Вот оно какое, наше лето, Лето яркой зеленью одето, Лето жарким солнышком согрето, Дышит лето ветерком. «Дед Мороз и лето» Ты осталась с ним вдвоём, Не зная ничего о нём. Что для всех опасен он, Наплевать тебе! И ты попала! К настоящему колдуну, Он загубил таких, как ты, не одну! Король и Шут «Кукла Колдуна»
Бьянка обхватила одной рукой моё правое запястье. — Давай! — Э-эк! Я попробовала наклонить сжатый кулак. Приём не получался. — Ну? Будешь вырываться? — строго полюбопытствовала у меня воительница. — Буду! А то как! — заверила её я, продолжая пыхтеть. — Не вижу. Ну! — Так ты держишь крепко! — Если не получается вырваться, тогда что, я тебе говорила? Ну? — Я не хочу тебя пинать! — А тебе и не удастся, — ехидно усмехнулась девушка. Мы с Бьянкой стояли посреди комнаты в берлоге Синих Полосок. Солдаты, занятые тем, что отсиживались в крепости, развлекались попутно тем, что наблюдали за мной. За тем, как я беру у Бьянки уроки самообороны. — В пах пинать? — Если одна рука остаётся свободной, — ровным голосом поведала мне Бьянка, — то бей в глаза. — Не могу. Я ж тебе глаз выткну! Солдаты потешались вовсю. Заняли зрительские места на лежанках, на полу, на стульях, на сундуках и даже на столе. Роше поблизости не было, иначе он такого цирка не допустил бы. Геральт ушёл мочить в лесах эндриаг и утопцев, Трисс готовила свои бесконечные снадобья и лекарство для ведьмака, Лютик проходил за мной всё утро, пытаясь научить меня трындеть на лютне. Когда я едва не сломала лютню, поэт поспешно ретировался. Золтан напивался и размышлял о смысле жизни. О том, что жизнь — говно. Поэтому единственным стоящим развлечением было поучиться чему-нибудь толковому у свободной от различных житейских хлопот Бьянки. — Будешь медлить, — жестоко уведомила меня наставница, — сама пропадёшь. Ну? Не бойся, я вёрткая. Я закусила губу и попробовала. Бьянка легко отдёрнула голову и сказала: — Сойдёт. Обычно от девок такого не ждут. Ждут только крика и слёз. А теперь возьми меня за руку. Да, вот так. Крепче держи. Ты нападаешь. — Я?! Нападаю?! Бьяночка! Ты мне только зубы не вышибай, пожалуйста. — Чтоб меня гусь клюнул! — громче всех выразился Коротышка. — Где ж это видано, чтоб баба, да ещё и чародейка, к солдатне лезла?! — Милсдарыня наша ого-го! — поддержал меня Опарыш. — Да от неё толка в бою, как от… — Заткнись, то те капитан в жопу это твоё… Я попробовала изобразить из себя злобную разбойницу. Для острастки осклабилась, как Роше на унитазе, присела, напряглась. — У-у-у! — севшим голосом взвыла я. — Берегись, девка! Бьянка, уже свыкшаяся с моей любовью к гримасничеству, спокойно схватила меня за кисть, в которой я якобы держала нож, отшагнула вбок, дёрнула мою руку, присела, нырнула, и моя конечность оказалась невозможным образом выкручена. Я завопила от боли и неожиданности. — Пусти-пусти! Сдаюсь! Забирай все мои деньги! Бьянка крутанула резче, и мне ничего не осталось, как ахнуть и неуклюже завалиться. — Что вы тут мне устроили?! Все дружно уставились на Роше, возникшего в самый «неудачный» момент. Капитан бросил быстрый взгляд на Яцека, курившего у окна с полным безразличием, на Опарыша, который ползал около меня на четвереньках, подбадривая, на прочих солдат, которые, как мартышки, облепили всю комнату, на Бьянку, стоящую надо мной в позе руки-в-боки, и на меня… — А у нас тут поножовщина! — Бабы хлещутся! — Бьянка пиздит Утопленницу! — наперебой начали жаловаться капитану солдаты. Я, хмурясь и кусая губы, попробовала присесть. — Что, блять? — вырвалось у капитана. — Успокойся, Роше, — доложила Бьянка, — я просто учу её, как надо обороняться. — Какого лешего это нужно делать именно здесь? — Тут меня иногда ловят, когда я падаю или отлетаю, — вставила я. — Та-ак, — протянул Роше, пытаясь собраться с мыслями. — С меня довольно. Эй, ты… Капитан ткнул в меня пальцем и с сарказмом изогнул бровку. — Да, ты, дорогуша. Проваливай. И не суйся к моим солдатам. Мне ещё тут неприятностей не доставало. — Ладно тебе, Роше, — вступилась за меня импульсивная Бьянка, — что плохого в том, что она сможет за себя постоять? Я не собираюсь её калечить. Роше перевёл взгляд на подчинённую и, сдерживая новый приступ злости, качнул головой. — Насчёт этого — можешь калечить. Смело калечь. Может, хоть так она угомонится и перестанет повсюду мыкаться. — Ты меня вчера и без того покалечил! — я села на полу, поджав под себя ласты. — Вначале деньги израсходовал, потом ногу сломал, в лесу кинул! А вот теперь я как научусь у Бьянки всяким приёмчикам, так вдарю тебе в следующий раз! Роше хищно прищурился. — Ног я тебе не ломал. Я тебе вывих вправил. Я вспомнила тот ужасный момент в лесу на дороге, когда темерец с хрустом ввернул мне ногу на место. Я тогда визжала как резанная, сыпала проклятиями и, кажется, пускала сопли. Хотя, как потом выяснилось, сугубой боли и не было. Я просто перетрусила. — Ах, простите! — я всплеснула ручками. — Мне тут стоит, оказывается, благодарностями вас, капитан, осыпать, а я, тварь такая, сижу и ною! — Бьянка, — Роше проигнорировал мои капризы, — делай с ней, что хочешь, но без лишнего шума. Меня даже не думайте трогать. Затем капитан с угнетающим молчанием прошёлся взглядом по солдатам. Мужики занервничали, закопошились. Кто-то занялся своим делом, кто-то вышел искать развлечений во Флотзаме. Я сама встала на ноги, и Бьянка снова принялась показывать мне, как стоит себя вести при различных казусах. В тот момент, когда Бьянка выламывала мне очередной сустав, я вдруг скользнула взглядом по укромному уголку, куда утопал Роше. — Едрить-мадридь! — прохрипела я. — Роше, ты умеешь переодеваться?! От внезапного моего высказывания Бьянка ослабила хватку, и