— В волчьей стае появился человеческий детёныш! — Ну и что? — Как что? Позор джунглям! — Что зря болтаешь? Редьярд Киплинг «Книга джунглей»
— Бу! — припугнул меня Зеррит. Какое-то долгое время мы с ним играли в гляделки. Наконец, ведьмак понял, что сдаваться я не намерена, и решил прибегнуть к жульничеству. Я не впечатлёно фыркнула: — Сними ты эту фигню со своей башки: она весь вид портит. Зеррит недоумевающе уставился на меня, моргнул. Сидел он напротив меня на корточках. — Хватит там сидеть, — недовольный, ворчливый голос Эгана отвлёк братца от дальнейшей нашей с ним беседы. — Отойди от неё. Дождёмся, пока явится Лето. — Ты собираешься ждать его возвращения? Брось, Эган. Сидим в этих пещерах, как нетопыри. Так хоть какое-то развлечение, — с предвкушением отозвался Зеррит, поглядывая на брата. — Я бы лучше посидел нетопырем, чем нарываться на королевскую охрану. Эган стоял у костра, скрестив руки на груди, и с беспритворным недовольством смотрел на меня. От его неоднократных взглядов я уже начинала нервничать. Зеррит поспешил пролить свет на столь странное поведение братца: — Да ладно тебе, Эган, — с издёвкой швырнул в него Зеррит, — неужто ещё злишься на неё? Ты лучше вспомни, как она тебя той ночью побаловала. Жаль, меня с тобой не было. — Что? — не поняла я. — Когда это я кого баловала? Ты про то, как я ему камнем по башке грохнула? Так я ж извинилась. Зеррит повернул ко мне голову и притворно изломил бровку. Лицо у ведьмака было довольно неприятное, особую антипатию вызывали уродливый шрам на носу и идиотская повязка на лбу. Однако голос у Зеррита был приятней, чем у брата. Но я предпочла бы, чтоб он молчал, как Эган. — Хочешь сказать, тогда ночью ты его дразнить не думала? — Что? Какой, блин, ночью? Когда дразнить?! Вы о чём вообще?! Я начала подозревать что-то неладное. Внезапно прозвучавший смех Зеррита и заиндевелое лицо Эгана только подстрекнули меня в опасениях. — Так, мне это начинает не нравиться. Ты. Эй ты, с повязкой. Быстро перестал ржать и сказал мне, когда я его дразнила?! Зеррит поскрёб пальцем щёку, попробовал стушевать скверную улыбку. Смотрел он на брата, насмехаясь за всех нас над ситуацией. Эган почему-то поддержать его разошедшееся настроение не спешил: с досадой глядел на Зеррита, дожидаясь, пока тот перестанет издавать звуки. — Обломись, Эган. Это у неё был непроизвольный акт альтруизма. Но взгляни на это с другой стороны. Я вынула у себя из-под задницы ноги и задиристо пнула ведьмака. Зеррит легко увернулся, играючи ухватил меня за пятку и больно вывернул. При этом он не переставал довольно улыбаться. — Хватит! Быстро сказал мне, над чем ты ржёшь! — куксясь от острой боли в ноги, бросила я. — Ты всегда был оптимистом, Эган. Даже когда девка оголяет сиськи, сразу начинаешь думать, что это она при виде тебя. Меня будто ледяной водой из шланга окатили. Я судорожно начала перебирать те моменты, когда я оголяла грудь. Не было ведь такого, чтоб я на людях! И тут мне вспомнился тот вечер, когда мне собирались набить татуировку. Я тогда стояла на краю холма и… стянула с себя рубаху, а потом ещё сладко потянулась. Сука, зачем я тогда потянулась?! Зачем я тогда вообще оголилась?! — Ах ты ж сука страшная! — с нарастающим тоном в дребезжащем голосе повернулась я к Эгану. — Ах ты ж паршивый извращенец! Ах ты ж педофил стерильный! Дербалызнул «кошки» и теперь думаешь, всё можно?! Так, всё. Зеррит, блять. Быстро развязал мне… Так, я сказала, быстро развязал мне руки, бушмейстер ты стерилизованный. Я т-те, сука, покажу, как за бабами глядеть, в гляделки-то ткну! Ты мне, гад ползучий, за башку мою не ответил, а тут ещё твой извращённый фетиш всплыл! Поняв, что меня никто развязывать не спешит, я начала гусеницей ползти в сторону Эгана. Суровый ведьмак в недоумении замер, глядя на меня широко раскрытыми глазищами из-под капюшона. Зеррит ради любопытства даже ногу мою отпустил. — Ах ты ж мурло поросячье! А ну живо развязали меня, эй! Ты как смел на мои сисяндры зариться?! Видишь, баба раздевается — отвернись, блять! Чтоб вас импотенция, суки, одолела с ваших эликсиров! — Никого не напоминает? — давя смех, скучливым голосом обратился к брату Зеррит. Эган закатил глаза. Речь шла о Йеннифер. — Всё! Я упёрдываю отсюда. Эй ты. Повязка. Быстро взял меня и понёс на выход. Я устала ползти, перевернулась на бочок и недовольно глянула на Зеррита. — Эй, Эган. Ты глянь, как смотрит. Как детёныш моржа, у которого заворот кишок. — Что-о-о?! Так, всё. Я ползу обратно. И, как доползу, тебе хана. Усёк? — Да? Ну и что же ты