Находка для шпиона

Нет, не надо слов, не надо паники — Это мой последний день на Титанике. Вот и вся любовь, снимаю батики — Это мой последний день в акробатике. Лолита — Снимаю батики Я сейчас смешной, Небритый и пьяный на всех экранах. И целовать хочу тебя Постоянно, спускаться плавно. Смешной и пьяный. Как Челентано. Артур Пирожков (Александр Ревва) — Как Челентано

Клочок бумаги из тубуса Лютика (почерк путанный, разгонистый) Variatio delectat. Ad futuram memoriam 1274, ночь с 8 по 9 месяца Велен

      Устав от бесцельных скитаний по ночным окрестностям, кишащим тварями разношёрстных и разнопанцирных мастей, я возвратился в лагерь утех, решив, что мне гарантирована безопасность при свидетелях. Однако Вернон Роше мне так и не встретился, и я смог вздохнуть с облегчением.       Устроился я подальше от шумных сборищ каэдвенских бравых ребят, не смея принимать участия в их привлекающих внимание затеях и игрищах. В компании печального солдата, коротающего до моего прихода вечер в обществе самогона, я устроился возле костра.       Привыкнув ко мне за время тесного молчания, солдат представился мне Мавриком.       — Неплоха ночка, что скажешь? — спросил он.       — Полностью с вами согласен. Ночка неплоха, — я ему на то.       — Выпьешь? За компанию, уважь.       — Отчего бы и не уважить.       Между нами завязался приятельский разговор. Sed, не могу не заметить, что собеседник мой показался мне чудаковатым, повреждённым в уме: всё пытался перетянуть тему разговора на приведений и ведьмаков.       — А вот скажи, приятель, видывал ты когда-нибудь ведьмаков? Взаправдашних? — спрашивал он.       — Видывал, — отвечал я.       — Они своё дело знают, — продолжал Маврик, вклиниваясь разгорячённым взглядом в темноту. — Ох, знают. Хорошо это, простым людям, что ведьмаки водються.       — Хорошо, — соглашался я.       Вскоре к нашему печальному дуэту присоединилась прекрасная Арлета, прозванная за умение обходиться с мужицкими атрибутами — глубокой. Куртизанка, с видом крайнего недовольства, присела возле нашего костра, выхватив подспудно у моего горестного приятеля бутылку спиртного и, не растрачиваясь на фамильярности, пригубила пойло из горла.       — Арлета, цыпочка моя ненаглядная, что стряслось? Кто-то вновь посмел изрыгнуть пищей во время работы? — заботливо вопросил я.       Куртизаночка смерила меня презрительным взглядом, и я осознал, что дело у женщины действительно оказывается серьёзным и требует непосредственной поддержки со стороны.       — Поделись же с нами, не томи, — я с проникновением посмотрел ей в глаза, выражая той свои верноподданнические чувства.       И Арлета начала свою горестную повесть:       — Приходит, значицца, хахаль Арьин. Капитан який, с чином. Мы спачатку думаем — до Арьи своей доведываться пришёл, як обычно у него бывало. А тут он требовать вздумал у нашей мадам себе ещё одну женщину, для нужды. Мадам на него глядит, кажа — что задумал? А он як рявкнет, як гаркнет. Ну, тут я и наперёд и выступила. Мне завсегды любопытно было с темерским военноначальником поспрабывать. Завожу я его в шатёр, глажу, холю. Он як говна в рот набрал, а на меня глядит, як на ворага. Кажа — выпить требуецца. Я ему горклой водки. Он садицца, пьёт. Я сажусь, не тороплю, не погоняю. Можа, мужику наладицца требуется? А он пьёт и пьёт, не пьянеет. Ужо другую бутэльку глынает. Я к нему подсаживаюсь, починаю гладить, на ушко нашёптывать. Пробую раздеть. А он вось ужо пьяный в хлам, ничего не делает. Заваливаецца на меня, начинает якую ерунду городить, болтать лишнего. Смешно ему из-за чаго-то становицца. Я его цаловать пробую, а он вздор трындит всякий, я-якое несёт. Напился, сволочь. «За Темерию!», — кричит, зашибить по уху пытаецца. Один разок удалось его о губы засмоковать. Едва не заглотил, мамой клянусь! А потым повалился на ложак кверху грудью, раскидавши руки, сказал пару разов: «Ар! А-ар!» и… захрапел. Гляжу — спит! Я его тыркаю, бужу, он ни в какую. Во сне рукой чуть не пришиб. А я его паспела раздеть слегка. Я с ним помыкалась, а потым плюнула, и в карманах у него, что было, вытянула и ушла. Вот такое вось дело.       Мы с моим новым приятелем Мавриком внимательно выслушали рассказ куртизанки. Маврик, набравшись смелости, попробовал высказать свою робкую теорию о предполагаемой беде, случившейся с упомянутым раннее непутёвым темерским солдатом. Но Арлета упрямо стояла на своём, убеждая нас, что мужчина просто-напросто оказался бракованным, не способным к занятиям любовью. И Арья, по убеждению самой Арлеты, ушла именно по этой причине.       A contrario. Я понял, что следует обращаться к методу доказательства, заключавшемуся в доказательстве невозможности положения, противоречащего доказываемому. Иным значением — кто, в конце концов, оказался истинным подлецом? Арья или Вернон Роше?       Aditum nocendi perfido praestat fides. Мне предстояло многое обдумать и разузнать.

***

      — Neen-neen! Glaeddyv vort!       Я горестно приподняла голову, опечаленно хватаясь за ушибленную щёку. Надо мной возник Сайлес. Полукровок с тревогой скособочился, поглядывая на меня сверху вниз, как на какой-то диковинный гриб. На его продолговатом, скуластом лице обозначилось изучающее выражение недоуменности. Он будто бы не мог узнать меня при дневном освещении.       Елена, всё ещё продолжая стоять надо мной с занесённым мачете, так и не свела с меня своего сурового взгляда.       — Арья?! Каким вихрем тебя сюда занесло?! — Сайлес посмотрел на близкое лезвие мачете, дёрнулся, словно оцарапавшись. — Елена, geas, я же сказал: не размахивай этим! Что произошло? Как вы вообще напоролись друг на друга?!       Лицо эльфки сомнительно задубенело. Она ответила, едва размыкая сведённые от злости губы:       — Пока что ещё ничего не произошло, bleode asail, просто эта dh’oine снова портит мне кровь своим постылым присутствием.       Я сценически подползла к Сайлесу, обхватила его за ногу, крепко прижимаясь щекой к его колену. Не дожидаясь, пока тот опомнится и попробует меня отпихнуть, нарочито громко запричитала:       — Са-альса, умоляю, спаси! Твоя вредная подружка меня обижает! Я бедная и несчастная женщина, я просто собирала грибочки и ягодки! Мне курицу кормить нечем! Нужда, голод настаёт, стрекоза уж не поёт! Ну?       Для острастки я просительно потёрлась ухом о его колено.       Сайлес печально вздохнул. Но если полукровок уже успел немного свыкнуться за всё наше с ним время знакомства с моим переменчивым поведением, то Елену в этот момент передёрнуло от омерзения. Лицо у эльфки зарделось и исказилось оскалом какой-то неврастеничной ревности. Она порывисто взмахнула мачете.       — Скорее ударь её сапогом, чтобы я не отсекла тебе заодно с её головой ногу! — рявкнула Елена.       Сайлес, с растроганным волнением посматривающий на меня, на прозвучавших словах эльфки вздрогнул, вскинул тревожный взгляд, успел протестующе замахать руками.       — Que?! Нет, Елена, стой…       Он попробовал выхватить у эльфки оружие, но та упрямо заартачилась, не сводя с меня свирепого горячечного взгляда. Я повисла у Сайлеса на ноге, мешая тому осуществлять моё спасение. Скоя’таэли недолгое время потолкались — Елена успела в скором порядке озвучить все известные ей ругательства, — и эльфка отступила, опустив своё убийственное мачете.       — Если бы не Иорвет, — она указала пальцем на Сайлеса, — то торчать бы твоей голове в дупле дерева!       — Ладно тебе, sor’ca, не ворчи, — трусливо усмехнулся он. — Тебе не к лицу злиться. Ведь это всего лишь человек, а не гарпия, как мы думали, ой-ей.       Судя по психическому состоянию Елены, та была готова выдвинуть миномёт. Я отняла щёку от ноги Сайлеса и внимательней поглядела на эльфку. После завуалированного комплимента полукровка лицо у неё заиндевело окончательно, но в глазах, однако, зажглось нечто потаённое.       — Thaess aep, — процедила она сквозь оскаленные зубы.       Я задумчиво поглядела на одноглазую эльфку. Елена Евгеньевна, да вам сколько лет, что вы от комплиментов молоденьких мальчиков так возбуждаетесь?       Я сомневалась, что Сайлес мог быть ровесником чистокровной эльфке. У меня всё вылетало из головы спросить у того, сколько лет он может прожить. Предположительно, больше, чем обычный человек, но меньше, чем породистый seidhe.       — Остынь, — Сайлес сделал примирительный жест руками. — Давай сегодня не будем ссориться.       — Погляди на это человекообразное, — Елена рьяно указала на меня концом мачете.       От её раскидистого движения мы с Сайлесом синхронно отшатнулись, боясь, что эльфка ненароком метнёт в нас лезвие.       — Думаешь, эта обезьяна бродит по окрестностям от нечего делать? Она что-то вынюхивает, выискивает. Ради какой-то цели она покинула город, возможно, сейчас она и пытается связаться с кем-то из врагов. Думаешь, она настолько бестолкова, как выглядит? Эта сивая гиена уже долгое время находится в Вергене, наверняка что-нибудь да вынюхала.       За гиену стало обидно, но я подавила в себе желание вскочить и вызвать эту наглую хабалку на честный поединок. Сейчас мне было противопоказано начинать с кем бы то ни было ссоры. Поэтому я и прикинулась беззащитной заблудшей педальной овцой, надеясь, что Сайлес самостоятельно разрулит ситуацию.       Я, как бы невзначай, трепетно сжала кулачок у него на штанине, привлекая к себе его заботливое внимание.       — Она меня пнула! Прямо по голове! Са-альса! Ты чей, вообще, кот?       Сайлес горестно вздохнул и принялся поднимать меня на ноги, ухватив моё бренное тело под мышки.       — Esseath… твой, уверяю тебя, только слезь с моей ноги. Давай, трюфель, подымайся. Кто тебя сюда приволок? Тебя снова тролль похитил?!       Я осторожно встала, с издёвкой поглядывая на Елену. Пока Сайлес вертел меня на месте, выискивая возможные ранения, я показала эльфке язык. Мы с ней друг друга поняли.       — Я засуну твою гадючью голову в нору к лисам, — определилась Елена.       Сайлес бросил на свою напарницу критикующий взгляд, но промолчал. Я по-идиотски вобрала подбородок в шею, баловливо высунула язык, глумясь над эльфкой по полной программе. Съела, сучка? Давай, вякни ещё что-нибудь, и любое твоё слово будет использовано против тебя, бугагашеньки.       Елена ощетинилась, страшно округлив глаз. Сайлес встревоженно покосился на напарницу, опасаясь, что ту сейчас разорвёт от злости, как хлопушку. Я перестала корчить эльфке рожи, и когда Сайлес повернулся обратно ко мне, то я встретила его своей наимилейшей улыбочкой.       — Она продолжает мне угрожать, представляешь? — томно вздохнула я, кокетливо моргая глазками.       У меня, не смотря на неприятную аварию с эльфкой, всё ещё сохранялось хорошее настроение. Я чувствовала себя полной сил и готова была разводить холеру.       Однако в ответ Сайлес недовольно нахмурился, а затем сказал, не скрывая досады:       — Мы договорились, что ты зафиксируешься на месте! А потом ты возникаешь у меня на пути и липнешь к моему сапогу, как лепёшка! У меня ощущение, что я имел неосторожность наступить в помёт гарпии! Знаешь, где мы сейчас стоим? Эта тропа ведёт в каньон. Ты туда собиралась мандюхать? Ты хоть иногда пробуешь пользоваться этим? Или думаешь, эта тыква тебе для веса дана? — злобно шипя, он постучал меня по голове.       — Мы немедленно возвращаемся обратно, — решительно высказалась Елена, вешая своё грозное мачете себе на пояс. — И эту обезьяну берём с собой. Бедвир решит, что нам с ней делать. Сомневаюсь, что он даст мне её прикончить, но сегодня в патруле главный он. Ступай.       Я кисло посмотрела на гендер-бендер Иорвета*. Пока я думала, как бы поделикатней выразиться вслух, Сайлес попробовал грубо схватить меня за руку и торопливо закатать на моей куртке рукав.       — Что с рукой? Ты была у лекаря?       Я выдернула у него свою конечность, а затем сказала, проигнорировав его последние слова:       — Что значит «обратно»? Ни к какому Бедвиру я с вами не пойду. У меня свои дела вообще-то.       — Е-э?       — Твои дела никого не заботят, — мрачно изрекла эльфка, давя возникающий спор.       — А меня не заботит, что никого не заботит, потому что заботит меня другое, — выпалила я. — Так что не заботьтесь о том, о чём я забочусь, чтобы не пришлось потом ещё больше вам заботиться. Я пойду заботиться о том, что меня заботит, чтобы не заботить вас, которых не заботит то, что заботит меня. Тьфу.       Сайлес озадаченно поскрёб себя за ухом.       — Мне показалось, или ты, обезьяна, сейчас что-то бзднула? — Елена опасно прищурилась.       — Да чтоб у тебя сись…       — Какие у тебя могут быть дела, трюфель? — отводя моё разгаданное намерение разжечь ссору, с оживлённостью спросил Сайлес.       — Не твоего ума дело, — я отвернулась.       Если мне и идти по своим нелепым делам, то пускай на меня одну нападают гарпии. Не хватало ещё того, чтобы Барсика загрызли из-за меня в каньоне, пока я кликаю мужика, выглядящего, как малайский трансвестит.       — Твоя голова уже не вмещает всего твоего кретинизма, вот кровь носом и сочится, — предположил Сайлес.       Я осторожно утёрла нос пальцем, но ничего не почувствовала. Наверное, он имел в виду вчерашний вечер.       — И это мне говорит кот, застрявший головой в горшке, — буркнула я.       — Довольно болтовни, — рявкнула Елена, делая твёрдый шаг. — Идём.       — Ага, ща-аз, — я показала Сайлесу, молчавшему в этот момент, кукиш (просто-напросто сунуть палец под нос эльфке я не отважилась), — я сюда топала затем, чтобы под конец развернуться и поплюхать на другой конец ущелья?       — Да кто ты, deable aep arse, такая? — не выдержал полукровок. — Ты, в самом деле, шалая или настолько усердно ею прикидываешься? Для какой цели? Свалилась, как снег на голову!       — Да идите вы на хуй, — возмутилась я. — Я никуда с вами не пойду!       Елена предостерегающе выдвинула мачете.       — Откажешься следовать своими ногами, потащу волоком, и пусть твоя морда волочится по земле.       Поняв, что кукиш — слишком слабый аргумент в данном споре, я положила ладонь левой руки на локтевой сгиб правой и быстро согнула правую руку в локте. Между мной и Еленой воздух заискрился током.       — Ты нам дулю с маслом показала? — спросил Сайлес.       — Я показала вам большой и толстый хуй.

