Что если я вернусь к тебе?

Солнечный свет освещал добрую часть кладбища, но всё же где-то вдали прогремел гром, заставляя вздрогнуть и прикрыть глаза. Обстановка была удручающей, и даже что-то мне в ней не нравилось. Хотя вполне можно было понять без всяких там запинок, что именно тут было не по душе. Судорожно вздыхая, наблюдаю, как пар изо рта медленно развивается, «ползя» вверх небольшим облачком. Нет, я не курю, как большинство подростков. Это всего-навсего морозный воздух, который так прекрасно исчезает из поля зрения, словно потерянная надежда или счастье, которое уже не вернёшь просто так, как бы того сам не желал. Во время похорон, из всех присутствующих никто не проронил ни единого слова, в отличии от священника, пытающегося после утешить нас всех разнообразными молитвами. Лишь плечи мамы Ливии иногда вздрагивали, но она не плакала — пыталась показаться сильной женщиной, поэтому все свои эмоции, которые на самом деле творились в душе, скрывала под безразличной маской на лице. Однако подрагивающие веки и затуманенные глаза выдавали её с потрохами. После церемонии, отец Ливии подошёл ко мне и, сжав рукой моё плечо, с трудом вымолвил «держись». Затем, похлопав по плечу, он поплёлся догонять свою жену, которая была уже на выходе из кладбища. Мои родители также присутствовали на похоронах, но не тронув меня они пошли к машине и уехали домой, оставляя своего сына в полном одиночестве для размышлений. Все разошлись за считанные минуты, а я один остался стоять возле свежей могилы, практически погребенной под различными венками из цветов и мягкими игрушками в виде оленей и медвежат, которые были самыми любимыми той, кто ушла в иной мир. Один — это как приговор, также страшно звучит. Однако есть кое-что среди всего обилия цветов на могиле, что успокаивает мою душу. Этим успокоительным являлось перевязанная чёрной ленточкой фотография, на которой была изображена улыбающаяся девушка с прекрасными золотистыми волосами и ярко-голубыми глазами, от которых каждый раз бегали мурашки по коже. Прошло около месяца как погибла моя девушка, а всё никак не унимался. Она была найдена мной возле школы почти в два часа ночи, а после подошёл и сторож, который делал очередной ночной обход, но на этот раз полный, а не частичный. По словам экспертов, умерла в десять часов вечера от большой потери крови, если не учитывать того, что у неё были множественные переломы и ушибы, которые никак не были совместимы с жизнью. Полиция выдвинула лишь две версии: суицид или же убийство. Но что удивительно, так это то, что на ней не было верхней одежды, а ведь была зима, хоть и подходящая к концу. К слову, её любимое черное пальто так и не нашли, как бы не обыскивали все тщательно. Также по непонятным причинам она вылезла из окна четвёртого этажа и забралась на крышу, откуда и сорвалась из-за ледяной поверхности крова. В школе были нарушены некоторые правила: первое — заборчик на крыше не везде и он был слишком маленьким, второе — это почему в такое позднее время девушка находилась в школе. Учителей не было, дополнительных занятий как бы тоже. И, наконец, третье — почему не все кабинеты были закрыты, почему во дворе школы лежит железяка, торчащая вверх. Ну и последнее, как сторож мог её пустить в школу? Это выглядит совсем глупо, но как выяснилось, он просто заснул на рабочем посту. Через несколько недель дело закрыли из-за отсутствия улик, указывающих на убийство. Правда они так и не смогли объяснить, где же все-таки её верхняя одежда и почему была порвана её кофта с блузкой, а в левом боку была широченная дыра с ржавчиной по краям разорванной кожи. Они просто сказали, что это обычный банальный суицид и нечего больше тут выяснять. Родители Ливии пытались жаловаться, но было бесполезно. Позже к ним подключились и мои предки вместе со всеми знакомыми, что знали светловолосого ангелочка, но всё по прежнему было тщетно, как ни крути. Я стопроцентно уверен в том, что она не могла покончить с собой просто так, без какой-либо на то весомой причины. Не могла бросить меня, ничего не сказав на последок, даже если бы пытался остановить её в случае чего. Обязательно докопаюсь до правды, даже если это будет стоить мне огромных потерь, которые, как показалось, итак исчезли на целую половину. От подобных мыслей стискиваю зубы и перевожу взгляд на фотографию, резко встряхивая головой. «Ливия, как же жестоко ты со мной поступила...» К горлу подкатил ком и стал давить, словно под прессом. Не став больше терпеть ухудшенного состояния, сморгнув, я быстро зашагал по направлению парковки, но потом вспомнил, что родители уехали без меня, а потому развернулся на сто восемьдесят градусов и уныло поплелся на автобусную остановку.

