотало команду бывалых моряков, которые уже, вторя нескольким таким же как я пассажирам, стали роптать на проклятие богов. Наверное, если бы знали, что я его причина, выкинули бы за борт и не посмотрели, что королева. Правы бы оказались… В один из вечеров в душном, пропахшем отсыревшей древесиной трюме ко мне подходит девочка. Маленькая совсем, она открыто с интересом рассматривает татуировки на моём лице. Несмотря на возможную опасность, я решила не изменять внешность. В конце концов, путь паломника открыт и един для всех. С улыбкой протягиваю девочке половину сладкого рулета с сахарной глазурью, но она, вместо того чтобы обрадоваться, убегает вдруг, прижимаясь к подолу своей не то матери, не то сестры. — Простите её, она не хотела вас обидеть или разозлить, сэра, — девушка говорит почтительно, почти со страхом. Даже головы не поднимает, словно ждёт удара. Киваю и теперь уже сама с интересом рассматриваю их. Такое поведение больше похоже на рабов, нежели на свободных кимеров… Внезапно судно, подброшенное очередной волной, заносит на левый бок, и в свете масляных факелов, мазнувшем по их лицам, понимаю, что не далека от истины. Кожа золотистая, но не как у обычных кимеров, а как у… аргониан. Тёмными чешуйками отливает в тусклом переменчивом свете, и на голове, меж туго заплетённых кос, небольшие костяные выросты. А когда девочка поворачивается вбок, становится видно, что лицо вытянутое, ящероподобное. Не удивлюсь, если под длинными юбками обнаружится хвост. — Из какого вы Дома? Девушка вздрагивает, плотнее прижимает к себе девочку и со страхом смотрит на меня. Еле-еле слышно произносит, заикается: — Н-не из какого, сэра… Больше у нас Дома нет, — в голосе проскальзывают шипящие нотки, характерные для аргониан. Киваю. Даже если предположить, что они не из Дома Дрес, то всё равно, смешать свою кровь с кровью ящеров — это просто возмутительно. Почти то же самое, что возлечь с гуаром. А ещё и родить детей… Такие везде будут существами второго сорта, изгоями. — Куда вы держите путь? — Протягиваю рулет девушке, и она, поколебавшись, всё же принимает его, пробует сначала сама и только потом отдаёт девочке. — Думаешь, я хочу вас отравить? Удивляюсь даже больше, чем злюсь, а она, бросив на меня быстрый затравленный взгляд исподлобья, принимается извиняться. Эта сцена вызывает внимания больше, чем нужно, от усиленных движений девушки капюшон спадает, открывая всем её необычную внешность. Слышу, как среди пассажиров проносится недовольный ропот. Она быстро кутается обратно, сильнее затягивает плащ на девочке, но все уже увидели, что они из себя представляют. — Идём, — повинуясь какому-то странному порыву, увожу их в свою пускай небольшую, но отдельную каюту, закрываю дверь на замок. — Ты так и не ответила. Девушка опасливо оглядывается, но решив, видимо, что им больше ничего не угрожает, с облегчённым вздохом снимает плотную мантию. На запястьях и шее — характерные следы от оков. Метки, которые никогда не исчезнут. Бессознательно обхватываю шею ладонью. Словно это скроет ото всех мою. — Куда-нибудь подальше от Тира и его ужасов! — При упоминании города девочка вся съеживается, и девушка, словно опомнившись, успокаивающе гладит её по голове. — Значит, всё-таки Дрес… Она кивает. — Меня зовут Муирна, а сестру Цэри. — И как же так вышло, что вы одни, на корабле? Плавание стоит недёшево. — Я не воровала, сэра! Моя мать была младшей дочерью из знатного рода, она перед смертью оставила мне несколько украшений в тайнике. Я их продала, и мы уехали. В маленькой каюте довольно тесно, и единственное место, где смогли расположиться мои нежданные гости, — устланная бежевым покрывалом узкая кровать. Мне же пришлось сесть на табуретку около входа. — Когда она умерла? — Подумав немного, подхожу к столику, под которым стоит сундук с провиантом, и наливаю в две кружки вина. Одну протягиваю Муирне. — Когда родилась Цэри. — Она с благодарностью забирает напиток и, не знаю, специально или по неопытности, залпом осушает. Румянец нежным цветком распускается на юном лице, и я с удивлением отмечаю, что она красива. Никогда раньше не видела таких полукровок, как она. Хотя… Учитывая, кем были её хозяева, красота это, скорее, проклятие, нежели дар. Тем более такая редкая, необычная. Несмотря на возраст, её тело уже оформилось, местами протёртое и заштопанное платье обтягивает полную грудь и упругие бёдра, матерчатый пояс подчёркивает тонкую талию. Через скольких она успела пройти за годы, проведённые у