Даже самый скучный и неинтересный герой станет похож на человека, если подарить ему любимое существо. Ребёнка, возлюбленного или хотя бы собаку. Джоанн Харрис «Ежевичное вино»
Горизонтальный рубящий удар по моему туловищу осёкся в воздухе примерно на уровне груди. Я не успела даже шелохнуться. Палка в моей руке так и осталась просто палкой, с моей отстающей предприимчивостью не реализовавшись в роли меча. — Ещё раз, — категорически распорядилась Бьянка. Я пожала плечами: ещё раз так ещё раз. Я не супротивилась. Моей обязанностью было просто стоять. Бьянка каждый раз замахивалась и каждый раз сама же обрывала свои удары, не видя от меня никакой ответной реакции. На очереди ждал наклонный секущий выпад. Я наново нерасторопно двинула рукой. Фокус не удался. Бьянка огорчённо опустила свою палку, выпрямилась, притупляя свою выточенную стойку. — Не думала, что бабы действительно настолько… настолько деревянные. Арья, ты тут мне не тренировочное чучело изображаешь. Дерись. Шевели руками. Начни уже двигаться с места. Я расстроенно махнула рукой, стегая палкой по воздуху. — Да я даже моргнуть не успеваю, а ты бьёшь! Давай как ты вначале показывала. Медленно. — Арья! Сонная муха и того поспешнее! Вздув губки, я промолчала. Мне не хотелось признавать вслух, что мне надоело колыхаться. У меня ничего не выходило: услеживать скольжения солдатки оказалось занятием утомительным и неуспешным. И если сначала затея научиться махать мечом меня увлекла, то теперь моё желание успело обгореть и остыть. — Давай… — Бьянка с угрюмой решимостью воздела свою палку. — Ещё раз. Следи за моим движением. Сейчас я буду метить влево. — Хватит, — сердитый голос Роше обязал солдатку отвернуться от меня. — Так ты её ничему не научишь. — Неправда! — вступилась за подругу я. — Она хорошо объясняет. — Вот именно что объясняет, — зашвырнул Роше. — Во время боя тебе никто не будет сообщать, куда он собирается наносить следующий удар. Бьянка, я был о тебе лучшего мнения. А ты устроила мне тут ясли. — Опять ты чем-то не доволен, Роше, — недовольно отозвалась Бьянка, досадливо вскидывая палку. — Я учу её как требуется. Она тебе не толстокожий мужичище, которого только и знай, что бей на здоровье, пока последние мозги не вышибешь. Она даже для девчонки слишком мягкотела. Роше её доводы явно не убедили. Он с ленцой подошёл к солдатке и потребовал у неё палку. Бьянка пожала плечами, вручила ему свой атрибут и отошла, чтобы понаблюдать за затеей капитана со стороны, не вмешиваясь в его амбиции. — Что ты собираешься делать? — почуяв подвох, я поспешно вскинула палку, направляя её конец на Роше. — Я собираюсь тебя бить. Капитан не улыбался, но и не злился. И это сбивало меня с толку. Я минутно понаблюдала за тем, как Роше от скуки вертит в одной руке палку. Заметив, что он особо не пытается выглядеть грозным и даже не спешит вставать в исходную позицию, я расслабилась. Роше раздолбайским шагом подкрался ближе. Не уловив с его стороны какой-либо угрозы, я опустила палку. Решила, что он сейчас начнёт читать мне лекцию. Я ошиблась. Удар пришёлся мне по руке. Я вскрикнула, роняя на землю палку. — Ты меня ударил?! Ты меня только что ударил?! Мне же больно! — я зажала плечо рукой, боясь схватиться за ушибленное место на самой руке. — Хватит валять дурака, — со спокойной совестью сказал Роше. — Поднимай. Я порывисто присела, намереваясь схватить с земли палку и треснуть ей капитану по заднице. Но стоило мне нагнуться, как по затылку меня предательски клюнули. — Ай! Хватит! Перестань! — Выпрямись. Как ты держишь меч? Так даже метлу не держат. Я попробовала взять свою палку в другую руку. Секущий удар пришёлся мне по предплечью. Я поздно попробовала отмахнуться, имея неосторожно сделать шаг в сторону. Роше даже не моргнул; внутренней подошвенной частью стопы резко подбил мне ноги, подсекая меня на месте. — Бьянка, — позвал Роше, пока я пыталась прийти в себя. — По сравнению с ней ты была просто подпалённой кошкой. Вставай. — Ты… ты меня только что подсёк?! — Бой нередко сопровождается не только толчками, но и подсечками, захватами и бросками. Скажи