Час пса и волка. Время, когда граница между реальностью и иллюзией становится расплывчатой, когда предметы вокруг тебя теряют свои очертания и уже не отличить, кто перед тобой: друг или враг. Французское выражение
— Vulnus… incisivum, — яростно диагностирует женский голос. Из темноты в отражении возникает образ длинноволосой девушки. Vulnus incisivum. Смехотворная ошибка ценою в проклятье. Она пытается выцарапать от щеки слепленные кровью волосы. Голова девушки плотно обмотана почернелыми тряпицами. Зеркало отображает свирепый взгляд отуманенных глаз. — Десять часов. Девушка дотрагивается до швов и тут же замирает, шипя, подобно обозлённой гадюке. — Прошло уже десять … Будь ты трижды проклята, сука. В мыслях разгорается страх. Муслиновая повязка по прежнему не помогает. Опухоль не проходит. Это конец. Всё конечно. Долгая, мрачная тишина. Девушка ревностно вычитывает ошибки в собственном образе. Любуется своей дуростью. Ты была так неосторожна, Цинтия, думает она. Неосторожность — непозволительная роскошь. Так расплачивайся же собственным телом за безрассудность. Удар. Враз тишина искажается надорванным криком, коротким и яростным. Лучина вспыхивает ярче, обжигая тени. Длинные слеплённые кровью волосы чародейки мечутся в отражении. Она подобно жуткому призраку всматривается в зеркало, не в состоянии различить в нём свой прежний облик. — Будь ты проклята… Нет! Нет, поганая дура, ты не можешь дать случившемуся поставить экспедицию под угрозу… не смей, — голос её пульсирует жгучей злостью. — Безмозглая идиотка. Взирай на то, что ты сотворила с собой. Что ты позволила сделать этой девчонке. Этой полоумной темерской шлюхе… Она ведь даже не поняла, что сделала. Ты помогла ей в этом. Недооценила её, подставилась под удар. Да… Не смей думать, что она тебя обыграла. Не смей! Бледно-жёлтое лицо, увлажнённое слюной и слезами. Магичку бьёт крупная дрожь, её руки трясутся, но она силится подавить крик боли, терзающей её плоть. — Хватит… не смей травить свои раны. Цинтия закрывает глаза. — Да… Успех — лучшая месть. Мрак комнаты пронизывается множеством горящих частиц. За спиной у магички образуется портал. На дощетчатом полу становятся различимы края начерченной пентаграммы. В темноте стремительно расплывается запах серы. — Ты должна с этим справиться, — твердит она. Твердит снова и снова, задыхаясь в удушливом спазме бессилия. Магический свет гаснет. В комнате вновь воцаряется полумрак. — Должна справиться… Мужчина, возникши у нее за спиной, кладет свою ладонь в кожаной перчатке ей на плечо. Он усмехается. — Должна… но сперва ты попросишь об услуге…***
Сквозь голызины ветвей проглядывало сырое вылинявшее небо. — Вы с ним спали? «Затея сварить суп из гарпии похерилась» — на этой словесной формуле мне пришлось остановить своё чтение. Я подняла взгляд от записей Зеррита и посмотрела на капитана. Я сидела на замшелом валуне возле того места, где наш умельчённый отряд устроил привал. Пока я была занята расшифровкой почерка Зеррита (на тот момент я с воодушевлением представляла, как в детские годы ведьмачок получал оплеуху за оплеухой во время уроков правописания от своего бенефактора за ужасный куриный почерк), все прочие спутники разошлись в неизвестных направлениях. Единственными, кто остался вне какой-либо занятости вдруг оказались мы с Верноном. Это подстава? Это подстава! — Что? — я почувствовала, как тяжело ухнуло сердце. — Вы с ним спали? Картинная пауза. — Да, думаю, мы выспались в