мне сделаешь? — зубоскаля, спросил у меня Зеррит. — Забьёшь меня ластами? У тебя и ласты-то связаны. — Всё. Всё, удав, сейчас я тебе все твои тридцать восемь попугаев в жопу затолкаю. — Глянь, Эган, как она быстро ползёт. Ух, чтоб тебя глисты заели! — Я бы на твоём месте не стал её дразнить, отгрызёт тебе ещё яйца, — отметил Эган. Я наконец подползла к Зерриту, чертовски при этом устав. Легла возле ведьмака на спину, глядя на потолок пещеры, теряющийся где-то в темноте на недосягаемой высоте. Зеррит навис надо мной, склонив голову на бок. — И всё же никак до меня не дойдёт. Ты кто такая? — Мангуст, блять. — Чересчур умная, что ли? Глянь, Эган. Обиделась. Ну-ну. — Одно уж точно: она не ведьма, — своим скорбным голосом отозвался Эган. — Хоть это радует. — Согласен. Я больше не намерен бегать на побегушках у очередной старухи. Эй ты. Ты ведь не старуха? — Зеррит ткнул мне под рёбра пальцем, отчего я визгливо вскочила. — Не смей тыкать в меня! Какое право ты имеешь в меня тыкать?! Иди вон в своего похотливого братца тычь! Давай! Потешьте меня яоем! У меня сейчас очень хуёвое настроение, и ваш яой мне его хоть поднимет. — Эган, ты знаешь, про какой «яой» она говорит? — Даже знать не желаю. — Ну конечно, ты ведь у нас по бабам… — буркнула я. — Эй, — Зеррит положил мне свою крепкую жилистую руку на плечо, заставляя повернуться. Я всё ещё сидела на полу, а ведьмак ползал вокруг меня на корточках. — Видишь? Знаешь, что это такое? Ага, догадываешься. И что ещё видишь? — Ничего не вижу. Просто медальон школы змеи. Мне больше медальон волка нравится. И кошки. У меня, кстати, дома есть с кошкой. Я по интернету себе заказала. Зеррит помолчал, пытаясь осмыслить мои слова. Качнул головой. — Вот именно. И он не реагирует на тебя. Значит, можешь тут хоть обораться… — Не подсказывай ей, что делать, — предупредил Эган. — Ага, а если б я вас током ёбнула, вы бы меня отпустили? — опасно прищурилась я. — Обожаю, когда она так смотрит, — Зеррит похлопал меня по щеке с одобрением. — Как злой морж. Помнишь, Эган, как на тебя на Скеллиге морж напал, когда ты мылся? Эган, по всей видимости, помнил, поскольку раздражительно скривил рот. — Хватит пороть чушь. Лучше давай узнаем, что у неё за дела к Лето. — Какой ты скучный, Эган, — не ответил согласием Зеррит. — У нас тут мамзель гостит, а ты из себя всё нетопыря строишь. — Из-за неё дело может выйти из-под контроля. У меня всё её слова из головы не выходят… — Титьки её из головы твоей не выходят, — обжопил братца Зеррит. — Хватит уже там стоять, как девственник. Да что с тобой? Она тебя так сильно травмировала? Ух, мне аж ещё любопытней стало. Или она тебе так моржа того напоминает? Вспомни одну из первых вещей, которым нас учили в детстве. Испытывать страх — это хорошо, Эган. Испытывать страх — значит признавать реальность того, чего ты боишься… — Зеррит, заткнись. — Учись на своём страхе. Не поддавай… Зеррит повернулся ко мне, и в тот же момент я въехала ему лбом в лоб, прерывая его лекцию. Зеррит даже не покачнулся, а вот я гладильной доской рухнула назад. Пластом легла на пол, считая огни Темерии над собой. — Попытка бегства провалилась, — дублировал мой стон Зеррит. — Эй, детёныш, жива? — Она не выдержала беседы с тобой. Оставь её. Пусть так лежит, пока не вернулся Лето… — Эгей, брат. У неё кровь из носа. А вроде лбом вдарила. Эй… И тут я умерла.***
— …эта песня, — чей-то до жути знакомый голос звучит у меня над ухом. — Думаешь, она нас слышит? — Конечно слышит! В фильмах ведь всегда показывают: когда человек в коме, он всё слышит. А потом он такой просыпается и в курсе всего. Вот Дашка проснётся, скажет. Да, Даш? Я тактично помалкиваю. Высказывать вслух, что я не имею понятия, кто ко мне обращается, я считаю некорректным. — Ой, лан, фиг с тобой, Лен. Включай ей пока музыку, а я жрать хочу. Прости, Даш, но мы тут с тобой уже часа два сидим. Часа два? Ого, как мило со стороны этих двух барышень. А почему, собственно, они со мной сидят? Сися, Нюня, это вы? Эган? Зеррит? Что у вас с голосами? Постойте… Лена? — Блин, Валь, тебе лишь бы пожрать. Глянь на Дашку, как она исхудала тут со своими трубочками. Она вот проснётся, так будет худее нас ходить. Блин, Даш, проснёшься, мы тебя откармливать будем. А то ишь, нашла способ диету себе устроить. Лена? Валя? Девчонки, это вы? Ну конечно. Я почти проснулась. Надо только пошевелить рукой. Я пробую повернуть голову набок. Не выходит. — Давай, Дашк, сейчас я тебе аккуратно в ушки… — голос Ленки. Лена, стой… Не надо мне твои наушники! Нет! Возьми меня за руку, дёрни. Потряси за плечи. Мне надо проснуться. Нахуй мне твоя музыка?! Подруга заботливо укладывает мне в уши капельки наушников, и до моего сознания начинает с нарастающей громкостью доходить какая-то мелодия. Но у меня нет времени вспоминать, что это моя любимая песня. Нет, это даже не песня. Это, блять, трек из игры про ведьмака… Я рьяно начинаю биться сознанием изнутри, увязая в темноте. Лишь бы качнуть головой, пошевелить пальцем. От усилий и напряжения у меня учащается пульс. Музыка звучит всё громче, давя на мою голову.***