спасибо, что не ударил тебе под колено или в пах. — Что?! Да ты… Я попробовала слабо шлёпнуть его палкой. Роше скучающе отвёл мой удар, а после махнул своей тросточкой и огрел меня по кисти. — Ты собираешься чему-нибудь учиться? Тогда хватит выпендриваться. — Моя… моя рука! Ты сломал мне руку! Она гудит. — Тебе показать, как ломают руки? Возьми палку прямо. Дьявольщина. Окажись у тебя меч, ты бы его даже не той стороной держала. Бей. Я анемично шевельнула рукой, пробуя направить свою палку в нужное направление. Но прежде чем я даже успела помыслить куда бить, Роше уже клацнул мне по туловищу. — Шевелись. — Ты просто бьёшь! — А ты просто стоишь. Ты собираешься и дальше двигаться как навозный жук? Большинство ударов наносится в шею, голову и верхнюю часть, — дабы продемонстрировать мне на примере, Роше ударил меня по плечу. При этом он даже не шевельнулся с места. Как мухобойкой муху на стене припечатал. — Поэтому двигайся всем корпусом. Хватит стоять, как невинная целочка. — Ай! Ты сломал мне руку… — Если окажешься раненной в кисть, тебе конец, — он огрел меня палкой по не ушибленной руке. — Хватит! Перестань… Кто так учит?! Хреновый из тебе препод, Роше! Я не… Капитан сделал вид, что собирается ударить меня по бедру. Я поспешно опустила свою палку, чтобы хоть как-то отразить его намерение. Но тогда Роше с какой-то невероятной скоростью взмахнул палкой и занёс её над моей головой. Я в ужасе уставилась на его палку, ожидая, что вот-вот она соприкоснётся с моим лбом, и я наконец проснусь в больничной койке. Но вместо решающего удара Роше лишь произнёс: — Мог наоборот. Направить в ноги. Тебе приходилось когда-нибудь видеть перерубленные ноги? — Чт… Роше вздохнул и снова шлёпнул меня по туловищу. — Молодец. Так бы тебе просто отрубили руку, но ты смогла извернуться, и теперь у тебя проломлен хребет. — Ну всё, Роше, сейчас ты у меня пол… Капитан плавно отвёл мою палку в сторону и свободной рукой ткнул мне под ребро. Его выпрямленная ладонь воткнулась как наконечник копья. От сей нежданности я забыла, что следует дышать. Роше любезно постучал мне палкой по затылку, напоминая о сей надобности. — Что ты делаешь? Я попробовала встать в боевую стойку. Обида зрела у меня за пазухой носа, вот-вот я была готова расхныкаться от собственной никчёмности. — Даже не трать время, чтобы вставать в стойку. Думаешь, в бою у тебя будет на это время? Роше наклонил рубящий удар мне по корпусу, я попробовала парировать, но вместо этого лишь вновь получила по рёбрам. — Это нечестно… — Кто говорил о честности? — Зачем ты меня бьёшь? Бьёшь по-настоящему? — Тебе показать, как я бью по-настоящему? — Да что с тобой такое?! Только попробуй меня снова ударить, Роше. Только поп… Роше попробовал — получилось. Я схватилась за вновь ушибленное плечо. В тот момент у меня больше не оставалось сомнений, что под вечер у меня руки будут синюшного цвета, как у утопцев. — Ты даже не можешь отвести удара палки, — сдержанно вымолвил капитан, проницательно глядя мне в лицо. — Не от своих приступов удушья, так от первого удара палкой скончаешься где-нибудь в неподходящем месте. Ты у меня так просто не сдохнешь. — Да ты меня забьёшь до… Палка взметнулась в воздух. Я уже инстинктивно ощутила, как клюка вновь прикладывается мне на плечо, поэтому попробовала отклониться в сторону, подогнув слегка колени. Роше видимо не ожидал от меня столь скорого прогресса, потому что палку свою хоть и остановил, но слишком поздно. Меня оглушило по уху. — Роше! Прекрати! — Бьянка рьяно подскочила с места. Капитан опустил свою палку, с поздним сожалением и антипатией посмотрел за тем, как я хватаюсь за ухо, немо раскрыв рот. — Да что в самом деле с тобой такое? — солдатка подошла к капитану, гневно глядя тому в лицо. — С палкой в руке, а бьёшь её как на допросе. — Ах так… — я выпрямилась, злобно скалясь. — Ах так, Роше, да? Думаешь, самый крутой? Да подавись. Давай, ну. По второму уху вдарь, тогда, может, я палку слышать твою буду, когда она в голову мне лететь будет. Давай, для верности. Ну? Отойди, Бьянка. Отойди! Да я ради того, чтоб тебя, как