***
Лиз настояла на том, чтобы мы поехали в ресторан вместе. Кажется, ее настолько не радует перспектива развода и скорой второй свадьбы сына, что она пересмотрела свое отношение ко мне. Я надела то самое платье, которое очень любит Люк: белое с рукавами из тонкого кружева, в меру короткое и официальное. Как раз то, что мне нужно, чтобы скрыть заметные ссадины. Шею частично прикрыла распущенными волосами. В ресторане мне пришлось уточнить номер зала, который забронирован для празднования. Нас с Лиз проводили туда вежливые официанты. Сказав женщине, что должна сделать один важный звонок, я вновь покинула ресторан. На самом деле я не хочу появляться там в одно время с Лиз. Это будет принято совсем не так, как надо. Особенно после нашего с ней сегодняшнего разговора. Не хочу, чтобы Люк подумал, будто я заручилась поддержкой его матери. Это глупость. Нервно сжимаю в руках заветную коробку с подарком, обклеенную красивой бумагой и блестящей красной лентой. Спустя несколько минут, я возвращаюсь в ресторан и вхожу в уютный зал. Приглашенных не много, я успела насчитать девять человек. Еще прибавить тех, кого я упустила и будет около пятнадцати, считая и Лиз. Я быстро нашла виновника торжества. Хеммингс стоит с бокалом шампанского в отдалении с Эштоном и какой-то девушкой (вероятно, коллега по работе) и смеется. Ирвин первым заметил меня и кивнул в мою сторону. Люк как-то нехотя обернулся. Я сразу узнала этот взгляд — он рад меня видеть, но сожалеет, что из-за нашей ссоры не может встретить меня, как подобает. А еще тут Эшли. Мне стало страшно и сперло дыхание. Точнее, это даже не страх, а…стеснительность. Сейчас многие смотрят на меня, как непрошенную гостью, хотя почти все меня знают, так что я могу ошибаться с выводами. Скованно улыбаюсь Хеммингсу, который все еще боится ко мне подойти и делает вид, что включен в разговор с друзьями. Лиз держится особняком, но я знаю, что просто присматривает за нами. Неужели боится, что подеремся? Все обставлено в духе летнего банкета, где гости не сидят за столом, а лишь изредка подходят к столам за закуской или выпивкой. Это заметно экономит место в зале. К стенам придвинуты кожаные диваны. Чтобы и дальше не стоять как вкопанная, я беру со стола шампанское и, здороваясь на ходу со всеми, кого вижу, направляюсь к Люку. — Кэрри-Берри, — приветливо встречает меня Эштон и шутливо приобнимает за плечи, как бы отгораживая меня от мужа. Зато я заметила наконец Эшли. По всей видимости, девушка куда-то выходила, а сейчас вернулась и увидела меня. Выглядит так, словно съела лимон вместе с цедрой. — Привет, Эш, — говорю другу на ухо и спешу отстраниться. Кинув приветствие коллеге Люка, я наконец подхожу в плотную к нему, но встаю со стороны, плечом к плечу. — Привет, — обращаюсь конкретно к мужу и делаю глоток игристого вина. Я слышу, как он вздохнул, украдкой взглянул в сторону Эшли и наконец повернулся ко мне. Даже выдавил из себя улыбку. — Я знаю, что ты не хочешь меня видеть, но я не могу не поздравить тебя. Слишком долго ждала этого дня, — я закончила признание очень робко. Мне словно бы стыдно за то, что я заранее приобрела подарок ему. — Ты знаешь, что когда я говорю, что не хочу тебя видеть — это не всерьез, — отвечает Люк. По нему заметно, что он чувствует себя неловко. Куда проще говорить, когда на нас незаметно не пялится дюжина человек. — С Днем Рождения, милый, — мягко произношу я, наконец протягивая Хеммингсу коробку с подарком. С вытянутых рук слегка сползли вверх рукава. Люк осторожно взял меня за