***

Я сжигаю мосты, заметаю следы, Я любовь отменяю, тебя забываю, Всё забудь и ты…

      — Если ты не заткнёшь эту суку, я разворочу ей морду.       Сайлес не ответил, спокойно ступая рядом со мной. Смотрел он прямо, на дорогу, но, судя по растерянному выражению его лица, этот рыжий гандон внимательно вслушивался в песню. На руках он нёс Жозефину: курица была вполне довольно тем, что ей не придётся быть съеденной в каньоне.

Сердце, как изо льда, ухожу в никуда… Как по лезвию бритвы без слёз и молитвы — Раз и навсегда. Навсегда…

      У Елены оказалась пеньковая верёвка, не знаю уж, в какой щели она её прятала до этого часа. Меня связали, грубо и не по-эльфийски. Техническим руководителем дела выступила Елена. Сайлес её ослушаться не мог, — иначе бы это обозначало нарушение субординации, — поэтому был вынужден принимать в операции по ловле темерской бабёнки конформистское участие, придерживаясь при этом какой-то особой, выработанной скоя’таэлями диспозиции.       И вот мы шли. Шли непонятно куда. Елена шагала во главе группы, владея концом верёвки. Следом толчками артачилась я, балагуря и из последней могуты тщась сохранить свой товарный вид.

Не знаю, встретимся ли вновь, Прощай, любовь, прощай, любовь…

      Елена, устав на меня огрызаться, без лишних понуканий вслух продолжила меня садистски одёргивать. Я вынужденно прибавляла шаг, ломая из себя страдалицу. Вскинув горестно голову, я голосила:

Проща-а-ай, любо-о-овь! Ты вся как из огня-я-я! А этот ми-ир холодный, сло-овно лё-од… Проща-а-а-ай, любо-овь! Навек забудь меня! И улета-а-ай в свободный свой полёт…

      Елена порывисто одёрнула верёвку, и я едва не рухнула носом оземь.       Сказать по правде, я была даже рада, что меня не пустили в каньон. Во-первых, найди я труп Эльтона, то хорошее настроение у меня было бы безвозвратно утеряно. Во-вторых, там, куда вели меня скоя’таэли, мог оказаться Геральт. А в-третьих, я даже думать не могла о том, чтобы вернуться в Верген в одиночку и иметь возможность напороться на Цинтию. На меня вдруг обрушилось осознание того, что теперь я не в состоянии была комфортно чувствовать себя рядом с нильфкой в радиусе километра, если не больше.       А ещё покапризничать для порядку было необходимой тактикой пойманной темерской сослуживицы. Всё-таки меня в роли пленной вели к себе на заставу настоящие скоя’таэли.       Я уже представляла себе мысленную картину, как «Запорожцы пишут письмо султану», только «Скоя’таэли пишут письмо Вернону Роше»: «У нас твоя тёлка, ха-ха, шлём тебе её отрубленный палец для убедительности».       — Попала в говно — так не чирикай,— недовольно посоветовал голос капитана в моей голове.       Моя шизофрения прогрессировала, метастазы паранойи ширились, заполоняя останки моего разума.       Сайлес, не сокращая шага, с серьёзным видом посмотрел на меня. Он будто бы хотел что-то сказать, но никак не мог определиться с весомостью слов. Может, он просто не знал, как вежливо попросить меня заткнуться?

Пью огонь твоих глаз, Сожалея о нас, Но без крика и стона — Любовь вне закона Для меня сейчас…

      Лютик был прав во всём с самого начала! Что я только устроила в отряде Синих Полосок? Хорошо, что я ушла с Геральтом и Золтаном. Только пройдя огонь, воду и краснолюдские шахты я, наконец-то, поняла, что интрижка с командиром Синих Полосок была, и правда, не самой моей удачной идеей за всю мою жизнь. Вместо того, чтобы разбираться с ходом «сюжета», нормализуя обстановку вокруг себя, я только усугубила проблемы, а ещё накидала новых.       Седрик погиб по моей вине. И Мориль — наверное, эльфке стоило всё же умереть в тот день. А я обрекла её на жизнь с ребёнком на руках, родившегося от Лоредо. Блеск. А теперь ещё принц и Эльтон! Я очень сожалела об отсутствии возможности начать всё заново.

Между нами стена, Жаль не те времена! Может быть в другом месте Могли мы быть вместе… Чья же здесь вина? Чья вина?

      Да уж, времена в этом мире, действительно, паршивые. Даже мобильной связи не существует. Но, может, это и к лучшему. Роше бы не простил, брось я его через SMS.

Не знаю встретимся ли вновь… Прощай любовь! Прощай любовь!

      — Сальса, мне бы не помешала поддержка, — забыв о своей строгой изоляции, быстро проговорила я. — Подпой или, не знаю, подуди на дудке. Или в бубен. У тебя есть бубен? Ну, бубен, и ты в него бубенишь.       — Что, прости?.. — Сайлес моргнул, будто сбрасывая с себя морок.

Проща-а-ай, любо-овь, ты вся как из огня-я-я! А этот мир холодный, словно-о лёд… Проща-а-ай, любовь, навек забудь меня И улетай в свободный свой полёт!

      Я утихла, подавившись кашлем.       Мы спустились в овражек, и дальше Елена повела нас через непролазь ольшаника. От жаркой травы стлался тягучий густой аромат, и губы от него приятно жглись терпким бражным привкусом.       Я норовисто махнула головой, тщась избавиться от зудящего колотья на шее. Мне подумалось, что кожу щекочет струйка пота, но за моим воротником что-то действительно ползало. Обожжённая догадкой, я резко встала. Елена шибанула в меня гневным взглядом.       — Трюфель, что с твоим лицом на этот раз?       — Сайлес, ко мне что-то присосалось!       — Е-э?!       — An’badraigh aen cuach… — сурово перебила Елена, но тянуть верёвку не стала, заинтересовавшись тем, что же всё-таки могло ко мне присосаться.       Я свидетельствующе продемонстрировала Сайлесу своё ухо, слегка склонив голову набок. Сдавленным жестом связанных к телу рук я попробовала указать ему на свой воротник.       — У меня что-то на шее! Оно по мне ползает! Вдруг это клещ?! Мамочки! Сделай что-нибудь! Убери! Убери его! Он меня укусит!       — По тебе просто пляшут блохи, — бросила эльфка.       — Сайлес! Чё ты встал, блять?! Ай-яй! Он кусает меня, нет — он ползает по мне! Ай! — я начала приплясывать на месте. — Куда вы меня потащили?! Почему надо было в какую-то жопу залезать?! По тропе не шлось?!       Сайлес, скрипя зубами, попробовал поймать мой воротник, но я усердно продолжила брыкаться, как строптивая савраска. Нервный зуд на шее не утихал, лишь становился всё сильнее.       — Не дуркуй! Замри! Где?!       — Та-ам!       — Откуда в тебе сегодня столько прыти?! Ты же вчера помирала, как лебедь!       Злобно бледнея, Елена наблюдала за нашими тёрками.       — Да сунь ты руку! Он за воротником!       — Тебе просто кажется — какой ещё клещ? На тебя ни один клещ не позарится! — Сайлес нарочито сурово встряхнул меня за воротник, понукая не дёргаться.       — Лечение после укуса клеща я не выдержу! — я зажмурилась, из глаз прыснули слёзы. Я вновь представила себе Цинтию со склянкой эликсира и парализующие удары тока.       Сайлес суетливо запустил мне под воротник руку, ощупывая покат шеи. Щекотно перебирая пальцами, начал быстренько ощупывать мне кожу. Я не выдержала и начала хихикать. Полукровок вторично встряхнул меня за воротник, а затем начал совать кисть глубже под одежду, будто намереваясь достать мне до ключицы.       — Хватит! Отстань! Щекотно! Пшёл, бля! — я попробовала его пнуть. — Я тебе не мешок картошки, чтобы во мне лазить! Я жен…       — Обожди, я что-то нащупал… Хм. У тебя есть бородавка в районе?..       — Какая ещё, сука, бородавка?! Издеваешься?!       — Ой-ей, я что-то на тебе оторвал… Блямбу какую-то.       — Чего?!       Сайлес осторожно извлёк кисть своей руки у меня из-под воротника, трепетно сжимая между пальцев какую-то козюльку. Вместе с ним мы удивлённо склонили носы. «Бородавка» оказалась гусеницей. Многоножка извернулась, уставившись на нас в немой истерике.       — Это всего лишь гусеничка, — угрюмо изрёк Сайлес, будто бы разочаровавшись.       — Ой, какая прелесть! Смотри, у неё рожки! — я указала пальцем на многоножку.       — Это её пасть. Видишь, она разевает рот, чтобы тебя съесть, ва-ва-ва-а! — Сайлес начал изображать гусеницей кровожадного монстра, подлетающего к моему глазу.       — Она что, с зубами?! — удивилась я.       — У гусениц нету зубов.       — А ты разглядывал?       — Хм. Нет. Посмотрим-ка…       — Давай назовём её Шарлоттой, — предложила я, пока полукровок пытался рассмотреть гусеницу.       — Если это самец? — недоверчиво буркнул Сайлес, щурясь вблизи рассмотреть верещащую многоножку.       Жозефина, которую он выпустил на землю до этого, требовательно подскочила к моему сапогу и расстроенно булькнула.       — У меня уже был Тарас. Его Роше порвал. А эту мы с тобой не будем рвать, — сказала я приятелю.       — Ничего не понял из тобою сказанного. Вот, я разглядел. Это усы.       — Ладно, пусть будет Колей. Николай. Мальчик. Жозефина, смотри, — я осторожно приняла из рук Сайлеса гусеницу и присела на землю, знакомя многоножку с курицей. — Это Коля.       Я опустила ладонь с Колей пониже к земле. Жозефина дёрнула башкой, приглядываясь к Николаю выпученным глазом, а затем булькнула и накрыла многоножку клювом. Прежде чем я успела опомниться, курица уже сглотнула Колю.       — Коля-я-я! Нет! — завопила я. — За что, сука, за что?! Сайлес, она его… убила!       — Мне этот ошмёток с самого начала не понравился, — Сайлес попробовал пнуть Жозефину.       — Жозефина, блять, я ведь хотела вас сосватать! Он был столь юн! Чем он тебе не понравился?!       Жозефина виновато булькнула или, возможно, даже рыгнула. Кавалер ей очень даже понравился, на вкус.       — Я так больше с вами не могу! Идите вы все в жопу! — я вскочила на ноги, пошатнулась, всё ещё оставаясь связанной и чувствуя себя при этом Пизанской башней. — Да вы с Роше два сапога пара! Только расстраивать и умеете…       — Когда ты последний раз кормила эту курицу? — спросил Сайлес.       — Да только что малину хавала!       — Ко-ко-о!       — Всё. Я в печали. День прожит зря. Сайлес, давай обнимемся, я пригорюнилась, — я молоточком тюкнулась лбом приятелю по груди, силясь обнять его, как тираннозавр дерево — нелепо выставив вперёд подвязанные на локтях руки.       Сайлес недоверчиво повёл в сторону подбородком, сказал с догадкой:       — Ты сейчас пытаешься снять у меня со спины свой меч? Ты, правда, пытаешься это так сделать?       — Да. Не мог бы ты не шевелиться и не подавать виду, а то твоя подружка догадается? — пропыхтела я, отчаянно и бессмысленно ощупывая приятеля.       — Какая находчивая тактика, — похвалил меня Сайлес. — Ну и? Как ты собираешься его с меня снять? Это как стягивать портки через сапоги.       — Я тактик, а не стратег!       Елена, обратившись в соляной столб, всё это время молча и бесстрастно наблюдала за нами со стороны. Ей были прекрасно слышны все наши разговоры, даже якобы конфиденциальные, но она старательно делала вид, будто наша возня её не тревожит. Наконец, чаша терпения её треснула, и она поспешила известить о своём присутствии:       — Даже не знаю, как себя вести: рассмеяться или дать вам обоим под зад. То, что я сейчас вижу, кажется взаправду жалким. Испорченные гуманоидные приматы. Ладно эта сивая обезьяна. Но ты, Сайлес? Я была о тебе большего мнения. Что с тобой сделали люди, пока ты был в плену?       Я тревожно оцепенела, тесно прижавшись к Сайлесу и недотёписто вытянув ручонки. Скосив взгляд в сторону, я заговорщицки прошептала:       — Мой план раскрыли?       — Думаю, да, — тоже шёпотом ответил Сайлес. — Но не советую тебе переходить к следующему плану, — а я уверен, что у тебя имеется запасной план, — потому что ты не блещешь виртуозностью при исполнении.       Я пораженчески выдохнула, роняя руки по швам и утомлённо бодая приятеля головой.