Геральт, отпиздить, готова хоть сто раз по башке получить. Ну, давай. Beat me black and blue! Throw me to the wolves, блять! Маши своей клюшкой, мартышк… Вертикальный секущий удар вынудил меня осечься. Я испуганно вскинула руку, взмётывая палку перед собой. Моё неосторожное рефлекторное движение помогло мне уберечься от нового наружного увечья. Увы, растяжением связок на руке я всё же обзавелась. Палка моя выскользнула из рук и отлетела на несколько шагов в сторону. Я проследила её полёт с новым приступом самоуничтожения. — Отлично, прево… — Не зевай. Роше подсёк мне ноги. Я истошно вскрикнула и рухнула навзничь. Выждала, пока боль в рёбрах уляжется, и попробовала отползти в сторону палки. — Куда ты ползёшь? Во время боя тоже будешь ползать? — Ты меня ещё по заднице пн… Роше пнул меня по заднице. — Ты меня пнул?! — Вставай. — Да я тебя изничтожу! — Много болтаешь. Я попробовала взять палку. Косточки рук гудели, пальцы не слушались. — Считаю до трёх, и будешь отмахиваться сидя на земле. Я встала, волоча конец палки по стоптанной траве. Исподлобья уставилась на Роше. Пучок волос выбился у меня из-под тесёмки на затылке и грозно спал мне на лицо. Но задирать руки и силится перебрать волосы на голове я уже не могла: было не до этого. Я замахнулась.***
— Орлята учились летать, — ответила я Лютику. — Ягодка, я не понимаю, — пожал плечами поэт, — какие ещё… Эм, орлята? Гарпии? Ты имеешь в виду тех тварей в ущельях? Они пытались на тебя напасть? Где?.. Я хворо свесила голову, прикрыла глаза. Хотелось окунуться в холодную речку, а не разъяснять Лютику, что я только что с тренировки, на которой капитан отхлестал меня по всем правилам оной науки. Золтан между тем ворчливо хмыкал. Его настроение тоже оставляло желать лучшего. — Хрен собачий, — высказался краснолюд. — Ты о ком? — вновь встрепенулся Лютик. — Что тут такое успело случиться, о чём я не имею ни малейшего понятия? Почему в моё отсутствие вечно что-то да происходит. Тыковка, объясни же мне наконец… — Отстань ты от девки, — махнул рукой Золтан. — Не видишь, её этот петух отклевал? — Какой ещё петух?! — Поделом его Геральт вчера звезданул. Как гузном чуял ведьмак, вот те на. — Кого? Роше? — я приподняла голову и глянула на краснолюда. Золтан кивнул. — Как щенков раскидал этих херов, — с довольством сообщил бородач. — А после и полосатого дружка лягнул, как конь. Прихварывает теперь петух на руку, видала? Я пораскинула умом и вспомнила, что Роше действительно орудовал лишь одной рукой. Значит ли, что он столь мастерски исстегал меня не просто палкой, но и ещё будучи справным лишь на одну конечность? Это называется «почувствуй себя в меру униженной», Дашка. — Это просто возмутительно! — встрял Лютик. — Как только этот солдафон смел тронуть нашу ягодку! Сейчас же отправляемся на поиски Геральта. Пускай он повторит сей данный подвиг. Чтоб неповадно было! — Угомонись, Лютик, — поморщилась я. — Я только вот одного не понимаю: когда Геральт с ним успел подраться? — Как когда? — удивился Золтан. И я выслушала от бородача, как вчера Геральт лихо отметелил Полосок во время рукопашного боя. Потом вспомнила, как слышала Роше, вкравшегося вчера в шатёр, когда я спала. Наверное, он счёл бесславным своё побитое состояние, за тем и поспешил слинять восвояси. Я попробовала улыбнуться. — А-а… Так это он на мне с утра отыгрывался, — догадалась я. — Ещё, поди, за Иорвета в придачу. Это ведь его я Иорветом называла? Ну ёкэлэмэнэ. Снова подозревает меня в пособничестве белкам. Класс. — Арьюша, куда ты? — Лютик с беспокойством проследил, как я хромаю в шатёр к проституткам. — Пойду подругам нажалуюсь, блин. А потом напьюсь и буду набатывать Роше на сотовый. — Я вновь не понимаю твоих нелепых высказываний… Тыковка, изволь выражаться на диалекте благоразумных представительниц прекрасного пола… — Пошла себе на жопу приключений искать, чё-чё, — с издёвкой бросила я.***