Зеррит ожесточённо тряс меня за голову, стискивая мои затылок и виски руками. — Не-не-не… Эган, и что нам теперь делать? — Пульса нет. — Сам слышу! Постой. Она не могла так просто сдохнуть. Она замедлила себе сердцебиение? Летаргия? — Молодчина, Зеррит! Я тебе её сюда за этим приволок? Чтоб ты её от скуки грохнул?! Зеррит пылко ударил меня по щекам. — Да, правильно, вышиби ей заодно зубы. Лето будет в восторге от увиденного. — Труп мы спрячем. — Вместо того чтобы трындеть впустую, дави ей на грудь! — Эган… сейчас не подходящее время. — Ты идиот, Зеррит! Брось её! Зеррит торопливо, но с неясной осторожностью уложил меня на спину. — Она своим языком подавится, — как бы невзначай буркнул ведьмак. — Глаза ей проверь, идиот. — Дерьмо, Эган. Она того. Селёдка. У неё селёдочный блеск… Эган с размаху жахнул ладонью мне меж рёбер, кулаком второй добивая во мне и без того увядающую жизнь. Сердце моё отчаянно сжалось между грудиной и позвоночником. А после ведьмак решил меня и вовсе раздавить: быстрыми толчками, тяжестью всего тела наваливаясь на меня сверху. А потом он грубо, бесцеремонно ухватил меня пальцами за нос, вскидывая мне голову. В тот момент, когда «спасатель» уже почти дотянулся ртом до моего лица, я распахнула глаза, пытаясь глотнуть воздуха. Эган в ужасе едва не влепил мне затрещину, поздно остановив рефлекторное движение. — Кладбищенская баба! — выругался своим зловещим голосом ведьмак. — Мне тащить масло от трупоедов? — любезно осведомился Зеррит. — Ленка… Валя! — Кого ты нам притащил, Эган? Ты уверен, что она имеет отношение к Лето? Я накинулась на ближайшего из ведьмаков — обозлённого Эгана. Принялась судорожно цепляться пальцами за ткань у него на плечах. Приступ удушья сильно нервировал, я начинала терять контроль, как при чихании. Зеррит мил-сердечно похлопал меня по спине, отчего я боднула Эгана. С любопытством отметила, что от ведьмаков пахнет наподобие Геральта: землицей, сажей, ведьмачьими травками. Только вот от Геральта пахло как-то приятней, чувствовался в нём какой-то свойский дух. А от этих двоих пахло чем-то непонятным. Ну, хоть потом не сшибало: мутанты они на то и мутанты, чтобы не так часто потеть, как обычные люди. — Сто… кха, стой! — Так, тихо, она пытается что-то выдавить. — Сей… Сейчас я вам скажу! Скажу, и вы меня убьёте! Я отползла от Эгана, схватила себя руками за горло, словно пытаясь сорвать с шеи невидимый жгут. — Шеал… Шеала де… Шеала. Она вас двоих убьёт! Она очень зла! А если пойдёте Хенсельта… за ним если пойдёте, то тебя Геральт убьёт. Поэтому Лето… Как он только вернётся, уходите. — Хреновое дельце, — присвистнул Зеррит. — Эй, Эган… Слыхал? — Геральт, он… он потом всё вспомнит. А пока не надо. Не лезьте к нему. Всё. Теперь, кажется, всё. Быстрей. Давай, прикончи меня! Я на коленках подползла к Эгану, всё ещё сидевшему на земле возле меня, и начала отнимать у него меч с пояса. Ведьмак ухватил меня своей ручищей за голову, обхватывая пальцами в перчатках лоб и виски, не давая мне возможности приблизиться. — Ошибся. Брукса. — Ага, глянь, будто сожрать тебя пытается. — Дерьмо, Зеррит! Пускай она от меня отцепится… — Вас разозлить надо?! Да?! — вскричала я. — Так, быстро убили меня. Быстро и эффективно. Я сказала вам, что Шеала вас убьёт, так чего же вы ждёте?! — Эй, не буянь, иначе мы вышибем тебе зубки и пустим на эликсиры, — дружелюбно велел Зеррит. — Можете мне хоть волосы отрезать и себе на жопы налепить, — возмутилась я, — но только после того, как взрежете мне горло! — Эган, наша подружка решила сменить тактику. Теперь она требует, чтобы мы её прикончили. Что предлагаешь делать? — Ты слышал, что она только что сказала? — Ты про идею с волосами или про то, что Шеала нас перебьёт? Слышал. Мой слух пока что меня не подводит. Скверно. Но я почему-то не спешу верить этой девице. Откуда у неё эти сведения? — Хватит болтать! Быстро… Зеррит хлопнул меня по носу снятой перчаткой, чтобы я замолчала. — Теперь понятно, почему Волк и Роше держали её в