Нынче все лепреконы, а так же сатиры, Люди, волки, медведи и даже вампиры Признают мою власть, (они в этом правы!) Ведь не хочет никто над собою расправы… Вечная мука, Вечная скука… Король и Шут «Хозяин Леса» Плачь, плачь, флейта, в моих руках О тех, кто останется жить в этой страшной битве. Сила любви сильнее, чем смерти страх, А верный лук надёжней любой молитвы. Тэм Гринхилл «Плачь, флейта, плачь…»
— Бордель «Горячие бёдра», корчма «Под кудлатым мишкой», дом Шани, — начала перечислять я. Капитан заглох, довольно-таки долго глядел на меня с застывшим выражением лица. Наконец, осмелился задать вопрос: — Чем это ты мне тут сыплешь? Я говорю тебе о Вызиме, о том… — Так это ж места в Вызиме, — я растерянно захлопала глазками. — Я в курсе, что это места в Вызиме. — Ага!.. Ещё бы ты не знал — про бордели же речь. — Постарайся сконцентрироваться. Пока я не начал ругаться. — Не ругайся, Роше. Я тебе всё сейчас расскажу. Я разглядывала карту, которую капитан разложил на столе специально для меня. Суша — жёлтая, вода — синяя. Вызима, столица Темерии, — остров. Всё понятно, только не понятно, что написано. Буквы выглядели странно. — Что тут написано? — я ткнула пальцем на картинку в виде башенки. — Ты что, не умеешь читать? — Роше иронично вскинул бровь. Он был действительно удивлён. Если даже не обрадован этой новостью. — Умею, только не у вас, — нахохлилась я, — у вас какие-то дурацкие закорючки. И вообще, твоя Темерия похожа на матку. Капитан, которого, казалось, уже ничем не проймёшь, исказился ещё больше. — На что-о? — На матку. Ну, половой орган такой у женщин. Смотри, видишь? Если смотреть с этого ракурса… Роше как стопроцентный патриот не смог смириться с таким сравнением. Он разозлённо ударил кулаком по столу, выдернул у меня из-под руки карту. — Я тебе покажу женский орган! Где?! В каком месте, женщина?! Покажи, или я что-то себе не представляю?! — Ты хоть представляешь себе, как выглядит матка у женщин? — фыркнула я. Лицо у капитана застыло. Мысленно он, наверное, уже переворачивал стол и вырывал у меня из живота матку. Он прожёг в карте дырку своим взглядом. По его состоянию психики я поняла, что он не имеет понятия, как выглядит матка. — Так она и выглядит. Как твоя Темерия, — поведала я. — Заткнись, пока я тебя не стукнул. Какое мне дело, как выглядит твоя засранная матка?! — Она у всех одинаковая — спешу тебя огорчить. Из неё ещё кровь сочится каждый месяц, когда… Рассказать тебе о менструальном цикле? Это был полный взрыв мозга для темерца. Описать весь спектр выражений его физиономии не сумел бы даже Лютик. — Если я вдарю тебе табуретом, ты сменишь тему? — с садистской улыбкой спросил у меня капитан. — Я и без табурета могу, — смутилась я. — Тогда не будем ломать мебель. — По-поводу твоей Темерии… — осторожно начала я, искоса поглядывая на капитана. — Через несколько лет произойдёт Третья Война с Нильфгаардом. Начнётся вторжение на Север. — Так не шутят, ведьма. — По мне разве видно, что я тут перед тобой стенд-ап строю?! Не перебивай. Лучше слушай: до этого Темерия может либо стать независимой, но прижатая Реданией, либо её просто распотрошит Хенсельт. Но в любом случае это не важно. Роше стоял возле меня, как соляной столб. Мне стало за него страшно. Вдруг он ещё рухнет тут у меня от пережитого стресса. — Мне продолжать? — Да, изволь. Что значит в твоём понятии: «неважно»? — Я же говорю: Нильфгаард припрётся. Он займёт почти весь Север. А может, и весь. Тут дальше уже от тебя зависит. Капитан всё-таки решил присесть. Ему бы валерьяночки кто капнул. — Ну? — сдержанно велел он. — Ну и ну. Так вот. Вначале заключишь мир с Дийкстрой, там грохнете Радовида. Вместе с Филиппой. Она к тому времени будет ну очень зла на своего маленького принца. — Филиппа Эйльхарт? Ты говоришь об этой реданской ведьме? Холера… — Радовид велит её обезглазить, — досадливо продолжила я. — Поэтому она в скором времени will be back. — Что? — …а дальше, — я проникновенно посмотрела на капитана, — дальше будь осторожен. Не суйся в это дело без Геральта. К тому времени вы должны пересечься. Но… я не знаю. Не знаю, как пойдёт сюжет. Теперь я запуталась. — Не молчи. — Дийкстра попробует тебя убить. Но если вы с ним справитесь, то — радуйся! — Темерия получит независимость. Ты подпишешь с Эмгыром какой-то договор, и все будут жить долго и счастливо. Темерец молчал. По моим глазам тщился прочесть: лгу ли я или говорю ему правду. — В тавернах будут свободно вешать гербы Темерии, — я решила подбодрить старого солдата, попробовала описать ему его рай на земле. — Пить за процветание государства. А ты будешь стоять на коленях перед дочерью Фольтеста. Если тебе удастся всё же её спасти. А в этом я не сомневаюсь. Роше отвернулся, положил локоть на стол. О чём-то глубоко задумался. Думал он очень долго. Я устала рассматривать его лицо: хрящеватый нос, покрытые тенью глаза, немые губы. — Знаешь, Роше, а ты… такой суровый. — С твоей интонацией это прозвучало как «красивый», — без улыбки отозвался темерец. — Нет-нет, просто «красивый» — это когда человек сам собой любуется. А «суровый» — это когда им любуются другие. «Почти как Иорвет», — добавила я про себя, подпирая подбородок ручкой. — Кроме шуток. Что-то ещё? Относительно Нильфгаарда? — тихо спросил он, всё ещё не смея глянуть в мою сторону. — План, — в тот момент я вдруг почувствовала, как не могу выдавить из себя ни слова. — План, который вы разработали ещё с Фольтестом… — Не удастся? Хм, что ж. Если верить твоим словам, то всё, что касается моего исполнения, — не удастся так или иначе. Без вмешательства ведьмака. Так? — Если я тебе расскажу, — раздосадованно отозвалась я, — ты обещаешь не громить комнату? Роше постучал пальцами по столу. — Боишься, тебя ненароком зашибу? — Да. Табуретом. — Говори. Хватит с этим тянуть. И я рассказала. Рассказала, что весь его отряд повесили бы по его неосторожной вине. Убили ни за что каждого. Просто из-за того, что он в одиночку решил взвалить себе на плечи непосильную ношу. Бредово решил, что сам сможет привести в исполнение какой-то устаревший приказ умершего короля. Темерец выслушал меня не перебивая. Затем просто вышел из комнаты. Ушёл, в приступе самоуничтожения оставив на столе своё оружие. При мне он снял тусклое серебро пояса с ножнами, вонзил играючи в стол нож с рукава, да так, что лезвие вошло в дерево, как в масло. И ушёл с порожними руками и с явным намерением набить кому-нибудь морду. Может, себе?***