— Што тте нушно? Зоська сидела на расколотых останцах возле башни и была занята тем, что зализывала свои постылые раны. В отличие от меня к ней чародейки не спешили на всех порах, дабы подправить личико и помочь с работой. Сей чести была удостоена только моя колоритная персона. Проститутка же обходилась обычной кашицей из собранных впопыхах растений. Я пригляделась к её лицу, и внутри меня шевельнулось нехорошее предчувствие. — Это разве я… я так тебя в тот раз? Или после меня ты ещё с кем-то дралась? — Профалифай, кулфа, пока я не вталила тепе по лоссе. — Я пришла не ругаться с тобой, а поговорить. Ты видела, что тогда устроили в подвале? — Траут пыл мелским уплютком, — проститутка отвела от лица пальцы. — Но его смелть — тфая фина. Исса тепя улоты Тетмальта праникли в упещищще. Мне очень хотелось присесть, от усталости болели ноги. Но я вынудила себя стоять прямо. Меня не покидало подлое ощущение, что проститутка может достать палку и, как капитан, стукнуть меня по плечу. — Со мной или без меня, — стараясь говорить убедительней, начала я, — но его люди всё равно выследили бы Траута. А ведьмак бы прикончил. Из-за меня только ты встряла. Прости, Зось. — Тумаешь, — девушка скривила рот, и лиловые пятна у неё на лице сморщились, — отних тваих вонючих исвинений бутет дастатачно? Пасматри, что они со мной сделали. А тепя не тлонули. А ты вить тоше. Тоше в кулсе заковола. — Подожди. Кто не трогал? Тебя допрашивал Детмольд? Или… — Фначале, — проститутка поморщилась, — эти скоты поволокли меня в лакерь. Уплюток маг долшн был вытянуть у меня о заговолищках. Но вмешалиссь ветьмак и Велнон Лоссе. А потом меня пили. — Били? Кто тебя бил? Зоська злюще прищурилась, переводя на меня свой желчный взгляд. — Они хотели от меня испависся. Если не мадам Калоль, меня б оставили чудовищщам на ластелсанье. — Хочешь сказать… тебя Полоски пытали? — А тепя фот не тлонули, как вису. Своих шалаф полтить ненадопно, та? Ага. Профалифай, покеда я в тепя не плюнула. Я не нашлась, чем ответить.***
Сгущались сумерки. Чёрная вода плескалась у берега. Лысый Фенн, стерегущий лодку, покачал головой. — Не велено, — доложил солдат. — Да мне же быстренько, — гнула в свою сторону я. — Мне только из каюты лекарство забрать. У меня на вашем корабле сундук с вещами. Понимаешь? — Не велено, — Фенн принялся ковыряться в ухе. — Кем не велено? — я стиснула кулаки. Солдат неохотно качнул головой в сторону. — Им вот. Я повернулась на месте и наткнулась на Роше. Капитан сделал вид, что не заметил моего присутствия. — Фенн, доставай вёсла, — будничным тоном велел Роше. — Мне нужно на корабль. Пока солдат бурчал себе под нос какой-то бред про командование и баб, Роше удостоил меня своим взглядом. — А ты что тут забыла? — Мне лодка нужна. — Да неужто? — Мне на корабль надо. Вещи взять. — Какие у тебя могут быть вещи? — Из сундука Трисс. Я пришла к выводу, что аргументы капитана не впечатлили. Потому что он ничем мне не ответил и полез в воду. Но долго и сиротливо стоять на берегу мне не пришлось. Роше встал в лодке, погружая конец весла в отмель. — Ты ждёшь, пока Фенн тебя, как принцессу, поднимет, чтобы ты не намочила туфелек? — швырнул Роше, вальяжно отчаливая. Я торопливо вбежала в воду, попробовала схватиться за край лодки, едва не уплыла вслед за ней на пузе. Капитан смиловался и с нажимом вдел в дно веслом. Я перелезла в лодку и села на доску. Недолгое время Роше молчал, занятый греблей. Молчала и я. До тех пор, пока на середине нашего пути над водой не взвеялся ветер. — Нет! Я развернулась, вскидывая руку вслед удирающей тесёмке. Так и знала, что стоило затянуть на затылке хвост, а не ходить с обвисшей метёлкой. Теперь ветер взъерошивал мне волосы, и я даже не смогла увидеть, куда на воду приземлился шнурок. — Передумала? — долетел мне в спину голос Роше, пока я пыталась разглядеть в темноте потерянную тесёмочку. — А? — Решила поплыть обратно на берег? Сядь ровно, не качай лодку. Дьявольщина. — У меня резинку с головы сдуло! Чёрт, дурацкие волосы… Я вынула изо рта разбушевавшиеся на ветру волосы, отвела их себе за ухо. — Если ты не успокоишься, я переверну лодку. Добираться будешь вплавь, поняла? Я резво извернулась и хмуро глянула на капитана. — Ага, давай-давай, переворачивай. Сам первым на дно пойдёшь в своей кольчуге. — Хм, а ты смыслить