Дрес? И как рано начала? Муирна замечает мой взгляд. Ощетинивается вначале, но потом, вспомнив, видимо, где находится, расслабляется снова. Не только мужчины, значит… — Я не хочу, чтобы Цэри проходила через то, через что прошла я… — Обхватывает себя дрожащими руками, пытаясь отогнать страшные воспоминания. — Они собирались забрать её у меня. А ей всего четыре года, четыре! — затихает, чтобы уснувшая у неё на коленях сестра не проснулась. — Видите ли, к ним приехал какой-то важный гость, которому нравятся как раз такие вот маленькие миленькие девочки. — А разве то, что её мать из благородных, не уберегло бы её от той участи? Но даже без ответа, по перекосившей лицо Муирны ухмылке понимаю, что нет. — Мама умерла, и мы стали сиротами. До этого я думала, что никакой разницы нет, но… Она всё же была. До этого меня не отдавали на развлечение надзирателям. Только высокородным господам. А когда защита пала… Надзиратели поигрались со мной за все годы, которые их били по рукам, едва они смели зажать меня в каком-нибудь тёмном углу… — её голос совсем стих. — Но я терпела. Ради того чтобы у Цэри была крыша над головой, пропитание. Ведомая слабой надеждой, что что-то изменится с приходом короля… Я даже не знаю, куда мы плывём. Мы с Цэри просто сели на первый попавшийся корабль. — Девочка во сне беспокойно захныкала, и Муирна с любовью погладила её по тёмной головке. —Ты можешь пойти со мной, — сама не знаю, зачем это говорю. Ведь, по сути, я такая же, как её хозяева. Я никогда не относилась к хаджитам или к аргонианам как к равным. Даже за подданных их не считала. Но Муирна, она… Напоминает мне меня. Красоту, запятнанную невозможностью сделать выбор. Женщину, которая всё-таки решила сама кроить свою судьбу, несмотря на все сложности. — Я иду по пути паломника, в древний Храм Азуры. Там вас с сестрой примут и не тронут. Захотите — останетесь, нет — так хоть первое время вам будет что есть и где спать. Если, конечно, ты веришь в наших богов. Муирна печально качает головой. — Вы очень добры, госпожа, но путь к Леди Азуре мне закрыт. — Кладёт ладонь на свой живот, и голос снова становится свистящим шёпотом. — Она ведь богиня рассвета и заката, что чтит зарождающуюся жизнь, а я… — Поднимает на меня беспомощный взгляд, а по щекам текут горячие полоски слёз. — Господа, с которыми я ложилась, пока мама была жива, использовали что-то, чтобы "не плодить ублюдков", как они выражались. Но когда меня насиловали надсмотрщики… Им, как оказалось, на наличие ублюдков плевать. — Цэри словно чувствует состояние сестры и маленькими ручками хватает её за пальцы, притягивает к себе лежащую на животе ладонь. — Я просто не смогла. И дело даже не в том, что не прокормила бы, я просто… Не смогла. Мне казалось, словно внутри меня черви поселились, словно яд по телу распространяется, я… Не могу появиться перед Леди Азурой такой. Её слова заставляют меня задуматься о том, почему я вообще так уверена, что Принц примет меня, услышит молитвы. В отличие от этой девушки у меня был выбор, я могла поступить по-другому… Но не поступила. И если уж говорить по правде, то именно мне не место в обители Азуры, а никак не ей. Тревога сковывает, обездвиживает. Но у меня просто нет выбора. Больше нет. И уж если мне суждено умереть или ещё что похуже, то пускай уж лучше это случится от руки твоей Богини, нежели вечно страдать в Мёртвых Землях. Муирна тем временем почти засыпает. То и дело клюёт носом, пытаясь бороться, но раз за разом проигрывает усталости. Ничего, этой ночью постель мне не понадобится. Уже завтра мы прибудем на Вварденфелл, и я должна быть собранна, насколько это вообще возможно. — Ты забыла кое-что о Леди Азуре. — Муирна откликается на мой голос, старательно делает вид, что бодра. — Она богиня не только восхода и рождения, но и заката. В том числе и жизни, пускай даже не рождённой. То что ты смогла сделать такой сложный выбор в столь юном возрасте, наоборот должно понравиться ей. Подумай, у тебя есть время до утра. Муирна благодарно кивает и окончательно засыпает. А я ещё какое-то время стою в дверях и смотрю на них с Цэри. Возможно, мы сможем стать надеждой друг для друга.***
