***
В усеянной магическими шалковидными фонариками лаборатории Великого Советника на первый взгляд пусто. И наверняка любой обычный мер не увидел бы ни притаившихся под потолком крылатых сумраков, ни возникающих словно бы из ниоткуда строчек на белой полупрозрачной бумаге, ни тем более неприметной двери в стене, ведущей в оранжерею. Любой другой, но не я, почти что выросший среди высокими стопками наваленных книг, среди цветных порошков, окутанный звуками спокойного, приятного слуху голоса. Мягкий, подаренный хаммерфельскими послами ковёр скрадывает осторожные шаги, а дверь легко поддаётся на касание, бесшумно отъезжая внутрь. В оранжерее учителя всегда светит искусственное солнце и луны, а климат от отсека к отсеку меняется до неузнаваемости, и, обойдя её всю, можно без преувеличения побывать в каждом уголке Нирна. Вот, издавая высокую переливчатую песню, раскидывает свои широкие резные листья корень нирна на топком песчаном бережку, и от ровной глади миниатюрного озерца веет вечным холодом. А уже у следующего высокого вазона долго не простоишь: жар от кипящей, потоками стекающей с импровизированной горы лавы омывает огнешипы, змеёй у подножия вьющиеся. Лорд Ворин стоит в отдалении около целого поля золотого канета и как будто не замечает меня. Я подхожу ближе ещё на несколько шагов, а он всё так же продолжает задумчиво потирать пальцами подбородок и улыбаться кому-то невидимому. Кому-то, чьё имя все мы прекрасно знаем. Да, Неревар? Встаю прямо за ним и, глядя на чёрные, как смоль, длинные волосы, раздумываю: как поступить лучше? Прямо так, без предупреждения заклятием ударить или всё же… — Они прекрасны, не правда ли? — Голос учителя возвращает меня из раздумий, и озарившая было руку магия сходит на нет. — Похожи на живой солнечный диск. Только этот не в пример мягче, к нему можно прикоснуться. — Как бы в доказательство пропускает между пальцами нежный лепесток. — Но ты ведь не любитель созерцания природы. Что тебя ко мне привело? В его улыбающемся, обращённом на меня взгляде явственно чувствуется хитринка, словно бы он уже знает, зачем я здесь. — Хотел показать кое-что, только… — смотрю на едва заметную плёнку магией сотканной биосферы, — только не здесь. Иначе от вашей драгоценной оранжереи камня на камне не останется. Лорд Ворин хмурит брови, но улыбка с его лица не исчезает. — Тогда куда? В мои покои или же… — В тренировочный зал. Он кивает и, по привычке заложив руки за спину, уходит вперёд. А я, прямо за ним, понимаю, что вот сейчас. Совсем скоро. Понимаю, что едва оказавшись рядом — снова преданный восхищённый ученик, который, затаив дыхание, гадает: похвалит его учитель или же, наоборот, раскритикует? Что он скажет о моём заклятии? Признает ли полноправным волшебником Дома Индорил? — Итак… — Лорд Ворин разворачивается ко мне, остановившись посреди большого каменного зала. — Что именно ты подготовил сегодня? — Я… создал заклятие мастера. То самое, над которым так долго работал. Я наконец смог его закончить и хотел бы показать вам, учитель. — Дагот хмурится, а его взгляд становится предостерегающим, и я, выставив вперёд руки, объясняюсь: — Ничего связанного с даэдра, правда. Тот урок я хорошо усвоил. Смотрю прямо, знаю, что если отведу взгляд, учитель точно раскроет мой обман. — Что ж, тогда пойдём к манекенам. Прежде чем он успевает уйти вглубь зала, я одним коротким заклинанием переноса материализую их все. Лорд Ворин вопросительно выгибает бровь, и я поясняю: — Так нужно. Просто… доверьтесь мне? Прошу, не объясняя, что именно, и жду: согласится учитель или нет? Хватит ли того доверия, что есть между нами? Он медлит, изучающе рассматривает меня с ног до головы и, кажется, копается в самых моих мыслях, но я стою ровно. В длинных рукавах мантии удобно прятать подрагивающие от нетерпения и волнения руки, а вот непривычно горящее огнём лицо за убранными в косу волосами — нет. Наконец, когда я, кажется, забываю даже, как дышать, он коротко кивает. Отходит чуть в сторону, думая, видимо, что я призову манекены обратно, но цель моя совсем другая. Расслабляя тело, напрягаю разум. Закрывая глаза, чувствую, как по рукам от плеч вниз проходят магические потоки, поднимая дыбом все волоски на теле. Настраиваюсь на волну учителя, пока не начинаю слепым видеть его так же чётко, как зрячим. Его магия, она… завораживает. Похожая на созвездия ночного неба, опутывает каждую клеточку физической оболочки и в итоге создаёт почти идеальную его копию. Протягиваю вперёд