— Да, сударыня, — ответила старая экономка шепотом, — здесь пролилась кровь. — Какой ужас! — воскликнула миссис Отис. — Я не желаю, чтобы у меня в гостиной были кровавые пятна. Пусть его сейчас же смоют! — Что за глупости! — воскликнул Вашингтон Отис. — Непревзойденный Пятновыводитель и Образцовый Очиститель Пинкертона уничтожит его в одну минуту. Оскар Уайлд «Кентервильское приведение» Не меняй меня на вальта, иногда шесть бывает джокер. Часто в масть добивает туза, жизнь смеётся, играя в покер. Банк срываю, наотмашь бью. Сбросил карту не самый умный. Я весь твой, я тебя люблю, но в раскладе я самый трудный. Стас Михайлов «Джокер»
— Одиночество — своло-о-о-очь! Одиночество — сука-а-а-а! Я не чувствую сердца-а-а-а! Я не чувствую-у рук-у-у! Я, блять, не чувствую руку! Роше! Быстро отвязал меня! — Про какое одиночество ты мне тут орёшь? Вот, глянь. Я тебе за компанию рядом твоего блохастого дружка привязал. День начался с пиздеца, товарищи. И дело даже не в том, что я была привязана ко вбитому в землю бревну, и не в том, что все стояли вокруг меня и ржали. Нет. Больше меня злил факт того, что я это бревно помогала устанавливать. — Сука, ненавижу тебя! Ненавижу тебя, Роше! — я в истерике билась в разные стороны, трясла распустившимися волосами, пыталась освободиться. Но широким канатом меня скрутили как следует. — Ты так часто это повторяешь, что я уже не воспринимаю, — невозмутимо уведомил меня Роше. Бьянка! Бьянка-а-а! Геральт! Кто-нибудь! Чего вы стоите?! Позовите их! Позовите! Воспользовавшись отсутствием оных персон, Роше решил прибегнуть к своим методам воспитания. Стоило мужикам дружно поставить рослое бревно в землю, а мне — спросить у капитана, зачем ему понадобился столб, как Роше велел хватать меня и тащить на сию конструкцию. Прежде чем я успела подобающе возмутиться, меня уже туго привязали. — Роше! Сука! Отпустил меня. Отпустил, я сказала. Думаешь, смешно?! Ты что творишь?! Всё. Всё, ты заёб. Отпусти меня! Отвязал быстро! — Темерская собственность будет находиться на своём законном месте, — всё тем же глумливым голосом отозвался Роше, стоя напротив и любуясь результатом утренних трудов. Руки он вальяжно держал сцепленными на груди. — Эй, вы там как следует затянули? — Сука! Отпустил меня! Гандоны! Какая ещё собственность?! Ты, блять, глумишься?! Да ты прям полон гениальных идей, Роше! Ты б на меня ещё нассал! Пометил как следует! Вон, давай! Задирай ногу, как твой соименник, и ссы! Или у тебя там не только импотенция, но ещё и камни в почках, блять?! — Ух, ведьма, гля… Капитан! Вы с нею того, проклятьем, того гляди, обложит, — с тревогой вставил какой-то сообразительный солдат. Я по-прежнему никак не находила времени, чтобы заучить имена Синих Полосок. — Ты дурья башка, — бросил Роше. — Да! Правильно! Дело тебе говорят! Отвязал меня! — я завизжала. — Ты меня ещё ветками обложи, блять! Костёр запали! Блёдэ тхойне, блиать! — У кого-нибудь есть чистая тряпка, чтобы заткнуть ей рот? — обходительно повернулся к солдатам Роше. — Хотя что это я. Тряпку дали. Любую. Чтоб влезла ей в… — Всё, бармаглот, тебе пизда! Пизда с ушами, тебя мои зайцы отпиздят, понял?! — Во-о! Во-о! Я ж говаривал! Про зайцев каких-то талдычит, — почесал затылок «грузин». — Хочешь сказать, это она вчера целый мешок в одно грызло?.. — с недоверием обратился к солдату Роше. — За-а-айцы-ы-ы! Зайцы! Ау! Взять его! Взять! Хэлп! Хэлп ми-и! — Что здесь происходит? — неожиданно громко прозвучал голос Шеалы де Тансервилль. Пересуды стихли. Я перестала дёргаться и уставилась на чародейку, внезапно возникшую в центре лагеря. Дамочка грозно стояла в чёрном, обшитом жемчугом бархате и боа из черно-бурой лисы на шее, нокаутируя всех самцов в радиусе тридцати метров одним своим присутствием. Она гневливо перевела взгляд на Роше. Роше заметно напрягся. Гости в его планы не входили: сегодня у него были намечены очередные игры с моим непосредственным участием. Сегодня в роли злой колдуньи должна была выступать исключительно я. Осознав, что ведьма может статься моей последней подмогой, я активизировалась. — Этот придурок решил, что я его, блять, заколдовала! Видите, костёр готовит?! Он меня жечь вздумал! Ага, в ночном горшке, блять, сварила тебе приворотное зелье и подмешала в похлёбку! Херовый из тебя романтик, Роше! Вместо своих, сука, жарких объятий устроить мне тут решил жар запалённого подо мной костра! — Я воздержусь от преждевременных предположений, — заговорила долго молчавшая Шеала. — Однако я прибыла не для того, чтобы участвовать в склоках, шпионских и внесупружеских аферах. Вы действительно собираетесь жечь эту девицу? Прежде чем вы запалите огонь, спешу вас огорчить: эта глупышка ничего не смыслит в магии. — Шеала де Тансервилль, — с притворным удивлением приветствовал чародейку Роше, — собственной персоной. Чего тебе здесь нужно, ведьма? Решила наведаться в гости к ведьмаку? — Я, кажется, задала вопрос. Что вы собираетесь делать с девчонкой? — чародейка изучающе и проницательно глянула на Роше. — Ей просто доставляет удовольствие прикидываться сумасшедшей. — You think I`m crazy, yea?! Foul bastard! * — я попробовала сплюнуть, но не рассчитала и слюня повисла у меня на подбородке. Пока никто не заметил, я поспешила вытереть подбородок о плечо. — Всё, Роше, готовься. Сейчас я буду тебя проклинать. My name is Dasha. London is the capital or Great Britain, and I like potatoes. My mother is a doctor… Некоторые из Синих Полосок отшатнулись пригнувшись, будто вот-вот на них должны были обрушиться небеса. Опарыш в ужасе кинулся меня отвязывать, но Роше словил его за загривок и отшвырнул, как щенка, в сторону. — Цыц. — Девочка, кто научил тебя столь бестолково накладывать проклятия? — закатила глаза Шеала. — Это делается вовсе не так. Не тревожь прах Глевиссиг. Тебе не удаётся быть похожей. — Её никто не собирается жечь, — наконец потерял терпение Роше. — Пришлось связать эту сумасшедшую ради её же здоровья. Она лезет не в свои дела, нарывается на неприятности. Я затрахался всюду за ней лазить. — Тем не менее она полноправная женщина, — назидательно изрекла чародейка. — …а не мешок картошки! Усёк, проглот?! — Я разве не велел сунуть ей в… — Тётечка! Миленькая! Спасите! Насилуют! Прилюдно! А-а-а-а-а! — Думаешь, тут всем не терпится на это глянуть? — зачем-то швырнул Роше. — Эдак да… — Ну, глазком бы одним… — Послухать, эк девка могёт… — начали жухло поддакивать голоса со всех сторон. — Рты заткнули, — рявкнул капитан. — Ты б меня ещё под килем протянул, чтоб я, как Арнольт, сдохла, не выдержав твоих забав! Роше удивлённо глянул на меня, поражаясь, откуда я могла узнать о его неосуществлённом плане по раскалыванию дружка Лоредо. Но из-за моего вмешательства мужика-извращенца оставили во Флотзаме, в тюремной камере. Того самого, который бродил по саду и пидористическим голоском искал сдриснувшую проститутку… Арнольта оставили в живых. А может, и нет. Роше вполне мог прикончить его втихую. О делах на работе муженёк мне не докладывал. — Хватит, достаточно, — Шеала выставила руки перед собой, словно огораживаясь от всего этого безумия. Сейчас тётечка ещё схватится пальцами за виски, развернётся и уплывёт по своим делам, пить средства от сосудистой головной боли. — Но ведь она не твоя-а-а-а! Хоть с тобой она-а-а! Даже иногда-а-а! И быва-а-а-ает! — Только не начинай голо… — Она не твоя-а-а-а! — Дьявольщина. — Как глото-о-ок вина-а-а-а! Та-а-а-ак она-а-а-а тебя-а-а! Выпива-а-а-ет! — Всё, ты довыёбывалась. Вечером я вернусь в лагерь, и больше ни один шелудивый пёс или ужратый выблядок не остановит меня от порки. Теперь можешь обоснованно разводить истерику. — Тётечка! Тётечка! Он мне угрожает! Помогите-е-е-е! А-а-а-а-а! Этот педофил зарится на моё тело! Нехристь! Сделайте же что-нибудь… И тут я осеклась. Даже с лица Роше вдруг съехало наглое выражение. Вначале я почувствовала странный запах, потом увидела, как у носа начинает возникать дымок, а затем я и вовсе завизжала, словно хлёсткое пламя лизнуло меня за пятки. Шеала в изящном медлительном жесте опустила руку, заканчивая заклинание. Верёвка на мне с жутким шипением обугливалась, словно на неё плеснули разъедающей кислотой. Роше, осознав, что вот-вот сгорят и мои сиськи, первым бросился с места. Когда он оказался возле меня, цепляясь в узлы у меня на талии, я уже успела захлебнуться собственным визгом. — Ма… Мама! Я горю! Рош… Роше! Оно горит! На мне! Я горю! Помоги! — Дьявольщина! Тансервилль! Прекрати! Прекрати свою шутку неме… — А-а-ай! Роше! Рука! Моя рука! Я горю! Капитан вмиг бросил тщетную попытку быстро избавить меня