— Где Лютик? — Ушёл личинку отложить, — откликнулся Золтан. — Ясно… Я присела за стол. Краснолюд заприметил моё замолчанное настроение, пододвинул ко мне глиняный стакан и пробурчал со свойственным энтузиазмом: — Сливовой настойки? Или, может, херес? Это тебе не Вызимская моча. Пей. — Вызимская? — Блевотина та ещё — пивом даже не назовёшь. — Золтан, а тебе Лютик рассказывал об Эсси Давен? Про Вызиму. Золтан огладил свою бородку, попробовал вспомнить. Затем ухнул, покачал головой: — Что-то не припомнить. А это кто? — Если Лютик не упоминал о ней, — я взволнованно взяла в руки стакан, — то тогда лучше забыть об этом разговоре. Мы помолчали. Вскоре вернулся Лютик. Настроение у него было приподнятое: бард напевал себе под нос какую-то бодрехонькую песенку. — Арья! Ягодка! — Фигуркой лоза, лицом ягодка, — усмехнулась я вяло, поддерживая оживление, которое приволок с собой Лютик. — М-м! Скромности тебе не занимать, девчурочка. В честь чего опять пьём? — В честь Темерии, — я скромно глотнула настойку, скривилась. — Пожалуй, — поддержал меня бард. Мы какое-то время посвятили пережёвыванию волокнистого мяса. Затем Золтан встал из-за стола и вышел из таверны, искать укромные кусты. Трубадур воспользовался его отсутствием и извлёк лютню. Разлил нам по глиняным стаканам спирт из личных запасов фляги. Я не возражала. Мне почему-то хотелось поставить игру на паузу и пойди порыться в холодильнике, лечь на диван, включить телевизор. Но телевизор был недосягаем. Приходилось развлекать себя, как умелось. — А теперь? Надо же ради приличия за что-то выпить. Чтобы довод присутствовал. Ну? — Лютик провёл пальцами по лютне в галантном глиссандо. Я взяла стакан. Помолчала. — Лютик, — спросила я. — Да-да, я весь во внимании, ягодка. — Скажи, а ты… споёшь мне как-нибудь свою неспетую песню? * Маэстро призадумался, поскрёб подбородок. Пожал плечами в недоумении. — Неспетую песню? Ах, дорогуша, у меня ещё столько ненаписанных… шедевров, что только и ждут своего часа появиться на свет. О чём ты хочешь, чтобы я сложил тебе песню? — Ты её уже сложил, Лютик. — И о чём же та песня? — О куколке, что спит недалеко от стен Вызимы. После этого бард долго молчал, перебирая в бесцветной тоске струны.***
Она возникла из ниоткуда. Её исхудалый призрак отступил от стены, неслышно уминая траву. Поблизости похрюкивали хрюшки, перекапывающие помои. Пожалуй, именно звуки свиней не позволили мне расслышать её приближения. В хребет мне остро ткнул наконечник лезвия. Я вздрогнула, хотела почесаться в том месте, как вдруг почувствовала, что за моей спиной кто-то стоит. Стоит едва ли не вплотную. — Cáelm, dhʼoine, — желчный голос эльфки заставил меня повременить с почёсом. — У меня из денег тридцать темерских оренов, — спокойно изрекла я, пытаясь не выдавать своей паники. — Ещё есть деревянная куропатка. Но я её вам не отдам. — Мне не нужны твои деньги, — лезвие, как шприц, ткнуло мне в кожу. — Не узнаешь меня, anʼgivare? — Как ты меня назвала? — Из-за тебя, bloede, пало несколько наших лучших бойцов. Из-за такой жалкой dhʼoine четверо seidhe отдали свои жизни в тот день, в лесу… Когда вы с vattʼghern решили, что можете так просто манипулировать нами. Я в недоумении смотрела перед собой на пустой переулок. Вот и сходила к цирюльнику, называется. — Vattʼghern? — чувствуя, как немеют губы, спросила я. — Ты имеешь в виду… Лето? Он всё-таки убил тех эльфов? — Thaess aep! — эльфка-ассасин с трудом сдерживалась, чтобы не перерезать мне глотку. — Я пустила бы тебе кровь прямо здесь… Бросила бы твоё тело остывать в этой луже из помоев. Но лишь из-за благодарности к hen я не стану этого делать. Не сейчас. Тобой займётся Иорвет собственноручно. Ты поплатишься за своё гнусное деяние, dhʼoine! — Кто такой «Хэн»? Хрен? Как ты сказала? — Hen Sе́driс. — Седрик? Постой, а ты… Малена?! Но я же помогла тебе! Ты должна была уходить из деревни. Что ты делаешь тут, в крепости?! — Thaess aep, — голос эльфки неуверенно дрогнул. — Ты пойдёшь со мной. Иначе я вонжу тебе это лезвие прямо в лёгкие. — Так нечестно, — я послушно сделала шаг, когда лезвие за спиной велело мне это сделать. — Я спасла тебя. Хотела спасти Иорвета. Тех эльфов. Лето обманул меня. Да, он помог мне вернуться во Флотзам, но… — Если ты сейчас же не заткнёшься, — прошипела Малена, — то я полосну тебя ножом. — Куда ты меня ведёшь? Нас не выпустят стражники. Ты ведёшь меня по-дурацки. — Не волнуйся. Мы пойдём берегом. Я мысленно взмолилась Вейопатису. Понадеялась, что Роше сейчас как раз бегает злой по лесу и мочит белок. Может, он и меня заодно выручит? Но если «без шуток», как говаривал капитан, то у меня вспотела задница. И вновь у меня прибавилось седин.***
