Мактуб

Двери за молодыми парами закрылись. Хадижа прошла в номер за мужем, на ощупь включила свет. Ей была безразлична изысканная обстановка номера, хотелось поскорее сбросить с себя тяжёлый свадебный наряд и эту кучу украшений, от которых за целый день шея устала так, словно то были не великолепные ювелирные изделия из золота и драгоценных камней, а каторжные цепи и наконец заключить в объятия этого юного красавца, который по воле Аллаха достался ей в мужья. Халил помог ей с застёжками драгоценностей, затем они переоделись, ничуть не стесняясь друг друга, в белые лёгкие одежды для сна, предусмотрительно уложенные кем то из родственниц юноши и наконец настал черёд исполнения обычаев. Девушка села на край широкой кровати, усыпанной лепестками роз, молодой человек принёс ёмкость с ароматной водой, опустился на колено перед красавицей женой, снял изящные туфельки с её усталых ножек, поливал их тёплой водой, гладил ласково, целовал, вытирал пушистым полотенцем. Ах, какое это блаженство - ощущать кожей прикосновения рук и губ любимого! Хадижа словно впитывала в себя все эти ощущения и по спине проходила сладостная дрожь. Наконец вода и полотенце вернулись на своё место, пришло время молитвы, соединяющей души. - Аллах! Благослови мой союз с этой женщиной, - голос Халила звучал бархатистыми переливами, - пусть она примет и полюбит меня. Благослови детей, которые у нас родятся. Да будет мир, счастье и процветание в нашей семье! "Аллах! - вторила мысленно девушка, вслед за мужем, - Благослови мой брак с этим мужчиной, пошли нам счастье, любовь и много детей. Пошли Аллах мне ребёнка в эту ночь и сделай так, чтобы это был мальчик!" И едва последние слова молитв отзвучали, молодой муж поднял жену на руки, осторожно уложил на шёлковые простыни и прильнул губами к её трепетным губкам в нежном и одновременно, страстном поцелуе. Но, оставим нашу счастливую пару предаваться любви и отправимся в номер пары несчастной. Самира вошла в шикарно обставленные апартаменты, как в камеру пыток средневековой Европы, времён Торквемады. Её била дрожь. Страх перед тем, что ей предстоит испытать здесь, на этой огромной кровати, застеленной шёлковым бельём и усыпанной розовыми лепестками, был столь велик, что девушка чуть не падала в обморок, а когда муж предложил ей свою помощь в переодевании, она чуть не крикнула во весь голос "Нет!", ухватила предназначенный ей пеньюар и опрометью бросилась в ванную комнату. Там, избавившись от надоевшего свадебного платья и, ставших ненавистными, украшений, Самира долго простояла под душем, оделась и села на край ванны. Будь её воля, она бы никогда отсюда не вышла, но через несколько минут Исмаил постучался в дверь. - Самира, выйди пожалуйста. Нам нужно соблюсти обычаи и поговорить. Я не собираюсь причинять тебе зло.Поверь мне, красавица, я не насильник. Девушка несколько секунд колебалась, но потом всё же вышла к мужу. Дважды девственность не теряют, а одной её потери замужней женщине всё равно не избежать. Тёплые руки мужчины,пахнущие сандалом, осторожно подвели её к кровати. Самира любила этот запах, но и предположить не могла, что он может исходить от мужских рук. Её словно повело за ними. - Нравится? - Иса уловил, как девушка реагирует на аромат сандала. - Я каждый вечер, перед сном, делаю массаж рук с сандаловым маслом, это очень полезно. Хочешь и тебе сделаю, после того, как омою твои ноги? Садись. Голос действовал успокаивающе, Самира села на кровать и постаралась не дёргаться от страха всякий раз, когда кожи ног касались вода, руки мужа или махровое полотенце. Когда процедура омовения ног была окончена, Исмаил произнёс положенные молитвы, слов которых девушка старалась не слушать и взял со столика флакон с густой, беловато - прозрачной жидкостью. - Как и обещал, целебный, сандаловый массаж. Ну не дрожи ты так, я всего лишь разотру тебе руки этим маслом. Массаж был безумно приятным, а аромат стоял такой, словно в комнате было не менее десяти ароматических ламп. - Ну вот. Приятно? - Да, очень. Но я всё равно боюсь. Вы можете посчитать меня глупой... мне страшно. - Понимаю. Ты ещё совсем юная, тебя страшит ночь наедине с незнакомым мужчиной. Тем более, что судя по всему, замуж тебя выдали насильно. Конечно, ты не можешь сейчас любить меня. Да и моё сердце ещё болит от утраты. Я ведь и не собирался жениться, после того, как потерял Лейлу. - Тогда зачем женились? - Мои родственники стали подыскивать мне жену, чуть ли не на второй день после похорон. Я отпирался как мог, я отвергал всех предлагаемых мне невест, но в конце концов, устал и махнул на это рукой. Решил жениться на первой попавшейся девушке, только чтобы от меня отвязались. Ею оказалась ты. Самира вновь ощутила жалость к этому благородному человеку. Но страх по прежнему держал её, словно в оковах. - Я никогда не буду приходить к тебе ночью, если ты сама этого не захочешь. Но сейчас... прости, мы должны это сделать. Девушку как ледяной водой окатили и она снова затряслась. - Зачем? Я не хочу! Не хочу и боюсь! - Поверь, Самира, я бы ни за что не притронулся к тебе в эту ночь, но нам известен обычай. Утром моей родне должны быть представлены доказательства твоей невинности. А другого способа их добыть я не знаю. - Мне очень страшно! - Ничего не бойся. Расслабься. Я постараюсь сделать всё так, чтобы тебе не было больно. Ложись. Самира легла так, словно лежала не в постели, а на плахе и изо всех сил зажмурила глаза, чтобы не видеть, что будет с ней делать этот мужчина. Но уже через несколько минут глаза её сами собой широко распахнулись, тело выгнулось, в невероятной истоме и волны наслаждения, бушующим штормом захлестнули всё её существо. Когда всё кончилось, Иса осыпал её лицо поцелуями и уснул, обнимая плечи жены сильными, пахнущими сандалом руками, а ей ещё долго не спалось. Девушка всё думала, что то, чего она так панически боялась, оказалось прекраснее всего на свете, восхитительнее всех ощущений, которые она когда либо испытывала. И ещё, она укоряла себя за то, что получила наслаждение не с Зе - Роберту, которого до сих пор безумно любила, невзирая на его предательства, а с мужем, за которого её выдали замуж без её желания, без любви, без душевной привязанности. Но в одном она была теперь уверена на все сто, нет, даже на двести процентов, что Исмаил действительно хороший человек, который никогда не причинит ей зла, не бросит и никогда не нарушит своего слова. От этой уверенности становилось легко на душе, спокойно, надёжно. И что то доброе прикасалось к сердцу, словно невидимые крылья ангела, когда Самира снова произносила в уме это, переставшее быть чужим, имя - Исмаил... Исмаил...Иса...