от тлеющих верёвок и принялся рьяно бить меня по руке, пытаясь потушить магию. — Я… я не хочу… Не хочу гореть! — захныкала я. — Это больно! Я не хочу! Роше-е-е! Шеала интеллигентно посмеивалась, согнув под грудью одну руку, а вторую установив на неё и подперев пальцем свою щёку. — Вот теперь это смотрится куда правдоподобней… Теперь ей остаётся наложить на вас, капитан, заклятье, и можете ждать импотенции… Роше с должной степенью ярости принялся хлестать меня своими ручищами, пытаясь погасить пламя. Стегание чародейки придало ему сил. Я заахала, принимая на себя тупые шлепки. — Хватит! Хватит! Ты бьёшь больнее, чем я горю! А-ай! Мамоньки! Перестань! Шеала ещё несколько долгих мгновений понаблюдала, как Роше скачет возле меня, а затем решила, что на сегодня мне достаточно стресса: — Успокойся уже наконец. Она не горит. Заклинание действует только… — Милсдаа-а-а-арыня-а-а! Береги-ись! — на нас мчался Опарыш, расплёскивая из ведра воду направо и налево. Роше, в этот момент стоявший ко мне едва ли не вплотную и державший свои руки на разорванных магией верёвках, успел только повернуться и издать какой-то нарастающий звук. А потом Опарыш махом выплеснул ему в лицо всё ведро. Вода с лёгким шелестом окатила капитану физиономию, плечи, распалась на множество слизких змеек и заскользила по его мундиру вниз, в траву. Благодаря Роше на меня почти не попало. Верёвки, прожжённые магией, рассыпались в труху, пачкая мне жилетку. — Ух ты… — восторженно выдохнула я, растирая пальцами тёплый пепел. Опарыш, раскрыв рот, в неистовом ужасе смотрел на капитана. Роше открыл глаза и свирепо уставился на солдатика. — Урл… — Ух ты! Даже одежду не прожгло. Роше, дай руки, — я с энтузиазмом схватила капитана за ладони, специально оборачивая их вверх внутренней стороной, чтобы глянуть, остались ли у него ожоги. Но меня отвлёк голос Шеалы: — Арья. Я пришла за тобой. Я вскинула голову, жалобно уставившись на чародейку. Рук Роше я так и не выпустила, застыв, будто пойманная на месте преступления. Поэтому когда я встретила лукавую улыбку Шеалы, обращённую в мой адрес, то лишь сильнее стиснула ему руки. Роше изумлённо опустил на меня свой взгляд. Столь открытого проявления чувств с моей стороны он явно не ожидал. Однако меня в тот момент больше занимали слова чародейки. — За… мной? В голове уже начинал закручиваться вихрь. Шеала вычислила Эгана и Зеррита? Прознала о моих намерениях? Теперь она собирается меня убрать как свидетеля? Что ей нужно? — Но вижу, здесь не самое подходящее для этого место, — чародейка сделала шаг назад, тихо молвив заклинание. Я вцепилась в Роше, будто меня вот-вот должно было засосать в воронку, возникшую прямо возле чародейки. Телепорт. Отлично, меня ещё собираются затащить в телепорт. И где я окажусь? Где-нибудь за тридевять земель, где будет уместнее закопать мой труп? Или меня разрежет пополам, как в самом худшем кошмаре Геральта? Или я окажусь в какой-нибудь пыточной? Как там говорил Зеррит? Откусить себе язык в случае безвыходно сложившейся ситуации… — Идём. Тон Шеалы не давал мне шансов отступиться. — Что ты собралась у неё выпытывать? — голос Роше у меня над ухом прозвучал как гром средь и без того хмурого неба. — Тебя это не должно так волновать. Ты только что привязал девочку к столбу, а теперь строишь из себя отважного рыцаря? Идём, Арья. Я не потерплю больше пустой траты времени. — Ты так просто являешься в мой лагерь и думаешь, что вправе мне здесь указывать? Я неповоротливо покачнулась, когда капитан отпихнул меня к себе за спину. Да, правильно, давай, поссорься с этой дамочкой, чтобы она превратила тебя в пса. И будет у меня уже два питомца. Я буду чесать вам пузики и мыть в речке… Шеала де Тансервилль вдруг подозрительно прищурилась. — Я больше не намерена терпеть издевательств над этой девочкой у себя под носом. Думаешь, я не заметила, что вы уже успели сделать с её лицом? У меня перед ней есть свои обязательства. Поэтому, пока я не перешла к агрессивным действиям, отойди от неё и дай ей уйти вместе со мной. Я выпустила рукав Роше, который всё это время, оказывается, сжимала, и дотронулась до своей исцарапанной щеки. Шеала решила, что это они меня бьют-колотят? — Смеешь мне тут угрожать? — напряжённо спросил Роше. — Смею тратить на тебя своё время. Не вынуждай меня поднимать шум. Я просто спалю тут всё, ты же знаешь. За это Хенсельт скажет мне только спасибо. Я поспешно выскочила вперёд, сжимая и разжимая пальцы. От волнения у меня перехватило дух. Мне предстояло первый раз шагнуть в телепорт. А ещё, может, меня наконец могли убить и я смогла бы проснуться. — Стойте-стойте! Не надо. Не надо ничего снова жечь. Я уже иду. Только… — Ты никуда не идёшь, — Роше дёрнул меня за руку, вынуждая сделать поспешный шажок назад к нему. Счастливый случай. Возможно, я вот-вот отчалю к себе в реальность, на больничную койку, мне в задницу будут тыкать ещё месяц лекарственные препараты… Жаль, не успела ни с кем попрощаться. Надо хотя бы с Роше как следует оторваться. Пока капитан разевал рот, чтобы зачесть мне лекцию о непослушании, я свободной рукой похлопала его по щетинистой щеке, на какое-то время выбивая его из кондиции. В то время как Роше заглатывал звук, пытаясь осмыслить, что я собираюсь сказать в своё оправдание, я уже привстала на носочках и смачно клюнула его в губёшки. Как куропатка клюнула, ей-богу. Дезориентированный Роше пытался настроить порядок в своей голове, а я уже отскочила от него, восторженно улыбаясь. — Ну, я пошла! Проснусь я, понимаешь? Ух… Ни пуха ни пера! Ну, прощай, муж мой! Теперь можешь с чистой совестью в борд… То есть гуляй, Вернон! Наслаждайся холостяцкой жизнью! Поздравляю, отныне ты вдовец! И я, радостно посмеиваясь от тревоги, сиганула в телепорт. А потом портал сработал и все ощущения, в том числе осязание, исчезли. Я почувствовала, как некая стихийная сила всасывает меня, дёргает мною, крутит. Холод парализовал сознание. На миг. Один из длиннейших и мерзейших мигов в моей жизни.***
Меня жестоко наебали. Шеала, лоснясь от сдерживаемой гордыни, протянула мне круглое блюдце. Но, взяв оный предмет в руки, я поняла, что ошиблась. Это было зеркало. — А вот тут… тут след. Он так и останется? — я слезливо посмотрела на чародейку. Но в уныние меня вгонял абсолютно иной прецедент. Я была жива. То есть я ещё спала. Вместо того чтобы перенести меня в безлюдное место, где можно было совершенно спокойно выудить из меня необходимую информацию, Шеала де Тансервилль просто-напросто перенесла меня в свой шатёр в лагере Хенсельта. Перенесла, а затем усадила на табуретку и занялась моей исхлёстанной физиономией. — Если бы ты обратилась ко мне раньше, этого можно было избежать, — вкрадчиво ответила Шеала, проницательно глядя мне прямо в глаза, как врач-окулист. — Но не расстраивайся, девочка. Сейчас я наложу иллюзионный фантом и твоя мордашка станет, пожалуй, ещё привлекательней. И, дабы избежать дальнейших недоразумений, теперь ты останешься под моим присмотром. — Что?! Нет! — я отшатнулась. — Не надо никаких фантомов… Лицо как лицо. Кому тут моё лицо нужно? Оставьте. И… я с вами не могу остаться. Меня ждут. Геральт ждёт, Лютик. Девчонки. — Тебе не место в лагере у солдат, Арья, — строгим голосом сказала мне Шеала, и я невольно вздрогнула. Прям-таки как мама: «Ты не будешь лазить по гаражам с теми ребятами…» — Там весело. И это не они мне по лицу дали. Это был заговорщик. Один из заговорщиков. Но Роше меня спас. — А вслед за этим связал тебя, как пленника, — кивнула Шеала. — Больше не смей спорить со мной. Будешь слушаться меня во всём. — Эм-м… Извините, а с чего вдруг такая забота? Я напряглась, пытаясь судорожно представлять себе кирпичную стену. Но чародейка и не думала читать мои мысли. Столь глупое занятие она сочла пустой тратой сил и времени. Вместо этого чародейка задумчиво поправила мне воротничок рубашки, вздетый над кожаной жилеткой. Форму Опарыша я решила какое-то время не носить, дожидаясь, пока та проветрится после недавнего пачканья. Вернее, я просто не могла снова влезть в те запятнанные кровью вещи… — Ещё во Флотзаме, — начала Шеала, — Трисс предусмотрительно обратилась ко мне за помощью. Рассказала, что ты весьма любопытная особа, за которой глаз да глаз нужен. Мне с точки зрения исследователя в области… А, вижу, тебя не столь интересуют подробности. Тебе не терпится уйти. — Н-нет, я сижу на месте, — солгала я. — Трисс рассказала мне, кто ты такая. Я, признаться, не особо поначалу поверила. Явная подделка, не иначе как простая деревенская кроха, приставшая к чародейке, дабы та взяла её в