лагере, — ворчливо произнёс Эган, пристально глядя куда-то в темноту пещеры. — Эта девка знает слишком много. — Я всё равно не понимаю, откуда она взялась. — Эй! — я снова попробовала встрять. — У нас не остаётся выбора. Ждём Лето, — сказал Эган. — А с ней что предлагаешь делать? Волк кинется её искать. — Тут нас никто не найдёт. Я захотела воскликнуть «да вы знаете, кто у меня муж?!», но вовремя придержала язык за зубами. Отлично, я же в разводе. Лодка нашей с Роше любви разбилась о его импотенцию. А сверху нас накрыла волна его потенции. — Вы должны убить меня. Сейчас. Мне надо проснуться! Ведьмаки глянули на меня с хищным любопытством. — Мы тебе ничего не должны. И уж точно не тебе нам тут указывать, когда стоит, а когда не стоит тебя убивать. Оставь этот вопрос нам, — проворчал Эган. — Тебе настолько с нами скучно, что ты готова зарезаться? — льстиво улыбнулся Зеррит. — Что ж, если тебе не терпится помереть, попробуй снова ударить меня своим лбом. Или откуси себе язык. Вдруг я заревела. — Бо… бойно! — Ты что, попробовала откусить себе язык?! — в один голос испугались братья Винчестеры. — Ага… — Ого… ну-ка, открой рот, — Зеррит пододвинулся ближе. Я послушно открыла. Прикушенный язык больно пульсировал. — Э-э… дурында, даже партизанской смертью не можешь сдохнуть, — сказал Зеррит, спокойно взглянув на мой язык. От осознания, что мне придётся торчать в этом дурацком сне ещё долгое время — ну и ещё от нестерпимой боли во рту, — я зарыдала.***
— Я хочу пи́сать. Зеррит медленно перевёл на меня свой вытаращенный взгляд и перестал жевать какой-то корешок. Я сидела возле костёрчика на лежанке Эгана и чесала свои голые пятки веточкой. Сам же Эган сидел напротив меня и стрекотал точильным камнем по лезвию своего одноручного меча. Периодически он скашивал свой светящийся в темноте взгляд на мои пятки. Я догадывалась, что ведьмак хочет согнать меня со своего места, но всё почему-то никак не решался. Наверное, ждал, пока закончит с делом. — Где тут у вас можно попи́сать? — Банальная идея, — бросил Эган. — Что? — Подожди, Эган. Она, кажется, серьёзно говорит. Ты ведь серьёзно говоришь? — Если вы сейчас не дадите мне горшок, я нассу на его одеяло. — На одеяло Эгана? Ссы на здоровье, детка. — Сейчас у меня кто-то доссытся, — вступился Эган. — Вставай. И без фокусов. — Нет-нет-нет! Я с ним никуда не пойду! — я требовательно посмотрела на Зеррита. — Я только с тобой пойду! Ты у меня теперь больше доверия вызываешь. А с этим извращенцем я ссать не пойду! — Может, пускай она сама сходит? Большая уже девочка, сама себе трусики снимет, — предложил Зеррит. — Да, а когда эта большая девочка попробует сбежать, то попадёт в капкан. И что предложишь делать тогда? Отрезать ей конечность или пусть помочится себе на ногу? — Я уже говорил, что ты просто оптимист, Эган? — нахально усмехнулся Зеррит. — Стоп, — я устало потёрла глаза, — капканы? Значит, Лето где-то поблизости? Ведьмаки совестно помолчали, а потом Эган решил всё же просветить меня о положении дел: — Мы условились встретиться в этой каменоломне. Но Лето задерживается. — Задерживается, — ошеломлённо вторила я ведьмаку. — Ну конечно… Это из-за меня. Всё должно было быть так: вы должны были встретиться, и Лето бы отправился в Лок Муинне, а вы пошли бы в лагерь к Хенсельту. Но что-то пошло не так. Я предупредила Лето, я предупредила Трисс… И, даже несмотря на то, что вмешался Седрик, что-то пошло не так. Значит… Лето мёртв? Что тогда с Трисс?.. — Ты слишком много болтаешь. Ты в курсе, где сейчас находится Лето? — мрачно потребовал Эган. — Нет, говорю же: я что-то испортила, и сюжет пошёл не так. Значит… значит, я могу вас спасти? Чтобы не вышло, как с Седриком? Постойте, а вы в курсе, что Лето повздорил с Иорветом? — Любопытно, она и об Иорвете успела вызнать? — Зеррит с подозрением глянул на брата, словно это Эган успел сдать их с потрохами. — Я же говорил тебе: она слишком много знает. — Так вы в курсе? Тогда я совершенно ничего не понимаю. Куда делся Лето? — я задумчиво почесала плечо, забравшись рукой себе под доспех. — Остаётся надеяться, что эта курва Тансервилль не начнёт чуять неладное раньше срока, — проворчал Эган. — Срока? — я с недоумением поглядела на парней. — Так, я, кажется, не весь сюжет помню… Хотя… Точно! Вы, случаем, не решили саму Шеалу вокруг пальца обвести? Ага, точно. — Если Лето не появится в течение этих дней, — мрачно произнёс Эган, — нам придётся избавляться и от этой девчонки. — Эган-Эган, — без особого недовольства покачал головой Зеррит, — мы убийцы королей, а не плаксивых баб. Кстати, эта баба вот-вот нассыт тебе на лежанку.***