умеешь? Похвально. Но можешь не радоваться раньше времени: мне приходилось и не с таким весом плавать. Течение упрямо относило нас в сторону. Роше сцепил челюсти и вновь увлёкся греблей. — Ты думал убить Зоську? Ответ последовал не сразу. Я уже успела задуматься о том, что же из лекарств Трисс мне лучше будет прихватить с собой для Зоськи, как капитан подал голос: — Если ты говоришь о девке из борделя, то нет. — А кто тогда хотел? — С чего она тебя стала волновать? — С того, что в тот день это она меня била головой об стену, а не я её. А следы у неё на лице, как будто выиграла я. Но я чувствую, что мой выигрыш подстроили. Оттого не радуюсь победе. Понимаешь? — Ты позволила ей бить себя головой об стену?.. — по его интонации я не смогла определить, издевается ли он или удивляется серьёзно. — Ну ты и неудачница… Всё же издевался. — Я спрашиваю серьёзно. Зачем было её бить? — Ты предложила бы её прикончить? — Нет. Отпустить сразу. — Сразу? Эта сука мало тебя била об стену. А теперь представь, что из-за одной единственной грязной шлюхи херится весь заговор. Ублюдок Детмольд узнаёт от неё о нашем с Траутом разговоре. Обо всём. И что тогда? — Тогда ты снова оказываешься неудачником, — подытожила я. Лодка подкралась к боку судна.***
А потом хлынул ливень. Хлынул мне прямо на голову, когда я выбралась на палубный настил. Испугавшись, что Роше, воспользовавшись испорченной видимостью, уплывёт на берег без меня, я начала слепо метаться у борта. Заслышав, как я кричу ему какие-то претензии, безрассудно мечась под дождём, капитан нашарил меня сквозь громыхающий шум воды и любезно зашвырнул в сухость трюма. Добравшись до каюты и оказавшись в безопасности, я начала стягивать с себя промокшие сапоги. Оставаясь босиком, прошлась по каюте и отыскала под чехлом сундук Трисс. С поисками надобных лекарств я провозилась довольно-таки долго. Но определить, что мне вообще требуется, я так и не смогла. Поэтому ссыпала в развёрнутую ткань понравившиеся ингредиенты и завязала её в узелок. Когда за мной зашёл Роше, ливень всё ещё шелестел по доскам. — Зачем ты раздеваешься? — я в недоумении уставилась на капитана. — Предлагаешь соваться под грозу? Утром вернёмся. Я не стала спорить. Тонуть в грозу мне не хотелось. Пока я мяла в руках свёрток, размышляя, куда бы мне его пристроить, Роше встал напротив меня вполоборота и синхронно начал доставать с пояса оружие, как ковбой пистолеты. Я шарахнулась в сторону, в ужасе уставившись на Роше. Он уловил моё шевеление, удивлённо скосил взгляд. Встретился с моим прихеревшим выражением лица и понял, что я жду от него конечной расправы как в завершение сегодняшним тренировкам. Не отнимая от меня напряжённого взгляда, он медленно вдел оружие на место и принялся отстёгивать пояс. Я с облегчением выдохнула, едва не свалившись от подскочившего давления. Он всего лишь снимает с себя оружие, какое облегчение. На сегодня достаточно эксцессов. Роше ещё какое-то время провозился с мечом, отирая рукоять и гарду каким-то лоскутом ткани, а затем оставил орудие без присмотра и начал подустало раздеваться. Выждав удобный момент, я подкралась к столешнице. — Положи на место, — требовательно велел Роше. — Порежешься. Я повернулась к нему вполоборота, всё ещё удерживая в руках металлическую полосу. — Как ты им крутишь? Он же тяжеленный, — я внимательно пригляделась к оплётке лезвия, едва воздержалась, чтобы не провести через ткань пальцем по глубокому короткому долу. Роше присел на край койки, попечительно наблюдая за моими действиями. Убрав руку под ворот, он утомлённо позвал: — Хватит. Не вынуждай меня следить за тобой. Положи. Не хватало, чтобы ты уронила его себе на ногу. Иди лучше сюда. Я против воли уложила меч на место. Гарда легла с лёгким стуком. Последний раз проведя взглядом по блёклому лезвию, я нехотя повернулась. Наверное, у меня был весьма обиженный вид, потому что Роше насмешливо хмыкнул. — Долго собираешься хмуриться? Иди сюда. — Что на этот раз?.. — досадливо буркнула я, подкрадываясь ближе. Даже несмотря на то, что сидел капитан без своей солдатской формы, весь его сбитый вид провоцировал