Они всё-таки идут со мной. Сходят на берег, глубже прячась в капюшонах, то и дело опасливо озираются по сторонам, следуя шаг в шаг за моей тенью. Пешком от деревеньки до грибовидного селения Телванни, с дрожью мимо работорговцев и их клеток. Послушно в лодках от островка до островка, и со временем Муирна понимает, что я не простая женщина. Слишком хорошо к нам относятся, уважительно. Одного моего взгляда хватает, чтобы назойливые трактирщики или стражники прикусили языки и не досматривали их с Цэри. Понимает, но не спрашивает. Может, боится, а может, ей просто не важно, кто я. Главное, что помогаю, и что им с сестрой ничего не грозит. С каждым днём маленькая Цэри становится всё более открытой и уже не боится подходить ко мне за угощением. Или чтобы задать очередной вопрос, коих у неё в голове великое множество. "А что это за странные грибы? В них живут? У этих господ что, совсем нет золота, что они живут в грибах?" "Здесь столько островков, наверное, потому что великан прошёлся и ударил своей дубинкой, раздолбив землю на кусочки?" И ещё много-много всего. А я и рада ответить. Это отвлекает от тяжёлых дум, помогает скоротать время в дороге. Муирна хоть и старается не подавать виду, но тоже прислушивается, ловит каждое слово, бубнит про себя, словно стараясь запомнить. С ними я чувствую себя… чище. Даже ведьмина магия не даёт о себе знать. Обмануть пытается или правда притихла? — Сэра, а почему мы не поплывём на этой лодке? — Цэри обтянутым перчаткой пальчиком указывает на отходящее от берега большое резное судно. Они с Муирной до сих пор так и зовут меня "сэра". Я не раскрывала им моё имя, а они и не спрашивали. — Потому что тогда нам пришлось бы долго ждать, чтобы войти. А так поплывём на следующей лодке и прибудем как раз к сумеркам. — Спутницы непонимающе на меня смотрят. — Дело в том, что этот Храм с секретом. В него могут попасть только истинные последователи Азуры, а она, как известно, повелевает рассветами и закатами. Соответственно, и в обитель её можно попасть только в эти два времени суток. — Вы так много знаете о богах и о людях, но вы не похожи на жрицу, — Муирна впервые интересуется мной, зарывая босые ноги в тёплый прибрежный песок и старательно отводя взгляд. Словно я могу её ударить за один только вопрос. — Я уж точно не жрица. Грехов на мне больше, чем на твоих бывших хозяевах, — усмехаюсь её удивлённой реакции и продолжаю. — Чем больше у тебя власти, тем больше грехов. Постепенно их становится так много, что ты срастаешься с ними. Тебе начинает казаться, что так оно и должно быть, но… Ощущение рук колдуньи на моём теле, железными тисками сжимающих, сладострастная улыбка Вивека и холод стали его копья, твой тихий шёпот и объятие, сквозь пелену голос Ворина… — Сэра? Сэра, с вами всё в порядке?! — На этот раз не Ворин, а Муирна пытается до меня достучаться. Снова потеряла связь с реальностью. — Сколько времени прошло? — Пытаюсь встать, но перед глазами всё так сильно плывёт, что даже её склонённое лицо единым пятном маячит. — Если мы не успеем на эту лодку, то придётся ждать ещё сутки! — собственный голос в голове набатом стучит, и я, сощурившись, потираю виски. — Не так много. Недавно к причалу подошла какая-то лодка, но я побоялась оставить вас… А ведь и правда. Она легко могла меня обворовать и убежать вместе с Цэри. Даже одной заколки у меня в волосах им хватило бы на несколько лет безбедной жизни. Так почему же?.. — Почему ты не ушла? Муирна улыбается. В первый раз так открыто. В первый раз, мне. Берёт у подбежавшей Цэри дорожную бутыль с водой и аккуратно подносит к моим губам. — Все заслуживают второй шанс.***
Вот уже три месяца я встречаю рассветы и закаты вместе со служителями Храма и моими спутницами. Их приняли без лишних вопросов и осуждения — Леди Азура благосклонна ко всем своим истинным последователям. Муирна, хотя это и было сложно для неё поначалу, всё же последовала моему совету, данному на пороге Храма в наш самый первый день здесь. — Самое главное запомни: ты не должна пресмыкаться перед ними. Ни за своё происхождение, ни за свою прошлую жизнь. Если ты будешь вести себя как рабыня, даже они будут относиться к тебе как к мусору. Если будешь вести себя как равная, они примут тебя, несмотря на все твои недостатки. И они приняли. И их с сестрой, и меня. Ни слова не сказали ни про моё, ни про их происхождение. Для служителей нет рангов, есть только вера и поклонение. Перед богиней все равны. Это отрезвило меня. Когда я давала совет Муирне, то не предполагала, что придётся следовать ему самой. Не предполагала, что нас поселят в одной комнатке и возложат одинаковые обязанности. Я думала, что близка к народу, как мать — заботящаяся, любящая, опекающая. Но оказалось, что время, проведённое рядом с тобой в Морнхолде, сделало меня королевой, которая ставит себя