Мактуб

Когда египетские гости разошлись, Иса с Самирой отвели Мохаммеда на кухню, где за чаем собрались все марокканские родственники . Мужчина отметил про себя, что Саид сел рядом с Жади и они что то шёпотом обсуждают, Абдул с его женой - полной, большегрудой женщиной с мягким взглядом ореховых глаз и Зораиде, завели спор о одной из сур Корана, Хадижа шепчется с худощавым парнем, вопреки всем предписаниям, держась с ним за руки. Мужчина был изумлён этим фактом, как выглядит муж племянницы он хорошо помнил, это был явно не он. И тут... сердце Мохаммеда чуть не выпрыгнуло из груди - в стороне ото всех, совсем одна, печально опустив глаза, сидела Латифа. - Ла... Латифа... - попытался было заговорить он с бывшей женой и осёкся, на его плечо неожиданно легла чья то рука. - Мохаммед! - услышал мужчина за спиной голос Али Адиба, - Я хочу поговорить с тобой. Пойдём, пройдёмся к реке. - Дядя, я... - Мохаммед хотел было сказать, что хотел бы подойти к Латифе и заговорить с ней, но Али заговорщически подмигнул, и потянул его за руку. - Пойдём. Священный Нил стоит того, чтобы им полюбоваться, тем более так близко. Они прошли вниз, по галерее, мимо молодых пальм и увитых цветами беседок, к самой кромке воды. Нил в этом месте был хрустально - чистым, настолько, что было видно, как под водой мечутся стайки маленьких рыбок. Рядом, посаженные заботливой, хозяйской рукой, росли кусты папирусов. Близко, почти касаясь крыльями водной глади, пролетела белая цапля. И хоть лучи скрывшегося за горизонтом Солнца, ещё подсвечивали небо розовыми сполохами, Луна уже взошла и с высоты любовалась своим отражением в древней реке. Откуда то, из далека, раздался голос муэдзина, призывающего верных на намаз. Али погрузил ладони в тёплую воду, затем протёр ими, влажными, лицо и молитвенно воздел руки. - Бисмилляхи ррахмани ррахим, альхамдулилляхи ррабиль аламин, аррахмани ррахим! - слова Аль - Фатихи* сами собой вырвались из его сердца. Мохаммед тоже произнёс молитву и оба замолчали, поражённые красотой и молитвенностью момента. Первым прервал молчание Мохаммед. - Как тут красиво, дядя, словно в раю. Не хватает только вышитых золотом подушек и райских гурий. - Да, Нил - райская река, священная. Не даром древние поклонялись ему, как божеству. Совершенное творение Аллаха невольно возводит ум к своему Творцу. Но я позвал тебя сюда не для богословской беседы. Я заметил, какими глазами ты смотрел на Латифу. Ты раскаялся, в том, что развёлся с ней, Мохаммед? - Раскаялся, дядя... я так раскаялся... Мой дом опустел, мне так одиноко. Самира, как я вижу, вполне счастлива со своим мужем, Амин отдалился от меня, после её отъезда и я остался один на один с плодами своего гнева - одиночеством и пустотой в душе. Мне очень плохо, дядя Али. Единственным близким человеком была моя жена. Она всегда умела поддержать меня в трудную минуту, выручить, развеселить... - Мохаммед... гнев - худший из советчиков. Решения такие, как развод, нужно принимать только на холодную голову, всё взвесив и хорошо обдумав. Ты послушался своего гнева и сделал несчастными сразу троих - Латифу, Амина и себя самого. Хорошо, что Исмаил сумел завоевать сердце Самиры, иначе список несчастных был бы ещё длиннее. Ты действительно осознал всё? - Осознал, дядя. Аллах свидетель!Я хочу всё исправить, хочу принять назад мою Латифу, снова жениться на ней. Но захочет ли она выйти за меня замуж, после всего, что ей, по моей вине, довелось перенести? - Кто знает, кто знает... Латифа, конечно, всё ещё любит тебя, но она очень обижена. - Но ведь Жади, кажется, простила Саида? Я видел как они сидели рядом и шептались. - У Жади и Саида общая тревога о судьбе дочери. Их пока даже просто друзьями нельзя назвать. К тому же, после крушения брака с Лукасом, Жади ещё не готова к новым отношениям. И хоть Саид хочет снова жениться на ней, я посоветовал ему на время забыть о своих чувствах, пока сердце моей племянницы не исцелится от ран.