ученицы. Однако… — Однако… — вторила я, заискивающе поглядывая на Шеалу. — Однако на днях ко мне явился ведьмак. Он просил меня ещё разок взглянуть на тебя. И вот я взглянула. — И что увидели? Чародейка, сдержав долгую паузу, передала мне в руку какой-то овальный гладкий камешек. — Ты не Исток, как думал Геральт. Но в тебе явно присутствует какое-то нарушение. — Эм-м… — Тебя едва не разорвало при перемещении. — Что?! — При перемещении твоя материя начала менять траекторию… — Постойте. Вы только что сказали «разорвало»?! — Если бы я не спохватилась, ты не сидела бы сейчас предо мной и не задавала бы глупых вопросов. — Глупых вопросов?! Вы издеваетесь?! Меня из-за вас чуть не разорвало! — Не из-за меня, а из-за неустойчивых среднестатистических импульсов, исходящих от… — Етить-колотить. — Ещё раз посмеешь вставить замечание во время моей реплики, — зло осадила меня чародейка, — я применю на тебе заклинание левитации и ты упорхнёшь на середину реки, откуда до суши будешь добираться вплавь. А чтобы тебе было удобней в процессе, я наколдую тебе жабры на самых интимных местах. Ты поняла меня, девочка? — Так точно, мэм. — О Сила, ты едва не испытала моё терпение. Вот, держи эту руну при себе. Иначе при следующей твоей телепортации произойдёт непоправимое. Однако я бы не советовала тебе испытывать своё предназначение. Больше не суй носа в телепортационные порталы. Я содрогнулась. Взрываться, как кукуруза в микроволновке, как-то не хочется. — Мне бы очень хотелось провести на тебе исследования, — продолжила Шеала, — но сейчас, боюсь, мне не до этого. Останешься под моим присмотром. Это решено. — Нет! — Не «нет», а «да». Что я говорила по поводу начинания со мной споров? — Но… В руке чародейки вспыхнул сгусток энергии. Я отшатнулась. — А по поводу твоего личика — ты сию секунду нанесёшь на кожу мазь, которую я тебе вручу. Тщательно обмажешь ею каждый дюйм. А потом я окроплю тебя какими-нибудь сильнодействующими духами. Потому что несёт от тебя, как от свиноматки. — Эм-м… — Хотя что это я. Раздевайся. — Э?! — Раздевайся. Снимай с себя это облезлое недоразумение. Живо. — Не буд… Меня стукнуло током.***
— Мы идём на аудиенцию к королю. Так что постарайся вести себя прилично. Я стояла напротив Шеалы, и дамочка добавляла последние штрихи на мою скромную персону. Дело было дрянь. Я даже не успела понять, что, собственно, должно было произойти. Меня заставили раздеться догола прямо в шатре, в который в любой момент могли заглянуть тутошние проходимцы, заставили отдраить себя в бадье с кипятком, а после обтёрли какой-то быстро впитывающейся хренью. Хрень пахла вкусно. Я устала подносить к носу руку, чтобы нюхнуть кожу на запястье. — Эм-м… Извините, тёть, а чья это одежда? На мне была короткая мужская курточка, брюки в обтяжку и высокие сапоги. Мои расчёсанные волосы чародейка разбросала (с помощью рук-фена-магии) в художественном беспорядке. — Ещё раз назовёшь меня тётей, я запущу тебе в трусы магический фонарь. Чтобы ты светилась, как звёздочка. Уяснила? — Д-да, мэм. Когда я в обществе Шеалы де Тансервилль покинула её шатёр, день вовсю разгорался. Солнце за минуту нагрело мне волосы на маковке. Но возле входа в шатёр «повелителя» — а я реально чувствовала себя наложницей — нас вдруг нагло развернули. Стражники с досадой пожаловались, что король Хенсельт, мать его курица, изволил упёрднуть смотреть… как ведьмак Геральт бьётся на турнире. — Что?! На турнире?! Почему я не в курсе?! Так вот где Бьянка! — Замолчи, — одёрнула меня разозлённая ведьма. — Да как только этот мерзавец посмел отменить встречу, чтобы… За мной. Воспользуемся ногами, раз телепорты могут разорвать твою тушку. — Мы тоже идём смотреть?! — я радостно подпрыгнула. — Нет. Мы идём увидеться с королём Хенсельтом, — мрачно осведомила меня Шеала. — Ура-а! Мы идём смотреть турнир! Быстрей! Ну же, тёть, быстрей. Они там, поди, уж кончили, пока я мыл… Меня снова ударило током.***
Турнир, увы, кончился. Зрители расходились. Геральта и Бьянки поблизости видно не было. Солдаты спешили уйти в столовую, чтобы обсудить за кружкой пива «матч». Король Хенсельт мной не впечатлился, как, возможно, задумывала Шеала. Я тогда ещё не догадывалась, что эта сучка собиралась подложить меня в койку к этому бородатому Хрюше. Не впечатлился, потому что король на меня даже не взглянул. Он громко и зычно послал Шеалу на хутор ловить бабочек, ибо был немыслимо пьян, и ушагал вершить свои королевские дела. Я с облегчением выдохнула. Беседовать с королём, которого я желала видеть мёртвым и без яиц, мне вовсе не хотелось. А так как мне очень хотелось вернуться побыстрее в лагерь Полосок, чтобы поглядеть, как там складываются дела у Бьянки и Геральта, жива ли вообще Бьянка, я начала ныть и канючить. С тётушкой Шеалой мы сошлись на том, что я буду периодически наведываться к ней помыться. Чародейка сочла, что на сегодня беседы с королём никто из нас всё равно не дождётся, и отпустила меня восвояси, заверив, что будет следить за каждым моим шагом. Я едва не заплакала от обиды, как маленькая девочка. Радовало одно: я наконец-то буду ходить чистой! Душистой! А не как из жопы трубочиста…***
— …ну, вали отсюда! — Убирайся! Твоё место у свиного корыта! Я была вынуждена резко остановиться. Моя новая сногсшибательная причёска мешалась: из-за распущенных волос мок затылок, а лишней тесёмки на мне не было, чтобы завязать их в хвост. Поэтому я просто сгребла волосы на затылке рукой, проветривая шею, и стала слушать. Хотя слушать уже было особо и нечего. Один каэдвенец вдарил другому каэдвенцу в живот, и тот опал на землю, мучаясь в судорогах. Я пригляделась и узнала… Кхм, как бы мне ни было неловко это признавать, но я узнала засранца. Я едва не бросилась ему на выручку, поздно спохватившись: влезу сейчас — старому бедолаге достанется ещё больше, если за него вступится какая-то девка. С мучительным колотьём в сердце наблюдала за тем, как Маврик пытается встать, как он побито отползает в сторону. Дождавшись, пока два каэдвенца-издевателя скроются, а Маврик придёт в себя, сидя возле загаснувшего костерка, я уже быстренько набросала мысленно план действий. Итак, мне нужны были деньги — раз. Роше на днях уже успел дать понять, что допускать меня к семейному бюджету он не намерен. Мне был необходим манускрипт некроманта, хранящийся под домом на берегу, — два. Прознай о нём Детмольд, этот старый пердун нашёл бы дело, где можно было бы применить тайное заклятье. Геральт слишком занят, чтобы оказывать дешёвые услуги какому-то злосчастному солдату, который себе штаны толком не успел отстирать, — три. Мне стало жалко бедолажку — четыре. Ну и для кольцевой композиции: мне были нужны деньги. Я присмотрела у какого-то подозрительного типа, ошивающегося возле Башни Разврата, интересные штучки на продажу. Торгаш, умело строящий из себя немого, на пальцах как-то умудрился мне объяснить, что у него есть травка, которая помогает бросить курить. Мне хотелось испробовать её на Роше. А уж при вероятности побочных эффектов тем более. Этот негодяй ещё должен был поплатиться за свою утреннюю выходку. — Позвольте представиться, Леди Гага, представительница коммерческой компании «Охотники за привидениями», — я села напротив солдата и протянула ему руку в приветствующем жесте. — Наша компания предоставляет гражданам услуги, касающиеся решения вопросов относительно паранормальных явлений. Изгоняем злых духов, демонов, бабаек и прочую живность. Я вижу, что вас, мужчина, что-то беспокоит. И это что-то явно имеет непосредственное отношение к нашему заработку. — Э?.. — Вас последнее время не посещали… злые духи? Не снились ли вам какие-нибудь странные сны или что-нибудь в этом роде? Опупевший мужик боязливо вылупил на меня свои глазища. Я с удивлением отметила, что глаза у солдата заманчивого синего оттенка. — У меня есть беды посерьёзней, чем выслушивать издевательства от тебя, девка, — неуверенно отозвался Маврик. — Извините, вы не поняли. Я к вам по серьёзному делу. Я мерчандайзер. — К-кто?.. — Специалист по продвижению услуг компании, — важнецким тоном пояснила я, напуская на себя деловой вид. — И не стоит недооценивать нашу квалификацию. Итак, предлагаю приступить к делу. Изъясните суть вашей проблемы. Солдат решил, что сего доказательства моей вменяемости вполне достаточно с учётом, что преследующие его призраки не оставляли ему больше выбора, кроме как довериться какой-то полоумной девке-«мерчандайзеру». — Мои кошмарные сны… стали явью. И они очень опасны. — Да-да, я слушаю. Я вся во внимании. Кошмары — это дело серьёзное, вы даже не представляете, насколько порой они