я смогла выпрямиться. Роше, устало сидящий на койке, ощерился на меня с недовольством. Я проглядела тот момент, когда он стянул с себя свой вечный костюм. Но сидел он теперь без своего синего камзола и без своей кольчуги. Даже поддоспешник снял, уложил рядом. Сидел в исподней рубахе, полотняных штанах и… — Что на этот раз?.. — Господи! Роше! У тебя под шапероном ещё одна шапочка?! Да хосподи-ты-боже! Бьянка изумлённо таращилась на то, как я проявляю свою буйную реакцию на Роше. — Ты про каль? — темерец, уставший видимо чему-либо удивляться, стянул с головы стёганую шапочку. На лбу у него при ярком свете я увидела глубокий шрам. Первый раз я не обратила на эту мелочь внимания, а теперь вот заметила. — Ого… у неё даже название имеется?! Я несколькими прыжками одолела комнату и уставилась на шапочку. — Да-а… — озадаченно произнёс темерец, наблюдая за мной, — сколько неописуемого восторга при виде моих вещей. — Ты прав, — согласилась я, — а это я ещё до красной повязки не добралась. Что же со мной будет при виде красной повязки и пёрышка? Мы пристально поглядели друг на друга. Устав от моего назойливого присутствия, темерец швырнул свой каль на тёмный свёрток. Я узнала снятый шаперон. — Господи, Роше, да ты исхудал. Тебя бы покормить. А то только пьёшь и пьёшь. — Превосходно. Займись делом. Приготовь еды. Иди, не стой над душой. — И что тебе сварганить? Щей? Жаждешь мёртвых овощей? Капитан предпринял напрасную попытку оградиться от меня. — Роше. Роше. Роше. Роше. Роше. Темерец, уже собравшийся укладываться, тихо выругался. — Что?! — Почему ты носишь шаперон? Сейчас ведь не холодно. — Ты издеваешься надо мной, женщина?! — Ну скажи. И я отстану. Уйду даже. — Ты задаёшь весьма нелепые вопросы. Он поглядел на меня, выжидая новой напасти. Но я ждала ответа, поэтому он, бухтя себе что-то под нос, улёгся на бок лицом к стене. — Синий цвет, — продолжила я, — это понятно. Темерия. А почему именно шаперон? Во Франции мода была на шапероны. Но их в основном носили купцы всякие. Хотя, знаешь, Жанна дʼАрк тоже шаперон носила. Ты точно француз, Роше. — Я не понимаю, о чём ты мне пытаешься сказать. — В моём мире тоже есть Темерия. Только называется она Францией. — Да? — глухо усмехнулся темерец, всё ещё не поворачивавшийся ко мне лицом. Руки он даже в положении лёжа держал скрещёнными на груди. — И что же стало там с твоей… Францией? Захватывал ли твою страну Нильфгаард? — У нас Нильфгаарда нет. Была фашистская Германия, но она мало чем смахивает на Нильфгаард. — Верно. Не везде же быть Нильфгаарду. — А может… твой шаперон носит какое-нибудь политическое значение? Политическая партия? Тогда почему в шапероне только ты один? — Ты можешь отстать от меня? — Могу. Но не хочу. Кстати, ваша темерская лилия — это французская лилия. То есть бурбонская. Fleur de lys. — Опять ворчишь что-то непонятное. — Интересно, а у нас в мире ты тоже когда-то жил в Средневековье во Франции? Бегал такой в шапероне, сражался за короля… Должен же быть у тебя прототип. Может, ты был Жанной дʼАрк? — Почему, когда я требую от тебя разговора, ты ни в какую не хочешь выдавать информацию? А как я выкрал для себя часок, чтобы вздремнуть перед визитом к Лоредо, так ты начинаешь давить мне на голову своей болтовнёй? Причём сыплешь на меня совершенно никчёмной информацией, не имеющей никакого отношения к убийце королей. К тому, что ждёт этот мир в будущем. Ну, разве я не прав? — Кажется, ты обиделся. — Нет, — голос темерца звучал приглушённо, так как говорить он продолжал в стену. — Просто я, кажется, начинаю сходить с ума от одной только мысли, что судьба моего королевства, всей Темерии, а также, возможно, всего мира, находятся в руках одного егозистого ребёнка. И этот ребёнок даже элементарно вместо того, чтобы просто изложить всё, что знает относительно грядущих перемен, продолжает пороть чушь. И лишь мешать. Мешаться под ногами. А ещё наводить ужас. Наводить ужас одним своим пророчествующим бредом. — Ребёнок — это как бы я? Тоже мне! Я не ребёнок, Роше. — И уж точно не моя жена, чтоб сидеть и причитать над моей койкой! Брысь! — Э-эй! — Брысь, пока я не отшлёпал тебя как отпрыска! Папочке нужно вздремнуть. Я помолчала, а затем сказала: — Хм. А может, ты был Кутузовым? Роше не ответил. Он заснул. С каменным лицом и руками, скрещёнными на груди. Отвернувшись.***
— Геральт! — я ожидала различных состояний ведьмака после сражения, но увиденное мной повергло меня в настоящий ужас. — Ты вообще… как? Жить будешь?! Скажи, что будешь! Это ведь всего лишь побочный квест… Ведьмак с опухшим лицом устало посмотрел на меня. Ожёг от яда эндриаги уродовал его правую щёку. Выглядел он как укушенный пчёлкой. — Мне нужно отдохнуть. Я иду к Трисс. — На, держи! Глотни. — Что это? Хм, по запаху алкагест. Зачем ты носишь это с собой? — Трисс дала на случай, если нужно будет что-нибудь продезинфицировать. Геральт выглядел ужасно. Кожаная туника на рукавах изорвана, броня изгваздана смердящей зелёной липкостью, на седых волосах те же отблески ядовитой субстанции. Но самое удручающее — это вены, синеющие у него на лице сплошной паутинкой. — Не против? — Нет, конечно. Ведьмак глотком осушил склянку. — Замечательно, — констатировал ведьмак. — Так, Геральт? — Слушаю. — В лесу теперь безопасно? — Прости, белок я ещё не перебил. — А белок и не надо. Они милые. — Арья, я имел в виду других белок. — А я всех белок разом. Ну? Чего же встал? Скорее к Трисс! Ох, Геральт. Ты ужасно выглядишь. — Знаю. А вечером мне ещё предстоит переться к Лоредо. — Хм. Я проводила героя задумчивым взглядом. Лес чист… Лес чист.***