выше других. Просто потому что ты называешь меня своей супругой, я поставила себя над другими. Хотя права на это не имею. Ни на зёрнышко риса. Урок первый — смирение. Вставать до первых лучей солнца, чтобы успеть подготовить себя и Храм ко встрече нового дня и молитве. Завтракать тушёным бататом и вымоченным в соли рисом за одним столом с такими же прихожанами. Помогать тем, кто приходит, чтобы уйти на закате. С болезнями, бедностью, проблемами с законом и наставлением относительно собственной жизни. Именно этим я и должна была заниматься всегда. С тех самых пор, как решила стать главой клана, как назвалась королевой Ресдайна. Этим, а не постоянными попытками отвоевать твою любовь у Ворина, не связями с чёрной магией и изменами… Урок второй — лишения. Никаких контактов с внешним миром. Ни писем, ни магии. Даже из моих снов служители вас изгнали. Первый месяц я только и делала, что молилась сутками, стоя на коленях у ног статуи Принца. Порой мне становилось плохо, чернота вновь оживала, старалась выбраться, червями извивалась внутри, и это было так больно… Боль застилала всё, поражала все чувства, чёрной пеленой укрывала сознание и душила, пыталась сломать, подавить. Иногда я думала, что не справлюсь. Что даже Азура меня оставила, и обратного пути нет. Что если сдаться, то, возможно, я смогу обрести силу, пускай и ценой собственной души… И в каждый из таких моментов словно сияние далёкой звезды звало меня властным голосом, через боль вытягивало наружу. Мягкими прохладными объятиями дарило покой и заживляло израненную, поражённую тьмой суть, освобождая меня из чужого плена. Урок третий — терпение. Проходить через это раз за разом — пытка. И каждый последующий всё тяжелее, болезненнее, а конца, кажется, и нет. Тьма срослась с моей душой, вплелась в нити существования клеймом ещё более жутким, чем шрам на шее. Рабским. Навеки. — Альмалексия, — Муирна уже давно называет меня просто по имени. — Почему вы ещё в постели? Скоро время молитвы. — Она даёт Цэри маленький мешочек со светящейся пылью и отпускает к служителям. А я плотнее кутаюсь в одеяло. Сегодня ночью кошмары вернулись, только вот вас, помогающих мне, в них уже не было. Я одинока, бесконечно одинока перед своими страхами. — Как же я буду следовать вашим советам, если вы сами их не соблюдаете? — Она неодобрительно качает головой и усаживается на краешек моей кровати. — Помните? Нужно вести себя с достоинством, как равная. Тогда и обращаться с вами будут соответственно. Я хрипло смеюсь, смотрю на неё, такую молодую, такую… чистую. Словно время, проведённое здесь, смыло все следы позора. Словно она родилась заново. — Боюсь, что это немного разные вещи. То чему противостою я… выше любого из смертных и гораздо опаснее. Настенные факела, озаряющие комнатку тусклым светом, как по команде гаснут, сквозь узкие окошки почти под самым потолком видны последние звёзды. Муирна переводит задумчивый взгляд с них на меня. — Вы смогли принять как равную меня. Хотя между нами разница как между богом и смертным… — Я обычная женщина. — Нет. И да. Все мы просто смертные. Но именно в этом наша сила. Внутри нас — неистощимый источник. Мы можем стать равными богам, а можем уподобиться самым мерзким из тварей. Всё зависит от того, что у вас здесь, — она прикладывает руку к моей груди. — Я уверена, что вы сможете победить то, что гложет вас изнутри, каким бы сильным оно ни было. Оно уже бьётся в предсмертных муках, потому и пытается из последних сил взять над вами верх. Там, — Муирна бросает взгляд на небо за окном, — Вас ждут. И Азура вас ждёт. Ждёт, когда вы снова сможете с гордостью вознести ей молитву. Весь путь до алтаря я иду в задумчивости. Прежде чем опуститься на колени в слепой жаркой молитве, смотрю на богиню. Это правда? Она ждёт меня? Я действительно смогу? В этот раз я не прошу силы у других, я ищу её в себе. Как делала с самого детства и до того момента, когда впервые увидела тебя. Лёгкий путь всегда манит больше остальных, но я всегда избирала для себя самый сложный. И у меня получалось. Раз за разом, ступенька за ступенькой. Это всего лишь ещё одна… До самой ночи просто стою и смотрю на луну и звезду в руках Принца. Альмалексия. Девочка. Девушка, в которую не верил никто, кроме убийцы, подосланного расправиться с ней. Женщина, возглавившая клан. Супруга, ставшая королевой. Я смогла найти в себе то, что искала, и, переступив ещё на ступень выше, оставила тьму позади. И вознесла молитву Азуре, будучи снова самой собой.