меня держать глаз востро. После сегодняшних его занятий всё моё неподготовленное тело просто взывало об анестезии. Решив, что вполне достаточно будет встать напротив него в нескольких шагах, я попробовала размять плечо, готовая при случае дёрнуть рукой. Меня не покидало опасение, что Роше может вновь всадить мне под рёбра пальцы. — Я сказал: подойди. Иди сюда. Он приподнял руку, словно подзывая подсесть рядом. Я подошла, встала над ним, недоверчиво глядя на него сверху вниз. — Так, а теперь закрепим, — Роше медленно возвёл ко мне руку и упёрся пальцами мне в бок, просунувшись под распахнутую куртку снизу. — Это у тебя откуда? Я сокрушённо зажмурилась, стискивая губы. Колкая боль парализовала. — Ты влепил мне палкой… Роше строже надавил мне на ушиб. Я шикнула. — Пробуй заново. Откуда это? Или всё из головы растерять успела? Он свёл палец чуть в сторону, углубляя боль. Я встрепенулась. — Не помню. Правда не помню. Когда я пыталась встать? — Так, превосходно. А это? — Роше опустил руку, но тут же приподнял другую, переводя внимание на ушиб под моим ребром. — Да что ты делаешь? Ты меня четыре раза туда тыкал… Перестань. — Хм. Разве четыре? Не три? Кто из нас обсчитался, как думаешь? Я недовольно мотнула головой, разминая себе шею. Затылок притуплённо побаливал, мешая вертеться по сторонам. Пока я молча жмурилась, пытаясь придумать подходящий ответ, его ладонь с надлежащей требовательностью легла мне под рёбра, безотказно прижимая ткань к коже. Я устало склонила голову, слегка заискивающе поглядывая на Роше. Что на этот раз? Велишь мне развернуться, чтобы ткнуть мне в задницу? Спросишь, откуда у меня там синяк? Но, попавшись под его взгляд, я вдруг с запоздалым отчаяньем поняла, что дело вовсе не в проверке моих обретённых за сегодняшний день знаний. Молвить залишние речения не было нужды. Но мне всё равно хотелось что-то сказать. Хотелось, но не говорилось. Лишь жалобно смотрелось. Очевидно, что Роше уже рационально всё продумал, даже учтя мою бестолковость и должную неподвижность, потому что его пальцы спокойно скользнули мне за ухо, привычным жестом отводя мне волосы. Покамест я пыталась сосредоточиться на тёплом предвкушении, он неподвижными пальцами замер возле виска. — Тебя нужно учить даже тому, что стоит уворачиваться, когда тебя бьют палкой по голове. Я попробовала изобразить подобие улыбки, но вместо этого лишь жалко скривила линию губ. — Иди ко мне. Роше обходительно притянул меня к себе одной рукой. Я замешкалась. Лишь благодаря его касаниям поняла, что он действительно собирается усадить меня к себе на колени. Я села лицом к нему, осторожно согнув коленки. Чтобы и вовсе не чувствовать себя куклой, я зачем-то коснулась пальцами его щёк. Возможно, Роше учитывал для себя возможность, что я могу вновь облагодетельствовать его касаниями, предназначенными для пёсика, потому что с готовностью закрыл глаза, предлагая мне возможность поглумиться над ним всласть. Я с бессловесным ликованием уставилась на предоставленную мне оказию. Стараясь не сильно надоедать Роше своим троганьем, я начала водить кончиками своих пальцев ему по контуру губ и чётко выраженному шраму на подбородке. В какой-то момент осознав, что накала достаточно, я опустила пальцы, кладя руки ему на плечи. На этом моя предприимчивость и завершилась. Больше я его ничем удивить не могла. Прежде чем я закрыла глаза, Роше с чувствующимся напряжением помог мне склонить голову чуть набок, тем самым наставляя, что во время поцелуя порой и мне придётся подстраиваться под наши носы. Нейтрализовав меня поцелуем, Роше принялся проделывать этапную операцию по раздеванию. Он справедливо предположил, что с моим участием у нас оное дело застопорится, и моя парализация пришлась как раз кстати. Я была настолько заинтригована его ухищрениями в плане работы губами и языком, что вовсе не сопротивлялась. Он технично стянул с меня куртку, расслабил шнуровку рубахи мне на груди и даже умудрился избавиться от своих собственных сапог. Увы, для дальнейшей раскрутки событий требовалось моё непосредственное участие. Роше с немалым усилием отверз мои