***

Весь какой-то опустошённый и разбитый, я зашёл в свою комнату и злобно оглядел черные стены с многочисленными плакатами рок-групп и того же цвета мебель. В голову стукнула мысль, что теперь до ужаса ненавижу это место, а всё из-за того, что именно здесь я узнал пробирающую до мозга-костей новость. Яростно потерев лицо ладонями, со всего размаху усаживаюсь на кресло и тупо уставляюсь на валяющийся портрет Ливии под ногами, который сам же и пытался нарисовать. Получилось, конечно, забавно, но всё же очень похоже. Поначалу моя девушка хотела забрать его и повесить на стену перед компьютерным столом, но я, как последняя жадина, оставил себе. Однако теперь мне хочется поскорее избавиться от этого куска бумаги, но из-за того, что силы оставили мою душу, просто отшвырнул его краем кроссовка подальше от себя. Через пару минут мне стало чертовски плохо не только душевно, но и физически. Не став размышлять, что последует в следующее мгновение, я тут же подскочил с места и со всех ног рванул в уборную. Благо шестое чувство не подвело меня, чему несказанно рад, ибо вырвало в ту же секунду, как оказался подле средства исправления нужды. Устало потерев лоб, я сполз по стене на пол и уткнулся носом в колени, стараясь подавить наступившие слезы. От них чувствую себя так, словно какая-нибудь девчонка, не успевшая выхватить понравившееся платье с прилавка. Однако раздраженно поджав губы, дал волю эмоциям. Месяц назад Меня разбудила доставучая трень моего телефона, так и «катающегося» по поверхности тумбы. Не став этого долго терпеть, кое-как разлепив глаза, вяло потянулся за виновником пробуждения и мимолетно взглянул на часы. С ужасом отмечаю, что сейчас только час ночи. — Какого чёрта? — невольно вырывается из моих пересохших губ. Мигом, частично из-за любопытства, я открыл список входящих и понял, что звонила никто иная, как моя любимая Ливия. И чего это ей не спится в такой поздний час? Вроде нужно находится в царстве Морфея, но она бодрствует. Хотя, кто её знает. Она частенько любит названивать по ночам и говорить, что ей не спиться без меня и моего голоса, а потому просто спокойно выдыхаю и собираюсь ей перезвонить. Однако телефон снова завибрировал, а экран засветил её имя, чему слегка обрадовался: значит, что не почудилось, и я не сплю. — Да, лисёнок, — довольно сонно пробубнил я, прикрыв глаза. — Я тебя слушаю. Или ты меня хочешь услышать, а, лапуля? В трубке повисла напряженная тишина. — Это не лисёнок, — робко сказал мужской голос, но все же отдавался нотками баса и грубости. В общем, так обычно говорит её отец. Я широко распахнул глаза и подскочил на месте с мыслью, что это какая-то шутка, хоть и глупая с первого понимания. — Ой, простите, прошу прощения! — залепетал я, думая, что же сказать в своё оправдание. — Ничего, Крис. Знаешь, Ливия пропала... Ну, точнее её ещё нет дома, но мы с женой очень волнуемся. Обычно ты же знаешь, что она никогда не заставляла нас нервничать. А тут, её всё ещё нет и нет, — мужчина набрал больше воздуха в лёгкие и, кажется, прикусил губу. — Она даже телефон забыла дома... Мы подумали, что она могла у тебя остаться, но мне уже кажется, что это не так. Я растерянно осел подле кровати, пытаясь переварить информацию. — Она ушла от меня ещё в семь вечера, — вспомнил я и поморщился, припоминая почему она ушла от меня так рано. — Может она у подруги какой осталась? — Крис, а ты разве не знал? — озадачено спросил её папа. — У Ливии нет подруг, только знакомые. Я не смог ничего ответить, ибо этого действительно не знал. Правда было кое-что, когда встречал её со школы. Тогда отчетливо видел, как её вели за руки с двух сторон улыбаясь две девчонки и завели за школу. В тот момент я поспешил к ней, боясь, что что-то пошло не так. Заметив меня, идущего с перекошенным лицом и сжатыми кулаками, девушки отпустили её и что-то жарко прошептали на ухо. Ливия сказала, что всё в порядке и это её подруги, но в тот момент мне слабо верилось из-за недовольных гримас тех двоих.Но потом я махнул на это рукой.Получается, что она обманывала не только меня, но и своих родителей. А ведь могла всё рассказать для лучшего выхода из данной ситуации. И вот тогда у меня появилось плохое предчувствие, какое не разгоралось так быстро, нежели раньше. — Давайте я пойду её искать, — вскочив с пола, я тут же принялся одеваться, даже не включив свет. — Я тоже пойду. Отправлюсь в те места, где мы обычно гуляли семьёй. Если найду, то наберу. Естественно, ты тоже позвони, если вдруг что. — Хорошо, — только и ответил, потому что не знал, как завершать разговор в подобных случаях. Наспех одевшись, я тихо выскользнул из квартиры, стараясь как можно меньше создавать шума. Ни к чему проснувшиеся и перепуганные лица предков, и так проблем хватает, а если и они проснуться, то будет полная заварушка. Как оказалась, на улице очень холодно, отчего морозный ветер пробирает аж до души, пронизывая немного теплую ветровку, купленную наспех всего-то полгода назад. Именно эта вещь бесила до чертиков Ливию, как красная тряпка быка. Однако я её специально одевал, дабы позлить свою любимую. Давно же я не выглядывал в окно, однако. Пробежавшись по нескольким районам, я решил забрести в участок её школы, дабы удостовериться, что она не там. Раз уж этой несносной девчонки не было в тех местах, где уже пробежался, то тут и подавно быть не должно. По крайней мере, мне бы так хотелось думать. Школа выглядела пустой и нелюдимой, что казалось немного странным. Однако что с того взять, если сейчас поздний час. Хотя я уверен в том, что тут должен делать обход охранник, но его почему-то не было на должном посту. Я обходил каждый уголок вокруг школы, надеясь, что может она где на скамейке сидит, если вообще находиться в её пределах. Чувство беспокойство не отпускала меня, отчего становилось немного не по себе. Проходя мимо внутреннего двора, краем глаза что-то заметил: что-то немного покрытое снегом лежало там, не шевелясь и не подавая признаков жизни. Понятия не имею, что сейчас творю, я направился туда. Чувство беспокойства и плохого предчувствия накатывала на меня целыми цунами, и, в конце-концов, сердце пропустило удар, только мне следовало оказаться рядом с увиденным.