***

      Солнце, следовавшее за нами по полосе неба, скрылось за облачной завесой. По земле хлынули тени. Я опустила взгляд под ноги и с недоумением отметила сухую каменистую грязь. Травяная поросль исчезла, будто бы присыпанная сверху светло-коричневой крошкой. Я вскинула голову, и взгляд мой мимовольно зацепился за мачтовые стволы обгоревших сосен.       Мы подступали к сожжённой деревне.       — А вот это уже круто, — немного встревоженно высказалась я, глядя по сторонам с некой осторожностью.       От давящего безмолвия местности веяло жутью и неприятным холодком. К тому же солнце скрылось за пластом облака.       Мы вышли на поляну, заваленную пепелищем. Испытывая гулкое ощущение тревоги, я всматривалась в развалины домов. Бревенчатые стены снесённых срубов уже успели порасти ракитником и размашистой порослью.       Затронутый блуждающим ветром, слабо зашевелился вереск.       — Стойте, — я требовательно остановилась. — Мне нужно кое-что вспомнить.       Елена на моё распоряжение ответила пустым ругательством. Сайлес, сжав руками затылок и запрокинув голову, перевёл мечтательный взгляд с неба на меня. Сказал, нудясь от скуки:       — Тебе всегда вспоминается в таких неподходящих местах?       Я промолчала, водя рассеянным вниманием по окрестности. Некая настойчивая, щекотливая мысль сверлила мне мозг.       — Хватит, шагай, — эльфка строго натянула верёвку.       Мы дошли до выжженного колодца, и я вспомнила. Ёжась от встречного порыва ветра, я настойчиво дёрнулась в сторону. К моему собственному удивлению, мне тут же удалось разглядеть на земле деревяшку погреба. Крышка оказалась сжатой травой, но всё равно выдавала своё наличие тёмным пятном на земле.       — Стойте-стойте! Погодьте! Идите сюда, — я потянула за поводок.       Елена, раздосадовано, как хозяйка, чья собака учуяла в траве кусок говна, издала рассерженный мык.       — Что на этот раз ты там унюхала, человекообразная?       Я, пыжась от усердия, всё же притянула скоя’таэлей к запертому люку. Упав на колени, я слегка склонилась над крышкой, выжидательно посмотрела снизу вверх на Сайлеса.       — Попробуй открыть, — я кивком головы указала на доски.       Полукровок невыразительно фыркнул, выражая свою незаинтересованность.       — Зачем мне это делать?       — Мне нужно залезть в этот погреб.       — По какой нужде?       — Там… там кое-что лежит. Нужно посмотреть, оно на месте или уже нет. Попробуй, может, ещё не откроется.       Сайлес присел, поддев пальцами железную петлю, попробовал оттеснить крышку вверх. Та не поддалась — вход был запечатан. И этому было лишь два объяснения.       — И снова ты раздражаешь меня, — пробормотала Елена. — Я не собираюсь тратить время на твою ерунду. Вставай, макака.       — Постой-постой! Эй, можешь взять мою сумку, только дай мне попробовать залезть в этот погреб.       — Сумку с твоими цацками? Хочешь со мной поторговаться? У тебя в голове мозговое семечко. Я выделю тебе время, только если ты позволишь мне отрезать тебе палец или садануть ножом в ухо. Не иначе.       — Можешь меня пнуть, только не по лицу, — с серьёзным видом заявила я.       Сайлес с недовольством глянул на Елену, после перевёл взгляд на меня и сказал, акцентированно подчёркивая голосом своё раздражение:       — Никто никого пинать не будет. Вставай, трюфель, идём. Незачем тебе совать нос в эту яму.       — Можешь плюнуть мне в лицо, — я взыскательно посмотрела на Елену.       Эльфка озадаченно вскинула брови, бдительно наблюдая за моим поведением. Возле её сапога вертелась Жозефина. Курица, задрав крылья, обеспокоенно бегала по кругу, будто убегая от невидимого преследователя. Хохлатке не нравилось находиться в этом месте, тем более на земле, а не на руках у сильного мужчины. Сайлес, после того, как Жозефина полакомилась Николаем, перестал обращать на курицу должного внимания, игнорируя её жалобные позывы взять её на ручки.       — Выбить зуб? — спросила Елена.       — Ни в коем случае, — возмутилась я.       — Прекратите торговаться, — Сайлес резко выпрямил колени, ровняясь с Еленой.       — Я не соглашусь на твою просьбу, не иначе, чем ты согласишься на то, чтобы я всадила тебе наконечник стрелы между ягодиц, — пожала плечами Елена.       — Ну, не знаю… — засомневалась я. — Может, всё-таки лучше натурой? Ты слышала что-нибудь о фемслэше?..       — Вставай, — Сайлес взыскательно махнул рукой, повелевая мне встать с колен.       — Хорошо, — Елена смиренно приподняла руки, показывая, что готова пойти на компромисс. — Даю тебе ровно три минуты. Если удастся проникнуть в эту яму, то я не буду препятствовать твоему прониканию.       — Отлично! — я, не веря её щедрости, радостно покрутила головой. — А теперь развяжи меня.       — А этого я делать не буду.       — Сайлес?       — И он этого делать не будет. Откроешь крышку люка без помощи рук — я дам тебе возможность спуститься под землю. Ну?       — Стебёшься?       — Aark, aark.       Я хмуро посмотрела на эльфку с земли. Та отреагировала, соколообразно осклабившись и хитрожопо прищурившись.       — По рукам, — с готовностью согласилась я. — То есть, замётано. Если я открою крышку без помощи рук, то спущусь туда. Одна.       — Время пошло, — она говоряще сделала приглашающий приступать к делу жест рукой.       — Да что с вами обеими не так?! — психанул Сайлес.       Елена заинтересованно сцепила на груди руки, опустив на меня свой тяжёлый надменный взгляд. Эльфка предположила, что я начну ползать по земле, извиваясь, как дождевой червь, и пытаясь открыть крышку люка зубами.       Я села, комфортнее устраиваясь на траве.       — Собралась произносить заклинание? — усмехнулась Елена.       — Тихо, мне нужно настроиться. Только молчите, не сбивайте сигнал.       Я покашляла, прочищая глотку, взволнованно облизала губы. Со слабой готовностью запела тихим, нерешительным голосом, но изо всех сил стараясь выделять нужную интонацию:

Кто бы мне ответил, почему с тобой я, Когда рядом столько жутко сладострастных мачо. О тебе мечтаю я весь день и ночью, Нет, скорее ночью, потому, что точно знаю…

      Скоя’таэли переглянулись. Сайлес пожал плечами, Елена рассерженно стиснула кулаки. Жозефина подбегать к крышке опасалась, словно та была изгажена куриной кровью. Поведение хохлатки придало мне уверенности.       — Я начищу тебе морду, гангрена, — Елена подалась вперёд.

Под твоими руками, Под твоими губами… Сердце пла-авится!

      Я принялась лунатически покачиваться, надавливая на темп песни собственными телодвижениями:

Тело всё горит огнями. Под твоими руками, Под твоими губами, Сердце пла-авится, Что творится между нами…

      Треск. Громкий, хрусткий треск, разнёсшийся по тихой, замлевшей округе. От неожиданности я ворохнулась назад. Трава взволнованно пригнулась к земле, отворачиваясь от клубящегося вплотную ветерка.       Лица скоя’таэлей удивлённо вытянулись. Я, испуганно подрагивая, неловко взялась за край железной петли и попробовала приподнять крышку. Раздался шелест рвущейся почвы. Крышка отнялась от земли.       — A d’yeabl aep arse…       — Как ты это сделала?       Я, пытаясь скрыть охвативший меня мандраж, робко заглянула в дыру. Мне показалось, что из темноты на меня дышит притаившаяся бездна.       — Ласковое слово любая тварь понимает, не то, что там человек… — обронила я, и слова мои будто бы опали в яму.       — Только не говори, что собираешься туда лезть, — произнёс Сайлес.       Елена раздражённо бросила конец верёвки на землю, показывая, что меня больше ничего не сдерживает.       — Сделка есть сделка, — огрызнулась эльфка.       Я подняла взгляд, последний раз всматриваясь в сторону горизонта. В синей мглистой дали вмётывались облака, покрывая холодные остроги гор тонкой зыбью куржи. Но это было слишком далеко. От сказочной яви меня ограждали чёрные стволы обгоревших сосен.       И только тут до меня дошло осознание того, что всё это время я ждала лишь одного - чтобы крышка люка не открылась. Но отступать было поздно и позорно. Особенно теперь, когда я имела наглость потревожить покой местных обывателей.