руку, оставаясь недвижимым, осторожно и предельно медленно подбираюсь к его магической сути, читая про себя возникающие в голове голосами близнецов заклинания, и, замерев на мгновение, волной заклятия прицельно бью разом во все уязвимые места. Учитель дёргается от неожиданности, но не отталкивает меня, хотя точно знаю — одним движением смог бы. Даёт слабому зеленоватому свету перемешаться со своей сутью, минуя обычно идеальную защиту. Надо же, он правда мне доверился. Понимаю, что это ненадолго, и тороплюсь. Понимаю и слой за слоем перебираю всевозможные заклинания, наложенные на учителя. Уничтожаю каждое, но нужного так и не нахожу. Натыкаюсь даже на остаточные отголоски благословения даэдрического жреца, наложенного несколько лет назад, но того, что я ищу, нет. — Достаточно, — Лорд Ворин одним плавным движением вырывает меня из магического транса. — Заклятие, обнаруживающее и разбивающее другие? Силы на него уходит больше, чем я рассчитывал, и чтобы не упасть, приходится опереться ладонями о колени. Я перевожу дыхание, утираю краем рукава стекающие по вискам капельки пота и киваю: — "Абсолютная антимагия", — выходит хрипло, словно я несколько дней молчал. — Вернее, должно было быть, но… — Но что? — Учитель подходит ближе и берёт меня за плечи. — Я восхищён, Сота Сил! Заклятие действительно уровня мастера, не похожее ни на что из того, что я видел раньше! Он ободряюще улыбается, но я всё так же напряжён. Словно бы окостенел и на его вопросительный взгляд поднимаю свой на вышитый луной и звездой тёмно-синий гобелен, один из многих, висящих по периметру стен. — Сота Сил, — с нажимом произносит, проследив за моим взглядом учитель, — с таким заклинанием ты сможешь стать мастером Дома Индорил, я тебе гарантирую! — Но оно не работает! — Сбрасываю его руки со своих плеч и, подойдя так близко, что между нами едва ли можно протиснуть тонкий лист пергамента, стискиваю его лицо в своих ладонях. — Ещё раз. Нужно просто ещё раз… Пробую по новой, но теперь не трачу ни секунды драгоценного времени на чтение составляющего заклятия сам, даю голосам близнецов в голове стать громче, чётче; провожу магические потоки от кончиков пальцев в его тело. Смотрим глаза в глаза, и слишком поздно понимаю, что открыт для него так же, как он для меня. Единственный изъян заклятия в моём случае оказывается фатальным. Лорд Ворин легко входит в моё сознание, и я впервые с тех пор, как встретил близнецов, чувствую их животный страх. Внезапно всё тело прошивает болью. В ушах шумит отзвуком удара, а перед глазами расползается вязкая тьма. Ощущение такое, будто мне все кости разом в пепел раздробили, и не получается даже пальцем пошевелить, когда учитель угрожающе нависает сверху. — Ты… — его голос дрожит от гнева, а пальцы стискивают мою мантию на груди. — Я запретил тебе творить свою грязную магию с даэдра, и ты решил связаться с двемерами? С Кагренаком?! Ты хоть понимаешь, во что ввязался?! Осознаёшь, насколько низко пал? Каждое его слово — ударом плети по коже. Каждое — волной стыда. На уровне инстинктов, неконтролируемой. — Я? — Огромным усилием воли перехватываю его запястье и близоруко щурюсь — очки ещё при ударе отлетели в сторону и наверняка разбились, — пытаюсь сфокусировать взгляд на его лице. — Пал? А что же тогда вы, учитель? Если моё заклятие верно, то насколько низко пали вы? Он замирает, глядит на меня немигающим взглядом и с таким омерзением сбрасывает мою руку, что я словно в яме с помоями отбросом себя чувствую. — Что именно ты хотел увидеть? — Поворачивается, оглядываясь, и застывает на изображении луны и звезды. — Ты пытался найти на мне следы магии зачарованного кольца Неревара? Слова ядовитым комком застревают в горле, когда слышу его тихий смех. — Я… — хочу сказать "надеялся", но внезапный страх парализует тело. В его глазах — ни капли улыбки нет. В его глазах — сталь и угроза. — Даже притом, что ты знаешь, кто изготовитель этого кольца? Знаешь о моей силе едва ли не больше самого Неревара? Всё, что я делаю, я делаю лишь по собственной воле. — Но тогда… снежные эльфы и, и… Он встаёт с лёгким шелестом мантии, и я отчётливо чувствую на себе его взгляд, но свой поднять не в силах. Выбившиеся из косы пряди лезут в лицо, застилают и без того еле различимый обзор, но даже так я замечаю кое-что странное. По рукам неявными зеленоватыми вспышками, почти неощутимыми. Когда Лорд Ворин оттолкнул меня, заклятие отрикошетило и всё ещё работает на мне самом… И вот заклинание за заклинанием