Я чувствовала себя девчонкой, которая собиралась нашкодить втихаря от взрослых. Втихаря ото всех. Рискнуть и пойти прыгать по гаражам. Пойти прыгать по гаражам, чтобы свалиться и свернуть себе шею. — Дедушка Седрик, ты… не слишком пьян? Воспринимаешь меня? — Как я должен воспринимать тебя, luned? — Хм. Всё равно не пойму. Скажи ещё что-нибудь. — Мне весьма сложно впасть в беспамятство. Хоть я к этому и стремлюсь день ото дня. — Да, ты в порядке. Всё такой же пьянчужка-философ. Я хочу у тебя кое-что спросить. На эльфа я наткнулась, к моему счастью, на земле. Он направлялся проведать капканы вблизи стен. — Кое-что — это что-то про Иорвета? Седрик, умолкнув, проследил, как какой-то мужик с дубиной проходит мимо нас. Затем эльф закрепил на плече закрученную верёвку и трос, сложил в сумку инструменты — тройку самодельных ножей и кованую цепь. — Какой ты догадливый, дедушка Седрик. Но нет. Я по поводу одной эльфийки, которая живёт здесь, в Биндюге. Старый эльф (совсем недавно я вспомнила, что отрепала за уши пожилого старца) кивнул, давая мне понять, что весь во внимании, и неспешно направился по тропинке в чащу. Ступал он по земле мягко, бесшумно, по-кошачьи. — У неё светлые волосы и косынка на голове, — я затопала следом. — Я забыла, как её зовут. Но имя недлинное и приятное. — Luned, ты хоть понимаешь, что этого недостаточно, чтобы опознать её? Осторожней, не споткнись. Я же сказал: не споткнись. Ушиблась? Я глянула на носок сапога. — Нет, всё в порядке. Ну, знаешь, эльфийка такая… красивая. Седрик отвёл от глаз низкую ветку, усмехнулся. — Наши женщины все отличаются особой красотой. Что ещё скажешь? Ну давай. Попробую угадать дальше. — У вас тут так много эльфиек в Биндюге?! — вспыхнула я. — В самой деревне — нет. Но мне кажется, что ты хочешь узнать о тех, кто приходит из леса. Эльф вдруг остановился, сошёл с лисьей тропки. Подкрался к зарослям, пригнулся, исчез в листве. Я струсила. — Седрик! — Я здесь, luned. Не кричи так. Здесь чревато голосить так, как голосишь ты. У тебя голос, как у галки. — Так ты скажешь мне, где та эльфийка? — Подойди сюда. Смелее. Капкан возле меня. Я вступила в заросли. Нырнула под плотные ветки. Сделала ещё несколько шагов и увидела Седрика. Увидела на земле капкан. — Ну и? — Ну и сядь. — Куда, в капкан? Ага, ща-аз! — Глупая. Сядь рядом. Смотри. Видишь? Я присмотрелась и увидела, что с капканом что-то не так. — Он что, сломан? — Vattʼghern. — Что? — Ведьмак опять прошёлся по моим капканам. Мне уже приходилось говорить ему, чтобы он прекратил ломать мне снаряжение, но он с завидной настойчивостью продолжает делать своё. Он что, совсем под ноги не смотрит? Представляешь, сегодня Vattʼghern явился ко мне с пятью моими капканами и швырнул мне их под ноги. A dʼyeabl aep arse! Передай Gwynbleidd, чтобы впредь оставлял механизмы не ломаными. Я в ужасе уставилась на железку. — Ты что, хочешь сказать, что Геральт наступил в эту штуку? — Не только наступил. Vattʼghern намеренно разломал мой капкан. — Он не мог в него наступить! Особенно в перечисленное тобой количество! — я поглядела на эльфа. Мы с ним оба сидели на корточках. — Геральт бы давно уже без ног остался! Седрик перехватил мой взгляд и бесхитростно улыбнулся. — Я тоже вначале счёл эту мысль абсурдной, luned. Но этот Vattʼghern совсем скоро доказал мне обратное. Мы вернулись на тропу. — Ты не возьмёшь капкан с собой? — удивилась я. Седрик пожал плечами. — На этот раз твой друг явно был не в самом благоприятном расположении духа, когда наткнулся на мой капкан, так как умудрился разломать его с особым остервенением. Ты пойдёшь со мной дальше, luned? Здесь уже далеко от стены. Я сглотнула. Далеко от стены? Ох, раз так, то стоит начинать бояться. Я огляделась. Первые лучи солнца проникали сквозь полотно листвы, золотили стволы деревьев. Но сейчас мне было не до любования девственной природой. С учётом того, что эта «девственница» могла в любой момент меня сожрать и переварить. — Ты так и не сказал мне про эльфийку. — Я не понимаю, о ком ты меня спрашиваешь. — В Биндюге есть одна эльфийка, она шпионка скоя'таэлей, — я внимательно посмотрела на эльфа, ожидая увидеть от него недовольную реакцию. Седрик и вправду нахмурил брови. — И ты намереваешься связаться с её помощью с Иорветом? — холодно полюбопытствовал Седрик. — Нет. Просто хочу её предостеречь. Она нарвалась на неприятности и её вычислили. Зябкий рассветный ветер нудил ёжиться. В шелестящих зарослях папоротника явно кто-то обитал. — Хорошо. Можешь перестать волноваться на её счёт, — вдруг подал голос Седрик. — Что? Ты о чём? Я так не могу… — Я передам Малене твоё послание. А ты, luned, впредь веди себя осторожней. Как я уже понял, совершенным здравомыслием ты не владеешь. Не всякий seidhe в нашу пору позволит тебе болтать о чём тебе вздумается только потому, что от тебя вкусно пахнет. — Дедушка Седрик. — Да? — Давай обнимемся. И я пойду. У меня дел невпроворот.***