Птицы заливисто чирикали с неба. Но, как бы я ни старалась, ни одной пичужки я так и не увидела. А по голосам и вовсе не определяла, кто есть кто. Будь рядом дедушка Седрик, он, может, и пояснил бы. Бабушка Малена же пояснять отказывалась. — Дедушка Иорвет так разозлился? — Ты пытаешься казаться храброй, но это не так. Я чувствую, как дрожит твоё тело. — Я и не пытаюсь. Просто спрашиваю. Что Иорвет намеревается сделать? Он уже готовит план по краже барки? — Я не буду отвечать на твои бессмысленные вопросы, dhʼoine. Среди павших от руки предателя мои товарищи. Эрнекх, Сиэль, Нарэ. Но тебе ни о чём не скажут их имена. Я не знаю, зачем сейчас произнесла их вслух. Но отныне помни, что их кровь на твоих руках, и я вижу её. Вижу эту несмытую кровь. Ещё одно твоё слово, dhʼoine, и я напою землю твоей. Омою ей все следы. Каждое слово её пронзало прямо в спину. За всю свою речь она уже смертельно исколола меня. Уже спустила мне всю кровь. — Я не желала им смерти, — выдохнула я, стараясь дышать, — наоборот, хотела лишь помочь. — Не ври мне. Незачем врать мне сейчас. — Я не вру, я говорю искренне… Больше всех мне жалко вас. Скояʼтаэлей. Всегда было жаль. До слёз. Ты, может, не знаешь, но я пришла из другого мира. Из будущего. Далёкого-далёкого будущего. Поэтому я знаю, что вам пришлось испытать. Всё из-за кого-то. Но не из-за вас. — Thaess aep. — Я не знаю, как выразить это словами. Да ты и сама знаешь. Глупая война, напрасно пролитая кровь. Убитые сеидхе. — Ritesʼs. — Что? — Граница. Теперь тебе не убежать, не скрыться. Это наш лес. — Я знаю. — Esseath… Ты, — Малена словно одёрнула себя, — нет. Больше нет смысла спрашивать. — Спрашивать о чём? — Enʼca digne, dhʼoine, нам предстоит долгий путь через лес. — Я не понимаю половины твоих слов. — Отныне тебе незачем их понимать. Больше нет нужды. Сегодня ты умрёшь, minteoir.***
Через лес мы шли играя в молчанку. Периодически Малена повелевала мне шагать через заросшие хмызом тропки. Я ждала, что мы заплутаем, упрёмся в непроходимую гущу, наступим в капкан, но нет. Мы продолжали спокойно ступать, таясь в подлесье, и не слышали ни шорохов эндриаг, ни шипения утопцев. По водному запаху я ориентировалась. Мы либо вблизи водопада, либо у болот. Либо я не знала. Я не знала, где мы проходили. — Малена, — мне становилось тоскливо. — Не разговаривай со мной, dhʼoine. Можно подумать, мы просто гуляли по заповеднику. Шли кормить белок. И только оцепеневшее лезвие лигохонько корябало мне льняную рубаху на спине. Я в очередной раз огорчилась, что не надела ту полезную лёгкую кожаную броню, которую раздобыл для меня Геральт. Или хотя бы плотную кожаную жилетку, которую одолжила мне Трисс… А теперь я была вынуждена разгуливать по лесу с незащищённым торсом, направляясь при этом в логово к рассерженным эльфам. Перспектива меня не радовала. — Киаран всё ещё жив, — зачем-то вспомнила я. — Сегодня к нему пошла Трисс. Правда, ничего нового он ей уже не скажет, но та его хоть подлечит… Я пискнула: нож ткнул мне через рубашку прямо в кожу, пронзая мой мякишный бочок. Рана оказалась несмертельной, но вполне болезненной и ощутимой. Ткань на рубахе набрякла от назревшей кровушки. — За что?! Ай, как больно… Я умираю?! Ты же обещала, что меня грохнет Иорвет! Обманщица! Я отказываюсь помирать таким нелепым образом! Ай! Больно, умираю! Эльфка раздосадованно вздохнула. Заставила меня полезть в терновник. Дальше мы снова пошли молча. Кожу нещадно жгло на том месте, где меня ткнул ножичек эльфки.***
А потом мы остановились. Малена схватила меня сзади за руку, веля более не делать ни шагу. Не решаясь лишний раз крутить головой, я окинула тревожным взглядом прогалину: пологие лучи денного солнца высветляли стволы деревьев, смолисто стекали в траву, расползались по клочкам травы. Идиллия, если только не считать невидимого тревожного присутствия скояʼтаэлей. Где-то там точит топорик Куэ. Скоро она будет с гордостью демонстрировать своим подружкам моё ухо. — Diu, Malena, Iorveth voerle. Ansiud, — прогавкал вышедший из засады эльф. — Что он сказал? — я глянула на Малену, но партизанка упорно игнорировала моё присутствие. Она выполнила свою работу, теперь ей оставалось ждать последующих распоряжений атамана. Но в глазах её я уловила возбуждённый трепет и желание воспользоваться своим ножом ещё раз, напоследок. Нас окружил отряд лесных повстанцев. Были среди них за вычетом эльфов и краснолюды, и хоббиты (то есть низушки), и… и раненые. Отряд Иорвета выглядел жалко, и не красило этих бедолаг даже грозное, смастерённое вручную оружие. Жить в лесу, питаться орехами, отрывать белкам хвосты, чтобы хоть как-то продвигать у себя моду, — такой непрестанный образ жизни кого угодно сведёт с ума. Даже гордых суровых долгожителей, сражающихся за бравое дело. На плече у одного из эльфов я увидела куницу. Пиздить меня пришли всем лесом. — Enʼca, beanna, — велел мне сухотелый эльф с хворым взглядом. Я решила, что теперь у меня новый чичероне. Не издавая ни звука, я последовала за ним. На этот раз нам не пришлось вновь навёртывать круги по лесу. Иорвет ждал нас поблизости. На месте капища. Лидер скояʼтаэлей сидел… прямо в разинутой пасти каменного лика Вейопатиса. Я узнала это место! Сюда Анешка должна была прийти с Геральтом, чтобы очистить Сердце Мелитэле. Я с поздно проснувшимся ужасом вспомнила, что амулет ведьмак всё ещё таскал с собой… Атаман белок сидел на выщербленных зубах лесного бога, подогнув колено. Ссутулив плечи, в задумчивости перебирал в руках костяной нож. Его взгляд из-под полуопущенных ресниц скользил по лезвию, рассматривая на нём каждый миллиметр. Возле него грозными телохранителями стояли двое сеидхе. И над ними грозным чудовищем, распростёршим свои ветвистые щупальца, высилось изваяние Вейопатиса. На такого ни один из солдатни не посмел бы покуситься. — Король Иорвет I, — не выдержала я. Атаман взаправду выглядел как хозяин леса, рассевшись во рту у статуи. Не поднимая на меня взгляда, Иорвет продолжал лелеять лезвие. Выглядел сидх удручённо. — Ты знаешь, чей это нож, beanna? — смуро спросил у меня Иорвет. Я почувствовала озноб. Оглядчиво, боясь причинить себе боль, положила на ранку на боку ладонь. Пальцы скомкали вязкую от крови ткань рубахи. — Нет. — Это нож Лето, — равнодушно поведал Иорвет. — Я своей рукой извлёк его из горла одного из моих бойцов. Атаман притомлённо встал, расшатанной медленной походкой приблизился ко мне, акцентировано поигрывая в одной руке с ножом. Взор его был устремлён на меня. Сейчас он подберётся ближе и всадит мне этот нож в живот… Заместо скорого убиения Иорвет лишь опасно приблизил остриё к моему подбородку. Заставил смотреть на него не отворачиваясь. Я