***

      — Ленка, блять, так трудно было меня развязать?! — гаркнула я, вцепившись в лестницу. — Тут темно, как в жопе у негра! Я сейчас ёбнусь.       — Ты нас зовёшь, морда? — послышался сверху голос эльфки.       Я попробовала спуститься ниже на одну ступеньку, всё ещё силясь побороть нарастающий страх. Внизу оказалось темно, и меня не покидало чувство, что кто-то смотрит мне из темноты в затылок.       — Ничего. Я сама с собой разговариваю… — буркнула я, наконец, ощущая ногой твердь земли.       Верёвка всё ещё туго обхватывала моё туловище, мешая свободно двигать руками. А ещё в голове полыхала мысль, что «Гришка» мой остался у Сайлеса.       — Ау… есть тут кто? Привет.       Я попробовала с робостью охватить перед собой пустоту. Сделав несколько крадущихся шагов, я слепо наступила на стену. Оглаживая камень ладонями, двинулась вглубь норы. Но долго плутать в потёмках мне не пришлось. Не успела я привыкнуть к темноте, как сбоку вспыхнул приглушённый свет. Опустив руки, я смелее двинулась в сторону сигнального огонька. Зайдя за толстую глушащую стену, я с волнением обвела взглядом комнату. Совсем некстати вспомнила Роше, тут же сложила клювиком губы, насмехаясь над собственной несуразностью.       Жилище суккубихи выглядело вполне приютным. Редкие подсвечники в готическом стиле, с мерцающими блёстками огоньков, красные балдахины и деревянная мебель.       Идиллия, если не считать странноватого запаха козьей шерсти.       — Хм-м… не помню, чтобы я тебя сюда приглашала, девочка.       Медовый, липкий голос суккуба потёк мне за шиворот. Я едва сдержалась, чтобы не броситься в бег по кругу, как Жозефина. Медленно повернувшись на месте, я уставилась впритык на рогатую женщину. Не выдержав напряжения, тревожно скуксилась. Суккуб вопросительно изогнула бровь.       Выглядела баба-конь немного жутковато, ни о какой животной страсти и речи быть не могло. Она была бледной, как труп, а на щеках у неё и вовсе застыл нездоровый фиолетовый румянец. Из затемнённых впадин глазниц пристально глядели застывшие подсвеченные изнутри глаза. Если было судить о красоте её человеческих черт, то лицом коза была привлекательна, что вовсе не перекрывало наличие козьих ног. А ещё закрученных в бублики рогов, прорастающих из её черепа. Я уронила взгляд ниже: стройные плотные бёдра незатейливо переходили в лошадиные копыта.       — Ух ты ж, ёп-твою… то есть. Копыта. Круто. Только не лягайся, пожалуйста. У тебя очень изящные копытца. Кхм.       Суккуб задумчиво собрала бледные губы в бантик, поднесла пальчик к подбородку, внимательно разглядывая при этом моё исступлённое лицо. Выглядела она как коза, недоверчиво рассматривающая приманку. А я, действительно, выглядела как приманка: связанная, безоружная, ещё и морально подготовленная Цинтией.       — Спасибо, мне приятны твои слова, — снисходительно ответило существо. — Однако позволь всё же спросить: кто ты такая и как ты прознала об этом месте? Хм. Прости меня, малышка, но мне приятна на вкус больше мужская энергия. От женской меня подташнивает, особенно в пору полнолуния.       — Э-э… не, я тоже больше по мальчикам. Недавно, то есть вчера, я в этом окончательно убедилась. До сих пор мутит, знаешь ли.       — Так что тогда ты тут делаешь? Верно, ты пришла за снадобьем?       — Каким ещё… а, ну, можно. А что за снадобье? Хех, не каждый день женщина с волосатыми ногами предлагает тебе что-нибудь купить. Ой, прости, я хотела сказать…       — Учти, малышка, — с ноткой недовольства на бархатной интонации прервала меня суккуб, — деньгами я не принимаю. Так что в твоём случае придётся поломать голову над платой.       — Один рыжий полуэльф сойдёт? — не задумываясь, выпалила я. — Он красивый, только немножко худенький.       — Вполне, — демоница томно закатила глазки, кладя руку себе на бедро.       — Постой, так ты и не сказала, что за снадобье…       — Не знаешь, чего требуешь? Ты ведь пришла не за снадобьем, обманщица. Тогда зачем?       — Я хотела узнать насчёт Элеаса.       — А-ах… тот милый эльф. Ты влюблена в него?       — Не, фу, — я с омерзением сморщила нос.       — Он убил твоего возлюбленного? Мне жаль, — кажется, что ей вовсе было не жаль.       — Да не, всё нормально, — спеша расстроить чертиху, я отмахнулась. — Я хотела просто спросить, он к тебе не заходил? Ты ведь знаешь, что у него не всё в порядке с головой. Не знаешь, где он может быть?       — Понятия не имею, — существо почесало себе щёку пальцем. — Последний раз я видела его несколько дней назад. Он приходил сюда, но я не стала ему отвечать. Знаешь, иногда мужчине стоит дать понять, что он не нужен. Намёков они совершенно не понимают. Приходится, в таких случаях, действовать решительнее.       — Ага… значит, не знаешь? — усомнилась я.       — Не знаю. Но ты начинаешь меня забавлять.       — Ладно, — вздохнула я. — С ним всё ясно. Слушай, ты в следующие разы давай поосторожней, а? Как-нибудь не так сильно соблазняй, чтобы таких вот проблем снова не возникло.       — Не буду обещать. Я не виновата, если мужчина теряет голову от любви. Это его выбор, мне требуется лишь его энергия, его сок.       — Фу-у…       — Жаль, ты не мужчина.       — Мда. Так что там со снадо…       — Оговорим плату? — мне показалось, что чертиха сейчас извлечёт деревянные счёты из-под своей набедренной повязки.       Словно в знак нашей сделки из-за спины у суккуба послышался знакомый мне голос, а затем недовольное урчание. Мы с бабой-козой уставились на выход.       — Что ж, меня это устраивает, — кивнула суккуб, встречая оценивающим взглядом Барсика.       И всё-таки он сунул нос вслед за мной. Наверное, стало любопытно, что за залежи сокровищ я собиралась здесь отыскивать.       — Постой-постой, — торопливо затараторила я, — давай обсудим товар, как следует. А то я так и не поняла…       Сайлес, закончив недовольно кряхтеть, мрачно поднял взгляд и тут же переменился в лице. Взгляд его приковался к торсу суккуба. Он моргнул, будто пытаясь рассеять морок, но не вышло. Полукровок обронил взгляд ниже и, разглядев козьи ноги, вновь зажмурился и начал яростно трясти головой.       — Вот дерьмо… — дыхом выдал Сайлес.       — Сальса, знакомься, это сук…       — Иди ко мне, мой сладкий, — горячо прошептала коза. — Я позволю тебе вкусить неземного наслаждения…       Да, эта чертиха явно обладала замечательной социальной компетентностью.       — Что? Эй! Аллё! — я попробовала дёрнуть суккуба за бусы.       Сайлес подстрелено пошатнулся, судорожно схватился за голову, сгорбился.       — Что за… — он растеряно осел на месте, как будто ему в задницу вкололи анестезию.       — Эй! Прекрати! Давай без фокусов, ты же его сломаешь, как Элеаса! — закричала я, не на шутку испугавшись. — Вдруг ему больно?!       — Он просто сопротивляется, — сказала суккуб. — Люблю строптивых.       Сайлес сдавленно зашипел, цепляясь скрюченными пальцами за голову. Странно, что за голову.       — Отстань! Хватит! Так не пойдёт.       — А как ещё мне его уложить? Предлагаешь его просто попросить? — с заметным раздражением огрызнулась суккуб.       — Я думала — да…       — Не будь ребёнком.       Сайлес вскинул голову, свирепо скаля зубы. Он попробовал выхватить с пояса меч, но ранено пошатнулся, едва устаивая на согнутых ногах.       — Дерьмо, — повторил он. — Арья, как это прекратить?       — Что прекратить? — не поняла я.       — Ну, это… — полуэльф заметно стушевался.       — Что с ним? — спросила я у суккуба.       — Эрекция, — спокойно ответила коза.       — Чего?! — я в ужасе уставилась на Сайлеса, и будь у меня свободны руки, я бы стыдливо заслонилась ладошкой.       — Реакция, сука, реа-акция! — обозлившись, закричал на меня Сайлес. — Реакция на колдовство!       — Сальса, мальчик мой, это не колдовство, это половое созрева…       — Приступим, — суккуб начала развязывать набедренную повязку.       — Дерьмо…       Но выбор жениха так и не был осуществлён. В студию явилась новая невеста — Елена с мачете наперевес ворвалась в комнату, едва не столкнувшись с застывшим на входе Сайлесом.       — Чего ты встал, недоумок?! Быстрее, доставай свой… — эльфка осеклась, разглядев нездоровое состояние напарника. — Что с тобой? Ты ранен?       — В са-амое сердце, — упоённо пропела суккуб.       — Лен, у него реакция на козу, — стыдливо доложила я.       — Ой, заткнись, а?! — зашипел Сайлес и снова зажмурился.       — Я, кажется, поняла, в чём дело, — суккуб важно подняла в воздух палец.       — В чём? — я округлила глаза, уставившись на всезнающую чертиху.       — Тебе конец, — Елена отвела в сторону мачете, принимая боевую стойку.       Никто из присутствующих не обратил на эльфку должного внимания. Елена огорошенно затихла.       — Ему мешает кто-то из вас, — суккуб махнула пальцем, обводя нас с Еленой дугой отвращения.       — Это как? Ему стыдно при нас?.. — я посмотрела с сочувствием на Сайлеса.       — Может, стыдно, — вздохнула суккуб, — а может, он предпочёл бы обменять неземное наслаждение на жалкое соитие с одной из вас.       — Это так романтично, — заулюлюкала я, — Сальса, ты тако-ой милый. Сейчас самое время, чтобы признаться Ленке в любви. Давай, мы с рогатой тётей тебя поддержим.       — Дура, — прохрипел Сайлес, оседая на пол.       — Может, у него просто несварение желудка? — скептически обратилась я к суккубу. — Да что с ним происходит? Сейчас же сними с него заклятие! Противоядие, живо, — без любовного роптания потребовала Елена.       — Бабочки в животе, или личинки, — томно выдохнула суккуб, топая копытом.       — Сальса…       — Лучше не подходи, — баба-коза легонько придержала меня за верёвку, понукая не двигаться с места.       — Почему?       — Укусит, — фыркнула чертиха.       — Слушай, не могла бы ты меня развязать? Развяжи меня.       — Не хочу портить ногти, — суккуб брезгливо качнула головой.       — Ты завела нас в ловушку! — Елена гневливо указала на меня мачете. — Ты труп. И это чудовище тоже.       Суккуб воинственно пригнула голову, будто бы выдвигая рога вперёд, и скаля при этом заточенные зубы. Она решительно топнула копытом.       — Только замахнись на меня, эльф, — с утробным звериным рыком выдало существо.       — Что?! Девки, не надо! Его хватит на всех…       — Я оторву тебе башку…       Суккуб плюнула в сторону эльфки. Благо, плевок не долетел.       Елена вскинула руку с оружием. Суккуб приоткрыла рот и издала надсадный скрипучий звук. От столь монструозного боевого вопля меня пронзила паника.       Однако баталия так и не успела начаться. За спиной у Елены возникла крупная тень, воздух вокруг неё пронзился конвульсией, вспыхнула яркая фиолетовая искра. Елена застыла, роняя на пол с громким звоном мачете. Вокруг неё замерцали вспышки тока.       — А не слишком ли много вас тут собралось? Перебор даже для групповой забавы, — невесело задал вопрос Геральт.       Глаза у эльфки, поражённой ведьмачьим знаком, остекленели, приоткрытый рот слабо дёрнулся, будто исторгая немое проклятие, а потом она сбито рухнула на колени.       — Bleode vat…       — Гер?! — воскликнула я.       — А, ведьмак, снова ты, — суккуб словила себя за кончик хвоста и шаловливо помахала кисточкой Геральту.       — Чего?! Гер, ты чё, уже тут был?! Здрастье, приехали!       — Я даже знать не хочу, каким образом вы все здесь очутились, — качнул головой ведьмак. — Так что давайте-ка все на выход, живее.       Геральт подошёл к Сайлесу и, подхватив того под локоть, помог ему подняться на ноги.       — Этот полуэльф никуда не пойдёт, — вдруг ревностно возразила суккуб.       — Здрастье?! — вновь удивилась я.       — Он положен мне по праву, — заявила коза.       — Твоё право — не выводить меня из себя и не вынуждать браться за меч, — любезно бортанул суккуба Геральт.       — Оставь его сейчас же, ведьмак, — плотоядно прищурилась коза.       Сайлес затравленно вскричал, хватаясь за виски и падая обратно на колени. Но если до этого его страдания выглядели со стороны терпимо и намекали на его природную нужду, то теперь ему будто бы всадили в висок колом. Суккуб решила, что куда действеннее будет оказать давление в первую очередь на мозг.       — Ты что творишь?! Хватит! — я в ужасе уставилась Сайлеса.       — Прекрати это немедленно, — мрачно велел суккубу Геральт, медленно заводя руку за спину к висящему там мечу.       Но коза вдруг в недоумении вытянула морду, проницательно глядя на корчившегося в конвульсиях полуэльфа.       — Но… Я здесь не при чём, — растрогано выдала чертиха.       Сайлес издал последний надсадный скулёж и опустился головой вниз, принявшись бодать лбом пол.       — Это моя прерогатива, — спокойно изрёк чей-то посторонний голос.       Суккуб, заслышав нового непрошеного гостя, настороженно застыла, словно вслушиваясь в эхо слов. Затем в глазах её ворохнулась распалённая злоба, она взметнула, как кнут, хвост, рубя воздух порывистым взмахом у себя за спиной.       — Ты…       Геральт выхватил со спины меч, в секущем ударе разворачиваясь на месте. Но оружие так и замерло в воздухе, не достигнув плеча возникшего рядом с ним человека.       Незнакомец в шапероне и бордовом кафтане вежливо улыбнулся, не изменив своей офицерской выправки. Он даже не дрогнул, стоило Геральту поднести к его телу лезвие.       — Ты всё ещё здесь? — скаля клыки, раздражённо швырнула в человека в шапероне суккуб. — Я велела тебе убираться из этих краёв! Сколько ты тут держишься? Как ты ещё не подох с голоду?!       Геральт нерешительно отвёл меч. Не сводя с незнакомца хмурого взгляда, спросил, обращаясь к козе:       — Твой знакомый?       — Близкий друг, — ответил за суккуба мужчина, и лицо его преобразилось широкой плутоватой улыбкой.       Геральт помолчал, а потом будто бы утратив к таинственному жениху всякий интерес, отвёл меч в сторону.       — Ясно, — сказал ведьмак.       — Чего вам ясно?! — закричала я. — Хватит мучить Сайлеса! Он ни в чём не виноват!       Незнакомец перевёл на меня взгляд, узнал, и с какой-то тоскливой радостью поспешил со мной поздороваться, желая пробудить на свет мои воспоминания о нашей с ним последней встрече:       — А, это снова ты, беспробудница…       — Ах, значит, вот, почему ты не сдох, — с отвращением прищурилась суккуб.       — Хватит! Что ты с ним делаешь?! Да кто ты, блять, такой?!       Я с разгону рухнула на пол возле Сайлеса, но дотронуться до него так и не набралась решимости. Мне показалось, что любой толчок мог бы вызвать у него новую вспышку боли. Я взволнованно посмотрела на «Гришку», висящего у него на спине. Если осторожно извлечь меч и попытаться разрезать верёвку…       — Арья, это тот самый чело… Это он спас тебя в ущелье? — от изумления у Геральта даже лицо исказилось. — И никакого при этом дискомфорта не вызвал?       — Какого, блять, дискомфорта?! Геральт, сделай что-нибудь! У него же мозги из ушей вытекут!       — Прошу меня извинить, — без надлежащей вины в голосе произнёс незнакомец, деловито сцепляя руки за спиной и глядя на нас с Сайлесом с прогорклым выражением. — Раз он тебе так ценен, то, пожалуй, не буду проделывать с ним ту же авантюру, что и с тем эль…       Мужчина оборвался на полуслове. Но то, что было им уже сказано, оказалось достаточным для чертихи, и сам он это наперёд осознал: будто бы попав впросак, он сделал тяжёлый вдох, настраивая себя на крикливый разговор с «женщиной», закатив при этом горестно взгляд. Суккуб тем временем успела накалиться до нужной температуры.       — Так это ты! — чертиха всплеснула руками, распаляя скандал. — Это ты испортил мне эльфа! Этого замечательного, нежного…       — Прошу тебя, не начинай, — незнакомец недовольно скривил рот.       Сайлес, избавившись от натиска магии, ослабленно опустился на пол, лихорадочно сжимая пальцы в кулак. Я торопливо попробовала стянуть с него оружие, чтобы ему было удобнее прилечь, не напарываясь на жёсткие предметы у себя под боком и на спине. Сайлес недовольно начал сопротивляться, будто испугавшись, что его сейчас обезоружат для того, чтобы повторно скрутить в плен. Я попробовала успокаивающе погладить его по голове.       — У Элеаса была настолько сытная энергия! — орала чертиха. — А из-за тебя он испортился! И чего ты добился, умник?!       — Полагаю, — незнакомец вежливо обратился к ведьмаку, — вам не интересно это выслушивать…       — Нет-нет, продолжайте, — Геральт сделал учтивый жест.       — Ты полное ничтожество! Ноль! — ожесточённо выдала суккуб, испепеляя мужчину в шапероне разгоревшимся взглядом. — Мы с тобой уже всё давным-давно обсудили! А ты, оказывается, всё это время бродил поблизости, распугивая мне мужчин. Ничего другого не смог придумать, как изъедать им мозги?       — Ты закончила? — устало спросил незнакомец.       — Нет! Ты жалкое ничтожество! Я специально перебралась от тебя в это противное место, а ты и здесь смог выдержать! Между нами всё было кончено! Животное!       — Ещё за что-нибудь наорёшь на меня перед свидетелями? — угрюмо поинтересовался мужчина в шапероне.       — Безусловно! — суккуб женским, прижимистым движением вскинула палец в воздух, тыча им в незнакомца. — Ведьмак! Ты же устанавливаешь порядок и спокойствие в мире? Так, будь добр, пришей это чудовище. Он мне надоел!       — Ребят, блять, харэ! — заорала я, тщась пересилить чертиху. — Да что происходит-то?!       — Арья, когда он спасал тебя… ты не заметила ничего подозрительного в его поведении? — заискивающе спросил Геральт.       — Гер, может, хватит уже отвечать загадками?!       — Но всё же.       — Я счёл за правильность не вводить даму в беспокойство, — оправдался незнакомец, зачем-то расстёгивая на себе пояс. — Думаю, стоит всё-таки представиться, иначе это уже сродни невежеству…       — Гер, какого хрена он раздевается?! А! Я поняла. Вы нудист?! Ещё одна жертва фисштеха?! У вас один с Эльтоном дилер?       Мужчина с позёрством распахнул на себе запаханный кафтан. Я приготовилась ослепнуть — со столь уж эротичной улыбкой он это сделал. Но вместо того, чтобы упасть в деликатный обморок, я с разочарованием уставилась на ворсистую чёрную толстую верёвку, обмотанную у него на животе.       — И чё? — спросила я.       — Ах, прошу простить. Вот.       Верёвка у него на животе дрогнула, приходя в движение. Руками незнакомец всё ещё удерживал широко распахнутые края одежды. Я испугалась, что незнакомец оказался Стичем, и верёвку разматывать начал какой-то третьей конечностью.       Но всё оказалось куда проще. Верёвка развязалась сама, потому что не являлась верёвкой как таковой.       Сбоку от ноги у мужчины свесился хвост.       — Ебать тебя лопатой, — выпалила я.       Размотав с себя хвост, незнакомец отпустил края кафтана и потянул руки к голове. В три счёта он раскутал шаперон, оставляя расправленную ткань у себя на плече. Из тёмных длинноватых вьющихся волос торчали увесистые козлиные рога.       — Шайтан!       — Кто? — усмехнулся козёл. — Нет-нет, опять ты меня с кем-то путаешь. Начну личное представление издалека. Я принадлежу к семейству полорогих, capra hircus aegagrus…       — Арья, это инкуб, — ведьмак обречённо потёр переносицу, прерывая увещевательную речь рогоносца.       — Кто?!       — Самец.       — Да ладно, блять?! То-то я не вижу! Господи!       — Спокойствие, только спокойствие, — посоветовал инкуб.       — Это за её счёт ты выжил?! Не краснолюдок же ты пил? — чертиха требовательно указала на меня пальцем.       — Тебя разве должно это заботить? — резонно изрёк шайтан.       — Мерзавец!       — Благодаря вынужденной диете я немного сбросил весу, вернул себе достойную форму. А вот ты, дорогая, заметно отъела зад на местных харчах, — с хладнокровной прямотой высказался инкуб.       — Сволочь!       — Так это чё получается — супружеские разборки тут у вас? — догадалась я.       — Заткнись, — огрызнулась на меня чертиха, и вновь обратилась к своему «парню». — А ты — убирайся! Видеть не могу твоих ничтожных баранок на голове! У настоящего мужчины должны быть больше…       — Так, всё, ясно, уходим, — Геральт решительно двинулся подбирать с пола Елену.       — Что внизу, что на голове, — прыснула чертиха, — жалкий козлёночек!       — Любишь ты выставлять наши отношения на всеобщее обозрение, — грозно отозвался инкуб, запахивая на себе кафтан и натягивая обратно пояс. — С меня довольно балагана. Я думал, тебе требуется помощь, но как вижу — ошибся. Прощай, не смею больше обременять своим присутствием.       — Всего доброго, — Геральт ухватил Сайлеса поперёк туловища и, всё ещё удерживая при этом Елену, попробовал умотать вслед за инкубом.       — Стоя-ять! — заблеяла коза. — Ты разочаровал меня, ведьмак. Оставь мне мужчину.       — Я не хочу с тобой драться, — вздохнул Геральт, всё же роняя Сайлеса обратно на пол.       — Геральт, ты сдурел?! — возмутилась я. — Я передумала! Это мой кот. Я забираю его домой. Пошла вон. Не хочу, чтобы моего кота драла какая-то коза. Эй, дяденька-инкуб, сделайте что-ни…       Я оглянулась — инкуб, и правда, обидевшись, ушёл.       Чертиха звонко цокнула копытом, наставляя на нас рога. Локоны волос упали ей на лицо, и через них засквозил тускло мерцающий взгляд.       — Арья, тебе лучше пойти первой, — строго сказал Геральт.       — Чего?!       — Бери эльфку и уходи отсюда.       Я почувствовала себя Жозефиной.       — Ты рехнулся?!       Я не стала указывать ему на своё связанное положение и на то, что за порогом нас с Еленой мог поджидать голодный инкуб.       — Делай, как я говорю, — ведьмак не отводил мрачного взгляда с чертихи.       — Ага, ща-аз. Без Сайлеса не пойду.       — Он всё ещё под колдовством, не видишь?       — Под каким именно?       Я попробовала подхватить Елену под мышки и потащить её волоком спиной вперёд, но эльфка, оцепенев от ведьмачьего знака, оказалась невообразимо тяжеленной. Мне удалось оттеснить её за стену. В комнате, где находилась лестница, ведущая наверх, уже зажглись свечи, и было достаточно светло, чтобы различать окружение.       Я глянула обратно в комнату, где остались Геральт и Сайлес. Полукровок сидел на полу, прижавшись спиной к стене, и пытался протрезветь после сеанса терапии по возвращению потенции. Ведьмак пытался по-деловому договориться с чертихой. Суккуб стояла, недовольно скрестив руки на груди, и раздражённо вертя хвостом.       Я вернулась к лестнице и, взобравшись наверх, высунула голову на поверхность. Крыша люка была распахнута, будто приглашая любых желающих зрителей.       — Жозя! Жозя, ты тут?       Курица не отозвалась и даже не подбежала. Я с испугом выбралась из ямы, садясь на колени. Оглянулась, отмечая, что дневной свет как-то уж слишком подозрительно быстро померк. Небо испещрялось тучами. Фиолетовые и синие тени обволакивали землю, деревья и останки разрушенных бревенчатых стен.       — Жозя… только не говори, что тебя кто-то сожрал! Я же не выдержу, — я с трудом поднялась на ноги.       Не отходя от люка, я какое-то время потопталась на месте. Но хохлатка не возникала, и чувство тревоги вынудило меня отойти подальше от безопасной точки, искательно заглядывая за каменные останцы и брёвна.       Её же не могли съесть гарпии?! Они просто-напросто досюда не долетают! Тогда кто? Мертвяки? Но сейчас же день! Патруль скоя’таэлей? И что делать? Метаться связанной по округе или бежать к Геральту? Да он же меня пошлёт! Ещё он не искал куриц в ущелье после разговоров с козами!       Набравшись храбрости, я отошла ещё дальше. Зайдя за угол останков бревенчатого дома, заглянула внутрь бывшего строения. Но курицы и там не оказалось.       Мои щиколотки утонули в высокой траве.       — Жозя, ну…       Рядом со мной щёлкнула ветка. Я успела резко повернуться на месте и увидеть вблизи надвигающуюся на меня человеческую фигуру. Опасливо вскрикнув, я отшатнулась, недотёписто падая задницей в гущу сухой жёсткой травы.       Надо мной возник эльф: затушёванный сумерками, грязный, разлохмаченный. На его вытянутом худом лице застыло выражение бешенства. Рука с мечом уже была занесена в воздухе.       — Элеас?!       Эльф бросился на меня сверху, хватая свободной рукой мой воротник куртки. Я заверещала, и Элеас в ответ попробовал дать мне по зубам, вынуждая заткнуться. В последний миг мне удалось свернуться, и тумак его пришёлся мне по уху. Съехавшая набок шапка у меня на голове смягчила удар. Глотнув дозу адреналина, я лягнула маньяка по бедру, но тот никак не отреагировал на мою попытку оборониться. Я сызнова попытала счастье позвать на помощь.       Рассеяно рыча, Элеас сделал попытку заткнуть мне рот перчаткой. Когда грязная кожанка оказалась у меня в зубах, эльф порывисто отшатнулся, отлетая в сторону.       Инкуб, без шаперона, но уже в запахнутом кафтане, встал над Элеасом, ловко вертя между пальцев нож. Прежде чем эльф успел вскочить с земли, чёрт играющим движением метнул лезвием тому в плечо. Элеас болезненно всхлипнул, ударившись затылком о землю.       Глаза у инкуба по-звериному отразили блики света.       — Weder`candel! — стиснув зубы в бессильной злобе, выдохнул эльф.       — Te caen me a’baeth aep arse, — с улыбкой ответил шайтан, извлекая из-за ворота на груди второй такой же, размером с ладонь, ножик.       Элеас хрипло заголосил, не желая признавать столь позорную погибель под копытом козла.       — Нет! Не кидай! — я неуклюже перекатилась на бок, присела, просительно глядя на рогатое существо.       Инкуб, без эмоций прижав эльфа к земле сапогом, перевёл взгляд на меня. Только сейчас я заметила, что обувь у существа подозрительно большого размера: толстые подвязанные сапоги, как у альпиниста.       «Блять, у него ведь копыта», — с ужасом подумала я. — «Лягнёт! А если уж рога у него больше, чем у его бабы, то что ж там за ноги…»       В голове возникло неприятное колотьё, но я встрепенулась, отгоняя постороннее ощущение. Инкуб удивлённо преобразился в лице. Только потом я пойму, что в этот момент он пытался прочесть мои мысли, как делал до этого раньше, но не смог.       Элеас, придавленный копытом, сдавленно застонал.       — Не убивайте его! Не надо, — я указала на эльфа.       — Сострадание — основа всей морали, — с уважительностью склонил голову рогач, но копыта не убрал. — Но не стоит жалеть того, кто не ищет твоего сострадания. Пустое.       Элеас, обезумев от боли в грудине, захрипел, широко распахнув глаза.       — Стой-стой-стой! Не надо этого делать! — я вскочила на ноги, тревожно склоняясь над эльфом. — Вы же его раздавите! Прекратите!       — Мне кажется, или этот эльф только что пытался от тебя избавиться? — с сомнением спросил инкуб.       — Не «кажется», но… постойте. Это же ваша вина, что он такой! Вы не можете его исправить обратно?       — Боюсь, что нет. Его разум достаточно помрачился. Он изначально был слаб и немощен.       — Вы просто отвратительны! Уберите с него своё копыто! Сейчас же.       — Не уберу.       — Я суну вам под нос черёмуху, если вы не прекратите себя так вести.       — Вначале отыщи её, а уж потом пробуй угрожать.       — Так вот зачем вы мою сумку вытряхивали! — догадалась я.       Элеас сокрушённо выдохнул.       — Что ты планируешь с ним делать? Передашь ведьмаку?       — Нет. Геральт отдаст его Иорвету, а тот… Тот его зарубит.       — Это будет справедливо, не находишь?       — Нет. Хватит с меня «справедливости», я сыта ею по горло. Элеас, послушай… — я склонилась и посмотрела эльфу в лицо. — Тебе незачем больше здесь оставаться. Как только мгла спадёт, уходи на юг. Никогда не возвращайся, слышишь? Мне жаль тебя, потому что тобой просто воспользовались, но я всё ещё испытываю к тебе отвращение — ты убивал, а потом ещё свалил вину на своего товарища. На Сайлеса. Вот за это я тебя прощать не собираюсь. Так что… просто пошёл вон отсюда, пока я не передумала. Дяденька-инкуб, дайте ему уйти.       Я наклонилась и подобрала с земли меч Элеаса, настороженно уставив его конец на эльфа.       Рогач с безразличием пожал плечами и убрал копыто. Эльф тяжело перебрался на четвереньки, попробовал встать.       — Glaeddyv vort, beanna, — прохрипел он.       Инкуб с раздражением опустил излучины губ, согнул в локте руку с ножиком, напоминая эльфу о его невыгодном положении. Элеас, пошатываясь, встал на ноги и, оступившись, порывистым движением извлёк из плеча нож, швырнув его в траву.       — Scian… saor.       — Ступай, — огрызнулся инкуб.       Элеас метнул на меня горестный взгляд исподлобья и направился прочь, сжимая раненное плечо ладонью.       Рогач покосился в мою сторону, пряча чистый ножик обратно под воротник.       — И всё-таки ты не ведьмачка, юная пани.       — А вы всё-таки козёл, дядь.       Из кустов выскочила Жозефина и, подскакивая на бегу, бросилась ко мне.       — Ах, а вот и прекрасная госпожа де Куси, — галантно отозвался инкуб, кланяясь навстречу курице.       — Когда вы успели нюхнуть фисштеху? — с опаской спросила я, присаживаясь возле курицы и чеша той пальчиком грудку.       — Откуда возникают выводы? — удивился рогач.       — Продолжаете беседовать с моей курицей.       — С твоей курицей?       Жозефина взволнованно забулькала, как маленький котелок. Инкуб её внимательно выслушал, а затем с пониманием закивал головой:       — А-а, тогда всё становится на свои места. Прости меня за неловкую ситуацию, просто… ты не прекращала мило вести себя с птицей, будто понимая, кем на самом деле она является.       — А кем она является?       — Баронессой де Куси.       — Кем?! Минутку.       Я задумалась, уставившись куда-то вдаль. Пока я стояла, как деревце, не шевелясь, инкуб любезно развязал на мне верёвку, вспоров узел ножом.       — Да быть не может! Мне же это приснилось, — я отмахнулась, вспоминая сон про говорящую Жозефину. — Ещё скажите, она жена моего пса.       — Куда-а-ах!       — Барона Фернена дʼЭспиносы Сантьяги де Куси?       — Блять. Значит…       Мы с курицей уставились друг на друга в неловком молчании.       «Какая-то баба в теле курицы смотрела, как я трахаюсь с другой бабой. А эта баба, которая курица, жена моего пса, который видел, как я трахаюсь с мужиком, который…»       Я жалобно прикрикнула, давя в себе истерику. Жозефина одновременно со мной раскрыла клюв, издав жалобный свист, и синхронно со мной захлопнула его.       Инкуб внимательно наблюдал за нашей смычкой.       — А вы, значит… инкуб? — я решила вернуться к разговору с курицей как-нибудь в другой раз.       — Ещё есть какие-то сомнения? — рогач склонил голову, нарочито выставляя на свет свой левый рог.       — Никак нет. А вы меня… ели? Ну, пока я была в отключке?       — Нет, можешь выдохнуть спокойно и не смотреть на меня, как на заколдованную курицу.       — А почему? Я так несъедобно выгляжу? — расстроилась я.       — Если бы я попробовал тебя «съесть», ты бы умерла. В тебе была лишь горстка затхлой энергетики. К тому же, в тот день я сытно пообедал.       — Красно-о…       — Мало ли в здешних местах эльфок? — поспешно парировал инкуб. — К примеру, одна одинокая торговка расположилась недалеко от старых шахт. Последнее время мы с ней неплохо ладим.       — Рианнон?..       — Так вы с ней знакомы? Как тесен мир.       — А сейчас вы меня есть не будете?       — Ты настаиваешь? — усмехнулся рогач.       — Просто интересно. Но я бы… извините, вы немного не в моём вкусе. Кхм. Са-а-авсем. Ну, только если шаперон обратно надеть, — я неловко, стыдливо засмеялась.       Как же, чёрт возьми, неловко общаться с инкубом. Рядом с курицей, которая не курица вовсе.       — Не совращают рога? — грациозно улыбнулся рогач.       Я боязливо глянула ему на голову. Козлиные выросты выглядели дико и на ощупь казались шершавыми.       — У вас прекрасные рога, просто… эм. Размер, думаю, что надо. Кхм.       — Оу, давно мне не приходилось слышать столь интимных комплиментов, что, кстати говоря, огорчает, — инкуб горестно вздохнул, разминая плечо.       — У меня тоже последнее время проблемы с комплиментами, — пожаловалась я. — Наверное, из-за погоды. Погода меняется, вот всякие неприятности и происходят.       — Да, возможно, что так оно и есть. Пользуясь случаем, хотел бы задать вопрос. Ношение тобою камня снов содержит в себе практичную цель?       — А что?       — Имею ли я возможность заполучить камень себе?       — Наверное. Только мне бы глянуть сперва, что в нём. А то обидно как-то отдавать, так и не выяснив, что внутри. Сомневаюсь, что что-нибудь дельное, но всё же.       — Вот здесь я мог бы предложить свою помощь, — деликатно высказался инкуб. — Изыскать возможность заглянуть в содержимое камня — нет ничего проще.       — Разве? А как же гарпии?       — При чём тут они?       — Эта штука с дивидишным проигрывателем находится у них в гнезде. А я в игре-то туда пройти не могла, чего уж там говорить про нынешнюю ситуацию.       — Ты затейливо выражаешься, и в этом есть своя привлекательность. Но нет, я не предлагаю тебе забираться в их гнездо. Дело обстоит куда проще. Если будет время, можем совершить прогулку вдвоём. Место, куда нам следует попасть, находится здесь неподалёку.       Я не успела бортануть инкуба, сказав, что его подозрительная личность не вызывает у меня доверия, и что я никуда не собираюсь ходить с ним в одиночку, потому что рогач вдруг решительно оправил на себе ворот, причесал пятернёй курчавые волосы на висках и резонно добавил:       — Но в данный момент мне пора. Вот-вот сюда прибудут твои приятели, и я не хотел бы больше ни с кем из посторонних иметь связей. Мне ни к чему новые распри.       — А-а…       — Днём я обычно пью сидр у старика Бомбура.       — Э?       — На площади обычно бывает многу народу, но разве кто обратит внимание на человека, распивающего сидр за столом?       — Какой ещё сидр?       — Береги себя, сонливица, ущелья темны и полны ужасов.       — Вы уходите?       — Подразумевается, что да.       — А, ну, ладно. До свидания.       Я в некоторой растерянности посмотрела вслед удаляющему инкубу. Шёл рогач прогулочной поступью, явно никуда не торопясь. От созерцания его кафтана со спины меня отвлекли далёкие зовущие голоса.       Отбросив меч Элеаса в кусты, я бегом бросилась назад к яме. На земле, зарывшись ухом в траву, лежала Елена. Рядом сидел Сайлес, согнув колени и выставив на них растопыренные руки. Выглядел полукровок изнурённо. Завидев подбредающую меня, он оживлённо вздрогнул.       — Арья… Ты одна? Холера, как ты могла это устроить? Что только что… Нет, даже думать об этом не хочу.       — Прости, Сальса, я опять сглупила. Но я же не думала, что ты полезешь за мной. Ты молодчинка, хорошо держался. До последнего, — с этими словами я нарочно понизила голос.       Сайлес затеплился, раздражённо скаля плотно стиснутые зубы.       — Ага, даже не мечтай, засранка! Ничего не было. Твой приятель, ведьмак, пнул меня и велел проваливать. Сам же он остался… этой твари осталось, чем довольствоваться. За меня внесли залог, считай, что так. А вот ты! Подожди, сейчас я наберусь сил, встану, и тебе трендец.       Сайлес с напускной строгостью попробовал встать, но тело его всё ещё оставалось сцепленным размяклым оцепенением. Он неловко взмахнул руками, удерживая равновесие на одном колене.       — Не торопись, — пугливо отмахнулась я. — Сиди, отдыхай. А то штаны лопнут…       Сайлес вскинул на меня бешеный взгляд, и мы с ним какое-то время молча и напряжённо поглядели друг на друга. Недовольно шевельнув бровями, он злобно прошипел:       — Трендец однозначный.       Он с нахлынувшими силами начал вставать.       — Я не знаю, что я с тобой сделаю, но придумаю в процессе.       — Сальса, ну чё ты начинаешь-то… Нормально же общались.       — Здравствуй, моя Мурка, и прощай.       — Му-урка, ты мой Мурё-ёночек, — тихонько запела я. — Мурка, ты мой котё-ёноче-ек!       — Que?       — Ты разве не эту песню имел в виду?       — Зараза такая, подойди ближе, чтобы я мог тебя придушить.       Елена, лежащая в нашу сторону затылком, слабо ворохнулась. Видимо, ведьмак не пожалел на эльфку сил при ударе.       Прекратив цацкаться со мной, Сайлес взволнованно повернулся и глянул на напарницу.       — Дерьмо… Елена, вставай. Ты меня слышишь? Bleode vath…       — Сальса! Кажется, дождь начинается! — панически закрыв голову руками, я бросилась к приятелю, будто у того мог оказаться зонт.       — Предлагаешь мне визжать от восторга? Будем бегать, как дети, босыми по лужам?! Держи свой меч, он мне мешает. Нужно уходить отсюда.       Сайлес подсел возле Елены и попробовал приподнять напарницу, усаживая ту ровно и перекидывая её руку себе через шею.       — Вернёмся в Верген? — с надеждой спросила я.       Сгущающаяся темнота и морось с неба начинали меня серьёзно беспокоить.       — Вначале к границе. Нас двинутся искать остальные, если мы не вернёмся вовремя.       — Куда?       — К скоя’таэлям. Не паникуй, до них ближе, чем до города.       Я приняла у Сайлеса свой меч. Пока полукровок пытался привести в чувства напарницу, я извлекла на одну четверть лезвие из ножен, привыкая к ощущению тяжести в руке. Оружие Элеаса, которое я выкинула неподалёку, оказалось гораздо тяжелее и шире. Так что мой собственный «Гришка» показался мне просто чудесной тросточкой.       — Гришка… Григорий. Грегори. Лорд Грегори, — пробормотала я себе под нос.       — Что?       — Ничего. Я только что придумала полное имя своему мечу. Хочешь, скажу?       — Как работает твоя голова?       — С перебоями.       — Да.       Елена пришла в себя, но, судя по тому, как она вяло попробовала охулить меня грязными словами, сил идти самостоятельно у неё не было. Прислонясь к Сайлесу и закинув руку ему за голову, эльфке удалось встать на ноги.       Мне на нос капнула крупная дождинка, я зажмурилась, ощущая лицом холодный воздух.       — Геральта ждать не будем? — спросила я.       — В отличие от нас ему есть, где переждать непогоду, — буркнул Сайлес, морщась.       Мы урывками двинулись в сторону блокпоста скоя’таэлей. Ноги у Елены заплетались, и эльфка ежеминутно грозилась свалиться на землю, сползя с плеча напарника. Вскоре к ней вернулась сила голоса, и она, облаяв меня гневными упрёками, замолчала, решив остаток пути наслаждаться близким присутствием Сайлеса без лишних отвлечений.       Когда прямо перед нами замаячил свет костров, чей-то басовитый, надтреснутый голос окликнул нас, призывая быть замеченными:       — Ву-ву! Кто идёт?!       Жозефина в панике забегала по кругу, попадая нам под ноги.       — Yrre weder`candel, — будто бы выругался Сайлес, кряхтя от натуги.       — Que’ss aen? — возник третий молодецкий голос.       Встречать нас с цветами и шампанским никто не собирался.       — Sinn freagairt aef… — прогудел четвёртый караульный.       — Прекращайте! — разозлился Сайлес.       — А, молодяга, ты? Кого вы с Еленой к нам тащите?       Нас обступили вооружённые краснолюды: в шлемах, с грязью на лицах и увесистыми рогатинами и топорами наготове. Эльфы-скоя’таэли держались ближе к огню, сидели, кося в нашу сторону недоверчивые, опасливые взгляды. В руках они удерживали приставленные к земле изогнутые копья луков, как старцы посохи.       — Всё в порядке, — Елена решительно оттолкнулась от Сайлеса, с готовностью делая нетвёрдый шаг в сторону. — N’aen berührar me…       Полукровок без проявления ответных эмоций посмотрел ей вслед. Эльфка добралась до места у костра и разыскала в ворохе утвари на земле флягу. Не похоже было, чтобы она собиралась докладывать о прошедших событиях командиру патруля или кому бы то ни было.       — Гля, кого притащили, человечью бабу, — один из краснолюдов, словно не веря в мою материальность, потянул меня за край одежды.       — Видывал я её! — высказался его товарищ, вороша складками плотной одежды под доспехами, — Та самая, якая с Белым Волком попалась нам.       — Из мглы вышедшая?!       — Та самая. Обратно, поди, мандюхает.       — Никуда я не мандюхаю, — оскорбилась я, — я просто мимо проходила.       — Ежь ты. Говорливая, оказывается, — хмыкнул краснолюд.       Сайлес ухватил меня под руку, отводя в сторону.       — Постарайся ни с кем не разговаривать, — горячо зашептал он мне на ухо. — Мне нужно отпроситься у Бедвира. Просто стой рядом и помалкивай.       — Куда отпроситься? — поразилась я.       — Не оставлять же тебя здесь, — Сайлес выпустил мою руку. — Тебя нужно вернуть в город. Сомневаюсь, что ведьмак сам позаботится о твоей ночёвке.       — Всё нормально. Я могу остаться тут… Посплю на земле.       К нам подошёл Бедвир — его я узнала сразу, по шарфу. Чернокудрый эльф обвёл нас с Сайлесом деловым, спокойным взглядом и сказал, не скрывая шутливости:       — Так-так, сумасбродка, очередная внезапная встреча на нашем счету. Чем обязаны твоему визиту? Пришла наведаться к командиру? Упорно продолжаешь его выслеживать. Хм. А где же твой друг, vatt'ghern ? Не вижу его за твоей спиной.       — Я просто гуляю, — пожав плечами, ответила я. — Засиделась в городе. Пришла посмотреть, как вы тут поживаете. А что за командир? Иорвет, что ли?       — Что ли Иорвет, — передразнил меня Бедвир, а после перевёл взгляд на Сайлеса. — Что произошло с Еленой? Она себя как-то необычно ведёт. Были неприятности?       Сайлес без улыбки кивнул, признавая справедливость догадки эльфа. Я поспешила вступиться за приятеля:       — А, мне пришлось немного поводить этих двоих по округе, но там на нас напали дикие козлы, и пришлось отбиваться. Но всё в порядке.       Бедвир выдержал на мне внимательный, немигающий взгляд, обмозговывая информацию. Помолчав какое-то время, ответил:       — Ясненько.       — Елена хотела вернуться сразу, — Сайлес виновато склонил голову. — Я не стал слушать.       Я удивлённо посмотрела на приятеля, не понимая, по какой нужде тот выгораживает свою одноглазую напарницу. Поняла я это только в тот момент, когда Бедвир с усталым вздохом произнёс, складывая руки на поясе:       — Что ж, деваться некуда, придётся опять рискнуть ужином. Ступай. И постарайся, чтобы на этот раз каша хотя бы не пригорела.       — Каша? — не поверила своим ушам я.       Сайлес наградил меня укоряющим взглядом и ушёл, оставив меня наедине с Бедвиром.       — Находи место и присаживайся, — эльф без должного энтузиазма показал мне устраиваться возле огня. — Думаю, никто не будет возражать, если мы поделимся с тобой малой порцией.       — Порцией чего?       — Каши. Или ты не голодна?       Я схватилась за живот, с жалобным видом поглядывая на эльфа.       — Голодна…       — Тогда жди.       Бедвир отошёл, бросив меня стоять на месте и растерянно вертеть головой по сторонам. Вечерять в отряде скоя’таэлей я не планировала, но так вышло.       С неба продолжало моросить, и от костров валил горько-сладкий дым, брызгались с шипением искры. Не успев устроиться возле огня, я уже успела промокнуть и пропитаться запахом гари.       — Привет, — я села напротив Иорвета, отсалютовав ему подобранной с земли веточкой.        Жозефина, обрадованная присутствием грозного эльфа, торопливо подскочила к его сапогу. Атаман белок с досадой уставился на меня. Между изогнутых в недовольной гримасе губ он удерживал конец курительной трубки.       — Teip teacht, — наконец, изрёк он.       — Я тоже рада тебя видеть, старичок.       Иорвет глотнул дым, отводя трубку вниз. Сказал, не моргнув и глазом:       — Пришла меня о чём-то спросить?       В голове у меня выстроился ряд представленных вопросов. Я мысленно кликнула мышкой по первому в строке.       — Скажи, Иорвет. Если Верген обретёт независимость, и все твои эльфы будут жить долго и счастливо в этом крае — ты будешь охотиться на Синие Полоски? На Вернона Роше?       — Я не собираюсь сейчас заглядывать в будущее, weddin. Но если этот ублюдок встанет на моём пути, я постараюсь уничтожить его. Ты расстроена моим ответом?       — А ради спасения мира ты встал бы с ним на одну сторону? Мог бы сражаться с ним бок о бок?       — Только ради того, чтобы всадить ему нож в спину. Но этому не бывать.       Я помолчала, напряжённо стиснув пальцы в замок и поводя коленкой из стороны в сторону. Иорвет на меня не смотрел, его больше занимала приземлённая пляска пепла над костром.       Жозефина, устав соблазнять ногу атамана, вернулась ко мне и уселась возле меня на землю, втянув в себя лапки. Она горестно вздохнула, свесив клювик.       — Но вы же вынужденные враги, — наконец, сказала я, осторожно пытаясь подбирать слова. — Если бы не вынужденные обстоятельства, вы бы и не думали так себя вести. Если подумать, никто из вас не начинал всего этого. Ведь он вполне нормально относится к нелюдям. Просто работа такая.       — Чего ты от меня ждёшь, weddin? Скажи прямо, хватит злить меня своими намёками и пустой болтовнёй.       — Ты всё ещё у меня в долгу, Иорвет.       — Можешь продолжать говорить, что угодно, но от этого слова твои не станут правдой. Даже если ты повторишь свой бред снова и снова. Просто однажды всё завершится тем, что Gwynbleidd найдёт твой труп в ущелье.       — Если когда-нибудь побьёшь Роше, дай ему уйти. Это моё условие.       — Ты не принадлежишь его отряду. Тогда, в чём же дело? Ты перед ним в долгу или в твоём предвиденном «будущем» этому выродку уготовлена важная роль? Ты уже который раз заикаешься о нём. Меня это раздражает.       От размышлений меня отвлекли громкие голоса краснолюдов. Я повернулась на месте, глядя на соседнее кострище.       