бывают серьёзными. — Однажды ночью я выбрался к реке. Сидел себе, таращился на звёзды и не заметил, как уснул. Тогда и начался сон. Снилась мне моя возлюбленная пташка… Маврик вдруг с какой-то мучительной недоверчивостью глянул на меня и решил, что всё-таки ему кое-какие детали опустить придётся при оформлении нашего с ним договора. — Вдруг я услышал голос… Голос превратился в ужасный клёкот. Я аж задрожал. «И обосрался» — добавила про себя я. — Открываю глаза, а морок не пропадает! Стрекочет, летает, лапы тянет. И как повеяло от него трупным хладом… Я никогда не был трусом. В бою не раз отличался, но одно дело — человек, а другое — морок. Что тут говорить… — Я вас прекрасно понимаю. В нашей работе неоднократно бывали подобные случаи. Но, как говаривают в нашей компании сотрудники, страх — это естественно. Бояться — значит осознавать, что существует некий дискомфорт. А уж про опорожнение кишечника и мочевого пузыря сколько нам приходилось слыхивать у наших клиентов… Маврик как-то неуверенно кивнул, явно сбитый с панталыки моими козырными доводами. — Ага… — Это дело серьёзное. С этим затягивать не советую. Мы сможем вам помочь избавиться от призрака, но за определённую плату… — Ты, милсдарыня, не серчай. Я простой солдат, у меня добра — пара монет да горсть табаку. Хотеть — бери… — Будь по-вашему, — хищнически улыбнулась я. — А теперь давайте с вами обсудим кое-какие детали. Во-первых, когда вы там видали этого вашего «морока»? — На берег я пошёл сразу, как сменился из караула, значит… должно быть, около полуночи. Не знаю, сколько я спал. — Около полуночи, так и запишем… То есть запомним. Превосходно. Не волнуйтесь, мужчина, нашим специалистам не первый раз приходится сталкиваться с «мороками». Это пустяки. — А разве ж такими делами не ведьмаки должны заниматься? — почесал затылок Маврик. — А не такие юные барышни… — Ах, моя вина. Сглупила. Не полностью представила вашему вниманию особенности нашей компании. Дело в том, что в наш бизнес мы берём только проверенных, высококвалифицированных ведьмаков. Но так же замечу, что… что работа у нас обычно сложная в плане отношения к нам окружающих людей. Вот вы, к примеру. Как ваши сотоварищи отреагировали на вашу жалобу?.. Маврик, покраснев, согласно кивнул. — Поэтому, если вы согласитесь воспользоваться нашими услугами, то попрошу вас придерживаться кое-каких условий. Во-первых, ради сохранения конфиденциальной информации вы не станете делиться с кем бы там ни было тем, как проходил процесс изгнания призрака. Конкуренты жаждут вызнать наши фирменные сверхприбыльные фокус-покусы. Во-вторых, в качестве аванса хотелось бы получить… табак. И в-третьих… Вас пока что всё устраивает? — Ну… да. Я на всё готов, лишь бы прекратить этот кошмар. — В-третьих, с этого момента мы заключаем с вами договор. За услугами приходите сегодня за час до полуночи на то самое место, где последний раз натыкались на привидение. Сегодня же ночью мы решим вашу проблему. Запомните, кодовое название нашей сегодняшней операции — «Колобок и два жирафа».***
Я поспешно вбежала вверх по холму. От усталости у меня уже подкашивались ноги. За дни, проведённые в «зазеркалье», ежедневный шейпинг никак не хотел идти мне на пользу. Бегать, как Геральт, без остановок, у меня не получалось. И не потеть тоже. Парочка солдат с восточной стороны лагеря радостно приветствовали меня на «финише». — А Бьянка… Бьянка дома? — спросила я, опёршись руками на колени и пытаясь перевести дух. Солдаты как-то недисциплинированно засмеялись, начали переговариваться. Из их обрывочных фраз я поняла, что Бьянка пьёт вино с Геральтом. Всё ещё пытаясь отдышаться и неловко завязывая волосы на затылке тесёмкой, которую я вынула из наручей у одного из дежурных солдат, я потопала к шатру, где обычно мы все и тусили. Хотелось успеть вклиниться в сердечный разговор Бьянки и Геральта, самой выхлестать у них винишко и помешать им засрать койку, на которой я обычно сплю. Потому что спать на койке под боком у Роше я пока не особо горела желанием, учитывая его личные предпочтения к позам во сне. Капитан спал, как Ферреро. Либо лёжа на спине пластом, либо на животе буковкой «Т», либо как убитый пёс на бочку, поджав лапки и хвостик. Я бы в его компанию не вклинилась. Он бы меня зашиб и не заметил. Однако было уже поздно. Трахушники стонали настолько громко, что было слышно аж на подступах. Я остановилась, автоматически вслушиваясь… Интересно, Роше сейчас тоже там внутри? Наблюдает за процессом, прикрикивает на Бьянку, чтоб та шевелилась? Потому что в игре капитан всегда почему-то из шатра выходил вслед за Бьянкой после ролика с сексом… Дабы убедиться в своих опасениях (да и просто ради девичьего любопытства), я стала подкрадываться к шатру. Бьянка стонала настолько похотливо, что я твёрдо для себя решила, что сплю сегодня с Роше. С Ферреро Роше на коврике. — Ой, как некрасиво. От неожиданности я даже подскочила, собралась уже давать дёру. Меньше всего я ожидала, что меня кто-нибудь пристыдит, да ещё и столь спокойным громким голосом. Голосом Роше в придачу. Я съёжилась, как нашкодивший воришка, оглянулась. Роше проницательно глядел прямо на меня. Звуки секса будто пролетали мимо его головы, или его грозный темерский шаперон был настолько суров, что не пропускал лишних ультразвуков. — Я думала, ты там… — зачем-то выронила я. Роше состроил озадаченное выражение лица, но промолчал. Явно ожидал от меня конкретизации сего вяка. — Ну, мне пора, — я насилу отвела взгляд и попробовала ретироваться. — Ни с места. — Напиши мне вечером во Вконтакте… Я буду в сети часиков в семь. — Стоять. — На домашний не звони, у меня папа дома… — Ещё шаг, и хана твоему пёсику. — Рошелечка, тише, не бузи. Сто шагов назад, тихо на пальцах… Лети, моя душа, не оставайся-а-а! Сто шагов наза-а-ад, притяжения больше нет!.. Ну? Я же подала на развод, чего ты ко мне опять прика… Капитан схватил меня за шкирок, сгребая к себе. — А сейчас… ты мне поведаешь, что ты забыла в моём лагере? Шпионить пришла? — Что?! — от такого заявления я даже оттягивать себе куртку перестала. — Я уж было счёл, что ты чем-то успела насолить ведьме, а ты возвращаешься сюда как ни в чём не бывало, ещё и… Роше, кажется, принюхался. — Чем от тебя несёт? — Что?! Тебе не нравятся мои новые духи?! Вот же скотина! Я, значит, вернулась живая, а он мне тут с порога… — С каких пор ты сдружилась с Шеалой? И давно? Давно ты докладываешь ей… — Что-о-о?! Всё. Всё, сука, развод и девичья фамилия. Детей я забираю к маме, блять. Отпусти! Отпусти мой загривок! Иди вон своих солдат хва-а… Капитан рьяно встряхнул меня, отчего я в испуге заморгала глазками и выставила перед собой руки в сдающемся жесте. — Я не собираюсь тут с тобой тютькаться. Теперь мне стало ясно. — Что? Что тебе может стать ясно, дубин… — Вы с ведьмой с самого начала водили меня за нос. Дьявольщина. — Да, и подмешивали тебе в похлёбку… — Молчать, — рявкнул Роше, отчего у меня зазвенело в ухе. — Ой-ёй… Тебе настолько не нравятся мои новые духи? — мой голосок предательски дрогнул. Мне было чертовски обидно, что он мог обо мне такое вообще подумать. Чем я, собственно, вызвала столь бурную реакцию? Духами? Своим внешним видом? Или тем, что так ловко избежала сегодняшних ролевых игр с ним? В голове настойчиво крутился момент, когда я с разбегу запендюрила ему губёшками о губёшки. А ещё, когда… — Ты больше ни часа не проведёшь в моём лагере. Выметайся. — Что-о?! Всё, отощалый бурундук, ты нарвался. Я… Да я… Живая! Живая вернулась! Даже с мытой жопой! А ты?! Пусти, — я остервенело вырвала ворот своей куртки у него из пальцев. — Такой подставы от тебя, Роше, я не ожидала. Ващще. Меня чуть не разорвало телепортом, чуть не убила током старая ведьма, мне чуть жабры на мандень не присобачили, а ты… Знаешь, кто ты? Ты нравственный урод. Это я сейчас тебя мягко ублюдком назвала, сообщаю. Всё, прощай. Асталависта. Ах да, вот ещё что. Ты храпишь! Очень жутко храпишь! Ура, я наконец-то это сказала. Поэтому я с удовольствием от тебя съеду. Поздравляю. Продолжай в том же духе, и ни одна Сися с тобой в обнимку не ляжет, понял? Сам себя обнимай. Дурак. Бэ-э. Я показала ему язык. — Тыковка! — на меня мчался радостный, как мартовский заяц, Лютик. — С дороги! — Тык… — Да что ещё?! Что вам всем нужно?! Отстань, Лютик! И вот! Вот что ещё! Ты похотливый кобелина! Не хочет он, чтоб вовремя секса ему меч бряцал.* Иди в жопу, усёк? К себе же! — Тыковка, чем я тебя так… — Да она с тобой ни за какие коврижки не легла бы! Понял?! Потому что ты дрыщ и доходяга! А ещё ты старый! И ты! Ты тоже старый! — я ткнула пальцем в Яцека, мирно проходившего в этот момент мимо. — Эм-м… Госпожа, я для чего-то негоден? — Ух, отпиздить бы вас! Ты! Ты! Лапы прочь от Бьянки, усёк?! — я попробовала потрясти Лютика за грудки, но вместо этого потрясла себя саму. — Тыков… Я отпрянула от Лютика, развернулась и направилась вниз, к речке возле ущелья. Пока я с угрюмой решительностью шагала по траве, возле меня вдруг возник Тринадцатый, ссущий на маленький булыжник. Когда я прошла возле него, солдат неловко выругался, пытаясь отвернуться.***