— Крестик на моей груди, на него ты погляди… что в тебе способен он резко измени-и-ить?* — тихо пела я, озираясь на каждом шагу. Вдруг я остановилась и положила руку на грудь. Интересно, будь на мне сейчас церковный крестик, подействовал бы он? Или святая вода против нежити — это лишь брех? Далёким эхом отозвался лес, и я с испугом подскочила на месте, опосля застыла, как сурикат, вытянув голову. — Белки-и… цыпа-цыпа, — прыгающим голосом позвала я. Прислушалась. Расшатанные нервы ни к чёрту. Я так из леса когда вернусь, буду седей Геральта. Если вообще вернусь. Странная тишина сковала воздух. Творческая фантазия в деталях рисовала мне упрятавшихся скоя'таэлей-снайперов. Я могла поклясться, что я уже была в поле их видимости. Возможно, они ждали от меня какого-нибудь приветствия? Ждали, пока я наконец хоть как-нибудь выскажу свою агрессивность? — Косогор! Я вобрала голову в плечи, зажмурилась, когда моё гудящее эхо разнеслось по округе. Уже ждала, как в жопу мне ввинтится оперённая стрела. Ничего не произошло. Только у меня на лбу выступили зернистые капли пота. Да ещё я едва не рухнула в обморок от подскочившего давления. — Арагорн?! Эм… Косогор! Ау! Есть тут кто? Я вообще-то тут связь пытаюсь наладить! Я постояла на месте, прислушиваясь. Скоя'таэли объявили мне тотальный игнор. Даже не попытались шугануть. Я двинулась дальше, по дороге задевая подлесок ногами. Задумчиво остановилась, меланхолично выставила руку вперёд, ловя на ладонь солнечные блики. — Хм… может, я вообще не в ту сторону иду? Я потопталась на месте, распустила волосы, снова собрала их в хвост на затылке. Села на землю, предварительно высмотрев местечко без муравьёв, стянула сапог и принялась разминать пятку. — Косогор! — я снова запустила в космос посыл. — Ау! Косогор! Арагорн! Хуегор! Ну? Стыдно признаться, перед своей вылазкой я не узнала верного пароля. И тут я ощутила, что ко мне кто-то подкрадывается. Точнее, шелестит в мою сторону. Я, всё ещё сидящая на земле, повернулась и просто тупо остолбенела. На меня смотрел крокодиломуравей. Я смотрела на него. Мы обменялись многозначительными взглядами, и я завопила. Прости, Бьянка, тыкать в глаза такому я ещё психически не в состоянии. Инсектоид издал завлекательный звук. Явно пытался со мной поздороваться и завязать отношения. Я сменила тональность визга на более низкую, вскочила, бросила в чудовище снятым сапогом. Сапог не долетел, сиротливо упал на землю. Пропал втуне. Я сладкогласно выругалась и сиганула прочь. Инсектоид огорчённо заворчал и пустился вдогон. Звуки его нарастающих, чамкающих за мной шажочков приближались. — Сука! Косогор! Эрагорн! Блядогор! Эрагорн! Кособол! Договор! Иорвет! Аля Саския! Аля Вергерн! Косогор, что б вас дери… Косогорище-е! Я, наверное, никогда в жизни так стремительно не бегала. А ещё не прыгала. Поэтому не особо удивилась, хоть и огорчилась, когда навзничь грянулась оземь. Единственный раз в жизни мне уже приходилось так бахаться — когда я разогналась на велосипеде. Я отодрала лицо от земли. Почувствовала, как влажнеет и холодеет левая щека. Только потом до меня допрёт, что я содрала кожу. В тот момент я подумала, что ткнулась носом либо в муравейник, либо в чьё-то говно. Мой гонитель возник столь же шумно и к спеху. Я как раз успела рассесться для него в самой пригодной позе. И тут прямо из ниоткуда возникла чёрточка. Чёрточка словно замахнулась над чудовищем и впилась тому в бочень. Инсектоид завизжал, демонстрируя мне свою интересную клювообразную пасть. Я заворожённо вгляделась тому в глотку. В следующее же мгновение возникла новая чёрточка, и новое древко пробило чудовищу панцирь. Я и инсектоид завопили в один голос, когда откуда-то из-за деревьев к нам вышла толпа эльфов. Двое скоя'таэлей решительно подскочили к моему другу муравью и в считанные удары закололи его, как бифштекс вилками. Кто-то без лишних объяснений сгрёб меня за шиворот и вдруг рывком отбросил прочь. Я едва не кубарем покатилась по земле. Прочие скоя'таэли тоже отскочили. Умирающий в страшных мучениях инсектоид решил лопнуть напоследок, обдав траву вокруг себя кипящим ядом. Я пузом легла на землю, распластала руки, пытаясь прикинуться мхом. По сухому шелесту травы я догадалась, что меня окружили тесным кольцом. По натужному скрипу также догадалась, что на меня нацелили луки. Сейчас из меня сделают коврик в виде ёжика. — Кьеркегор, bloede dhʼoine, — траурно обратился ко мне чей-то женский голос. «Хэндэ хох» — про себя добавила я и пришибленно вытянула перед собой руки, ложась в позу «лодочка». — В-вот мои р-руки, — промямлила я, — я чиста! У головы моей послышались чьи-то вкрадчивые шаги. Я слегка приподняла голову и уставилась на башмаки. Этакие башмаки Питера Пена. — Прекрасное представление, beanna, — я услышала над собой мурлычущий голос Иорвета. — Я только не понимаю, ты пытаешься оригинальничать или ты в действительности туповатая? Я вскинула голову. Во все глаза уставилась на Иорвета. Тут же убедила саму себя, что, даже если смотреть на него с земли, он прекрасен. Мы какое-то время посмотрели друг на друга. Взгляд его единственного глаза зарыл меня в землю. Я действительно почувствовала себя мхом. — Отзыв, — выдала я. — Я задал тебе вопрос, — прищурился Иорвет, всё ещё путая меня своим льстивым голосом. — Отзыв! Иорвет отвёл от меня взгляд, кивнул кому-то из своих подчинённых, что стояли вокруг меня. И в следующее мгновение кто-то безжалостно огрел меня по затылку. Я ударилась носом о землю. К раскровенённой щеке прилип какой-то сухой сор. Иорвет отдал скоятаэлям лаконичный приказ на своём непонятном языке. Я подняла голову, подслеповато щурясь. — Блять, так сложно было просто сказать отзыв? Или, мол, что сами-то его забыли… Я привстала на локтях. Повисло молчание. Иорвет присел возле меня на корточки и пальцем ткнул в щёку. Ткнул настолько сильно, что едва не вывихнул мне челюсть. Мне пришлось завалиться на бок, чтобы этого не стряслось. — Yea… — бросил Иорвет. — Это уже начинает казаться интересным. Caem! Меня подхватили под мышки и встряхнули. Я выставила вперёд ногу, пытаясь удержать шаткое равновесие. Я приподняла голову и глянула на развешенный трофеями доспех Иорвета. — Не желаешь отдохнуть, beanna? — Это ты Роше при встрече скажи, злыдень писюлястый… Потом экран выключился. Кто-то выдернул провод.***