не супротивилась. В моём неподготовленном организме начинала происходить ядовитая химическая реакция. Катализатором влез Иорвет. Страх перед нежелательной кончиной, страх за сохранность своего тела вошли в реакцию с фанатской страстью и сердечной склонностью к одноглазым сексуальным бандитам. Пока Иорвет смотрел на меня, размышляя, как бы меня драматичнее прикончить, в моём мозгу бацали фейерверки. Ба-ба-бабах! У меня чуть глаза не выпали от взрывов, происходивших у меня в черепной коробочке. Я принялась часто моргать, уставившись на Иорвета. Феромоны эльфа херачили в меня с близкого расстояния, как пушечные выстрелы. На-на, сука, получай! На аборда-аж! — Где сейчас Лето? Голос эльфа схлестнул меня, как будто меня окатили из канистры с керосином. Я вспыхнула: оставалось только вскинуть ручки и кататься по траве у него в ногах. Лезвие щекотливо переместилось мне на скулу, вонзилось в кожу. Махинация удалась: я зарделась. Но не от ужаса. А от воодушевления. Иорвет меня не убил! Иорвет со мной заигрывает! Ну, не совсем заигрывает, но что-то явно пытается. — Я-а-а… Н-не знаю. Мы с ним не сошлись как-то. Он меня прогнал. Тогда, в лесу. Но он обещал, что не станет тебя убивать. Атаман опасливо прищурил глаз. Я сдержала писк восторга. Ути-пути, белочка разозлилась. Ути-пути, белочка попку напрягла. За белочку Иорвет мог мне вдарить с разворота. — Убивать меня? — с притворным удивлением вторил моим словам атаман, наводя лезвие мне в висок. — Думаешь, beanna, меня так запросто убить? Я поклялся прикончить Лето. Ему от меня не скрыться. Он сполна заплатит за своё предательство. Ну а ты мне сейчас поведаешь, что задумал ведьмак… Твой глупый дружок, рыскающий по лесам под носом у моих лучников. — Ты про Геральта? — Зачем Волку потребовалось забираться в руины? — Что?! В какие ещё… А, они всё-таки сходили с Трисс в бассейн! И вот куда сдриснул Роше! И ты что, слышал, как они трахаются, и не стал лезть? Какой ты учтивый, не то что Роше. Он аж стену головой пробил, чтобы на них глянуть. — Не испытывай моё терпение, — Иорвет свободной рукой ухватил меня за луковку на башке и рванул вниз. Рванул он слишком невежливо: ленточка развязалась и моё волосьё рассыпалось в разные стороны, накрывая руку удерживающего меня эльфа. Я унюхала запах яблочка. Не зря голову утром мыла. — Пусти! Пусти! Не так сильно! Чёрт… — Говори, что тебе известно? — Иорвет уже не пытался строить из себя учтивого сидха. Дед Иорвет был в ярости и готов был отпиздить меня веником. — Киаран жив! Он на барке! Я попросила Трисс его полечить! — Ты уже однажды говорила мне это, beanna, — рявкнул атаман, встряхнув меня, как Чиполлинно за пучок, только за волосы. У меня затрещал скальп. Он чуть не отодрал с меня скальп! — Я не знаю! Ничего не знаю! Не виноватая я! Иорвет размахнулся и зашвырнул меня за затылок на землю. Я попробовала зацепиться за его пояс, чуть не содрала с него его трофеи. От такой наглости эльф скривил рот, стряхнул меня, как какую-то пакость. — Дождёмся, пока сюда явится Gwynbleidd. Выслушаем, что скажет он. — Геральт? Я могу за ним сбегать… — Не надейся. От меня ты больше не сбежишь. Я уже выслал твоему приятелю приглашение. Скоро vattʼghern явится сюда. — Ты хочешь его грохнуть?! — я не нашла в себе сил вскочить с земли. Нелепо расселась, глядя снизу на эльфа. — Я больше не намерен доверяться dhʼoine. И поэтому вряд ли кто из вас двоих покинет этот лес живым. В особенности ты, beanna. Не знаю, что в твоих словах относительно Саскии было правдой, но я не намерен оставлять тебя. Из-за тебя бежал Лето. Из-за тебя сорвался наш план. Из-за тебя я очень зол. «Почему я всех злю?» — с тоской подумала я.***
— Либо твой гонец где-то застрял, либо Геральт не спешит меня отнимать, — пессимистично поделилась я с Иорветом. Я сидела на месте атамана — на зубах Вейопатиса. Сам эльф сидел возле меня, но на земле, спиной прислонившись к гладкому камню. Иорвет был занят тем, что проверял оперение на своих стрелах. Пальцами в надетых перчатках он осторожно перебирал серые щетинистые перья. — Иорвет, ты же белка, где твой беличий хвостик? — Thaess aep, beanna, я занят делом. — Хм. Судя по голосу, ты больше не злишься. — Easnadh… Сейчас всё кончится тем, что я воткну тебе в глаз наконечником стрелы, и ты захлебнёшься собственным визгом, пока будешь… — Ой-ёй, хватит. Я поняла. Остынь. Я просто хотела полюбопытствовать, почему твоя банда не носит беличьи хвостики. — Любопытство до добра не доводит, beanna. Я умолкла. Ребячески подрыгала свешенными ножками. Поковыряла в носу. Захотела метнуть исподтишка в Иорвета сухой козюлькой, выковырянной из носа, но эльф словно почуял моё настроение: — Только осмелься. Я смутилась и отёрла козюльку о зуб Вейопатиса. — Иорвет, ты в курсе, что азартные игры это плохо? Атаман и ухом не повёл в мою сторону. Стрелы занимали его куда больше моих разговоров. — В Вергене ты проиграешь в кости наконечник копья. Ну, тот самый, которым по слухам убили Сабрину на костре. Эльф закончил проверять оперение на одной из стрел, удовлетворённо вложил её в колчан. Обернулся ко мне, деловито положив руку к себе на согнутое колено. — Ты довольно любопытная dhʼoine. Вместо того чтобы сидеть здесь и причитать от ужаса, ты пытаешься вести со мной дружескую беседу. Ты и в самом деле дурковатая? Так и есть. Я догадывался. Может, мне стоит всё же пересмотреть своё мнение о тебе? Только что ты сказала о том, о чём знать не могла. Как в случае с отравлением. Ну же, продолжай. Вдруг из твоего рта выпадет ещё что-нибудь стоящее. Я позволила себе скромно улыбнуться: — Наконец-то ты понял, дедушка Иорвет. — Но если ты ещё раз назовёшь меня своим «дедушкой», то сразу же пожалеешь об этом. Стоит разъяснять тебе почему? — Слушай, Иорик, у меня мозоли там, где их по идее быть не должно. У вас тут как у эльфов нет никаких чудесных мазей? А? Я прямо на глазах у атамана стянула с себя сапог. Моя пятка взмыла к его носу. Лицо эльфа