— Что?! Прямо та-ак?! — вскричала я, и моё эхо разнеслось по туннелям каменоломни. В глубине подземных убежищ в ужасе проснулись всевозможные гады и паразиты. Зеррит поморщился, явно представляя себе эту картину: сейчас к нам полезут жаловаться на шум тутошние обыватели. — Ты специально так кричишь? Пытаешься определить по эху, где выход? — Какой, к чёрту, выход?! Я хочу ссать, а ты мне предлагаешь делать это… прямо тут? Я думала, ты меня хоть в кустики отведёшь! Я не буду тут садиться. — Мочись стоя. — Ха-ха, ща-аз обоссусь со смеху. Идём. Где тут выход? — Я не выведу тебя отсюда, даже не думай. Я не собираюсь отбивать тебя у гарпий. — Да не собираюсь я от вас уходить! Если честно, я теперь планирую с вами тусоваться. — Что?.. — Ну, там мне больше делать нечего. Понимаешь, Геральт на меня злится из-за Трисс, а остальным-то, в общем-то, плевать. А Роше… Ему я даже на глаза попадаться не хочу. Мне стыдно. Понимаешь? — Нет. Ты собираешься делать свои дела? — Я не буду ссать на камнях! — Тогда терпи, мамзелька, пока не взорвёшься, как гнилец. Только учти: когда будешь взрываться, дай нам знать, чтобы нас не обдало… — Зеррит. — Да? — Ещё одно слово, и я вернусь и нассу уже на твоё одеялко, понял? Даже если твой братец будет пялиться. Зеррит вскинул руки в примирительном жесте. Его явно забавлял весь этот каламбур. Я действительно оказалась потешным времяпровождением. — Я даже, так и быть, изволю отвернуться, дабы не смущать мамзель своим… — Ты что, собираешься стоять рядом?! — А ты думала, нет? — Ах ты ж змей ядовитый, ты что, туда же?! — Куда? — Как и твой братец! Ну конечно! Два проститута! Чёрт, не могу больше терпеть. Живо заткни уши! — Ты правда надеешься улизнуть у меня из-под носа? — Блять! Зеррит! Заткни уши! Я прекрасно знаю, что у вас слух, как у собак, так что я не собираюсь, что б ты мне тут медитировал под журчание, понял?! — В который раз убеждаюсь, что бабы… — Заткни уши, идиотина! Я подошла к ведьмаку со спины и принялась подтягивать его руки к его ушам. — Всё! Всё! Заткнул! Довольна?! Скорей кончай со своими… — Чёрт, у меня ведь ещё… мне нужна рубашка. Зеррит, у тебя есть лишняя рубашка? Не делай вид, что ты меня не слышишь! Ведьмак, сунув пальцы в уши, пожал плечами, мол «прости, дорогуша, не слышу, что ты там галдишь». Я завизжала от злости и пошла ссать.***
— Зе-е-еррит, я ни хера не вижу. Я боюсь. Не хочу в капкан наступить. — Обожаю эти капканы, — упоённо отозвался ведьмак. — Ты сам-то хоть видишь? — Вижу. И тебя вижу. Сказать, на кого ты похожа? — На моржа? — Не-ет. — На тюленя, который собирается чихнуть? — Хм. — Зэрь, я серьёзно. Я не вижу. Почему так темно? — Сейчас ночь. Днём тут обычно светлее. — Уже ночь? Сколько я тут с вами торчу? — Ты так и собираешься там стоять, как цапля? — Цаплей клянусь, я не сделаю ни шагу, пока не вижу, куда ставить ногу. Ай! А-а-а-а! Зеррит! Меня что-то схватило! Гуль?! Призрак?! — Это я. — А, всего лишь ты… — Не делай шага влево. Напорешься на ловушку. — Мамочки! — Всё, мне это надоело. В следующий раз будешь делать свои дела прямо внизу, поняла? — Что ты… что ты творишь?! Постой. А у ведьмаков может грыжа вскочить? — Нет. — А-а, ну тогда пока-а-та-ай меня, большая чере-епа-аха-а! — Залезай. — Ты тут? — я пощупала темноту перед собой и наткнулась на спину Зеррита. — Залезай, иначе мы тут до утра с тобой простоим. Я стеснительно залезла ему на закорки. Ведьмак без труда выпрямился, удерживая меня под сгибом колен руками, и медленно поплыл, огибая капканы. Я задрала нос и понюхала сладковатый запах пещер. — Слушай, а тут кто-нибудь водится? — Мы. — Я серьёзно. Тут же полным-полно монстров. — Воистину, нет ничего более отвратного, нежели монстры оные, натуре противные, ведьмаками именуемые, — судя по голосу, Зеррит усмехался. — Монструм, — закончила за него я, — или ведьмака описание.***