Я лежу с закрытыми глазами. Хочется пошевелиться, но в то же время и не хочется выдавать своего присутствия. Мысли ворочаются как опарыши. Хочется тоже поворочиться. Как опарыш. Хм. Опарыш. Что-то знакомое… Опарыш. Какое чудное слово. Пахнет антисептиком. Ещё, если принюхаться, мочой. Рядом со мной кто-то есть. Я чувствую чьё-то присутствие. Потом кто-то касается моего лица, проводит сухими пальцами по щеке, поправляет волосы. Щекотно. Начинаю посмеиваться. Щекотно. — Дашенька, хватит спать… Мама тебя просит. Даш, хватит уже спать. Перестаю хихикать. Это мамин голос. Я распахиваю глаза и вскакиваю на постели.***
Я распахнула глаза и вскочила. Эльфийка, чьё лицо было измазано боевой раскраской, отпрянула от меня в сторону, вынула кинжал. — Cuach aep arse! Bloede dhʼoine! Cáelm! — Ещё одно резкое движение, beanna, и она отрежет тебе ухо. — Что?.. — я застыла. Лишаться уха до первой брачной ночи с Роше или с кем бы то ни было я не желала. — Вставай, dhʼoine. Твоё счастье, ты очнулась прежде чем Иорвет велел подыскать для тебя муравейник. — Какая жалость. СПА-процедуры мне бы не помешали… всё тело из-за вас, гады, так и ломит. — Thaess aep! — зашипела на меня эльфийка, которой не терпелось отгрызть мне ухо. — Что она говорит? — я обратилась с беспокойством к рыжебородому краснолюду, который составлял весь мой эскорт. — Она советует тебе заткнуться и следовать за мной, — буркнул краснолюд. — Куэ пыталась снять тебе кожу с пяток, пока ты дрыхла. Мне пришлось её останавливать. — Кожу с пяток?! Я вспомнила, что мне было щекотно во сне. Я остановилась и поспешно оглядела свои… босые ступни. — Этак ты не смогла бы убежать далеко, — осведомил меня краснолюд-скоя'таэль. Я обернулась и встретилась со свирепым взглядом Куэ-потрошительницы. Сглотнула. Вот у кого стоит брать уроки самообороны… Как приедем с Геральтом в Верген, запишусь к ней на занятия. — Спасибо. — А? — Что сохранили мои пятки в сохранности, дяденька краснолюд. — Прости. Больше не велено с тобой разговаривать. Мы выбрались из-под склона горы и оказались на холме. Я обратила внимание на небо. Было светло. — Где мы? — Тебя это сейчас должно волновать в последнюю очередь, — хмуро отозвался краснолюд. Меня вывели на полянку. Пятеро эльфов с луками наготове и Иорвет ожидали моего прибытия, облюбовывая… муравейник. — Вы, наверное, шутите, — я закатила глаза. — Veloё, — велел Иорвет. — Что? — Не собираешься начинать волноваться, beanna? — Так я уже. Честное слово. Я уже нервничаю. По мне разве не видно? Меня поставили перед Иорветом. Я попробовала расшевелить верёвку на кистях рук. Не вышло. Я удручённо вздохнула. — Гуляла, как у себя по двору, пела песни, подняла шум. В конце концов, вовсе решила устроить привал на гнёздах эндриаги, — начал зачитывать приговор Иорвет. — Пыталась выкрикивать верный пароль. Затем издавала идиотские звуки, пока тебя перетаскивали в убежище. Радовалась и пыталась вцепиться одному из моих бойцов в ухо. Прекрасное представление. Я поклонилась его аплодисментам. — Зачем ты искала встречи, beanna? Я скосила взгляд. Прошлась по лицам собравшихся скоя'таэлей. — Лето поблизости? — настороженно спросила я. — Почему тебя это сейчас волнует? — Иорвет скрестил руки на груди. Я уже было открыла рот, чтобы заявить во всеуслышание, что Лето требуется срочно изгнать из рядов сторонников беличьих хвостиков, но тут же захлопнула его обратно. Стоп. Почему бы не попробовать вначале подумать, а потом говорить? Итак, что мы имеем? Если я сейчас выдам Лето с потрохами, то потроха одни останутся уже от скоя'таэлей. Скверно. — Ты собираешься и дальше молчать? — Это ты к тому, пора ли сажать меня на муравейник? Постой-постой! Да, сейчас выдам… Я просто формулирую мысль. — Советую долго с этим не затягивать, — голос атамана не сулил мне ничего доброго. — Во-первых, — я покачнулась на пятках, — Малену вашу вычислили. Ей лучше бежать из деревни. Её последняя затея с солдатами имела последствия. — Ты ведь та dhʼoine, что была с ведьмаком и тем темерцем, — прищурился Иорвет. — Ты понимаешь, что я буду требовать от тебя больших объяснений? Ух, как разгорячился. Интересно, он даст себя обнять на прощание, как дедушка Седрик? Или просто даст мне в глаз? — Ещё я пришла сказать тебе по поводу Саскии… Зрачок у эльфа хищно сузился, как у кошки на солнце. Губы искривились в гримасе злобы. — Да… Я помню твои восклицания. — Так вот, — с важнецким видом продолжила я, — на всякий случай скажу. Когда мы прибудем в Верген… — Мы? — с издёвкой уточнил атаман. — Мы-ы, — протянула я, — да-да. Теперь я буду тебя лицезреть по возможности чаще. Будьте готовы к тому, что я буду ошиваться поблизости. Я обвела взглядом притихший ряд скоя'таэлей. Те стояли как истуканы. Я в очередной раз убедилась, что устрой среди эльфов конкурс красоты, Иорвет беспрекословно занял бы среди них первое место. — Не нарывайся, beanna, — пригрозил атаман, — или ты смутно представляешь, в каких условиях сейчас находишься? — Саскию отравят, — козырнула я, — поэтому лучше ей нанять на какое-то время дегустатора. Филиппа прекрасно подойдёт на эту роль. Я думала, что Иорвет меня придушит. Но атаман сделал над собой жёсткое усилие и промолчал. Склонил голову набок. — У меня возникает упорное желание ударить тебя, beanna, — сообщил мне Иорвет. — Ты либо продолжаешь врать и гримасничать, даже глядя в глаза собственной смерти, либо ты и впрямь являешься свидетелем, которого мне следует устранить… прямо сейчас. Я удивлённо моргнула. Но страх относительно того, что мне могут вспороть брюхо прямо на этой солнечной полянке, почему-то вдруг улетучился. Я чувствовала себя на изумление спокойно. — Скоро к тебе должен наведаться ведьмак, — сказала я, — выслушай его. Я не говорю тебе встретить его дружескими объятиями, но хотя бы не стреляй в него. Он скажет тебе кое-что интересное, а дальше… Дальше он станет