вытянулось, реснички на глазу медленно взмыли вверх. Иорвет уставился на мою ногу. — Видишь, как странно натёрла? — пожаловалась я. — На второй ноге так же. Мозольки прям на больших пальчиках. Я как краб хожу… — Esseath… — начал было эльф, но я поспешила натянуть сапог обратно. — Ладно, потерплю. Я привыкла, что у вас в мире с удобствами туго. — Твоя наглость перешла уже все границы, — свирепо прорычал атаман. — Но, учитывая, что ты нездорова, я не буду бить тебя. Стоило догадаться раньше, что тебя в достаточной степени изуродовала жизнь. — Вот сейчас обидно было. Иорвет отвернулся. Сел, закрыв глаз, словно помыслив вздремнуть. — Ждать осталось недолго. Vattʼghern скоро появится. — Иорвет, — осторожно позвала я, нагнувшись к эльфу, — пока я ещё жива. Пока я ещё не вернулась в свой грешный мир, скажи… Где тебя ранили? Когда ты был командиром бригады Врихедд? Скояʼтаэль молчал. Он, как и Роше, счёл прикинуться спящим. Так я решила, пока он не подал голоса: — Мы не носим беличьих хвостов, да. Это уже в прошлом. У нас есть цели поважнее, чем отлавливание белок и отрубание им хвостов. — Ты прав. Но, знаешь… Послушай. Послушай, что я скажу. Это правда. Верген можно спасти. Вам будет, куда вернуться после войны. Но для этого тебе придётся довериться Геральту. Ведьмаку. Вдруг атаман открыл глаз, повернул голову. С искривлённой ухмылкой глянул на меня. — Всё продолжаешь твердить одно и тоже. — А если ты убьёшь Геральта, — я сползла с зубов Вейопатиса, присела рядом с эльфом, сжалась, обхватив коленки руками. Проникновенно глянула тому в лицо. — А если ты его убьёшь… тогда Хенсельт всё уничтожит. Перебьёт всех ваших. А потом повесит. Сесиля повесит… А тебя. А тебя натычут стрелами. И помнить о тебе будут только пьяные нильфгаардцы в своих лагерях. За выпивкой. Понимаешь? Ничего ты не понимаешь, Иорвет. Ты сумасшедший. И тебя уже поздно лечить. Тебе остаётся только быть разбойником. Мёртвым разбойником. Потому что всё и так слишком испорчено в вашем мире. Хотя… Хотя, знаешь, быльём всё поростает. Природа так устроена. Даже тут, у вас. Конец всегда должен быть хорошим. Если конец плохой — это ещё не конец. Ты только ёжиком не становись. А то я плакать буду. — Очень трогательная речь, beanna, — промурлыкал сидх, вперив в меня свой одноокий взгляд. — И про то, что я сумасшедший, и про то, что всех обязательно ждёт хороший конец. Вначале я думал, что ты сумасшедшая людская колдунья. Знающая слишком много, отваживающаяся на всевозможные поступки. Но теперь я понял. Иорвет убрал руку себе за пояс, тронул мешочек, привязанный к ремню. А потом вдруг возвёл мне перед самым носом крохотную веточку с круглыми листиками и несколькими красными ягодками. — Теперь я понял, что ты обычный ребёнок, который просто потерялся в лесу. Ты просто случайный выродок dhʼoine, жизнь которого я не успел превратить в ад. Ты просто dhʼoine, которая не знает, что меня следует ненавидеть. Но вскоре это изменится. Ты останешься ребёнком, ты слишком мало прожила за свой срок, да. Но ты узнаешь, что лес — это не подходящее место для твоих детских игр. И тогда ты начнёшь желать моей смерти. А как только начнёшь — погибнешь сама. От моей стрелы. От моего удара. — Очень трогательная речь, Иорвет, — передразнила я атамана, лукаво улыбаясь, — но я не смогу тебя возненавидеть. Ты ведь мне снишься. Как я могу злиться на сон? Возможно, я даже скажу тебе спасибо, как проснусь. Иорвет растеряно смотрел на меня. Я задела его самолюбие. Только что посмеялась над его угрозой. И даже сказала спасибо. Поблагодарила за своё намеченное убийство. За это он положил мне в ладонь веточку брусники.***
— Enʼca, — ко мне подошёл атаман и велел слезать с Вейопатиса. Я слезла. Не до конца понимая, что происходит, я засеменила за ним. Но Иорвет неожиданно остановился, повернулся ко мне. Протянул ко мне руку. Я подошла ближе, и он взялся за моё плечо, развернул к нему спиной. — Не дёргайся. Один лишний шаг, и я перережу тебе горло. Прошла любовь, стухли помидоры, сандальки начали тереть в самый неподходящий момент. Иорвет поднёс к моему горлу нож Лето. — При разговоре не смей встревать, — велел мне в затылок эльф. — Присутствие ведьмака меня не остановит. Уяснила? — Постараюсь. А потом возник Геральт в сопровождении двух скояʼтаэлей. Я узнала Куэ. Эльфка перехватила мой взгляд, клацнула зубами. — Приветствую тебя, Gwynbleidd, — гостеприимно обратился к ведьмаку Иорвет. Я с замиранием сердца почувствовала, что рука атамана вовсе не сильно сдерживает моё плечо. Веточка брусники хранилась у меня в кошельке на поясе. — Насколько низко же ты пал, Seidhe, — мрачно отозвался Геральт, сосредоточенно вглядываясь тому в лицо, — что, теперь крадёшь невинных девушек и требуешь за них выкупы? Арья, он сделал тебе что-нибудь? Не бойся. Теперь я рядом. — Довольно, эти аллюзии ведут в никуда, — хмуро ответил атаман. — Ты прекрасно знаешь, что эта женщина сама привлекла к себе моё внимание, сама сунулась в мой лес. — Это не совсем так, — осторожно ввинтила я. — Молчи, Арья, — велел мне ведьмак. — Ты не знаешь, с кем мы сейчас имеем дело. Сейчас твои комментарии могут только усугубить ситуацию. Лучше молчи, очень тебя прошу. — Весьма разумно, Gwynbleidd, — одобрил идею Геральта эльф. — А теперь перейдём непосредственно к делу. Где сейчас находится Лето? Геральт перевёл взгляд с меня на Иорвета, недобро прищурился. — Извини, Иорвет, но я лишь отчасти в курсе случившегося. Последнее, что мне было известно относительно Лето, так это то, что он скрывался с тобой в этом лесу. А после решил убраться, пока до него не добрались чародеи. — Ты не договариваешь, Gwynbleidd, не вынуждай меня понукать тебя рассказывать дальше. — Что тебе нужно? Отпусти девушку, и мы сможем поговорить спокойно, а не отвлекаясь всякий раз на случайные дрогновения твоей руки с ножом. Иорвет приблизил меня к себе, и я упёрлась ему спиной в доспех на груди. Застыла, уставившись в землю. — Эта