объятия вокруг его шеи, вынудил отстраниться от своих губ и глянуть уже ему в глаза. С тоской поняв, что от поцелуев, которые я уже начинала осваивать, мне придётся сейчас переходить опять к познаванию чего-то нового и явно требующего усилий, я обиженно уткнулась ему лбом в шею. В надежде завлечь меня на новый урок Роше забрался своими руками мне под рубашку и провёл ладонями от талии вверх, едва не доходя до груди. Вовремя успел остановиться, испугавшись, что любое не вовремя осуществлённое действие может быть обращено против него. Растерянная, я не двигалась, прекрасно осознавая, что с оного момента распоряжаться своим телом я не в полномочии. Решив, что так даже лучше, я попробовала донести своё согласие до Роше, который пока что ломал голову над тем, как бы продвинуть вперёд наше противоборство. Я не нашла более удобного способа, кроме как томно дыхнуть ему в ухо. Сигнал дошёл — сработало. С чистой совестью Роше сгрёб меня в охапку и попробовал уложить возле себя на койку. Пока он занимался моим перекладыванием, я с одухотворяющим восторгом пыталась к нему принюхаться. Восторг вмиг приутих, стоило Роше усесться на меня сверху. При мысли, что меня сейчас застанут во всей обнажённой красе, я запаниковала. Предотвратить панику на корабле Роше едва успел: я уже начала обхватывать себя руками и пытаться отползти. Он вновь отсёк мой мандраж своим точным поцелуем, а после и вовсе нокаутирующим апперкотом вынудил меня онеметь. Апперкот заключался в одном долгом, протяжном и чувственном поцелуе, пролёгшим с нижней части моей шеи по всей её длине вверх. Убедившись, что я в долговременной отключке, Роше с твёрдой решимостью перешёл к последнему этапу раздевания. Первыми вниз поползли мои штаны. Пытаясь прийти в себя, я попробовала оказать содействие. Когда штаны упорхнули, я вполне восстановилась и была готова вновь артачиться. Всё-таки грудь я сочла за обетованный участок на своём теле и неустрашимо решила, что за него я буду сдирать с Роше втридорога. Но тот решил поступить старым добрым пиратским методом. Дабы показать, какие перспективы даёт мне избавление от рубашки, он просто залез под ткань одной рукой и бесконфликтно сгрёб меня за грудь. Я уже было раскрыла рот, чтобы возмутиться и начать скандал, мол, что за дела, мужик, товар руками не трогать, как он вновь отвлёк меня своими губами. Уж что-что, а губы его не подводили. Перспективы меня, откровенно говоря, просто повергли в шок. В особенности когда моё тело начало норовисто вытягиваться под ним, а потом и вовсе выгибаться. Такой бурной и восторженной реакции от меня не ждал даже сам Роше. Не дожидаясь, пока моё впечатление уляжется, он поспешно отстранился от меня, схватил за края рубахи и попробовал стянуть мне её через голову в промежутках, когда я истомно возилась под ним на койке. — Дьявольщина… — Рош… — Только не говори, что ты уже кончила… — Я не знаю… — Я к тебе только дотронулся… — Прости… — Прости? Дьявольщина, как ты так быстро возб… Он медленно запустил мне в трусы руку, словно не веря собственному счастью. Я ж, в свою очередь, не веря непосредственно своему счастью, начала издавать приглушенные волевым усилием звуки, пытаясь связать вырывающиеся слова. — Сда… Кажется, он нащупал у меня своими пальцами волшебную точку, потому что тело непроизвольно начало поддаваться к нему навстречу. — Сдаюсь… — Умница. Меня лестно погладили по бёдрам. — Смотри на меня. — Зач… Я вскрикнула, но тут же осеклась, пытаясь справиться с нарастающей тревогой. Цепляясь одной рукой за ворот его рубахи, а второй скребя лежанку, я сжалась, силясь остановить непонятное болезненное ощущение. — Хватит. Прекрати. Мне больно… — Дьявольщина… Нет. На меня. На меня смотри. Расслабься. — Рош… — Расслабь. Расслабь, иначе… — Хватит. Роше обхватил меня одной рукой, вплотную прижимая к себе. Попробовал утешить меня рвущимися поцелуями. Я смогла слегка успокоиться. — Не отпускай… — Не отпущу. Только расслабься… Стискивая мне плечо, Роше принялся отвоёвывать меня дальше, потихоньку, понемножку, из последней могуты контролируя темп дыхания. Я уже и вовсе металась в