сражаться на твоей стороне. Только благодаря Геральту вы сможете удержать оборону Вергена. — Ты говоришь слишком много, — оборвал меня Иорвет. — Кто ты такая? Чего хочешь? Я пораскинула мозгами, стараясь придумать себе алиби посолидней. — Я? Эм-м, я пришла к вам из другого измерения, дабы предотвратить… — Beanna. — Ась? — Воздержись от фальсификации. Иначе я позволю отрезать тебе не только ухо. Да, пожалуй, одним ухом я не ограничусь. — М-м, Роше при встрече скажешь это, понял? Так вот. Я действительно пришла из другого мира. И так случилось, что я… что знаю будущее этого мира. И я хочу помочь. Вы можете завоевать Вергену независимость, только если на вашей стороне окажется ведьмак. В противном случае… Иорвет смог растолковать моё молчание. — Любопытно, — наконец сказал он. — Но неправдоподобно. Где доказательства твоих слов? Напомню, для меня ты обычный dhʼoine, к тому же явно… шальной. Хм. А может, ты просто деревенская сумасшедшая? — Сумасшедший это у нас ты. Вспомни слова своей мамки. Лицо Иорвета удивлённо вытянулось. Но тут же атаман вернул над своей мимикой контроль. Он улыбнулся излучинами губ. — Это всё, что ты хотела сказать, dhʼoine? — В этот раз да. Вижу, с тобой опасно затягивать разговоры. Иорвет по-птичьи склонил голову. Я соскользнула взглядом на его шею. — И теперь ты будешь требовать, чтобы я отпустил тебя? «Нет-нет», — мысленно ответила я, — «можешь связать меня, смело связывай. Тебе, в отличие от Роше, я так категорично отказывать не буду». — Я бы с удовольствием примкнула к вашему партизанскому движению хоть сейчас, — неуверенно выдавила из себя я, — но у меня остались кое-какие дела во Флотзаме… Например, спасти одну эльфийку, которую комендант держит в заложниках. Я глянула с надеждой на Иорвета, ожидая, что тот меня похвалит. Эльф меня обжопил. — Ты серьёзно думаешь, что я тебя отпущу? — Почему бы и нет? — Если ты и впрямь располагаешь полезными сведениями, — мрачно отозвался Иорвет, — то я предпочёл бы выпотрошить их из тебя. — Ой-ёй, а вот это мне уже не нравится. Я тебе не коровка Зоська, чтобы с меня молоко сцеживать, — обозлилась я. — Желаешь проверить? — Желаю. Но в другой раз. Кстати, Киаран жив. Он находится на барке… во Флотзаме. Он достойно держится, Иорвет. Надеюсь, он дотянет до того момента, как вы вместе с остальными скоя'таэлями решите спиздить её из-под носа у солдат. — Если то, что ты говоришь, правда… — Я постараюсь помочь ему. После того, как Геральт одолеет болотное чудище, нас с ним пропустят на барку. Я уговорю одну мою знакомую чародейку помочь ему. Подлатать. Киаран хороший сидх. Он мне почему-то дедушку Седрика напоминает. — Дедушку Седрика? — Не смейся, тебе вон тоже триста с лихуем. Дедушка Иорвет. — Следи за языком, dhʼoine. У меня уже руки чешутся вынуть меч. — Тебе разве не нравится, как я пахну? Я успела выветриться? — я демонстративно понюхала свою подмышку. Один из эльфов в клёпанной шапочке сказал Иорвету какую-то длинную фразу на Старшей Речи. Затем указал на меня пальцем. — Что? Что происходит? Что этот хер моржовый сказал?! Что бы он там ни наплёл, я не при делах! — Он сказал, что ты та чокнутая dhʼoine, которая каталась по лесу верхом на тролле, — перевёл мне Иорвет. — А-а, — выдохнула я, приободрившись. — Это да, это я. Не отрицаю. — Кем бы ты ни являлась, — пасмурно продолжил Иорвет, — твои слова действительно могут чего-то стоить. Останешься в лагере, пока я лично не выясню, была ли в твоих пророчествах хоть крупица истины. — Что?! Нет! Я тут не останусь! Меня будет искать Геральт! — Не ты ли только что говорила, что твой друг встанет на нашу сторону? — прищурился атаман. — Но не прям ща-аз! Так, быстро развязал мне руки. Быстро. Я упёрдываю домой. Мне нужно принять душ. То есть тазик. И ещё в туалет сходить. И ещё у меня щека болит. Что у меня на щеке? Я повернулась к атаману щекой. Иорвет вперил мне в лицо свой одноглазый взгляд. — Ну, что там? — Ты останешься здесь. Это решено. — Нет, Иорвет. Я тебя конечно уважаю, но если ты меня сейчас не отпустишь, то хер тебе Рошельный, а не сотрудничество. Я тебе не мешок картошки, чтоб меня перемещать, куда вздумается. Я — блёдэ биенна или как ты там меня коверкаешь?! Мне тут уже чуть ухо не отрезали, пятки не всковырнули, в муравейник голым задом не окунули! С меня достаточно! Без Геральта я тут сидеть не буду! Ты, Дед Иорвет, конечно мне очень симпатичен, но не перебарщивай. Лук одного из эльфов заскрипел, дрожа от натуги. В меня нацелилась стрела. — Только бздни в мою сторону, срань ушастая, — огрызнулась я. — Я тут вообще-то пытаюсь вам жизнь облегчить! — Заткнись, — велел мне Иорвет. — А ты мне тут рот не затыкай! Тоже мне! Знаешь, на кого ты похож?! Ты похож на одноглазого опоссума, у которого жена — ананас!* Да! Всё. Я упёрдываю. Я собралась уходить. Повернулась на босых пятках, вскинула гордо подбородок. И столкнулась со стеной. В нос ударил запах мускуса. Я задрала голову, раскрыв от ужаса рот. — Кого ты притащил, Старый Лис? — усмехнулся Лето. — Твою ж мать, Иорвет… — обронила я. — Не узнаёшь? Эта та dhʼoine, которую мы встречали на берегу. Лето пригнулся, вглядываясь мне в лицо. Застыв, как перед питоном, я слегка оттеснила свою голову назад, прогибаясь в спине. Ведьмак со скучающим видом поглазел на меня, а потом вдруг заинтересовался чем-то у меня на голове. Я застыла. Лето медленно поднял руку и двумя пальцами осторожно вынул у меня из волос какой-то зелёный кусочек. — Собачья петрушка, — поведал нам с Иорветом ведьмак. — Может пригодиться. Мне. Где ты тёрлась головой о землю, девка? — Эм-м… — О чём ты там бормочешь, Vattʼghern? — разозлился атаман белок. — Я пытаюсь рассказать тебе о… — Здесь