Сайлес, удерживая в согнутых руках котелок, приплясывал с ним вокруг треноги, изображая подобие вынужденного краковяка. Возле горе-повара галтели краснолюды-брательники:       — Твою кашу только с водкой!       — Ставь! Ставь! Куда кладёшь?!       — Хватит! Не лезьте под руку со своими советами! — огрызался Сайлес, по-кухарочьи вытирая руки об одежду.       Вдруг я вспомнила, как Иорвет зашёл в дом к Ли. Я повернулась и с недоверием посмотрела на атамана.       — Иорвет, ты, наверное, заболел?       Эльф не отреагировал, будто бы провалившись в собственные думы и зависнув.       — Вчера ты зашёл в дом к dh’oine, — с настойчивым давлением сказала я, клонясь в его сторону. — И даже без лишних вопросов глотнул то, что тебе предложили в тарелке. А ещё мальчик. Только не говори, что Ли — твой внебрачный сынишка. Вы ничуть не похожи.       Иорвет раздосадованно хрустнул сомкнутыми зубами и с терпкой желчью во взгляде посмотрел на меня впритык.       — Ты очень странный человек, weddin. Сомневаюсь, что ты вообще существо человеческого рода. Существо, явившееся в этот мир из-за случайного сопряжения сфер?       — Ну, да. Так и есть, в общем-то.       — А что касается еды — проступок отказываться от её доли в нашем положении. Каждая крошка хлеба на счету. Со дня на день город окажется в блокаде.       — Кстати о хлебе. Не найдётся ли у вас тут лембаса? Не обязательно с маслом. Хм, то есть, ты даже не побрезговал принимать еду из рук dh’oine? А, я поняла твой коварный план. Ты объедаешь бедных людишек! Чтобы они все припухли с голоду. Ах ты негодяй.       — Не ты ли с пеною у рта доказывала, что нам придётся сосуществовать вместе с вами после окончания войны?       — А ты уже, значит, готовишься к её окончанию? Здорово. Нет, правда. Мне это нравится. Ты дальновидная белка, это круто.       — А этот ребёнок похож на Сайлеса. Может, когда-нибудь и от него будет толк.       — От Сайлеса? — удивилась я.       — От ребёнка. Дети имеют свойство вырастать и становиться взрослыми, брать в руки оружие.       — Кстати о детях, — я снова повернулась и посмотрела на полукровка, отбивающегося от разгневанной толпы голодных краснолюдов.       На глазах у недовольных потребителей Сайлес сорвал зубами пробку с бутыли с дымчатой жидкостью и плеснул водкою в котёл. По округе раскатилось дружное краснолюдское: «Ура-а!».       Жозефина, потревоженная криками, взволнованно булькнула, встрепенулась, собираясь уже спасаться бегством.       — Он что… и правда, один из лучших твоих бойцов? — усомнилась я.       — Hina отлично лазает по деревьям. В этом ему нет равных.       Я представила себе Сайлеса, летящего на лиане, как Тарзан, и кричащего боевой клич. От представленной фантазии я пораженчески заморгала, тщась стереть из мыслей сию нелепую картинку.       — Aira Седрик неплохо его обучил: ловушки он мастерит не хуже него. Стоит отдать Седрику должное, — вдруг произнёс Иорвет.       Я вздрогнула, проницательно уставившись на атамана.       — Седрику? Так, они были знакомы? То есть… успели встретиться, пока Седрик был одним из вас? Так получается?       — Седрик был и останется его наставником, — мрачно отозвался Иорвет, складывая трубку под стяжку ремня. — Нашёл ещё ребёнком и взял на воспитание. То было ещё до Первой Северной войны. После они были вынуждены присоединиться к скоя’таэлями. Однако Седрик был уже стар, во всяком случае, оправдывался он именно этим. К тому же покоя ему не давали его сумасшедшие видения, поэтому он избрал жизнь в людском поселении взамен того, чтобы продолжать сражаться за свой народ и его свободу. Сайлеса он забрал с собой, возможно, благодаря этому мальчишке и удалось выжить. И только когда мы с новым отрядом обосновались в лесах близ фактории, тогда юнец, возможно, и решил, что его долг присоединиться к скоя’таэлям, чем сидеть среди людей и мастерить ловушки для эндриаг.       Забыв, как дышать, я с каким-то откроенным ужасом смотрела на Иорвета. Сердце моё сжималось в болезненной горсти. Я пыталась вспомнить Седрика в живую, но мне не удавалось. Его черты, движения и даже голос начинали стираться из памяти.       — Значит, Сайлес ушёл к вам от… Седрика? Сбежал из дома, так? — тихим голосом спросила я.       — Сбежал. Седрик был, действительно, недоволен его выбором. Пытался увести его обратно. Потом смирился. Сайлес и сам долгие годы сомневался в своём решении, в отряде его никто не желал принимать. В день, когда он явился к нам, Елена всадила в него стрелу. Конечно, кому из отряда мог понравиться какой-то полукровка, к тому же воспитанник предателя? А Седрик был и останется для скоя’таэлей настоящим предателям.       — Прости, что перебиваю, но… я немного запуталась. Ты сказал: Седрик нашёл его ещё ребёнком? До того, как ещё твой отряд прибыл во Флотзам? Так он ребёнком что ли с вами бегал? Елена его мальчиком подшибла?!       — Ты не учитываешь наши мерки жизнеисчесления, — раздражённо буркнул Иорвет. — Разумеется, по сравнению со всеми в отряде он ещё ребёнок, у которого молоко на губах не обсохло. Kabbe dh’oine, weddin.       — А сколько ему лет-то?       — Почему бы тебе не спросить об этом у него самого? Я похож на заботливую наседку?       — Ну… да.       Иорвет, оскорбившись, клацнул челюстью, ломая кусок зачерствевшего хлеба во рту.       — Седрик нашёл его ещё задолго до начала Первой войны. Это всё, что мне известно.       — Задолго — это насколько?       Атаман отвечать мне больше не собирался. Он понял, что разговаривать со мной довольно-таки утомительно. Кроме того, рядом возник сам Сайлес.       Споря вслух с самим собой, он сунул мне под нос миску с горячей творожной кашей. Впопыхах он едва не наступил на курицу.       — Сайлес, тебе сколько лет? — я вскинула на приятеля взгляд.       Сайлес перестал возмущаться себе под нос и с удивлением посмотрел на меня сверху вниз.       — Е-э?       — Сколько годиков тебе, спрашиваю?       — С чего вдруг тебя стало это интересовать?! — недовольно возмутился тот.       — Хочу высчитать, когда тебе помирать, — назидательно доложила я ему.       — Спешу тебя расстроить — ещё долго, если меня, конечно, не прикончат раньше по милости твоих выходок.       — Так сколько?       Сайлес огрызнулся, но так и не ответил, лишь метнулся дальше разносить скоя’таэлями ужин.       Иорвет безоговорочно встал и удалился по своим атаманским делам. Я осталась сидеть одна с остывающей миской в руках. Предполагалось, видимо, что есть нужно было руками или носом, потому что ни ложки, ни даже веточки в комплекте с кашей мне Сайлес так и не выдал.       Грея ладони о плошку, я задумчиво уставилась в недра разверзнутого передо мной ущелья. Казалось, что темнота по земле ползёт в эту самую теснину, по направлению к свету мглы. Дождь тем временем усилился, так что совсем скоро моя каша в миске превратилась в размоченное и застывшее на холоде суфле. Шапка у меня на голове набрякла.       Пока я пыталась размышлять на тему конечности бытия, скоя’таэли уже успели закончить с ужином и разбрестись по округе, сторожа каждый кустик. Сайлес, добравшийся до еды в последнюю очередь, плюхнулся на бревно возле меня, удерживая в руках свою миску. Он радостно выдохнул какое-то благословление, но, не встретив от меня ответного энтузиазма, изумлённо приутих. Сайлес заглянул мне в миску, в которой застыла его испортившаяся кашица.       — Тебе тут не ресторан, жри, что дают, — разозлился он. — Или ты тоже будешь мне тут плеваться и нос воротить? Гурманы, тоже мне.       Я молча покачала головой, зачерпнула пальцем комочек каши и сунула себе в рот. Сайлес в недоумении поглядел на меня сбоку, обдумывая моё странное поведение.       — Не нравится? — спросил он.       — Нравится.       — Замечательно, — он выхватил у меня из рук остывшую тарелку и раздражённо всучил мне свою, ещё тёплую.       Пока я пыталась осмыслить его перетасовку, приятель уже давился моей размоченной дождём порцией. Лицо у него при этом приняло такое выражение, будто он набрал в рот земли. На меня он больше старался не смотреть.       Дождь стремительно набирал темпы. Голоса скоя’таэлей вокруг глушились гулом падающей с неба воды.       — У меня ложки нет, — сказала я приятелю.       Сайлес, в это время кормящий Жозефину с руки, сам при этом перестал жевать челюстью.       — А раньше не могла сказать?! — встав, будто вконец устав от моего присутствия, он отошёл.       Я попробовала продолжить есть пальцем, но лишь обожглась. Пока я дула на подушечку пальца, мне на голову опустилось какое-то покрывало. Я вскинула руку, ощупывая твёрдую ткань. Возле меня сызнова сел Сайлес, суя мне в бок ложку и вскидывая над моей головой край плаща.       — Нагни голову, — буркнул он, веля мне вместе с ним склониться, умащиваясь под тканью.       Я склонилась, осторожно удерживая в ладонях миску и стараясь теснее прижаться к боку приятеля. Над ухом у меня послышалось его сопение — ему в нос залезла моя шапка.       — Сальса, так, сколько тебе лет? — спросила я.       — Жуй молча, трюфель, — с набитым ртом буркнул тот.       — Двадцать? Двадцать пять?       — М?       — Тридцать?       — Продолжишь угадывать?       — Ну.       Сайлес помолчал, торопливо прожёвывая безвкусный комок приготовленной им же каши. Я услышала, как он сухо сглотнул.       Жозефина попробовала протиснуться между нашими согнутыми коленями.       — Не могу помнить, но… должно быть около сорока шести.       — Я серьёзно.       — И я серьёзно. Мне сорок шесть лет. За вычетом или с учётом лет, когда я был ребёнком.       Я медленно повернула голову, упираясь в приятеля взглядом. Сайлес почувствовал на себе моё бдительное напряжение, скосил глаза и возмущённо перестал жевать.       — Что спросишь теперь?       — Ты серьёзно, блять?! — я, будто меня толкнули, ворохнулась от него в сторону, едва не выронив миску.       Отпущенная ткань упала мне на голову, закрывая весь обзор. Не убирая с глаз покрывала, я затараторила:       — Сорок шесть?! Ещё старше? Да ты выглядишь максимум на тридцать! А, поняла, ты стебёшься.       — Трюфель.       — Ещё скажи, ты старше Роше!       — Да успокойся, не ори, — Сайлес приподнял с моей головы ткань, заглядывая мне в лицо. — Какое тебе вдруг стало дело до моего возраста?       Я драматично уставилась на него вблизи. Вдруг с жуткой внимательностью осознала, что глаза у него взаправду смотрят выжидающе-пристально и как-то надсадно зрело. Вместо моего «кота», который, предположительно по кошачьим меркам, должен был оказаться едва ли не моложе меня самой, передо мной вдруг возник какой-то взрослый непонятный дядька.       К тому же он оказался усыновлённым сынишкой Седрика.       — Так ты… не можешь быть Барсиком. Ты им никак не можешь быть, — я обескураженно посмотрела на свои руки.       — Перерос? Я перерос положенный возраст? — с горькой насмешкой спросил Сайлес, внимательно всматриваясь в моё выражение лица.       Я отвернулась, суматошливо принявшись работать ложкой. Заталкивая себе в рот безвкусную кашицу, я потерянно уставилась в землю. Всё оказывалось куда страшнее, чем я предполагала. Седеющие волосы у меня на голове оказались лёгкой встряской. Я пыталась не думать о Седрике, но Иорвет разворошил воспоминания, и удушливая пепельная пыль, взметнувшись в моём сознании, как сор от кострища, мешала мне вдохнуть полной грудью.       — Да что с тобой не так?       — Ты не мог за сорок лет научиться готовить кашу? — с досадой промямлила я.       Сайлес раздражённо оскалился, топнул ногой. Он, видимо, убедил себя в том, что моё притихшее поведение было вызвано его невкусной стряпнёй. Приятель молча вернулся к ужину.       — Когда мы первый раз с ним встретились, — усмехнулась я, внезапно заговорив, — он сидел на дереве. Я пыталась к нему залезть и едва не шмякнулась.       Сайлес озадаченно покосился на меня, запуская себе в рот ложку с кашей.       — М?       — Я попросила у него карту, чтобы не наступить в капканы. А он сказал, что не будет рисовать. И я унесла бутылку с водкой с собой. А ещё я всё-таки пошла в лес. И когда меня схватил тролль, он всё-таки выбежал. Он так смешно ругался. Как ты.       — Ты сейчас говоришь про тролля? Я не улавливаю сути.       — Когда я ходила за ним попятам, то не терялась. На нас даже ни одна эндриага не напала. Он показывал капканы, которые сломал ему Геральт. Я вначале не поверила. Представляешь, наступить в капкан и уйти с ним дальше по лесу?       Сайлес не мог себе этого представить, поэтому продолжил тоскливо мять во рту кашу, с беспокойством поглядывая на меня сбоку.       — Он с самого начала знал, что ему нельзя туда ходить. А ещё я обещала ему, что смогу его спасти. Я говорила ему не ходить. Но мне следовало что-нибудь предпринять… Но в тот день меня увели, и я не смогла ему помочь. А потом я потерялась в лесу. Если бы я пришла раньше, то…       — Про кого ты рассказываешь?       — А он просто лежал и… я даже побоялась руками на рану нажать, чтобы кровь остановить. Ему ведь больно было. Он ведь долго там один оставался. Вокруг был его лес, но это всё равно страшно, когда один лес. Наверное. Я сказала ему, что на Острове Яблонь он тоже сможет мастерить капканы. Ничего умнее не придумала. Прости.       — За что ты извиняешься?       — За дедушку Седрика.       Сайлес долго молчал, пристально наблюдая за моим шатким состоянием. Наконец, спросил:       — Вы были с ним знакомы?       — Да. А ещё он у меня на руках… умер.       Я зачерпнула кашу и, давясь, попробовала её разжевать. Из горла толкался плач, взгляд мой застыл, и я, натужно, вынудила себя работать челюстью. Меч, висящий у меня за спиной, казался мне детской цацкой. Я вдруг почувствовала себя жалким ребёнком. Человек начинает лить слёзы, когда ему становится жалко себя. Но на тот момент мне стало за себя просто-напросто противно.       — Прости, — прошептала я, слепо глядя перед собой.       Стылый воздух обжёг холодком лёгкие, когда я попробовала сделать рваный вздох.       — За что?       — За него.       Сайлес отвернулся, и мы с ним какое-то мучительное время посидели в мысленном запирательстве, занятый каждый своими муками и заскорузлыми кошмарами. Но он смог побороть свои стылые страхи быстрее меня и, обернувшись ко мне, понял, что в ту секунду моё состояние зависело от того, сможет ли он вытащить меня из омута моих собственных чёрных мыслей или нет.       — Не нравится — не ешь, — Сайлес взял у меня из рук миску.       Мне стало стыдно поворачиваться к нему лицом.       — Попробуй это. Лембас, тебе должен понравиться, — он вложил мне в руку ломтик хлеба.       — Мне жаль.       — Откуси, — приподняв мою руку с хлебцем, Сайлес попробовал поднести к моим губам съедобную корку.       — Прости.       Он выпустил мою руку, позволяя мне опустить её себе на колено, слабо перебирая пальцами ломтик хлеба. Всё ещё не решаясь поднять взгляда, я не стала сопротивляться, когда он прижал меня к себе, прислоняясь своей щекой к шапке у меня на голове.       — Ты не виновата.       — Виновата. Это из-за меня.       — Твоей вины в его смерти нет.       Я укусила ломтик лембаса. Такого мечтательского, осушавшего слёзы хлеба мне ещё ни разу в жизни пробовать не доводилось.