горячке. Тепловые волны возникали внизу живота и расхлёстывались мучительно-сладостным спазмом, сжимающим во мне каждый сосуд. Периодически из меня вырывались бессвязные слова, вздохи и стенания, отвлекающие Роше от важной захватнической операции. Лишь потом я пойму, сколько же ему потребовалось усилий, дабы совладать с пароксизмом возбуждения. Несчастный морской волк едва сам не захлебнулся, пока пытался осторожно испить до дна… Я напрягалась, вытягивалась, выгибалась с опорой на пятки и затылок, пыталась всячески вторить его телодвижениям. Не выходило. Оставалось только плакать и стонать. Стонать я, оказывается, умела. Пик сего безумства для меня настал, когда Роше вздрогнул, будто я ему нож в спину воткнула, издал стонущий, изнеможённый звук и замер… Дожидаясь, пока пульсация стихнет, я вдруг почувствовала, как у меня начинают сводить судорогой ноги. Я плотно закрыла глаза и жалобно заскулила. Роше шевельнулся, попробовал приподнять от моей груди голову. Кажется, пока я пыталась совладать со своими конвульсиями, он гладил меня по телу, заводя руку мне под спину. Всё ещё пышущий жаром, он обессилено скатился по мне на край. — Я… я не могу пошевелиться. Роше, я не могу пошевелиться. Ты меня только тут так не бросай. Пожалуйста, — заплакала я. — Хотя бы одеться помоги… А то я не могу. Ты меня только так не бросай. Ты ж меня поломал всю за день. Даже рукой… не могу. Всё болит. Всё-всё… Роше молча сгрёб меня к себе.***
Проснулась я от ощутимого безветрия после дождя. Палуба больше не дрожала. Моё тело разламывалось и стыло в холодном поту. Отняв голову от запотелой рубахи у Роше под плечом, я попробовала привстать на локте. Ломота в теле усилилась, но я заставила себя обхватиться рукой за грудь и тут же попробовала тихонько дезертировать. Роше, пришипившись, терпеливо делал вид, что я вовсе его не тревожу. Засада сомкнулась вокруг моих бёдер как раз в тот момент, когда я пробовала перелезть через него с койки. При этом он даже ухитрился издать грозный рык. С перепугу я дёрнулась в сторону, скатываясь с него на край койки. Но последним моим рубежом стала поза, когда я свесила босые ноги на пол, садясь к нему спиной. Меня арестовали за грудь. — Очередная неудачная попытка бегства, — пробурчал Роше. Я разогнула спину, со вспыхнувшим стыдом осязая, как под его пальцами у меня начинают твердеть соски. С ужасом поняла, что ещё одного марш-броска я не переживу. Покамест я сдавалась, Роше вплотную придвинулся ко мне сзади, пытливо обнюхивая мою шею. Свои напряжённые руки он крест-накрест держал у меня на грудях, заботливо прикрывая меня от двери напротив. Я с тревогой поглядывала на дверь. Она ведь была ни черта не заперта. Сколько раз сюда могли заглянуть матросы? Они теперь обо всех подробностях в курсе или только на слух воспринимали? — Дьявольщина. Наконец-то ты пахнешь собой. — Что? Это ты только что признал, что я тебе вонючкой больше по вкусу? Превосходно… Знаешь, попробуй заново. Давай, попробуй ещё разок сказать мне что-нибудь приятное. — Ты последняя женщина, с которой я спал. — М-м… как мило. За это можешь жамкать дальше. Ай! Не так сильно! Отпусти, мне больно… Роше без лишних командований велел мне не рыпаться. Мы посидели в обнимку ещё какое-то время, а потом он вдруг слегка отстранился и начал оглаживать меня пальцем под правой лопаткой. Прежде чем я с облегчением вспомнила, что именно на том участке он недавно подписывался, успела испугаться, что он сейчас ткнёт мне иглой с транквилизатором. — За Темерию, — зачем-то сказала я. — Что? — Ничего. Его рука сползла мне на живот.***
Веретена вёсел циклично прочерчивали дуги на воде. Слышим был только мерный плеск да деревянное постукивание. Роше сосредоточенно правил к берегу. Голову он держал отвёрнутой в сторону, следя за углом лодки. Наша гондола покачнулась. Я, подперев руками подбородок, наблюдала за Роше. — М-м… Романтика. Вернон, хочешь стих? Капитан явно был в хорошем настроении, потому что с весёлостью усмехнулся. — Валяй.Речка, реченька, речушка, Речка, реченька, река, Речка, реченька, речушка, Речка, реченька… Рожь!
— Вполне-вполне.