запястье и провел большим пальцем по красноватому полумесяцу. — Что это? Внутри все становится неспокойно. Я паникую и быстро одергиваю руку. Кажется, мое лицо вспыхнуло румянцем. — Пустяки, — отвечаю я, робко вновь посмотрев на Люка. — Если хочешь потом узнать историю, связанную с тем, что я тебе подарила, то… — Спасибо, — очень нежно и искренне произнес Хеммингс, криво улыбнувшись. Мне хочется сказать ему так много… Но обстановка совсем не подходящая для того, чтобы я могла искренне произнести пожелания и поздравления. Слишком много глаз, наблюдающих за нами. И очень неловко после вчерашней ссоры. — Мне нужно идти, я и так злоупотребила твоей добротой и терпением… — меня перебила музыка, громкость которой превысили в два раза и выключили основной свет. Зал погрузился в приятную атмосферу культурного клуба. На столах полно электрических свечей. Эштон выкрикнул тост за Люка и отовсюду раздался звон бокалов и смеха. — За тебя, — улыбнулась я, приподняв свой бокал. Муж наконец искренне улыбнулся мне. Спиной чувствую колючий взгляд Эшли, которая никак не осмелится подойти к нам. Она понимает, что не может попытаться выгнать меня с праздника, где все знают Кэролайн как жену Люка, а Эшли как… простите, а кто такая Эшли? Эти мысли заставили меня улыбнуться. Я собралась наконец красиво уйти, но вдруг заиграла медленная музыка, и дорогу к выходу преградили несколько пар, которые решили потанцевать. Я обернулась к Люку и слегка сдавленно спросила: — Ты не откажешь мне в танце? Мне словно жизненно необходимо прикоснуться к нему, почувствовать приятный запах парфюма, смешанный с естественным ароматом кожи. Конечно, Люк мне не отказал. Его руки мягко легли мне на талию. А я опустила ладони ему на плечи. Торжество еще не вышло за рамки официального, хотя, я уверена, через пару часов все обернется фееричной пьянкой. — Когда мы танцевали в последний раз? — я спросила у Люка, совсем не заметно коснувшись губами мочки его уха. — На прошлое Рождество? — Нет, погоди… А как же тот вечер, когда нам нечего было делать на кухне после ужина? — я захихикала, потому что это было весело, но довольно давно Люк шумно усмехнулся мне в ухо. Я же уткнулась носом в его шею, продолжая медленно двигаться по кругу. Это, скорее, не танец, а возможность поговорить наедине, но быть вовлеченными в общую атмосферу. Не дав песне закончиться, Эштон подлетел к месту диджея, чтобы его было лучше видно и стал стучать ножом по бокалу с шампанским* К нему мгновенно подключились и остальные гости в зале. Громко и настойчиво они призывали нас с Люком вспомнить о свадьбе. — Я убью Эштона, — прошептал Люк, смеясь, а я от неожиданности, растянув губы в широкой улыбке, сдерживаю эмоции и стараюсь не хихикать. Мы оказались в центре круга, где каждый ждал нашего поцелуя. Люк немного наклонил голову и коснулся губами моих губ. Это был очень консервативный поцелуй, которому совсем не обрадовались зрители. Я боковым зрением заметила Лиз, которая тоже держит в руках бокал и вилку. — Хеммингс, тебе не пять лет! Целуй жену лучше или это сделаю я! — прокричал Ирвин и все вокруг засмеялись. Даже мы с Люком не сдержали смеха, стоя все еще в легких объятиях друг друга. Я посмотрела ему в глаза и одними губами произнесла: — Прости. Люк расплылся в довольной улыбке победителя и поцеловал на этот раз искренне и более требовательно, по-настоящему. Именно так, как желали гости, которые эти несколько секунд радостно кричали и умилялись. — О, Кэрри, ты все такая же стесняшка, — захохотал Ирвин, оценивая нас с