повозке, — растерянно ответила наконец я. — ну, я вздремнула во всяком случае. А что? Мы не будем спать этой ночью? Хотите идти в темноте?.. — Вот ведь злая дочь, — в сердцах высказался капитан и, отвернувшись, отошёл на внушительное расстояние. Расстояние длиной в обиду. — Постой, — испугалась я. — что?! Где-то за речкой голосисто подвывала собака, желтел огонёк. Недалеко отсюда раскинулась деревушка. С того места на холме, где мы устроились, были видны крохотные домики. «Человек человеку ворон», — вот что сказал Зеррит на мой вопрос о том, почему мы обошли поселение стороной. Вернон с сомнением повернулся. Он ощутимо тщился собраться с мыслями, чтобы не вспыхнуть. Его злила я, злил холод и злил Нильфгаард. — Дьявольщина. Я спросил тебя, спала ли ты с этим сукиным сыном. Убийцей Фольтеста. — С кем?! С Зерритом? Ну… не он сам убил. — Дьявольщина! — Вернон явно нервничал, уже начинал переступить с ноги на ногу, ставить руки в бока. — Ты ни на шаг от него не находишь. Просто хотел бы узнать, как давно ты с ним. — С ним?.. — Вот куда ты пропадала из лагеря. Стало быть, ты ходила к нему сама… или же он приходил и имел тебя под видом каэдвенца в бордель? От столь неожиданной наглости, радости и обиды я задохнулась. Молчали мы долго. Хорошая новость — Вернон решил заговорить. Плохая новость — заговорил, как обычно, о своём. — Ты больной? — спросила я. — Так недолго и на куски развалиться. — Ты совсем сдуревший? — Прекращай придумывать мне прозвища. Он посмотрел на меня честно, с вызовом. И я впервые не стала злиться на правду при разговоре с ним. Он прав. Ужасно только представить, что он думал и терпел все это время. Не удивительно, что он хотел свернуть мне шею. — У нас с ним ничего не было, — с тревогой произнесла я. — Ничего. — Тогда почему? — Что?.. — Почему ты с ним. Я замешкалась. — А, проклятье, — вернулась Бьянка, держа в руках охапку хворостка. — Всё сырое! Будет сложно разжечь. — Бьянка, — я тут же обратилась к подруге. — Вы с ним спали? Бьянка с капитаном в недоумении уставились на меня. — Кто с кем? — Вы с Роше спали? — я пыталась смотреть только на Бьянку. — Что?! — Что у вас тут на этот раз? — появляется Геральт. — Ах, Геральт, ты ещё спрашиваешь? Никогда не бывало, и вот снова, — проворчала Бьянка. Вернон решительно уходил прочь. Геральт проводил темерца тяжёлым взглядом, затем повернулся и строго посмотрел на меня. Я пожала плечами. Он начал первым, я тут не при чём. Разве только чуть больше, чем наполовину. — Арья, — Бьянка кинула на землю собранные ветки и упёрла руки в боки. — Нам надо переговорить. Баба бабе ворон.***
Бьянка не могла устоять на месте — запрыгнув на низковатое поваленное дерево, она начала отмеривать его задумчивым шагом. Я внимательно следила за её настроением. Мне подумалось, что солдатка мечтает о чём-то своём. Например о том, как здорово было бы выпить в тёплой таверне в кругу друзей. Или о том, каково это — заниматься любовью с ведьмаком, видеть вблизи от своего тела этот блеск звериных глаз. — Капитан у тебя первый, да? Темерянка будто бы ударила меня своим вопросом. Отчего так в Каэдвене деревья шумят… — Да. Если посмотреть вверх, то становится заметно, как по-тёплому вспыхивает небо, и как косо ниспадают солнечные лучи. Однако холод по-прежнему гложет кости, а в далеке на горизонте стынет дальний перевал. Я начинала жутко хотеть есть. И была не настроена обсуждать свой первый раз. — Мой первый мужчина был из Синих Полосок, — вдруг сказала Бьянка. — Мы