Я сидела в рощице, спрятавшись от надоедливого солнца в тени какого-то разросшегося куста. По моим коленкам ползали муравьи. На плече я нечаянно раздавила гусеницу, и теперь у меня пальцы слипались от её клейких внутренностей. — Эган, давай выпьем? Ведьмак безгласно откупорил мою же флягу и осторожно передал мне. Я приняла её двумя руками и тут же жадно преподнесла к губам. Эган насторожено наблюдал за мной из-под капюшона. Мы уже какое-то долгое время сидели молча. Вначале я валялась на травке в гордом одиночестве, потом уже присоединился и Эган. Он сел возле меня и долго молчал, прислушиваясь к звукам, ускользающим от моего косвенного внимания. Так что моя просьба открыть флягу прозвучала как сигнал к тому, что пора начинать разговор. — Лето, он… не вернулся ещё? — Нет. — А я сегодня с Шеалой разговаривала. — Я видел, как она забрала тебя. — Ага, представляешь, меня чуть не убило. — Она пыталась тебя убить? — Нет. Просто сегодня выяснилось, что мне противопоказаны телепорты, — я вдруг шмыгнула носом. Алкоголь начинал действовать. — В чём дело? — Надоело всё. Хочу проснуться. Я повернула голову и проникновенно глянула на ведьмака. Эган даже не моргнул. Он, будто питон, замер, только лёгкий ветерок всколыхивал край его капюшона. — А давайте всё вот бросим и поедем в Туссент? — спросила я, силясь изобразить подобие улыбки. — Вы меня драться научите, и будем такие крутые ездить. Как Цири буду. Ведьмачка. Я много места не займу. И постараюсь поменьше есть. — Исключено. Или ты пытаешься шутить? — Я пытаюсь поднять себе настроение, а ты всё портишь. — Тогда я молчу. — А у тебя голос прикольный. Скажи что-нибудь. О! Придумала. Скажи fuck. Ведьмак не издал ни звука. Я стала волноваться, что у меня заедает графика и звук. Я поводила ладонью у него перед глазами. — Приём, приём. Как слышно? — Зеррит просил тебе передать, что специально для тебя он украл в борделе ночной горшок. Я удивлённо округлила глаза. — Оу… Мило с его стороны. Слушай, Эган, ну скажи. Скажи fuck. Пожалуйста. — Фак. — Жёстче! Естественней! Как будто ты в помёт гарпии наступил. Ведьмак снова замкнулся в себе. — Ну ладно. Хоть как-то. Спасибо. На, хочешь? Я протянула ему флягу. Змей сразу же активизировался, взял флягу, поспешно глотнул, высоко задрав подбородок. — А сколько тебе лет? Эган едва не сплюнул себе самогоном на ноги. — Ты мне по возрасту дедушка? Или дядя? Или кто вообще? Ведьмак как-то слишком долго вытирал себе предплечьем губы, укрыв глаза под капюшоном. Я ребячливо покачала ступнями из стороны в стороны, прикидывая в уме возможные вариации. — Ладно. Будем считать, вы молоденькие ещё. Будете братишками. Э? Братан? — я размахнулась и хлопнула Эгана по спине. Ведьмак снова закашлял. — Ой, ты там того… помираешь? Братюнь, ты там кашляй, кашляй, солнышко. Как же ты так, а? Не в то горло? Да ты ж мой братец-кролик. Или зайчик. Зайчик-побегайчик! Во! Надо вам с Зэрей сделать ободки на голову с заячьими ушами, чтобы, когда вы подкрадывались к лагерю, вас за зайцев принимали. Вот будет меня Роше обижать, а тут такие зайцы с дубинками из кустов встают. Я принялась весело хохотать, завалившись на спину. Густая травка мялась подо мной, образуя удобную лежанку. — Стоило всё же скормить тебя гарпиям в ущелье. Ты собираешься становиться серьёзной? Или тебе тоже кто-то когда-то в голову булыжником кинул? — Меня Роше как-то стукнул. Краем глаза я уловила движение: ведьмак шевельнул пальцами на руке, которую держал на сгибе согнутого колена. — Кстати, Гань. — Га… Гань? — У меня к вам дело. Я вам работку нашла. — Работку?.. — Вот, это вам авансом вперёд, — я села поближе к ведьмаку, взяла его за руку и вложила ему в ладонь перчатки коробочку-табакерку. Пока Эган тупо глазел на табакерку, я повернулась и взяла венок, который успела быстренько сварганить, пока сидела в сиротстве. Когда ведьмак вскинул на меня взгляд, я, уже успев привстать на коленях, незазорно скидывала с его головы капюшон и устраивала ему на голове ровненько венок. Эган, выпялив глаза, уставился уже на мою грудь, маячащую у него перед носом. — Как-то так. Эй! Куда ты пялишься?! Ах ты!.. — я схватилась за венок и резко дёрнула вниз, запихивая ведьмаку в нос цветочки.***
— Я правильно понял… Мы идём выполнять ведьмачью работу, которую она нам подыскала? — Зеррит, ступая вровень со мной, ткнул в меня пальцем. — Ага, работу на благо человечества вам ещё никто не отменял, — согласно кивнула я, отмахиваясь от его назойливого пальца, которым он пытался ткнуть мне под рёбра. — Мы прёмся туда за манускриптом, Зеррит. Не придумывай лишнего, — проворчал мне с другого уха Эган. — Ага, но по дороге нам всё же придётся избавляться от разгневанных духов, — с улыбкой безнадёжного и беспричинного веселья отозвался Зеррит. — Это он? — вдруг подал голос Эган. Ведьмаки синхронно остановились. Я сделала ещё пару шажочков, но Эган отдёрнул меня назад за руку. — Я спросил: это он? — Где? Я не вижу! Куда смотреть? Темно! Луна за тучами скрылась, я ни хрена не вижу. — Туда, — кажется, ведьмак указывал куда-то пальцем, при этом близко ко мне пригнувшись. Только по тесному общению я поняла, что он вообще куда-то пытается показывать. Как ребёнку в зоопарке: "Смотри, Дашенька, верблюд. Сейчас он в тебя плюнет, если ты нему подойдёшь близко". — Не вижу, — обиженно буркнула я. — Уж извиняйте. — Извиняю, — проворчал Эган. — По наряду — каэдвенец, — любезно сообщил Зеррит. — Один. По близости никого. — Ну, Маврик, — пожала плечами я. — Кто ж ещё попрётся в полночь на берег чёрте-куда? — Можем убить его. Тогда все будут довольны, — пробурчал Эган. Да, заслышь я его голос в темноте будучи неподготовленной морально, у меня задница огого как вспотела бы. — Нет! Только попробуйте! — возмутилась я. — И попробуем, — как ни в чём не бывало согласился Зеррит. — Зэря! Я серьёзно. Он и так натерпелся. Идёмте, а то он сейчас снова обосрётся. — Снова? — усмехнулся Зеррит. — Ну, это его личное, давайте не буд… — я споткнулась впотьмах обо что-то на земле. Эган поспешно придержал меня за плечи. — Когда дойдём до берега, как раз покажется луна, — осклабился Зеррит. — Но учти, детка, мы не любим, когда нам мешают выполнять свою работу. Не вздумай лезть под руку. — Хватит звать меня деткой, злобный братец-змей. Ты бы меня ещё бэйбой или крошкой назвал. Знаешь, прям-таки и слышу в твоём исполнении фразу: «Эй, а у тебя родители случайно не хлеб? А то ты такая крошка…» — Тогда как мне к тебе обращаться? Хочешь, наверное, чтобы сестричка-гадюка или сестра-ехидна? — Анаконда, блять. Май анаконда донт*, — я крутанула бёдрами, услышав в голове такт песни. — Что это сейчас за движение было? Или мне показалось? Ты повертела задницей? — судя по голосу, Зеррит разглядывал мою задницу. — Заткнитесь оба, — буркнул Эган. — Мы сюда языком трепать пришли? Зеррит, дерьмо, сколько эликсиров ты выпил? — Я пил их при тебе. — Я тоже пил, так что мне было некогда наблюдать за твоей рожей. Ты, — Эган перевёл свою интонацию голоса на меня, — ты уверена, что этот урод не убивал своих сестёр? Судя по голосу ведьмака, он спрашивал это лишь затем, чтобы удостовериться, что люди вполне безнаказанно могут душить своих сестёр и закапывать их на заднем дворе. Видимо, новоиспечённый братик прочил мне ту же учесть. — Уверена. Всё, сделали серьёзный вид. Ганя, затяни галстук, Зэря, заправь рубашку в брюки. — Что? — не понял Зеррит. — А?! Хто здесь?! — обосрался по новому кругу Маврик. — Не ссы, мужик, это я, — я деликатно кашлянула, — то есть, не сри… То есть колобок и два жирафа прибыли. — Какие ещё колобки? — зашипел на меня Зеррит. — Колобок один, — одёрнула его я, — жирафов двое. Итак. А теперь к делу. Мужик, ты тут? Не упердн… То есть как самочувствие? — Держусь, — доложил Маврик. — Держись, умничка. А теперь слушай сюда. Сейчас мы спустимся на берег, появятся призраки и мы с ними разберёмся. Понял? Не смей удирать. Важно твоё присутствие, понял? Как бы тебе это разъяснить… — Не нужно мне ничего разъяснять, — покачал головой Маврик. Тучи наконец-то сползи с неба, и я могла прекрасно