Люком. Я еще больше залилась краской. Последний раз я так странно чувствовала себя на нашей свадьбе. Хеммингс нехотя отстранился и направился к столу с выпивкой. Кто-то сейчас напьется от пережитых впечатлений. Я как бы невзначай осмотрелась вокруг в поисках одной единственной фигуры. Но, как и требовалось ожидать, Эшли ушла. Я ненароком подумала о том, что Люка снова заставили сыграть в того, кем он просто напросто привык быть. Мрачная мысль заставила меня впасть в уныние, и тогда я тоже направилась к столу, где на подносе бокалы с вином. Лиз уговорила меня остаться на празднике, тем более, Люк даже не намекал на том, чтобы я ушла. Сама же она решила поехать домой. Я разговаривала со многими гостями и, кажется, успела переговорить с каждым хотя бы по чуть-чуть. От комплиментов о платье до прекрасного брака, работы и досуга — вот весь спектр тем для бесед. Однако все это время я беспрестанно приглядывала за мужем. Когда гости заняли диваны, поделившись на группы по интересам, а Люк снял галстук и пиджак — официальный вечер принял вид обычной молодежной тусовки. Надеюсь, все согласятся, что люди от двадцати и до тридцати вовсе не кучка старперов. Я мирно сидела на диванчике и попивала коктейль, когда рядом плюхнулся мой немного нетрезвый муж. Он галантно отобрал у меня напиток и нагло сделал несколько глотков. — Это тебе не вода! — запротестовала я, отбирая бокал назад. Он перепутал Лонг-Айленд с Кока-Колой? Люк засмеялся, после чего облизнул губы. Мой взгляд тут же задержался на них. Это безумие, но я даже не заметила, как оказалась на коленях Хеммингса, причем повернутая к нему. Я же в платье! Поспешно сменив позу и свесив обе ноги на пол под протестующие вопли мужа, я погладила его по голове, чтобы хоть как-то пригладить кошмарный беспорядок. И ведь когда успел?! А еще я пожалела о том, что пришла в белом. — Ирвин без тебя не заскучает? — промурлыкала я Люку в ухо. Он в ответ усмехнулся. — Он знает, что я с тобой, — Люк дотронулся указательным пальцем до моего носа, заставив меня жмуриться. — И все-таки, что это? — мужчина снова обратил внимание на свежие царапины на моих руках, задрав рукава. — Если вкратце, это я так мирилась с твоим присутствием в чужой кровати, — ответила я, зная, что наутро он ничего не вспомнит. Люк сконфуженно потупил взгляд снова на мою руку, но тут же вернулся к улыбке. — Тогда сегодня я буду только в твоей.***
До кровати мы так и не добрались — к этому выводу я пришла, проснувшись на заднем сидении нашей тачки, припаркованной во дворе у черного выхода ресторана. Какого черта мы пошли в машину я не помню. Надеюсь, никто из нас не собирался в таком состоянии садиться за руль и ехать домой. Хотя судя по тому, что я лежу на Люке в самом катастрофически неудобном положении, за руль все же никто и не собирался. Как же сейчас кстати тонировка стекол! Пошевелиться, не разбудив мужа, невозможно. Поэтому у меня есть выбор: лежать до посинения или быть жестокой. Выбираю второе и с трудом завожу придавленную руку к голове Люка, чтобы потрепать его по волосам и ускорить пробуждение. Как и всегда, он сморщился и замычал какие-то проклятия в мой адрес, но глаза вскоре открыл. — Черт возьми, Кэрри, мне больно! — завопил он, когда я сделала попытку слезть с мужа. Случайно задела коленом слабое место. Судя по внешнему виду, Люку было лень снимать с меня платье полностью. Молния на спине расстегнута и верх платья спущен до талии. Вытаскиваю из-под сидения рубашку Хеммингса, чтобы прикрыться. Сам он лежит в расстегнутых