— …ещё у утковолов быстрая регенерация. Если с ним медлить, он нападёт с наскока и тогда… Ты уже спишь? — Нет, продолжай. Я слушаю. — Дерьмо! Вы долго собираетесь там болтать?! Зеррит, кончай трындеть. Дай мне и девке уже наконец поспать. — Если тебя что-то не устраивает, сам пробуй её усыпить! — взъярился Зеррит на брата. — Дай ей берберку или пустырник! Я не могу уже слышать твоё калякание. Я, сука, чувствую себя как на лекции у старика Ивара! — Да Злобоглаз бы с меня шкуру спустил, услышь, как я тут перед какой-то девкой коверкаю описание утковола! — Заткнись, пока я тебе не врезал. — Нет, я не пойму! Чего ты взъелся-то?! Настолько устал за день? — Если ты не забыл, она кинула мне в голову булыжником. — Прости, зайка. Давай будем считать, что это тебе за подглядывания, — зевнула я. — Зайка? — Зеррит в недоумении уставился на меня, лежащую калачиком возле костра под каким-то мешком. — Я приняла его за зайку. — Слыхал, Эган? Ты похож на зайку. Грозный ведьмак, убийца чудовищ и королей — зайка. Ха. Ты добился признания у женщин, поздравляю. А я-то над тобой всё смеялся, что с твоей рожей только детей пугать. — Заткнись, Зеррит. Я уже начинаю злиться. — Знаешь, я тоже. Притащил эту девку сюда ты, а развлекать и ходить с ней ссать должен почему-то я. Вставай, брат. Твоя очередь рассказывать сказку. — Жил да был однажды ведьмак… — сурово начал Эган. — Ага, продолжай. Мы слушаем, — Зеррит довольно улёгся возле меня на голый камень, перевернулся на бок, подпёр рукой голову, глядя в сторону на братца Гримма. — И вот однажды он забрёл в лес. — У-у, а ты, оказывается, умеешь сказки детям рассказывать? — присвистнул Зеррит. Я вдруг почувствовала, как меня начинает нещадно клонить в сон. — Ведьмак решил устроить привал и вздремнуть в пещере. Но тут возник накер. Тогда ведьмак выколол ему глазные яблоки, вырвал каждый загнутый коготь, извлёк гниющее сердце, слил всю его зелёную кровь в банку, оторвал яйца, обмотал его хребет ему вокруг… — Эган. — …мутаген сунул ему в… — Эган. — Э? — Она спит. Не кричи.***
Проснулась я с большим трудом. Спать лёжа на холодном бугристом камне — это испытание не для принцесс. Я перевернулась на бок, сжимая край мешка, служившего мне покрывалом, у носа. Еле разомкнула слипшиеся веки. Костёр горел. Эган спал сидя. — А где Зеррит? — я сонливо присела, скидывая с себя нагретый мешок. — Скоро вернётся. — Отлить ушёл? Я с ним… — Он ушёл на разведку. А если ты снова надумала в туалет, то садись и начинай прямо здесь. Отойди только в сторону. — А что?! Уже утро? — Уже полдень. — Я тут с вами в этой пещере совсем в овощ превращусь. Слушай, зайка. Ведьмак, не прекращая делать вид, что медитирует, даже глаз не раскрыл: — Ещё раз назовёшь меня «зайкой», я суну тебе в рот тряпку. — У тебя есть тряпка?! Слушай, мне нужна тряпка. Мы какое-то время посидели в тягостном молчании. Ведьмак сидел, словно померев. Я переползла поближе к костру и начала рыться в каких-то сумках, брошенных без присмотра. Первым делом нашла какую-то склянку с болотистой жидкостью. — Положи на место. — Я кушать хочу. — Возле костра видишь корни лапчатки? — Фу… ты об этой фигне? — Не хочешь — не ешь. Только не вздумай хлебать эликсиры. — Вы всё равно собираетесь убить Хенсельта? — я с трудом оторвала от лапчатки клочок и стала пережёвывать. Сырые корешки на вкус были просто отвратительны. Я как будто чей-то потный носок жевала. Мне, конечно, не приходилось до этого ничьих носков жевать, но вообразить подобное я вполне могла. — Мы не станем лезть без приказа Лето, — мрачно отозвался Эган. — Он у вас тут… как самый старший? — Верно. — А если он не придёт? Собираетесь помереть здесь, питаясь одними корешками? — Уйдём на Юг. — Ах точно. Вы ж нильфгаардцы. — Ты путаешь нас с наёмниками Императора. — Не путаю. Ваша школа же в Нильфгаарде находится? Вам же Эмгыр обещал с помощью. Значит, ваша родина… Я вдруг заметила, что ведьмак смотрит на меня пристальным взглядом. Да уж, Роше, по сравнению с Эганом, просто добрый морячок. — Тебе известно и об этом? — Мне известно практически обо всём. Поэтому я вам и говорю: валить вам… нам надо отсюда. Скоро Геральт снимет заклятье с поля, и начнётся мясорубка. Я вдруг вспомнила Синих Полосок. Что станет с ними? С Бьянкой? С Опарышем, с Яцеком, с «грузином», с прочими… Роше обещал, что не допустит разоблачения заговора. Но это же сюжет! Основной сюжет. Его так просто не изогнуть. — В чём дело? — спросил у меня Эган, уличив моё волнение. — Я тут кое о чём вспомнила… Мне бы вернуться. На часок. Я должна помочь одним моим знакомым. Убедиться, что с ними всё будет в порядке. Или… как думаешь, есть в этом необходимость? Это же всего лишь мой сон. Никто не умрёт по-настоящему. Как Седрик. — В этом нет необходимости. Ты будешь сидеть здесь. — Почему все хотят, чтобы я осталась? — жуя, я обиженно нахмурилась. — Вначале Иорвет, потом Роше. Теперь вот ты. Ну вас. Это мой сон, я гуляю, где хочу. — О каких снах ты всё повторяешь? — Ты не поймёшь. Геральт не понял. Никто меня не понял. — Ты хорошо знакома с ним? — С кем? С Геральтом? — Да. — Я знаю всю его подноготную. Ещё знаю его будущее. Всё про него знаю. Вот, например, про