познакомились еще до того, как меня взяли в отряд. От удивления я остановилась, побоявшись спотыкнуться. Столь внезапного откровения со стороны Бьянки я не ожидала вовсе. — Он… хотел быть рядом со мной. Но тогда — тогда я была ещё совсем младехонькой, чтобы понять это. Да и к тому же возлагать на первого мужчину, с кем ты переспала, большие ожидания — глупо. Думаю, я даже не хотела видеть его рядом с собой. Поэтому я понимаю тебя, понимаю, почему у тебя так туго выходит с капитаном. Солдатка умолкла. Возвышаясь надо мной на краю поваленного дерева, она ловила ладонью морось с неба. Я удивлённо прикоснулась к своим волосам. Я и не заметила, как пошёл снег… Такое яркое солнце. Глаза неприятно защипало от холода. — Но когда Горст умер я… я снова вспомнила своё прошлое. И тех, кого… я вспомнила того, с кем я не смогла остаться. И после его гибели я… искала утешения. В тот момент мне пришло в голову, как же красиво выглядит Бьянка. Даже в солдатской одежде она… была неотразима. — Той ночью я пришла к Роше. Как же холодно, не хватает огня… Голос Бьянки не дрогнул. А вот во мне дрогнула жизнь. Она собирается ответить на мой вопрос. Постой, подруга, я не хочу ничего знать, я поспешила… Это не моё дело. Не моё. Язык мой- враг мой, прежде ума рыщет. — Сейчас мне не стыдно за тот поступок, — продолжала Бьянка с тоскливой улыбкой. — Я хотела, чтобы капитан загладил вину за Десмонда. Чтобы сделал то, чего не смог сделать Горст, и никогда уже не сможет… В ту ночь я поцеловала его. Поцеловала Роше. Но в тот момент этот мужлан остался безразличным. Даже не дотронулся до меня, представляешь? После этих слов Бьянка внимательно посмотрела на меня. В её взгляде плавилась горечь. — Он разрешил мне устыдить саму себя. Просто ждал, хмурый чёрт, пока я успокоюсь и мне станет совестно! Не буду клясться, что никогда не испытывала к нему влечения. Он тот, кто спасал меня не единожды, Арья. Он дорог мне. Он мой отец. Мой брат. Мой друг. Мой командир. И мне больно смотреть, как он страдает из-за… женщины. Из-за тебя, Арья. Ты напоминаешь мне сестру. И я не удивлюсь, если ты сейчас как она осерчаешь и… вломишься в амбицию. Дыхание стыло лёгким парком. Едва уловимая искристость в воздухе — снег. — Бьянка, — я протянула ей руку. Почувствовала, как снежинки целуют мои пальцы. — Спасибо, что поделилась со мной. Вламываться я никуда не буду, честно-честно. Солдатка растерялась, возможно, она действительно ожидала от меня иной реакции. Помолчала, будто взвешивая сказанное мной. А затем, с шаткой весёлостью, она прихлопнула меня по ладони. — Ну, подруга, по рукам, — Бьянка злокозненно прищурилась. — А теперь твоя очередь. — Моя? — Ты спала с Убийцей Королей? Я издала громчайший вздох роптанья. За рекой лаяла собака.***
Зеррит вернулся из деревни на закате. — Всё тихо, — недовольно отрапортовал ведьмак, снимая с плеча сумку с провизией. — У здешних свои хлопоты, повсюду расселились волки. — Это ты называешь «всё тихо»? — усомнилась я. Змей вяловато пожал плечами. — Волки — мудрые хищники. Для нападения они выбирают слабых. Не думаю, что они решатся напасть на нас. — На тебя — не решат, — согласилась я, — а на меня если я захочу отойти в сторонку — ещё подумают. — Вот именно, — кивнул змей. — Подумают и сбегут, поджав хвосты. Желания возразить я не ощутила, потому промолчала. Может, в чём-то приятель был прав. — Покой нам только снится, Арья, — отозвалась Бьянка. Она протянула руки к огню. Вернон всё ещё не появлялся.***