штанах. Чувствую себя студенткой после шумной пляжной вечеринки. Кстати все кости ломит так, словно… Да, было чертовски неудобно. Я украдкой взглянула в зеркало и ужаснулась: моя красная помада размазана по всему лицу. Люк был весьма голоден. Все еще не понимаю фильмы, в которых героини просыпаются свежими и умытыми после секса с вечерним макияжем на лице. Возмутительно! Не без страданий смотрю на любимое белое платье, которое…впору выкидывать. Несмотря на то, что я похожа на клоуна или джокера, Люк целует меня в щеку. Видимо, еще не проснулся. — Я хотела, чтобы ты запомнил хотя бы этот День Рождения, а получилось как всегда… — проговорила я, чем заставила мужа смеяться. — Пора с этим смириться. — В бардачке есть салфетки? — с чувством стыда спросила я, желая скорее смыть этот ужас с лица. Люк кивнул и с выражением страдания на лице потянулся. — В багажнике есть вода, — пробормотал Люк, намекая на то, чтобы я нырнула туда через сидение. — У тебя руки длинные… — ответила ему я и Хеммингс засмеялся. — Окей, — произнес он, застегивая штаны. Я отвернулась на всякий случай от лобового стекла, сняла рубашку Люка и надела платье. — Застегни, пожалуйста, — прошу супруга об одолжении. Еще одна слабость Хеммингса — голая спина с расстегнутой молнией. Он все же не удержался и оставил поцелуй между лопаток. Когда в последний раз он вел себя так смело и нежно со мной, будучи трезвым? Я именно о довольно интимной нежности. — Обожаю это платье — не надо мучиться с застежками твоих нескончаемых лифчиков… — В следующий раз надену сразу два, чтобы ты страдал, — хихикаю, а Люк тут же придрался к словам. — В следующий раз? — промурлыкал он мне над ухом. И я наконец повернулась к нему лицом. — Пора бы уже, Хеммингс, — выпалила я, не думая. Точнее, от души — то, что давно следовало сказать, чтобы расставить точки над «i». Люк сконфуженно поджал губы, словно я сморозила, если не чушь, то что-то очень неприятное, после чего вновь поднял на меня взгляд. Глаза в глаза. Я только пожала плечами, чувствуя, как возрождается забытая боль в груди. — Да ладно тебе, — усмехаюсь. — Я помню, что мы разводимся, но все никак не пойму, почему твой пьяный нос тянет к моей шее, а не в семейную жизнь с твоей подружкой. — Сама меня спровоцировала, — процедил Люк, за что получил толчок рукой в грудь. — Серьезно? Может, мне на другой конец света перебраться, чтобы ты не магнитился? — Не поможет. Я пересеку океан и окажусь между твоих чудесных ног. — Поменьше ирвиновской грязи, Люк! — фыркнула я, хотя ответ меня устроил. — Тогда зачем ты с Эшли? Потому что это легально? — Потому что мне она нравится, как женщина… — нехотя и довольно грубо отвечает Хеммингс, отвернувшись от меня в сторону. — О, ну теперь все понятно! Ты ведь со мной как с мальчиком, причем по-братски. Совсем тебя не привлекаю. И штаны ты теряешь со мной всегда по-случайности… — Перестань, Кэрри, — отмахивается муж, а я ядовито хихикаю в ответ. Теперь я догадалась лишь об одном: к Эшли Люк давно привык, а со мной по-прежнему каждый раз, как на первом свидании. Отсюда вся эта вероломная сила притяжения. Я засмеялась вслух. — Ты чего? — Люк насторожился, а я прильнула к его плечу. — Котику не часто перепадает, — сюсюкаю я, а Люк в ответ издал какой-то грудной рык. — Дура, — выплюнул он и перебрался на водительское сидение. Если бы мы чаще позволяли себе близость друг с другом — была бы Эшли? ----------------- (*) - стучать по бокалу столовым прибором в Америке принято на свадьбах. Жест обозначает то же, что по-нашему "горько".