видеть иссохшее от страха лицо солдата. Затем Маврик заметил двух уродов, то есть двух ведьмаков, у меня за спиной и едва не вознёс молитву самому дьяволу. — Господа ведьмаки, — Маврик кивнул. — Здарова, — скучающим голосом отозвался Зеррит. — Идёмте… а то тут как-то прохладно у вас, — я поёжилась и начала осторожно спускаться по тропке к берегу. Когда чёрная трава сменилась светлым песком, я повернулась, пропуская вперёд Зеррита. Ведьмак первым сошёл на берег, дошёл до воды, крутанул изготовленным мечом в одной руке. Лениво покрутился, со скучающим видом оглядывая окрестности. Следом за ним торопливо сбежала я, за нами медленно ступил Эган. Маврик, заедая, плёлся последним. Я вскинула голову, во все глаза глядя на распахнутое над нами звёздное небо. Уже который раз я поражалась, насколько же правдоподобно выглядят мои глюки… Раскрыв рот, я наблюдала одновременно за миллионами мерцаний. Но стоило мне ткнуть рукой в падающую звезду и дёрнуть Эгана за рукав, как вдоль берега прошёлся какой-то неестественный шум. Эган попробовал оттолкнуть меня в сторону. От внезапно возникшего испуга я послушно отшатнулась. А потом увидела призраков. — Япона ж мать… Над полосой волн реяла истлевшая мумия, как в каких-то дешёвых домах с привидениями. Только это привидение было без верёвочек, а лицо у него было… вполне человеческое. Даже миловидное. Напрочь впечатление портили насыщенные пятна чёрного цвета по всему лицу и телу, искривлённая шея и кособокие рёбра. А ещё волосы. Они у призрака держались на честном слове, будто на дешёвом клее… Солоноватый запах от воды спутывался с трупным тяжелым духом. И с этим чучелом я хотела вести переговоры?! — Наконец-то ты вернулся к нам, братик… — призраки скользнули зловещими тенями. Мы с Эганом одновременно, но в разные стороны повернули головы. Голоса их звучали как вздохи ветра. Эффект усиливал шелест волн. — Пора держать ответ… за причинённое зло. — …отдашь нам душу… Маврик, от которого я ждала истеричного вопля, флегматично пожал плечами. — Убирайся, морок! — кажется, солдат лупанул перед операцией. — Больше я из-за тебя в портки не наделаю! — Отходи, — опасно тихим голосом велел мне Эган. — Отходи. Живо. — Постойте! — я наскребла в себе остатки храбрости. — Постойте! Девушки… дамы. Дамы, послушайте. Послушайте, что я скажу. — …Маврик… — призраки даже не обратили на меня внимания. Их больше интересовал статный мужчина, нежели какая-то писклявая бабенция. — Эм-м… Дамы! — снова позвала я. — Хватит, в сторону, — Эган попробовал меня отшвырнуть, но я вцепилась в ведьмака, как кальмар всеми щупальцами. — Постойте! Нет! Он же… он же ваш брат! Он не убивал вас! Вспомните! Это же… ваш брат! Кровинушка! — …он убил нас. — …наши тела. — …убийца. Эган попробовал заткнуть мне своей здоровенной ладонью рот, но я рьяно сопротивлялась. Тем более ведьмаку было неудобно проделывать сей манёвр, удерживая одной рукой меч. Зеррит заинтриговано слушал, стоя в сторонке, легонько постукивая краешком лезвия своего меча себе по наплечнику. — Да нет же! Нет! Вспомните, бабоньки, это был не он. Это был ваш отец. Ну… должно же в вас было остаться что-нибудь человеческое. — Я солдат! — вдруг вскричал Маврик. — А не убийца! Я ни разу в жизни не убивал невинных! Я солдат! Я убиваю врагов… а не женщин. Не… Эган едва успел сгрести меня и вместе со мной сигануть в сторону, роняя на песок меч. На том самом месте, где мы стояли, взвилось тусклое синеватое пламя. Я почувствовала запах плесени. Зеррит выкрутил левым мечом короткую дугу, а после прыгнул. Эган бросил меня на песок, сам в плавном кувырке подхватил свой выроненный меч и в пружинистом подскоке рубанул возникшую тень. Я попробовала притвориться ракушкой: сгребла себя за колени и пригнула голову. Зеррит вывернулся в пируэте, подскочил, мягко опускаясь на левую ногу. Я увидела, как между ведьмаками короткими сполохами образовывается и исчезает дымка. А потом я увидела худощавые скелетики. И услышала пронзительные вопли чаек. То есть мне показалось, что хором загалдели чайки… На деле же верещали призраки. Эган рубанул одного из призраков ещё раз, не замахиваясь развернулся, парировал удар сзади и, используя инерцию парирования, тут же рубанул слева от себя. Возле меня что-то жахнуло, будто кто-то взорвал петарду. Я вскрикнула, закрывая голову руками. Когда я вновь решилась глянуть, как там дела у мальчиков, Зеррит, кувыркаясь, как акробат в цирке, пытался будто бы удрать от разъярённого призрака. Эган же наконец с гулким хрустом рассёк кости другого духа, обрывая той истеричный вопль. Снова что-то жахнуло, на этот раз я просто молча отшатнулась, зарываясь пальцами в холодный песок. — Мамочки… не люблю петарды, не люблю призраков. Хочу домой, как же я хочу домой… — я попробовала отползти. Маврик взревел, с разбегу набрасываясь на призрака сестры. Но мёртвую девку, словно ветром, сдуло в сторону. — Мавр… — снова зашелестел истлевший голос. А потом Зеррит вскинул руку, очерчивая в воздухе ведьмачий знак. Раздался ушлёпистый «чпок», я зажмурилась, ощутив, как сдуваемые крупицы песка летят прямо в глаза. И уткнулась в песок носом, больше не желая наблюдать за эпичным сражением. Да-да, вы просто превосходные акробаты, у вас отличная растяжка, братцы, но я, кажется, сейчас вот-вот наложу в трусы… Только когда возле меня присел Эган, я подслеповато приподняла голову. — Ну? — только и спросил ведьмак. — Да ну… — отозвалась я, а потом присела и полезла к нему обниматься. Эган с омерзением попробовал оттесниться, расставив руки с мечами в стороны, чтобы ненароком не вспороть мне брюхо. Я обхватила его за шею и, дрожа челюстью от холода и страха, пробормотала: — В-в-всё, б-брат-тцы, мен-няем менеджера… Я ув-вольняюсь. Д-да. Обратив острия своих мечей вверх, ведьмак недоверчиво отстранил меня от себя за талию. — Марисса… Мойра… — Маврик вдруг рухнул на колени. Зеррит издал какой-то быстрый и обрывчатый звук, неоспоримо схожий на писк птицы. — Сюда кто-то идёт… Из плоти и крови. Нам следует убираться отсюда. — Что?! Кто идёт? Геральт? — Волк не стал бы столь неосторожно к нам подкрадываться… — прислушиваясь, обронил Зеррит. — Свидетелей нам в достатке, — проворчал Эган, вставая и прокручивая в правой руке меч. — Ой-ёй! Быстрее! Быстрее! Уходим, реб… — начала я, как вдруг Зеррит перевёл на меня свой люминесцентный взгляд и оскалил зубы. — А-а… Ну да. Наш старый добрый друг. Вернон Роше. — Чё?! — охуевшим басом молвила я. Эган дёрнулся, словно вновь намереваясь заткнуть мне рукой рот. — Поднимаемся. Живо. — Блять! Поднимайте Маврика! Упёрдываем! Упёрд… — Мы-то успеем, а вот он… — Зеррит бросил брезгливый взгляд на солдата, пытающегося встать на ноги. Солдата качало и швыряло из стороны в сторону, будто он хорошенечко напился. — Убьём его, — буркнул Эган. — Кого?! — Опля, Вернон на подходе, — с каким-то неуместным восторгом сообщил нам Зеррит. — Вначале его, а потом… — А! Похуй! Пляшем! Берите его и уход… Увязая ногами в песке, я бросилась вверх. — Роше! — Сук… Меня едва не ёбнули булавой по куполу. Инстинктивно пытаясь выгнуться назад, я просела на песке и упала на задницу, а потом и вовсе покатилась вниз. — Арья?! Я попробовала встать. От резкого изворота у меня свело спину. — За что?! — захныкала я. — Ты не… ты не можешь. Ты никоим, блять, хером не можешь тут находиться! Дьявольщина! Это не ты. Да. Та-ак. — Что?! Роше! Роше, брось! Фу! Брось! Что ты собираешься… ты меня добить решил? Отойди! Отойди! А-а-а-а! Капитан остановился, съезжая левым сапогом вниз по песку. Рука с оружием в нерешительности опустилась вниз вдоль туловища. — Что ты… Пока капитан пытался заверить себя, что перед ним действительно сижу я, а не какой-нибудь лепрекон-затейник, я попробовала мысленно прикинуть, что Роше вообще мог забыть тут в такое время… Почти что с первой попытки вспомнила: у него же тут конспиративное укрытие. Как домик на дереве, только домик на холме, где он беседует с какими-то вельможами по поводу заговоров. Они там строят планы, готовят ловушки, глазеют на постеры голых баб… — Рош… — Что ты здесь делаешь? Голос у капитана был растерянный и какой-то подавленный. Он расстроился, как мальчик маленький, к которому в домик без спросу залезла девочка. Мол, вход только для пацанов. А тут какая-то курва пролезла. А если вычислила одна, скоро попрут и остальные. И тогда уже негде мальчикам будет письками мериться. Я решила сыграть на чувствах. — Я тебе ужин принесла. А то ты на своей работе допоздна… Роше дезориентировано молчал. — Ты уж прости, пока шла… всё съела. Корзинку выбросила. Ну, ты не волнуйся, мы домой