dhʼoine заодно с Убийцей королей, — с угрозой прорычал эльф. — И я не позволю ей так просто уйти. — Уговор был, что ты отпустишь её, если я явлюсь к тебе в одиночку. — Но ты явился не один, Gwynbleidd, — свирепо осклабился Иорвет. — Золтан привёл меня к вам, — дал ответ ведьмак, становясь напряжённей и злей с каждой минутой. — Он ваш разведчик. Ваш связной. — Вы тянете время, — возмутилась я. — Эта dhʼoine права, — я услышала, как Иорвет улыбается за моим ухом. — Мы тратим время попусту. Сейчас же сними с себя оружие, Gwynbleidd. — Я не стану этого делать, пока твои друзья грозят мне со спины, — ведьмак был готов сдаться. — Ты не вправе выбирать, — покачал головой Иорвет. Геральт медленно возвёл руку, стал ослаблять ремень на груди, удерживавший у него за спиной ножны. Мечи с лёгким бряцаньем и кожаным шуршанием ремня сползи к нему на плечо. Ведьмак взялся одной рукой за ножны. А потом Куэ толкнуло вперёд: эльфка неуверенно вскинула руки в стороны, всё ещё удерживая рукоять топора, а после упала на колени. Убойная сила и точность попадания арбалетного болта с треском раздробили ей позвоночник, разорвали с сочным чваканьем аорту. Геральт уже с дребезгом извлёк меч, прыгнул на Иорвета. Путь ему преградили возникшие эльфы. Я не поняла, что произошло. Не сумела прийти в себя. Взгляд мой был прикован к агонизирующему телу эльфки. Куэ дёргалась, как в припадке, костенеющей рукой пыталась рыть землю. Кровь рваными толчками выходила из раздробленной спины. Иорвет уже выхватил свободной рукой кинжал с пояса, на какой-то краткий миг обняв меня: кинжал для левой руки был вдет у него на правом краю пояса. Стиснул он меня настолько сильно, что я пришла в себя. Тепло от руки эльфа, задевшего меня, вынудило меня съёжиться, почему-то прижаться к нему, вместо того чтобы дёрнуться в сторону в тщетной попытке спастись. С бугра, заросшего непроходимой порослью, на лужайку сбегали… темерские солдаты. Синие Полоски. Воздух загудел от прожигающих его выстрелов самострелов. Несколько скояʼтаэлей попадало не сходя с места, будто их скосило из автомата. Или из винтовок. Откуда Роше смог достать для своих солдат винтовки? Или это настолько мощные арбалеты? — Sparʼle! Иорвет трезво оценил обстановку. Но вместо того, чтобы полоснуть меня по горлу и бросить, чтобы застопорить солдатам движение, атаман зачем-то потащил меня за собой. Он явно не собирался сражаться. Почему? Намерения эльфа я поняла только тогда, когда услышала злой окрик Роше. Геральт за моей спиной рьяно прорубался сквозь оголтелых скояʼтаэлей: сёк конечности, вгонял лезвие в плоть, при всём при этом не издавая ни звука, ни придыхания. Иорвет больше не пытался меня подгонять, как блудную овцу. Он схватил меня за руку и рванул прочь. Долго бежать по лужайке не пришлось: за нами плотно сомкнулись мясистые ветви. А потом мне в лицо полетели листья. Атаман гнал с неудержимой скоростью. Я не успевала, мои ноги завязались в узел, я упала, он поволок меня по земле. Вскинул. Мы выпорхнули из зарослей. Иорвет успел притянуть меня к себе и уже привычно подставить к горлу кинжал. Два кинжала сразу. Теперь он был вооружен до зубов. В голове пульсировало. Мне было дурно. Но подскочивший адреналин заставлял мои глаза вращаться по сторонам и выхватывать мельчайшее дрогновение листьев. А потом возник Роше. Я успела лишь заметить его положение руки. В голове загорелась вспышка. Я вспомнила, как темерец втыкал нож в стол… Как в масло. Как в сливочное масло. От мысли о масле меня чуть не вырвало. Я вскинула руки, забыв, что Иорвет смыкает вокруг моей шеи свои здоровенные увесистые кинжалы. Я дёрнулась. — Нет! А потом я вдруг вижу всполошенное лицо темерца. И только потом до моего восприятия доходит боль. Моя рука взрывается сочными брызгами крови, как неостужённая сарделька, в которую с размаху воткнули вилкой. — Арья! — отчаянный возглас капитана. Иорвет тоже роняет что-то удивлённым оледенелым голосом. После размыкает передо мной свои скрещённые клинки, и я свободно падаю на землю, огульно хватаясь за уцелевшие участки руки. Как после скажет мне Геральт, мне не повезло. Если бы нож попал в кость, я бы мигом потеряла сознание от боли. А так пришлось дрожать от бессилия, глотать воздух охваченной спазмом глоткой и пытаться выдавливать из себя слёзы боли. Роше и Иорвет тем временем вместо того, чтобы поспешно оказать мне первую помощь, принялись мериться письками. Над моей головой темерец и эльф кокнулись своими железками, мне за шиворот посыпались ругательства. Я же пыталась отодрать взгляд от своей конечности. От увиденного меня колотило. Из моего, блять, предплечья торчал нож Роше! Сука, дожили! Он всё-таки меня пришиб! Пришиб! Разозлился, что я ушла от него к Иорвету и, падла, метнул в меня ножом! Нет! Нет! Так не могло случиться! Из меня столько крови даже во время самых жгучих месячных не вытекало зараз! Кажется, я начала звать мамку. Поняв, что никто на меня и не собирается обращать внимания, я вскинула голову, нашарила слёзным взглядом мужиков. Да-да, прекрасное представление, парни, вы очень мужественно дерётесь. Но, может, мне кто-нибудь поможет? Не?.. Финита аля камедия? Не успела я заплакать, как следует (в голос), как темерец вдруг выбил из рук Иорвета один из кинжалов. Пока эльф терял кинжал, капитан зверски рубанул противника в бок. И тут уже я закричала. Под мой истошный крик Иорвет упал на землю. Не успел эльф вскочить, как Роше вышиб ему челюсть яростным ударом сапога. Иорвет громко харкнул кровью. Забыв о своём пиздострадальстве, я кинулась ползком к Иорвету. — Хватит! Нет! Не надо! Роше остервенелым ударом прикончил Иорвету руку, точным толчком ноги вывернув эльфу плечо. — Пожалуйста… Нет. Остановись. Не бей. Только не бей. Прежде чем темерец успел склониться над скорчившимся эльфом, я, воистину вложив все остатки сил, наконец доползла до него. С истошным мычанием я бросилась сверху на скояʼтаэля, вскидывая раненую руку. Нож