уничтожаются все благословения, и отголоски магических паров чая Кагренака, и… Хватаю себя за руку и подношу запястье к самому носу. Мне же привиделось, да? Это не может быть правдой? Это не может быть тот самый знак, словно клеймом выделанный на самой магической сути меня? Я же ведь сам… По собственной воле остался с тобой. Потому что ты единственный — моя семья. Потому что кимеры — мой народ. Это же не может быть… — Зачем… Зачем он сделал это со мной?! — Сота Сил, — учитель перехватывает заклеймённое запястье, закрывая пальцами луну и звезду. — Это для твоего же блага. Ты бы не остался с нами, если бы не магия кольца. Твоя ненависть была слишком сильна, слишком губительна даже для тебя самого. Неревар хотел лишь спасти тебя. — Тогда почему оно всё ещё на мне?! — Поднимаю на него взгляд и даже не пытаюсь перестать кричать. Плевать, если кто-то услышит. Сейчас весь мой мир сузился вокруг метки на запястье, и чем она чётче, тем эфемернее всё то, ради чего я жил и во что верил. Я ведь действительно верил тебе… Отдал душу и сердце своему королю. Полюбил и доверился учителю. Дагот медлит, вглядываясь в моё лицо, словно бы раздумывает: говорить или нет? Но всё же решается: — Если кто-то попадает под действие магии кольца, то это навсегда. Его нельзя ни снять, ни противостоять ему. Из глаз, обращённых на учителя, текут слёзы, и как бы позорно это ни было, я не могу их остановить. Как и дрожь в руках, во всём теле. Как и волной настигающее понимание: только Ворин Дагот способен противостоять магии кольца. — Выходит… Он использовал его на всех? Даже на приближённых? На Вивека, на Альмалексию, на других советников Домов? — Учитель коротко кивает и сжимает моё запястье сильнее. Предупреждает, но я уже не в силах остановиться. — Так вот в чём заключается величие короля Ресдайна? Не в собственном красноречии, силе и мудрости, а в побрякушке на пальце?! Тогда он не имеет права быть им! Вырываюсь из его рук и отползаю подальше, за стену ногтями хватаюсь, силясь подняться. Тот, кого я считал настоящим героем, оказался фальшивкой. Тот, кого я считал семьёй, предал меня. Ты всех предал. Они ведь даже не знают, что просто куклы в игрушечном мирке, где ты, Неревар Индорил, — король. — Они не знают… — бормочу и всё чётче понимаю, что должен рассказать. Должен раскрыть всем твой обман, и если даже после этого ты сможешь остаться королём, вот тогда, возможно, ты будешь достоин правления. Для остальных, но никогда больше — для меня. Огненный шар, летящий в мою сторону, не вижу сначала, а приближающимся жаром чувствую. Весь оставшийся запас магии уходит на то, чтобы выставить щит, и даже так края мантии охватывает пламя. — Молодец, — Дагот усмехается, поигрывая в руке новым смертоносным шаром, — не каждый может остановить мои заклятия. Я полагаю, больше мне тебя учить нечему. Повисает тяжёлая удушающая пауза. Понимаю, что всего одно его движение кистью, и меня не станет. Понимает это и он, и впервые я вижу перед собой не учителя, а соперника. Врага, который уже победил. Плавный взмах, и огненная смерть всё ближе, а я смотрю прямо на неё и не могу отвести взгляд. Уже чувствую, как плавит внутренности и превращает в жалкую горстку пепла. Уже мысленно прощаюсь с жизнью… Знаю, что оказаться после в Лунной тени мне точно не светит. — Это последний раз, когда я отпускаю тебя, — огненный шар, едва-едва не достигнув меня, разлетается снопом маленьких искорок и, освещая, делает лицо учителя ещё более угрожающим. — Но запомни, хорошенько запомни, Сота Сил: если ты ещё раз провернёшь в стенах этого дворца что-то настолько низкое или будешь угрожать власти нашего короля, то твои останки будут отскребать от собственной постели. Сказав это, Дагот разворачивается и медленным шагом уходит из зала, лишь у самой двери обернувшись и ещё раз предостерегающе глянув на меня, скрывается из видимости. А я, хватаясь обеими руками за ледяную стену, пытаюсь осознать, что только что произошло, и, опустив взгляд, наблюдаю, как расползается по полу низменное доказательство моего страха. Как оно пропитывает плотную ткань мантии и вонью забивается в ноздри. Сота Сил, который хотел затмить великого Ворина Дагота, обмочился от ужаса и еле держится на ногах от собственного бессилия. Только что рухнул весь его мир. Кагренаку такое зрелище явно пришлось бы по вкусу.Заклятие
18 января 2018 г. в 23:25
Стоя посреди залитой кровью и ошмётками тел импровизированной арены, затаив дыхание, подхожу к рабам и протягиваю руки.
