Дело двух столиц

      Первым, что Пётр почувствовал, был мертвецкий холод, охвативший его целиком и устремившийся внутрь, к сердцу. Он почти поверил в то, что умер, и испугался, не сумев вспомнить, как это случилось. Он распахнул глаза, жадно глотнув воздух, — но то была вода… В панике он широко взмахнул руками, расталкивая в сторону толщу реки, вложив в это действие всю имевшуюся силу, и живительный ветерок наконец обжёг холодом мокрую кожу. Из носа, рта и ушей текла вода; пахло водорослями и влажным мхом. Где-то рядом волна шумно ударялась о гранит. Пётр, к которому слишком медленно возвращалось зрение, поплыл на звук. Сумрачный свет фонаря не дотягивался до набережной; но на его фоне проступила высокая фигура. Она опустилась на колени, протянула руки, а когда его пальцы, дрожа, вцепились в скользкий, позеленевший камень, вытащила на берег. Завалившись на бок, он кашлял, тяжело дыша, дрожал и царапал горевшее горло. Вода лилась с него ручьями. Рядом сидела Нева, смотрела пристально и пытливо.       — Что с-с-случилос-с-сь? — отчаянно стуча зубами, спросил он, когда сумел откашляться. Нева не издала ни звука. — Н-ну?.. Н-не м-м-молчи, ради Б-б-бога.       — Это ты? — спросила она. Во взгляде её мелькнула тревога.       — Я, кт-то ж-ж-ж ещё. — Но тут он вспомнил кое-что, сел ровно и вгляделся в городские огни, не переставая дрожать.       Паника отступала, а память возвращалась.       Несколько минут назад он был не здесь. Вместе с Темсоном и де Лясеном он ходил по малолюдным, плохо освещённым улицам, стараясь увести их подальше от своего дома… Только вот он был Марьей.       Нет, больше не был.       Он ощупал своё лицо, нос, подбородок, короткие волосы, уши, в которых не было серёг, пальцы без колец, мокрую одежду; коснулся горла, в котором нестерпимо жгло. Кажется, до него постепенно доходило, но он не хотел оказаться прав.       — Как ты это сделала? — сипло спросил он, когда перестал дрожать.       Нева отвечала уклончиво:       — При угрозе жизни душа стремится к своему сосуду…       Значит, он всё понял верно.       — И если я в этом теле, то Марья вернулась в своё?       — Я надеюсь на это, — неуверенность в голосе Невы отнюдь не внушала надежды. — Должно быть так. Но как вас угораздило?       — Долгая история. Кроме того, что весьма мутная, — расправив лацканы промокшего пиджака, Пётр пожал плечами, затем поднялся, прислушался к ветру, затаившемуся на крышах. — Надо скорее отыскать Марью. И парочку наших подозрительных гостей.