кольнул, когда я пошевелилась, и яростная сучья боль пронзила всю мою нервную систему. Иорвет сапно дышал. Я вместе с его доспехами у него на груди вздымалась в такт его дыхания. С глаз на траву у меня капали слизкие слёзы. — Не убивай. Не надо. Уйди. Уйди, Роше. Уйди от него. Не трогай. Иорвет что-то прохрипел. Я не расслышала. Капитан молчал. Я не видела его лица, не смотрела на него, но явственно ощущала на себе его тяжёлый, давящий взгляд. Мне казалось, он молчал долгие часы. На самом деле — всего пару мгновений. — Арья. — Оставь. Оставь его. — Арья. — Не бей больше. Только не бей. — Арья… Я сжалась, нож снова провернулся в моей руке. Я начала захлёбываться своими глупыми соплями. Роше бесцеремонно сгрёб меня за плечи, отсадил. Затем я услышала над собой его звенящий голос: — …твой отряд. Я не стану тебя убивать. Выродок, ты обязан ей. Обязан этой жалкой dhʼoine тем, что остаёшься гнить живым. Я слепо крутила головой, пытаясь определить, куда указывают расплывавшиеся в свете образы. Слёзы застилали взор, мешали координации. Боль пульсировала в каждом ответвлении моего тела. А потом кто-то взялся за рукоять ножа, торчащего огромной, надоедливой занозой в моей конечности, и смачно извлёк лезвие. Я жалобно взвизгнула и перед глазами всё потемнело. Обморок мог сойти за трусливое избавление. Но мой организм решительно отказывался выключаться. Роше ударил меня по лицу. Я свесила голову, словно он сломал мне шейный крепёж. Темерец вскинул себе за голову мою целую руку, силком поднял с земли и поволок, обхватив за пояс. Ногами я смогла шевелить только спустя какое-то расстояние, и лишь когда ко мне возвратилось зрение. — Отпусти… мне больно. — Заткнись. Заткнись, пока я сам тебя не прикончил. — Прикончь меня… убей меня прямо сейчас. Я устала. Я так устала, Роше. Помоги мне. Просто убей уже. Убей. Я буду тебе так благодарна. Клянусь. Цаплей клянусь… — Тебе просто задело руку, ты не умрёшь. Сейчас. Стой, не падай. Я марионеткой повисла у него на руках. Темерец ещё раз для верности хлопнул меня по щеке, на этот раз чуть скромнее. — Не теряй сознания. — Убьёшь? — Не убью. Дай сюда свою сраную руку. Он усадил меня на землю, вытянул вперёд мою онемевшую ручонку. Принялся сам раздирать рукав моей рубашки, начиная с плеча. Быстро, но справно отёр скомканным, промокшим насквозь рукавом мою руку, словно ваточкой со спиртом перед уколом. Обронил себе на согнутое колено использованную тряпку, принялся рвать край своего синего темерского наряда. — Только ты… только ты так могла встрять! — стиснув зубы, рявкнул на меня темерец. — Ты мне не отец, — пребывая в полуобморочном состоянии отбрехнулась я. — Не смей ругать меня. Ты хоть знаешь, кто мой папка, Роше? А вот не скажу. Пусть интрига будет… — Я точно ударю тебя. Помяни моё слово. Как только придёшь в себя, я тресну тебе. Рыдать будешь, но тресну. Может, даже несколько раз. Пока не вправлю мозги. Они же должны как-то у тебя вправляться на место… — Ударь. Ударь сейчас. Ударь, чтоб я больше не плакала. — Ты не посмеешь мне тут сдохнуть. Ведьмак и ведьма с меня шкуру спустят. Поняла? Роше остервенело обматывал мою руку. Синий лоскут уже успел пропитаться моей кровушкой, стать фиолетового оттенка. — Ударь. Ударь, как Иорвета. Тогда я проснусь. Должна проснуться. Я так хочу проснуться. Пожалуйста. Мне больно и страшно. Я хочу проснуться. Как выйти из этой игры? Я согласна без сохранения. Это смертельный уровень, я не хотела… Ударь, ну. — Вставай. Мы уже близко. Роше закончил солдатскую перевязку моей руки. Попробовал поднять меня. Пока он поднимал меня, крепко прижав к себе, я горячо протараторила ему в ворот: — Мне тебя разозлить? Назвать плохим словом? Роше, ты… Нет. Я не могу. Я не хочу тебя обижать. Поэтому ударь меня, пока я тебя не расстроила. Убей. Ты же умеешь. Вернон Роше — убийца женщин и детей. Я два в одном. Ну? Капитан мне ничем не ответил.***
— Что-то не припомню, чтобы нам приходилось знакомиться, — сердито бросила Анешка, сидя на табурете. Она сосредоточенно разматывала набухшую от крови тряпицу на моей руке. — Слишком сложно. Сложно объяснять, — исторгла я, из последней могуты силясь не потерять сознание. Моя кровь была как брусничный сок. Последний раз в поликлинике она была как гранатовый сок, а теперь — брусничный. Видимо, пока я бегала по лесам, моё тело успело насытиться кислородом. — Как тебе только руку не оттяпало, — буркнула себе под нос знахарка, а потом с недоверием посмотрела на капитана. — Он… знает, что ты колдуешь. Колдуй. Колдуй, Анешечка, пожалуйста. Анешка перевела на меня свой опасливый взгляд, затем грубо вытянула мою липкую руку перед собой, как для укола. Я захныкала. Избушка осветилась изнутри призрачным сиянием, стоило знахарке начать вышёптывать заклинание. Чтобы хоть как-то отвлечь себя от срастания моих тканей, я принялась тараторить: — Ты мазила, Роше. Самый настоящий мазила. А если б ты мне в сиську впендюрил?! Зачем ты вообще кинул в него? Ты же сторонник открытого боя! Шайтан! Ты Шайтан! Подлый Шайтан! Капитан, стоящий за моей спиной, сделал неопределённый взмах рукой. Я подумала, что он вот-вот влепит мне затрещину. Но вместо этого он принялся приводить свой внешний вид в порядок: выправлять мундир из-под кольчуги, затуживать ремни. — Кто просил тебя лезть?! — сдержанно просипел темерец. — Я бросил из расчёта попасть этому выродку в руку. А ты принялась… — Не смей мне тут оправдываться! Ты лох! Мазила! Злодей! Знать тебя не желаю! Я обиделась на тебя. Всё, я бросаю тебя. Ухожу в леса, к белкам! Зачем ты только сунулся?! Ты всё испортил… как ты мог? Ты убил Куэ. Ты убил тех эльфов. Я ненавижу тебя. Ненавижу. В открытую дверь избушки заглянул Золтан. На лице у него было смурое, гневное выражение. Но краснолюд молчал, лишь крепко сжав руки на груди. — Где Седрик? Где дедушка Седрик? Я хочу, чтобы тут был Седрик… — я жмурилась, стараясь не плакать. — Neen, — голос возникшего Сегерима заставил меня