Теперь вижу, понимаю. Почему Кагренак назвал их лучшими своими творениями. Чем они отличаются ото всех остальных его механизмов.
Двемеры подчинили себе снежных эльфов, оставив им при этом часть их совершенно особенных способностей. То самое, изначальное, что есть у каждого разумного существа.
То самое, что делает меня кимером. То, что я путём долгих трудов научился уничтожать в даэдра.
Это осталось внутри обезображенных, лишённых воли существ, которые не могут причинить вреда своим хозяевам, но становятся уникальными слугами.
Изначальное, усиленное двемерскими механизмами, породило смесь эмпатии и провидения, благодаря чему порабощённые эльфы научились предсказывать любое действие или даже мысль как своих хозяев, так и их противников.
Плюс ко всему, близнецы обладают аналогией двемерского "Зова" — телепатической связи, направленной друг на друга. Это я тоже понял опытным путём.
Специально рассадил их в разные помещения и научил двум разным, но одинаково необходимым в битве с даэдра заклинаниям, а в ходе боя убедился, что каждый из близнецов использует оба.
Единственное, что пока остаётся для меня загадкой: обладают ли этой способностью только близнецы или же все эльфы, и связаны ли они лишь между собой или Кагренак подарил им способность проникать и в его голову тоже?
Если так, то прислать их ко мне было вдвойне коварно. Ведь даже если бы я попытался обмануть его, Кагренак всё равно бы узнал истину через своих созданий.
Как бы то ни было, эти близнецы поистине идеальные щит и меч, обоюдоострые и смертельные.
Глядя на них, я впервые задумался о том, насколько же в действительности силён Лорд Ворин Дагот, если даже такие создания не могут ему навредить. И как мер с такой силой духа и могуществом может слепо кому-то подчиняться, тем более наперекор собственным убеждениям.
Наконец, в моей голове складывается основа того самого заклятия, о котором рассказывал учитель. Того, после которого я уже не буду считаться учеником и стану полноправным магом. "Особенного", с которого начнётся мой собственный путь.
Я решаю создать антидот любой магии, заклятие, которое способно было бы снять следы и эффекты любой из школ, наложенных на тебя или на кого-то другого. Для этого я использовал близнецов и их собственный "Зов".
Разложив одного на столе, я по винтикам разобрал его, вскрыл грудную клетку и череп, работал как с физическими, так и с метафизическими аспектами и смотрел на отзеркаленную реакцию второго близнеца, сидящего напротив. Словно музыкант, я настраивал свой инструмент, осторожно натягивая тончайшие струны, извлекая звуки до тех пор, пока не получил те самые.
Те, которые из их тел тонкой, едва заметной облачной дымкой перетекли в меня, смешавшись с изначальным кимера, превращаясь в "абсолютную антимагию".
Первое, созданное мной заклятие мастера.
Попробовать его захотелось настолько сильно тут же, что пришлось едва ли не заставлять себя сшивать обратно одного из близнецов.
Я чувствовал их изучающие, укоряющие взгляды, но не мог совладать с охватившим всё существо нетерпением. Это то, чего я хотел, к чему так долго стремился.
Начать, несмотря на слова Кагренака, я решаю именно с учителя. Глупо, возможно, но во мне всё ещё теплится слабый огонёк надежды, что не просто так он повсюду следует за тобой. Что не по своей воле.
Для самого странно, ведь больше всего в Лорде Ворине меня всегда восхищала его сила, но сейчас…
Сейчас с каждым нарочито медленным шагом я надеюсь на то, что эта сила его подвела, и честно признаюсь себе, что лишь отчасти, потому что волнуюсь за него. В большей же мере во мне расползается, отзываясь покалыванием пальцев, предвкушение: я докажу Кагренаку, всему Ресдайну и себе, что Ворин Дагот не так уж могуч.
Что я, Сота Сил, могу стать сильнее него. Что я стану сильнее него.