Дикую Охоту, про Йеннифер, про Цири. Про то, как он спас вас когда-то с Лето на болотах. Я же говорю, а вы мне не верите. Вот, например, я же сказала, что вас могут убить. Тебя убьёт Геральт. У тебя… дырка будет отсюда досюда. Я показала на себе пальцем от левого края подбородка до правого края таза. Ведьмак смотрел на меня исподлобья своими застывшими глазами с вертикальными зрачками. — Распорет мне брюхо? Да. Он вполне на это способен. — Ты так спокойно отреагировал. — Ведьмаки никогда не умирают в постели. Особенно ведьмаки-убийцы королей, — усмехнулся Эган, цитируя излюбленную фразу Лето. — И всё же. Я не хочу, чтобы вы умирали. Вам нужно уходить. На Юг, на Север — неважно. Или в Лок Муинне. Подбросите меня дотуда? Можете меня там и оставить. Или я помру по дороге. Слушай, мне бы сейчас умыться. А то, видишь, у меня всё ещё ягода на лице. — Можешь сполоснуть руки водкой. — А глотнуть могу? — Не выпей всё.***
Зеррит вернулся почти что скоро. Я успела доесть корешки, выхлестать достаточное количество водки и пристать к Эгану с просьбой научить меня выделывать ведьмачьи знаки. — Эй, девка. Ты в курсе, что твой труп разыскивают по всей долине? — Зеррит спрыгнул с выступа, выпрямился, отряхнул перчатки о бёдра. — Труп? — удивилась я. — И кто ищет? Я кому-то нужна? — Белый Волк и Вернон Роше. Я не смог даже приблизиться к лагерю. И всё из-за тебя. Зато вот. Смог украсть это. Вернувшийся ведьмак кинул мне через расстояние какой-то квадратный свёрток. — Что это? Сыр? О, как раз кстати. Я так жрать хочу. — Да, там на дне ещё лук. Не съедай всё. Оставь мне. Эган, ты ведь продержишься на своих корешках? — Пошёл ты, Зеррит. Эй ты. Отломи мне сыра. — Ух, какой здоровый… У меня не получается оторвать, — я попробовала разломить увесистый ломоть. — Дай сюда, — Эган выхватил у меня сыр и без напряга разломил его пополам. Затем ещё раз. Протянул мне кусок средней величины. Себе в рот сунул самый большой. — Дерьмо, Эган… Не смей хавать! Я ради тебя задницей рисковал, пока добывал этот вонючий сыр? — Да, кстати, он чем-то пованивает, — я перестала жевать и скривилась. Эган, стоящий рядышком со мной, тоже согласно кивнул: — Хуйня твой сыр. Лучше б мяса достал. — Знаешь, Эган, вот хер тебе моржовый, а не моя каэдвенская водка, — обозлился Зеррит. — Твою водку уже выжрала эта мамзель, — с набитым ртом проворчал Эган. — Что?! — Послушай, тихо. Ты там что-то про мой труп говорил, — вставила я, закусывая луковкой. Зеррит помолчал, с досадой глядя, как мы с его братом оперативно подъедаем остатки кушанья. — Кто-то из этих недоумков решил, что тебя утащили гнильцы. Теперь твой обезображенный труп разыскивают всем борделем. — Борделем?! — Я видел, как толпа… толпа проституток с арбалетами шли прочёсывать местность. — Ты проститутка, что ли? — спросил у меня Эган, отнимая у меня из рук последний кусочек сыра и тут же запихивая его себе в глотку. — Это мой кусок! Эй! Сука! Это был мой кусок! Я попробовала пнуть ведьмака, но тот играючи увернулся, раскидав ноги в разные стороны и едва не сев в шпагат. — Тихо. Не урчи, девка. — А Геральт? Геральт тоже ищет? — спросила я с надеждой у Зеррита. Тот уже усаживался возле костра. — Да. Только что он направился в ущелья под боком у каэдвенцев. — Оу… Это так мило. Я сейчас заплакаю, — я прижала к груди волосок луковки. Эган протянул через меня руку и выдернул у меня из сжатых кулаков луковку. Зажевал на месте. — Эган! Блять! Это была моя еда! Ах ты ж жулик! — Ты съела всю лапчатку, — промычал ведьмак, жуя и сглатывая. — Что?! Ну теперь скажите ещё, что даже этой затраханной лапчатки вы мне не оставили… — возмутился Зеррит. — Холера! Зеррит, не мог ещё жратвы урвать? — рявкнул на брата Эган. — Я поставил силки на зайца, — потёр шею Зеррит. — Надо, кстати, проведать. Может, обед подоспел. — Вы как про микроволновку говорите, — обронила я, витая мыслями в лагере Синих Полосок. Значит, меня ищут? Сися, Нюня, Геральт, Лютик (раз уж проститутки не на месте), Золтан, Бьянка… Роше. Роше, наверное, стыдно, бегает себе с добытым птичьим дерьмом и не знает, куда его пристроить. Меня-то, все считают, сожрали. — Так не пойдёт. Мне надо вернуться. Сказать, что я от них съезжаю. А то они ж волнуются. Попрощаться надо. Зеррит как-то странно посмотрел на меня. — Эгей. Даже думать брось. За идиотов нас держишь? — Да как вы не поймёте, — нахохлилась я. — Вам тоже нужно отсюда сваливать. Скоро сюда придёт Шеала! Вам с ней не справиться. — Ведьма не сможет так запросто отыскать нас в ущельях, — мрачно проворчал Эган. — У