обернуться. — Разве он не ушёл вслед за вами? Уже как день минул… — Ч-что?.. — я в недоумении посмотрела на эльфа. Встревоженный, изморившийся Сегерим со следами бессонницы на бледном вытянутом лице с тревогой смотрел на меня. Я не знала, что происходило у него с Мориль и ребёнком, после того как мы вернули их в деревню, но догадывалась, что слёз и боли им хватало с лихвой. Но в тот момент я пребывала в преддверьях безумия, заботы Сегерима остались позади. Сердце скрутил леденящий обруч страха, в висках запульсировало. Смутные опасения начинали проникать вглубь моего тела. — Куда он ушёл? — я сглотнула и тихим, не своим голосом продолжила. — Сегерим, скажи. С кем он ушёл? С кем?.. Анешка отвлеклась от целительства, свет растаял с кончиков её пальцев. Кровь всё ещё сочилась по моей руке, капала на деревянный пол, мне на коленку. Знахарка тоже посмотрела на Сегерима, словно заинтересовавшись нашим разговором. На её лице не возникло волнения, лишь откровенное любопытство. — Он ушёл с рыжеволосой чародейкой, — ответил Сегерим, встревоженно потирая шею. Я медленно, не вырываясь, отняла у Анешки руку. Знахарка громко возмутилась, попробовала усадить меня на место. Я встала, не обращая на ничьи голоса внимания. «Ушёл. С чародейкой. Рыжеволосой». — Сядь на место. Куда ты направилась? — строгий голос Роше толкнул в спину, заставил меня сделать новый шаг. Спокойно. Этого не могло случиться по ряду причин: Лето здесь быть не могло, я изменила ход игры. Седрик мне обещал. Лето мне обещал. А Трисс не могла воспользоваться пентаклем раньше положенного срока… — Девка! Дыши, э! — Золтан осторожно попятился, когда я подошла к выходу. Я вышла из избушки, встала. Бросила взгляд на верхушку дерева. Несколько ударов сердца всматривалась в листву, выискивая эльфа. Он должен был быть там. Или он просто пошёл за капканами… «Он ушёл с рыжеволосой чародейкой». И я побежала, ослабело волоча руки, перебирая ноги. Пригибаясь к земле. На пологом склоне ослизистого холма споткнулась, поползла, вскочила. Сейчас я добегу до тропки, увижу, что песок лишь слабо стоптан, и упаду. Упаду на землю и засну. Пусть делают со мной, что хотят. Вслед за мной уже гнались голоса. Я ударилась об дерево, обхватила сухой, чешуйчатый ствол руками, прижалась к нему. Возник Роше. Бегал он и правда быстрее всех прочих персонажей в игре… во сне. На лицо его я не смотрела. Видела лишь привычный мундир. Привычный силуэт рядом с собой. Этого было достаточно. — Найди кровь. На листьях, на песке… Где угодно. Скажи, что тут нет крови. Темерец молчал, не двигался с места. — Чего встал? Просто сядь. Ты же умеешь. Ты же всё умеешь, так почему ничего не делаешь, когда тебя просят?! Просто найди кровь. Найди и скажи мне, что её нет. — Арья, дай руку. Отцепись от дерева. Идём. — Так сложно глянуть на землю?.. — Арья, отойди. Отойди и смотри на меня. Я застыла. Щека моя была приятно прижата к тёплому стволу. Но от внезапно сменившегося тона темерца у меня вдруг заныло сердце. Я медленно отвела голову. Удивлённо, решительно не понимая, что же всё-таки не так, уставилась на кору. Ну да… Я вся в крови. И я испачкала ею кору. Своей щекой. У меня ведь была кровь на щеке? Я чувствовала истончаемый от меня телесный запах крови. Значит, это моя кровь на коре. Растёртая кровь была засохшей. — Иди ко мне. — На песке… тоже? Я медленно отшагнула от дерева, уронила взгляд. Ничего не увидела. — Иди ко мне. Подойди. — Это ведь не моя кровь?! Да?.. Почему ты молчишь? Почему так просто… просто не сказать мне? — в отчаянии воскликнула я. Это была кровь Седрика, у меня больше не оставалось сомнений. — Не кричи. Видишь? Они смотрят. Подойди ко мне. Не кричи. Из-за блёклых теней костров на нас смотрели люди. Грязные, злые, опасно смолкшие. Я сделала шаг назад. Говорить что-либо вслух я больше не могла. Мысли горячим рассолом плескались в голове: дорога к водопаду, без Геральта сгину. Дорога к водопаду, где-то там. Просто бежать по тропе, свернуть у скалы. Дорога к водопаду. Где капканы. Где капканы — Седрик. Капитан сделал тревожный шаг мне навстречу. Я отшатнулась, он тут же ринулся на меня. Скрутил. Я закричала чужим плаксивым, истеричным голосом. Мне вторили чьи-то чужие голоса: — Сучий потрах! — Прочь от девки, солдяга! Пока я бодала темерца в грудь, к нему со спины подскочили мужики с пограничья. Кто-то взмахнул палкой, с глухим стуком ударил капитана по спине. В последний момент темерец успел сковать меня в тесной хватке, закрывая от остервенелого, огульного удара. Я заартачилась, он выпустил меня. Успел что-то глухо выдохнуть, а потом развернулся, быстро уходя от новой атаки. Началась драка. Короткая, но жёсткая. Задыхаясь от кислого воздуха, я бросилась в чащу. Пока не стихли голоса, пока не сомкнулся грязно-зеленый лес за моей спиной, ждала — сейчас хрустнет капкан. А потом бредовый, лишённый всякого смысла забег. Бег по кругу, без оглядки. Лишь один раз я вдруг упала на колени, уловив взглядом кровь в траве. Но, когда я упала на землю, сгребла скрюченными пальцами листья, обомлела, замерла. Это всего лишь брусника. Я села и заплакала от горестного осознания своей никчёмности. Даже мой телефон оказался хренью в кармане. Прав был ОБЖшник: пропала я в лесу. Пропала, затерялась, не нашла Седрика. А ещё истекала кровью и соплями. Задыхаясь от утихнувшей паранойи, я встала и, путая шаг, поплелась дальше. А потом услышала, как меня отчаянно зовёт горихвостка. Зовёт, подавляя плач, своим тонким чириканием.***
Спустя время Лютик расскажет мне, что Геральт найдёт меня и Седрика на закате, когда трава под нами станет бледно-синей, а листья окрасятся багрянцем. Найдёт меня, прячущуюся под рукой у мёртвого эльфа и во сне обнимающую его за тело. А потом я расскажу Лютику, как при свете дня последний раз слушала гаснущий голос эльфа, как без слёз рассказывала ему об Острове Яблонь, а потом долго-долго плакала и не решалась закрыть ему глаза. Но это будет ещё не скоро.