***

      Когда я разомкнула веки и приподняла голову, выпрямляя затёкшую шею, напротив моего лица возникла широкая, покрытая клочковатой порослью бороды физиономия краснолюда. Вблизи я сумела разглядеть его цветастые зубы.       — Ну, здравствуй, дуся, — расплылся в улыбке бородач.       Я вскрикнула, протрезвев ото сна, ворохнулась назад, прытко оскользая с бревна на землю. Жозефина, на которую я села сверху, истошно забулькала, пытаясь вырваться из-под моей задницы.       Я ведь засыпала сидя бод боком у Сайлеса! Откуда на его месте возник этот грязный гном?!       — Са-а-ай! — завопила я, стоило краснолюду протянуть ко мне свои ручища.       Бородач, оглушённый моим девчачьим визгом, замер, уставившись на меня округлыми глазами.       — Арья, что произошло?! — надо мной возник Сайлес.       Я вскинула голову, удивлённо глядя на приятеля. Пока я тщилась проснуться, протирая лицо рукой, Сайлес устало выдохнул:       — Вставай, нам пора.       — Куда? Куда на этот раз?       — Отведём тебя в город. Выдвигаемся с патрулём. Они не будут нас дожидаться, вставай.       Подхватив с земли Жозефину, я выпрямила колени. Студёный вечерний холод трезвил, ввинчиваясь в голову с заядлым упорством дрели. Тучи стёрлись с тёмно-синего полотна — небо было чистым, и на нём уже горели крупные звёзды.