недалеко, верно? — пропустив раздражение эльфа мимо ушей, спросил у меня ведьмак. Я обмерла. Сердце в груди зашлось в лихорадке. Вот кто действительно может меня прибить… Лето. Одним пальчиком может как букашку расплющить. — Лето, — я вдруг шмыгнула носом. Стараясь чем-нибудь замаскировать свой дрожащий голосок, я сделала вид, будто вот-вот заплачу: — Зачем ты убил Фольтеста?! Он такой забавный дядька был! И детишки у него были! И Роше его как батьку любил. Фу таким быть, Лето! Я смогла взять себя в руки. Так, спокойно. Это всего лишь моя кома. Да-да. Я в коме. И это мне всё мерещится. Меня никто не убьёт раньше времени. Боль на щеке твердила мне об обратном… Ведьмак промолчал. Он поскрёб свою дюжую задницу, затем обратился к эльфу: — Пусть она отведёт меня на то место, где тёрлась головой, — судя по интонации его голоса, это была не просьба. — Согласна, Петрушка? Я не отреагировала. Моё мнение тут явно не учитывали. Я с опаской глазела на мужиков, решающих моё дальнейшее предназначение. — Vattʼghern, что ты задумал? — Остынь, эльф. Мы просто прогуляемся. Нарвём. Цветочков… Иорвет прищурился, положил руку на рукоять кинжала. — Не стоит обманывать меня, Vattʼghern. Ох, не стоит. — А тебе не стоит злиться по каждой мелочи, — отбранился Лето, — я же сказал. Мы просто сходим с девкой за растением. — Мои солдаты могут показать тебе, где ёрзала головой эта припадочная, — прорычал Иорвет. — Но эта dhʼoine останется здесь. Я так сказал. Или тебе есть, что скрывать, Vattʼghern? Лето глянул на атамана из-за плеча. Его каменное лицо не выдавало эмоций. Лишь звериный медвежий взгляд теплился под широким нависшим лбом. — Иорвет, — миролюбиво проговорил Vattʼghern, — давай не будем начинать ссору. — Он прав, — я посмела влезть. Голосок мой предательски дрожал. — Лето хороший парень. Хоть и убил Фольтеста… Но лично я бы предпочла с ним дружить. — Предупреждаю, — хищно сверкнул глазом Иорвет, — мои бойцы следят за каждым вашим шагом. Ей не удастся сбежать. А тебе не удастся от неё избавиться. Останьтесь здесь. Не нужно неприятностей. — Пойдём, Петрушка. Ведьмак зашагал вниз по склону. Я задержалась. Бросила взгляд на разъярённого Иорвета. Эльф грозно выругался на Старшей Речи. — Иорвет, — напоследок бросила я, — я обещаю, что спасу Верген! И тебя. Я… я не хочу, чтобы ты был утыкан стрелами, как ёж. Дерись до конца, как это у тебя принято, но… ты только не дай себя утыкать. Пожалуйста. Я бросилась вслед за Лето.***
Шли в гробовом молчании. Ведьмак впереди. Я плелась следом, еле волоча босые ноги. Чувствовала, как оставляю на травке кусочки своих пяток. Останавливаться и смотреть, насколько стёрлись мои ступни, я даже не хотела. Я бы разревелась. А я и так была готова разреветься. Мне было жутко больно. — Дяденька Лето, — подала голос я, — мне нужно вам кое-что сказать. Я хочу спасти Эгана и Зеррита. Ведьмак, как большой бык пробивающийся через заросли, замедлил шаг. Остановился. Прислушался, а только после обернулся ко мне. Под его тяжёлым взглядом я вся скукожилась. — Я… И тут он двинулся на меня. Я застыла. Бежать у меня не было ни сил, ни желания. Да и как я бы смогла ускакать от этого бугая?! Ведьмак подошёл ко мне и вдруг извлёк из нагрудного чехла изогнутый костяной нож. Продемонстрировал его мне, поднеся к носу. — Без выкрутасов, — доверчиво попросил он. Я кивнула. Ведьмак распорол на моих руках верёвку. Одним лёгким движением. Я принялась осторожно потирать кисти. Кожа на руках зудела, как от крапивы. — Ну что, Петрушка, — усмехнулся Лето, отходя и присаживаясь под деревом, — давай-ка с тобой поболтаем. Выпить хочешь? Вспомнила Геральта. — Отчего ж не выпить, — без особого энтузиазма согласилась я. Я подкралась к дереву, встала около ведьмака. Лето протянул мне флягу. Я двумя руками приняла угощение. Смутилась. — Насчёт… — Сделай глоток, — махнул рукой ведьмак, — потом. Успеется. Я выдохнула и сделала смелый глоток. Скривилась, начала отплёвываться. — Жжёт! Глаза жжёт! — Ну-ну, — приободрил меня ведьмак, — в самый раз. Я вернула ему флягу. Лето оттёр лоб и тоже сделал несколько глотков. — Ну, — закупоривая горлышко, заговорил он, — что ты там хотела сказать про Эгана и Зеррита… — А вас не смущает, дядь, что я вообще в курсе событий? — Я слышал ваш разговор с Лисом, — вздохнул ведьмак, усаживаясь поудобней. — И слышал достаточно, чтобы сделать кое-какие выводы. Ну? — Вы хороший дядька, Лето из Гулеты, — отважилась я, — но за Фольтеста всё равно обидно. Ещё я знаю, что вы работаете на Эмгыра. Но он тоже славный дядька. — М-м, — прикрыл глаза ведьмак, прислоняя голову к дереву, — ты даже об этом в курсе? — Да, — я замялась, — а ещё… Я хочу сказать, что как только Шеала вас использует, то попробует убить. И убьёт. Она убьёт Эгана и Зеррита. А про восстановление Школы Змеи — так это всё враки. Ведьмак молчал. Ветерок тихо качал стебли колокольчиков. — Значит, всё дело, сука, кобыле под хвост… — вздохнул Лето, потирая одной рукой согнутое колено. — И ещё… не похищайте, пожалуйста, Трисс. Иначе вам же её потом и спасать. — Ты всё сказала? — А что, теперь вы меня убьёте? Ведьмак зычно засмеялся. Но не громко. Видимо, мои слова задели его за живое. — Однозначно нет. Мне незачем от тебя избавляться. Петрушка, она, знаешь ли, всегда в хозяйстве пригодится. — Дяденька Лето, — позвала я. — Ну? Чем ещё удивишь? — Вы это… когда через несколько лет будете подстраивать свой суицид, не забудьте сказать Геральту. А то он не даст вам умереть в глазах Нильфгаарда. — Хм. Постараюсь не забыть. А что ты скажешь о Белом Волке? Вернёт этот дурень себе свою память? — Вернёт. — Хм. Мы помолчали. — Эй, Петрушка. — А? — Ещё по глоточку? — Давайте… а