придём, я тебе быстренько пельмешки приготовлю горяченькие. — Ты пришла сюда с ведьмаком? — опасно тихим голосом спросил Роше, явно не обрадованный пельменям. Внутри у меня всё похолодело. Блять, муж выяснил, что я только что пускала на пляже фейерверки с любовниками. — Н-нет… Поздно до меня дошло, что Роше имел в виду Геральта. — Так какого хуя ты тут забыла?! — вскричал на меня Роше, и я в ужасе поползла прочь. У меня больше не оставалось сомнений: сейчас он размахнётся двумя руками и, как топорик, кинет мне вслед мечом. — Мамонь… — Куда ты, блять, ползёшь?! — Подальше от тебя! — Дура! Ты специально?! Специально, скажи мне?! — Я не специально, — захныкала я, не врубаясь, про что он вообще имеет в виду. — Стоять! Замри! Всё, курва. Ты меня в доску заколебала. Та-а-ак. Трах под луной на берегу мне почему-то не улыбался. Я стремительней засучила конечностями, уползая на четвереньках по песочку. Но Роше настиг меня в несколько широких шагов и сгрёб за ворот куртки. Я зажмурилась, прикрылась руками, готовясь защищаться, как оглушённый тушканчик. — Говори! Ты одна?! Ты здесь одна околачиваешься? Одна? Роше был готов начать тыкать меня носом в следы на песке. Нет, ну он точно вычислил моих любовников… — Одна! Я одна! Хватит! Не тряси! Я одна… — Врёшь. Ты никак не можешь находиться тут одна. Отвечай, когда я… — Одна я! Одна! Я… я на могилу пришла. Могилки, понимаешь? — Что за могилы? — его хватка ослабла, но производить резкие неосторожные движения, дабы выбраться, я всё ещё не решалась. — Могилы… девушек. — Что ты там себе под нос бормочешь? Ты решила рядом с ними лечь? Да? Иначе зачем тебе тут одной шастать по ночам? Я прав? — Д-да, да… Ты прав. Ты всегда прав. Всё, я не спорю. Я сдаюсь. Устала. У меня был тяжёлый веч… день. Можешь стукнуть меня и закопать на том холме. Я не буду сопротивляться. Роше медленно разжал тиски, и я осторожно высвободилась. Капитан не мигая смотрел на меня. Я жалобно сделала бровки домиком. А потом Роше повернулся и зашагал прочь. Сперва я испугалась. Меня будто за щиколотки схватили призраки сестёр. По спине пробежали мурашки, волосы на затылке встали дыбом. Я сиганула следом за Роше. Но разбежаться я так и не успела. Капитан шёл как-то подозрительно медленно, словно готовый в любой момент двинуть мне с разворота по зубам. Дабы не испытывать его терпения, я засеменила за ним на почтительном расстоянии. Но из-за этого всё равно было страшно. На задворках сознания у меня таилась мыслишка, что напади на меня какое-нибудь чудовище, Роше не успеет (или просто не изъявит желания) меня спасти. — Рош… Роше. Мы ведь домой идём? В лагерь? Капитан вдруг свернул в сторону, уходя вверх по изгибистому склону холма. Я решила, что Роше что-то забыл в своём мальчишеском домике, и молча последовала за ним. Вблизи дом мне доверия не внушал. Не внушал уже тем, что на входе не было двери. Роше зашёл в дом, дошёл до стены и обернулся, глядя на меня через дверной проём. Я остановилась у порога, не смея носа сунуть в его берлогу. — Шаг внутрь. Я яростно закачала головой, хлеща себя волосами по щекам. Не-не-не, если уж убийство, то хоть не самоубийство. Сама я, как поросёночек к мяснику в лавку, не сунусь. — Зашла. Поняв, что я не собираюсь к нему заходить, Роше вдруг сделал шаг в сторону и скрылся за стенкой. Я услышала глухой грохот. Мне стало любопытно, и я заглянула внутрь. Тут же выбежала обратно. Роше пёр на меня, таща какую-то огромную широкую доску. — Блять, быстро зашла в дом, — прохрипел он, не видя меня за доской. — Что ты собираешься делать?! — Зашла, сказал. — Ой, погодь. Это что, кровать? Ты держишь кровать? — Зашла, мать твою. — Эм-м… Зачем ты прёшь на меня кровать? Если Магомет не идёт к горе, то гора идёт… — Арья, сейчас я пришибу тебя кроватью. Зашла. От вдруг остывшего тона Роше я послушно юркнула внутрь, и капитан, чертыхаясь, грохнул поломанной кроватью у входа. — А-а-а… Типа дверь? — Типа ты у меня сейчас получишь. — Ча?! Не-не-не, пожалуйста, не надо. Я тут не хочу. Ты знаешь, что тут в доме убийство было? Может, прямо вот на полу. А ты мне на полу предлагаешь… — Ты дура? — Правду тебе говорю! Тут… тут, может, кровь ещё на полу. Давай лучше на столе. — … — Неудобно, да, но хотя бы не так грязно и… — Та-ак. — Ты меня только не кидай. Я сама. Сама сейчас сяду. Сейчас… Тэк… — Что ты делаешь? — Сажусь. — Зачем? Я, сев на край стола и свесив ноги, удивлённо уставилась на Роше. — Потому что я не хочу на полу. — Ты сейчас серьёзно? — Так сложно согласиться? Роше сдвинулся с места. Я едва не свалилась в сторону. Но капитан вдруг с полнейшим безразличием на лице прошёл мимо стола, остановился под одним-единственным окошком и сел на пол, прислонившись спиной к стене. По отдельно стоящим спинкам кровати по бокам от него я догадалась, что именно на этом месте и стояла когда-то давным-давно кровать. — Что ты делаешь? — не поняла я, сползая со стола. — Засыпаю. — Что?! А почему здесь? — Потому что я не потащусь с тобой ночью через ущелье. — Ты предлагаешь сидеть в какой-то лачуге всю ночь?! Так, живо встал. Встал и попиздил домой. Давай, я за тобой. Добежим по-быстренькому. Я легонько пнула его по ноге. Роше осклабился. — Ой… у тебя эта нога тогда стукнутая была? Она разве не зажила? — Замолчи. От звуков твоего голоса мне уже тошно становится. — Прости. Роше не отозвался. Он закрыл глаза и попробовал провалиться в нирвану. Я подняла от него взгляд и уставилась в окно. Едва не вскрикнула, завидев над головой Роше… физиономию Зеррита. Так как стекла в раме быть не могло, ведьмак спокойно просунул руку и указал пальцем вниз на капитана. А потом Зеррит пальцем провёл себе по шее. — Что?! Нет! — в голос запротестовала я, размахивая руками. Роше распахнул глаза, беспокойно уставился на меня. — Что «нет»? Зеррит быстренько «всосал» в окошко свою руку. Капитан выжидательно подпалял меня снизу своим взглядом. — Нет… в смысле, — я растеряно глянула на Зеррита через окно. Ведьмак недовольно куксился. — В смысле не спи. Рано спать. — Что ты показываешь? — А? — Зачем ты машешь руками? Тебя комары кусают? Зеррит коварно улыбался. От его физиономии вкупе с физиономией Роше мне стало дурно. — Нет… — Тогда что? — пасмурно спросил Роше. — Шарада! — я хлопнула в ладоши, не переставая глядеть в окно на ведьмака. Зеррит вопросительно склонил голову. — Что?.. — не одобрил мою затею Роше. — Перестань. Куда ты смотришь? Встревоженный, капитан попробовал привстать, чтобы глянуть в окно, но я поспешно осадила его за плечи на место. — А-а-а-а! Нет. Смотри. На меня смотри. Вот, угадай. Угадай, что я показываю… Я подставила два указательных пальца к верхней губе. — Моржа? — спросил Роше. От сей наглости я даже руки опустила. — Вы издеваетесь? — Мы? — не понял Роше. Зеррит в окне изображал зайца, приставив ладони к голове. — Угадал! — я радостно указала на ведьмака пальцем. — Что, всё-таки морж? — устало спросил Роше. — Да нет же, заяц. Молодец, зайка. Угадал. Зеррит отвесил мне шутовской поклон, на миг пригнув голову и скрывшись из виду. — Эм-м… — протянул Роше, которому не дано было понять наших с ведьмаком приятельских зазывух. — Отлично. А вот так… Вот так что я показываю? Я попробовала скрестить руки у себя за спиной кистями вверх, пытаясь кое-как изобразить мечи Геральта. — Бабочку? — спросил Роше. Зеррит тоже покачал головой, почёсывая подбородок. — Неа, — я напустила на себя серьёзный вид, пародируя гримасу Геральта, а затем злым голосом пробасила: — я злой и страшный… — Морж? — предположил Роше. Зеррит хлопнул себя по лбу, а потом начал тыкать сам в себя пальцем одной руки, а палец другой приложив себе к левой щеке, изображая шрам Геральта. — Верно! — Морж? — Да нет. Геральт. — Геральт — морж? — Ты совсем играть не умеешь, Роше. Заяц и то отгадывает. — Какой ещё заяц? Где ты в окне зайца увидела? Хватит, сядь. Я посмотрела на Зеррита и кивком головы велела ему сваливать. Ведьмак нахмурился. — Сядь, — велел Роше. Я устало вздохнула и села рядом с его коленом напротив него самого. — Посмотри на меня. Внезапно дошло, что не могу отвести взгляда от стены. — Я сказал: посмотри на меня. Посмотрела. И вдруг с вопящей внутри меня тревогой поняла, что фанатская любовь к мужикам с подозрительными чепчиками на голове начинает стремительно одолевать любовь к одноглазым бандитам. — Что ты делала там ночью? — Купалась голышом, видела духов, собиралась оттрахать козу. Роше медленно подался вперёд, отстраняясь спиной от стены, облокотился одной рукой на своё согнутое колено и выжидающе уставился на меня впритык. — Так, всё. Мне надо срочно выпить, — я дрожащими