нас ещё есть время. — Вы собираетесь избавиться от Хенсельта? — округлила глаза я. — Для начала мы дождёмся прихода Лето, — вздохнул Зеррит. — Вам нельзя соваться в лагерь, — топнула я. — У Геральта амнезия, он вас порубит на кусочки! — Мы благоразумно дождёмся его отсутствия. Деточка, перед тобой Убийцы королей, по совместительству ведьмаки. Ты считаешь, нам не по плечу избавиться от какого-то навозного жука? Жука по имени Хенсельт. — Ты забыл Детмольда, — рыкнул Эган. — Не забыл. Просто ещё не подобрал ему прозвища. — Пидорас? — подсказала я. — Что касается тебя, — пропустив мою подсказку мимо ушей, продолжил Зеррит, — тебе не стоит отсюда выходить. Учти, сунешь нос наружу — тебя сожрут гарпии. — А что… А что если… Я взволнованно начала ходить вокруг Эгана. Ведьмак, скрестив руки на груди, удивлённо смотрел на меня из-под капюшона, крутя головой. — А что если… А давайте так. Давайте я помогу вам с Хенсельтом? Будет весело. Наверное. А если меня убьют, я хоть проснусь. Вы только меня назад доведите. — Знаешь, что в тебе самое чудное? — дружелюбно спросил меня Зеррит. — М? — Всё, чтобы ты ни сказала, звучит как правда. Ты так виртуозно врёшь или ты просто дурковатая?***
— Эган. Ведьмак приложил палец к своим губам, глядя на меня вблизи своими неестественными глазами. — Ни звука. Он отвернулся и сделал ещё несколько крадущихся шагов вдоль скалы. Меня он крепко и уверенно вёл за собой. Был поздний вечер. Мы успели пожарить и съесть кролика. Я едва не упала в обморок, когда Эган его разделывал и натыкал на ветку. Потом мы какое-то время посидели, наслаждаясь сладостными минутами обжорства. А потом консенсус была достигнут. — Учти, детка, мы будем следить за каждым твоим шагом. В случае твоей нечестной игры мы всадим тебе нож в спинку. Поняла? — выпроваживал меня из гостей Зеррит. Потом его отвлекли внезапно нагрянувшие гости — гарпии. Пока ведьмак, ругаясь, рубал им крылышки, Эган джентельменски вызвался проводить меня до «подъезда». — Эган, а он справится в одиночку с теми?.. — Их всего лишь трое. Он уже с ними справился. Сейчас, наверное, раздирает им сухожилия. — Сухо… зачем?! — Взгляни туда, — ведьмак взял меня за плечо и подвёл к себе поближе. — Пока солнце не достигло черты каэдвенского лагеря, у тебя есть возможность не нарваться на неприятности. — Ты предлагаешь мне бежать, как полоумной, через поле?! Через речку? Чтоб меня сожрали по дороге? — Тебя никто не сожрёт. Я пойду следом. Не думай оборачиваться, не привлекай ко мне ничьего внимания. Поняла? — Д-да… Ведьмак качнул моё плечо, веля двигаться. Я продолжала стоять на месте, внюхиваясь в его близкий сладковатый запах. — Эган, это… Если вдруг явится Шеала… не деритесь. Убегайте, хорошо? — Если ты подумаешь сдать нас ведьме, можешь начинать беспокоиться о себе. Не о нас. — Да не сдам я вас никому… Просто… Ладно, я попробую. Вы на связи? Да? Ведьмак мне ничем не ответил. Я сделала первый шаг, второй. Медленно пошла вверх по склону. Над головой раскинулось облачное пёстрое вечернее небо.***
Я подходила к лагерю Синих Полосок. Уже успела стоптать себе пятки, устать от длительного поднятия вверх, продрогнуть от холодного вечернего ветра и просто хотела сходить в туалет. Зайчатина успела перевариться. Я вскинула голову, прислушиваясь, как шумят на ветру полотна шатров. А потом кто-то воскликнул: — Морок! Морок! Она… она вернулась! Морок! Пока я ждала, что ко мне начнут сбегаться со всей окрестности волонтёры-неудачники, мимо моего уха просвистел арбалетный болт. Я в ужасе закрыла голову руками и упала на траву. Щекой коснулась тёплой земли. В лагере зарождался шум. Людские голоса, крики, ругательства. Звон оружия. А потом земля тревожно загудела: ко мне вниз сбегали солдаты. От страха я свернулась калачиком, ожидая, что меня вот-вот затыкают пиками и палками. Но вместо этого кто-то упал рядом со мной на колени, помяв траву, сгрёб за плечи и прижал к себе. — Арья… Арья, как ты? — Бьянка принялась пылко гладить меня по волосам, проводить ладонями по моим испачканным щекам. Солдатка помогла мне подняться на ноги. Вокруг уже тревожно метались мужики. — Отзыва-а-а! Отзыва-а-а! — Друзьки! Друзьки! Она! — Ведьма! Ведьма воротилась! Кто-то сунул Бьянке в руки плащ, и солдатка принялась обматывать им меня за плечи. — Арья… Арья, почему ты молчишь? Арья? Где ты была? Что… что с тобой произошло? Почему ты не возв… Я закрыла воротом плаща рот, чтобы никто не видел моей сумасшедшей улыбки. Меня раздирал дикий смех. Бугагашеньки, сегодня меня приняли в секту Убийц королей.