то настроение просто ужас. Мы помолчали ещё немного, наблюдая за тем, как шмель пытается пристроиться к колокольчикам. — Видишь, там тропка? Вон там, — Лето указал мне пальцем куда-то в заросли у скалы. — Ага, вижу. — Побежишь по ней, прибежишь в деревню. Ту, что под крепостью. — Вы меня прочь отсылаете? А как же Иорвет? Вы его только, пожалуйста, не убивайте. Вы им хоть и манипулируете, но он эльф хороший. — Иорвет? Хороший эльф? — развеселился Лето, с любопытством поглядывающий в мою сторонку. — Самый опасный разбойник Долины Понтара — хороший эльф? Ха! Иди, скажи это ему. Он порадуется. Или расстроится, что кто-то подставил под сомнение его репутацию. — Но… в меня же стрелять начнут. — Не начнут. Тут двое на дереве. Как побежишь, я с ними разберусь. — Я так не хочу. — А как ты хочешь? — Чтоб без крови. — На. Сделай ещё глоток. — Дяденька Лето. — М? — Не крадите Трисс. Не убивайте Иорвета. Они нужны. Мне нужны. Ясно? — Как Нильфгаардское солнце. Колокольчики задрожали.***
Седрик выпрямил колени, опустил руки, перепачканные в чёрной смазке, и удивлённо уставился в сторону зарослей. Птицы испуганно выпорхнули из-под листвы, потом эльф уловил пронизывающий свист пущенной стрелы и наконец расслышал чей-то бег… Седрик выхватил с пояса нож, пригнулся, словно изготавливаясь к прыжку. Потом я выпала из зарослей, скользя к нему в днище буерака прямо под ноги. — Luned?! — Быстрей! — я протянула к нему с земли ручонки. — Бежим! Бежим! Седрик всунул нож в ножны, подхватил меня с земли. Я попробовала сделать шаг — словно на раскалённые угли ступила! Я взвыла от боли. Слёзы прыснули из глаз. — Тащи меня! Тащи! Нет… Нельзя! Брось и беги! — я принялась толкать от себя эльфа. — Что? Замолчи. Тихо. Кто? Иорвет? — Седрик! Беги же! Ну! Я не позволю тебя грохнуть! Только не так! Ну! Седрик, осознав всю патовость ситуации, вдруг пригнулся и сгрёб меня руками. — Не поднимешь! А-а-а-а! Только не сейчас! В нас же стреляют! Пожалуйста! — завопила я, чувствуя, как начинаю истерично лить слёзки. Эльф без лишних мытарств подхватил меня на руки. — У тебя же грыжа вскочит! Ты же старый! — завопила я, болтая ногами по воздуху. А потом об мои ободранные ножки начали ударяться когтистые ветки, и я тут же позабыла обо всей нелепости случая. Я завопила от боли и отчаянья. Листья хлестали прямо по пяткам. — Мамочки! Хватит! Хватит! Не могу больше! Больно-о! А потом вдруг заросль исчезла, нас вынесло на открытое пространство. Ноги мои жалобно подпрыгнули в воздухе, когда эльф лихо тряхнул меня на бегу. Возник шум. Голоса людей вокруг. Чад дымящих костров. Пограничники выхватывали оружие и горящие палки из костров. — Белки! — Сука, мать их, белки! — Стреляй в эти сучьи вражьи морды! А потом мы вместе с Седриком рухнули на землю. От удара головой о твердь меня оградила его рука. — Luned? Ты ранена? — А ты? Дедушка Седрик, ты только не умирай… Я не хочу, чтобы ты умирал! — захныкала я, пытаясь присесть. Эльф горестно выдохнул, а после попытался утешить меня поглаживанием по голове. — Caemm a me… Cáelm. Woedbeanna, — дедушка эльф обхватил меня за плечи и принялся убаюкивать. — Я не блёдэ бьяна, — я скуксилась и шмыгнула носом, прислоняясь виском к груди эльфа. — Не «bloede», — усмехнулся сидх, — а «woed». — И что это значит? — я отёрла соплю с носа. — Девица, которая бегает в лес за неприятностями, — попробовал отшутиться Седрик. — Дедушка Седрик. — Luned, ты можешь встать?.. — Дедушка Седрик. — Ну? — Дедушка Иорвет на меня рассердится.***
Геральт внёс меня в таверну на руках. Мне это начинало нравиться. Ношение на руках оказалось приятной затеей. Трисс была уже наверху, готовила для меня всё необходимое. Лютик кружился вокруг и причитал. Золтан угрюмо молчал, порой стряхивая с бороды словцо. Совсем некстати возник Роше, так как в тот момент я была поглощена раздачей комплиментов и объятий. — Лютик! Солнце моё! — я, всё ещё сидящая на руках у Геральта, набросилась на поэта. Лютик испуганно, словно боясь, что не поймает меня, распахнул для меня свои объятия, и я свалилась прямо на худощавого менестреля. Геральт придержал меня сзади за талию и добить поэта мне не дал. — Сука! Геральт! Тебя я тоже люблю! Ты самый клёвый ведьмачок на свете! Дай я тебя поцелую, солнце моё! — Геральт! Наша ласточка пьяна?! — тёр щёку Лютик, в которую я уже успела его смачно клюнуть. — Арья, тише, — велел мне Геральт. Я три раза поцеловала ведьмака в щёку, затем отвернулась от него и взмахнула рукой. — Пива всем за мой!.. А! Не-е-ет! Пиво за счёт Роше! Капитана специального отряда Темерии или как там его! За Фольтеста! — Что на этот раз? О чём она вопит? Что с ней? — ударил вопросами Роше. Я звонко засмеялась, что у самой в голове зазвенело. — Ты просрал мои деньги, Роше, но я тебя прощаю! Знаешь почему?! Потому что ты не такой, сука, паршивый гнойный жук, как Иорвет! Вот ты хоть и сыплешь угрозами, а их так и не выполняешь! Не то, что этот ушастый, мать его, опоссум! Дай я и тебя чмокну! Да ты ж мой Барбадосик! — Что у тебя на лице, юродивая? — сбавил злой тон темерец, заметив на моей щеке здоровенный красный след. — Доказательство того, какая я всё-таки живучая! Я в хохотательной истерике набросилась на темерца. Геральт вскинул меня, но слишком поздно. Я вцепилась в капитана и смачно чмокнула его в щетину на щеке. — Что за?!.. — опешил темерец, глядя, как Геральт вскидывает меня себе на плечо. — Уф-ф, — выдохнула я, успокаиваясь и устало свешивая голову на спину ведьмаку, — всё. Я так устала. Неси меня, Геральт. Завтра продолжим. Завтра продолжим веселье. А сейчас… Я скуксилась и заплакала. — Мои ножки-и! Мои бедные ножки! Блять, мне так больно! Хто б знал! Хто бы знал!