руками стянула с пояса фляжку, но отвинтить крышку мне не удалось. Я принялась зубами отдирать крышку. Роше вдруг отнял у меня фляжку, лёгким щелчком открыл и начал вливать в себя остатки моей драгоценной амброзии. — Что ты… Хватит! Моё! Оставь глоток! Роше одной рукой попридержал меня за плечо, поспешно сглатывая самогон. Захотелось ткнуть ему пальцами в кадык. Но у него, поди, и кадык какой-нибудь непробиваемый — ещё пальцы сломаю. Пока капитан остервенело вытирал свой рот рукавом, я попробовала накапать себе на язык остатки. — Ты всё выпил! Это… Чёрт, Роше. Супер. Класс. — Байда, — уверил меня Роше, снимая с пояса свою флягу. — Вот, сравни. — Что это? — Ты вначале глотни, потом уже спрашивай. — Ну уж нет, дружок, я предпочитаю знать, что я употребляю. — Не будешь? — Буду. Я вскинула голову, лихо плеща себе в рот перекисью из фляги. По подбородку у меня потекли ручьи, я скривилась, пытаясь дышать ушами. — Ам… Ам, что это?! Боженьки! Что это за адское мессиво? — Хе-хе… — Ой, ой как жжёт. — Морду вытри. — Чёрт, из-за тебя облилась. Ой, мамочки, как жжёт… Ащ… Роше огрубевшим пальцем стёр мне под губой подтёк. Я едва не дёрнулась в сторону, мужественно «вытерпев» пытку. — Что это? Ты не сказал… — Краснолюдский спирт. Не узнаёшь? — Да я с ним, в общем-то, и не встречалась, чтобы узнавать… М-м, зато тепло так. Ну-ка, дай ещё глотну. — Тебе хватит. — Да ну тебя. Я жрать хочу. — Да, давай, хлещи на пустой желуд… — Ащ-щ! Как жжёт. — Не плюй на меня. Дьявольщина. — Всё, всё. Отними у меня. Мне нельзя пить. Хотя… Хотя кто сказал, что нельзя? Имею полное право. Меня никто не арестует. Мама не поругает. В обезьянник не заберут. Хо-хо! Не жизнь, а сплошной праздник. Я умолкла, опустив взгляд. Вновь захандрила по дому. Хотелось домой. Очень сильно хотелось домой. Ещё я начинала мёрзнуть. Жестоко мёрзнуть. Я попробовала закутаться в свою никчёмную курточку. — Холодно? Глотни ещё, разрешаю. — Не-не-не, — я поморщилась, отводя флягу ладошкой. — Мне достаточно. А то ещё как вдарит. А у вас тут даже алка-зельтцера нет. — Сейчас я уберу, и больше не проси. — Дай сюда. Чиорт… Я зажмурилась, сглотнула. Опустила флягу. Когда открыла глаза, Роше уже компанейски и вполне расслабленно приблизился к моим увлажнённым губам. Я смиренно позволила ему поцеловать мне верхнюю губу, а после и вовсе махнула на всё рукой и позволила ему мягко овладеть и нижней. Пока я пыталась слепо передать ему флягу, наши языки уже здоровались в хмельном приветствии. Одрин, ты где? А, вот ты где… Либо захватчикам было лень грабить и насиловать, либо пораженцы настолько заманчиво смотрелись, но беседа у нас с Роше была неторопливой и вкусной. Увы, у пораженцев снова сдали нервы. То есть я забыла, что нужно дышать носом. Опять. Роше смекнул первым и любезно согласился перенести разговор на другое время. Понимая, что сия обидность на моей совести, я попробовала его задержать. Но лишь отчаянно куснула ему нижнюю губу. Роше, осознав, что я, если он будет продолжать в том же духе, и вовсе тут свалюсь ему на коленочки без дыхания, наставительно потёр мне пальцем шею, напоминая, что дышать надо, это полезно. Я открыла глаза, но вместо того чтобы любовно уставиться на объект моего пресыщения, вдруг вскинула взгляд и наткнулась на лыбящуюся физиономию Зеррита. Ведьмак как-то умудрился протиснуть свой фейс в раму. Я отшатнулась от Роше, стараясь отрикошетить свой взгляд от Зеррита: ведьмак начал протискивать свою голову назад и случайно застрял. — Д-дай… Дай обратно. Мне ещё надо глотнуть, — я начала отнимать у Роше флягу. Капитан податливо разжал пальцы, и я слишком резко выхватила флягу. Но поднести к губам горлышко я так и не успела. В ужасе уставилась на Зеррита, который, плюща щёку, пытался протиснуть свою голову обратно наружу. Роше заметил мой перепуганный взгляд, начал поворачивать голову… Я выронила фляжку, едва не расплескав её содержимое. Роше отвлёкся на моё резкое движение. Шкала моего стыда трещала по швам. Да, молодец, Дашка, покажи ему, как реагируют на поцелуй юродивые. Умница. Да, так оно и делается. — Что? Снова? Я удивлённо подняла взгляд на Роше. — Снова?.. — Снова напугал? Пей. Я растеряно уставилась на флягу. Вновь смотреть в сторону окна не хотелось, хотелось лишь верить, что ведьмак втянул щёки и свалил. Свалил как можно дальше. Я попробовала улыбнуться, а потом тихо запела: — Я отправлюсь за тобой… Я пойду сквозь злые ночи. Я пойду туда, где ты. Чтобы путь мне не пророчил…* Зеррит перестал расквашивать себе физиономию и удивлённо уставился на меня одним глазом. В этот момент ему с улицы вдарил по заднице пинчище Эган. Роше молчал. — Ну, или вот ещё… — обронила я, разглядывая флягу. — Мой ненаглядный, боль мо-оя, мой ненаглядный, я твоя-а… Знает лишь небо, как тебя-а люблю я-а… * Я бросила взгляд на окно. Глупый ведьмак наконец исчез. — Мой ненаглядный, жизнь моя… Мой ненаглядный, я твоя… Счастья и боли не тая, пою я… Я умолкла. Петь дальше «бум-пам-пам-парум-пара» сочла уже перебором. — Назюзюкалась, — беззлобно отозвался Роше. — Да, — я шмыгнула носом. — А ещё замёрзла. — Иди ко мне. От заветных слов мне поплохело. Я позволила Роше притянуть себя поближе. Однако капитан, скорее всего, погорячился, помыслив, что сможет согреть меня, просто приобняв за плечо и прижав. — А ты тако-ой холо-одный, как айсбе-е-ерг в оке-еане-е… * — томно запела я, принюхиваясь к табачному запаху. Но табак не чувствовался. Чувствовался только краснолюдский спирт. — Хочешь таким способом ещё глоток добыть? На. Сегодня я добрый. Я нехотя глотнула, отёрла влажные губы ладонью. — Ты что… опять ревёшь?! — Я… я вспомнила, как тебя Иорвет на Ютубе повесил. — Иорвет? Меня? Я захныкала. Роше попробовал вытереть мне сопли, но то ли не рассчитал силы, то ли у него это вышло на рефлекторном уровне, но он вдарил мне в нос кулаком. — А-а-ай! За что?! Роше растеряно отвёл руку. — Ой. — Ой?! Ты… ты меня по носу ударил! Бьёшь — значит любишь?! Всё. Всё, знать тебя не желаю. Ухожу к Иорвету. — Коней на переправе не меняют. Да хватит, убери руку. Ну, — он потыкал мне своим пальцем под носом. — Крови нет. Пятак твой цел. Не реви. Всё, тихо. Кхм… Как там тебя твой фраер зовёт… Тыковка? Не плачь, тыковка. Ну? Полегчало? Я попробовала теснее прижаться к Роше, но лишь оцарапалась о кольчугу. — Ну тебя… сними. Разденься уже наконец. Ну? — Успокойся, — капитан положил мне на голову свою руку. Я попробовала снова дотянуться до фляжки. — Роше. Роше. — М? — А давай не Роше. — Что? Хватит, спи. Назюзюкалась, значит спи. — Давай Вернон. Давай не Роше, а Вернон. А я тогда тебе, знаешь что, по секрету скажу? — Ну. — Так вот. Давай я тебя Верноном буду звать, а ты меня Дашей. Меня Даша зовут. Не Арья, а Даша. А то у нас имена будут с шипящей… не чередоваться. — Даша? — Да. Только тс-с. Это секрет. — Учту. — Роше… А, нет. Вернон. Хотя Роше легче произносится, вот чёрт… Зачем я тебе тогда про Дашу рассказала? — Хватит. Я закрываю допрос. Спи. — Вернон, теперь твоя очередь. Спой песенку. Расскажи стих. Роше пораскинул мозгами. — У попа была собака. Он её любил, — начал он. — Вернон… — Тихо. Я ещё не закончил. Она съела кусок мяса. Он её… убил. Всё. Теперь можешь восторгаться. — Вернон. — Ну что ещё? — Трахни меня. Роше какое-то время помолчал, явно сожалея, что сейчас не самое подходящее время для курения. — Чтобы ты завтра протрезвела и снова начала устраивать истерики? — Клянусь, не протрезвею! Роше не ответил. — Вернон. Вернон, спишь? Ну давай. Давай, покажи мне на практике, как соприкасаются пестик и тычинка. Молчание. — Сними шаперон. Давай. Love me like you do. Touch me like you do. Его рука устало соскользнула с моей головы. — Вернон. Вернон, давай. Научи меня, а потом можешь спать. Я сама буду. Ты только покажи, как это делается. Роше вновь не отозвался. — Вернон. Вернон, спишь? Ты же не спишь. Не притво… Роше издал вкрадчивый храп. Я приподняла голову, попробовала сфокусировать на нём свой заплывший взгляд. Нахмурилась. — Ах так?! Всё. Пошёл ты, Вернон. Всё, я… я уползаю, — я попробовала вяло отползти. Его рука прихотливо обхватила меня сзади за талию и притянула обратно на место. — Я не собираюсь совокупляться с тобой ночью в доме без дверей, чтобы в самый ответственный момент вскакивать с голой задницей и отбиваться от выродков, пришедших поглазеть, как ты орёшь на всю округу. — А-а… Какой ты у меня дальновидный бурундучок. Ну ла-а-адно… Потом потрахаемся. Ты только не забудь, — я начала тереться носом ему о щёку. — Не забуду. — Ве-е-ернон. — Только не говори, что сказку… — Говно твоя сказка! Давай поцелуемся…