Роше? Человек не был темерцем, как не был и настоящим. Сшитая из разных образов иллюзия, толкаемая моим страхом. Темерец дёрнулся в сторону, вначале порывисто, затем замедляясь. Он смотрел на меня и, кажется, пытался до меня что-то донести. Я слышала его голос, понимала его речь, но запомнить то, что он «произносил» не могла. Память стиралась с каждым вздохом, с каждым скорым шагом, что я пыталась делать вслед за ним. Наконец теерец приблизился и схватил меня за лицо. Блёклый взгляд, шрам на носу, знакомая хватка. Зеррит? Призрак провел рукой по моим волосам и прежде чем я успела ощутить отдачу и нестерпимый жар… поцеловал меня, влажно и горячо. Какое странное чувство… всё плывёт. Возможно ли уснуть во сне? Я ведь понимаю, что это сон. Или?.. Мне кажется, или у призрака — хвост?.. Тёмный и ужасно длинный, вертящийся из стороны в сторону. За его спиной полыхает трава.***
— Не угнаться за снами? — голос Зеррита. Нет, всё наоборот. Это сны гонятся за мной и настигают. Я по уши в этом… страхе. — Скоро там рассвет? — спросила я, стараясь не смотреть на ведьмака. Да и как тут посмотришь в этой темноте. От потухшего кострища слабо веяло дымом. Угадывались только размытые очертания. А сердце тем временем стучало, будто пойманный в клетку зверёк, надеющийся удрать обратно в лес и там спрятаться. Проклятье. Быстрей бы сон развеялся. До сих пор я чувствовала на себе чужие касания. Как на яву. — Ночь только началась, — Зеррит не отводил взгляда, я была уверена. Читал меня, как распахнутую книгу с простейшим текстом. — Тогда паршиво. Я, пожалуй, пройдусь. Мне плохо. — Не самая подходящая затея, детка. — Я по делам. В туалет там… не знаю. Я быстро. Не могу не двигаться. — Спи. — Отстань. Рядом со мной кто-то зашевелился. Я потревожила Бьянку. Мысленно извинившись перед подругой, я встала с умятой лиственной лежанки. Меня неслабо качнуло — тело успело одревесневать от неподвижности. «Где мой меч? Я же не могла потерять его во сне? Такое чувство, будто тот незнакомец из сна украл у меня что-то. Возможно, это был именно меч.» — Арья, — голос Зеррита. От его звучания мне вдруг поплохело, ведь его наполняла жалость. Я просто не хочу спать, зачем же комментировать каждый мой шаг? Меня вдруг захватило чувство обиды. Следи вон за Бьянкой, тебе же явно хочется смотреть на неё, не на меня. Я видела, как вы смотрите друг на друга, как вам интересно вдвоем. Вам есть о чём поговорить, найдётся во всяком случае. А я только мешаю. Заставляю плясать вокруг себя. И даже Роше не расстроится, если я исчезну. Ведь у него есть Бьянка. Она лучше меня. Лучше во всём. Я только всё порчу. Меня здесь быть не должно. «Той ночью я пришла к Роше». Она могла наврать. Капитан бы не сдержался. — Скоро буду, — бросила я и ринулась прочь, на подгибающихся ногах. Куда я, чёрт побери, двигаюсь? Этот поганый сон держался на мне, как прилипший полиэтилен. Я отошла от подножья скалы на шуточное расстояние и остановилась. Справлять нужду в месте, где двое ведьмаков могли отчётливо слышать каждый мой вздох, мне не хотелось вовсе. Это отвратительно. Особенно после сна, где один из этих ведьмаков лобызал меня, как петушка на палочке. Не дожидаясь, пока сомнения смахнут с меня остатки сна, я двинулась дальше. С холма всё ещё виднелась деревня - островки света, тонущие в студёной мгле. Если продолжить спускаться вдоль скалистого обрыва, можно выйти к деревне. Возможно там даже есть, где выпить. Я остановилась на повороте, увязнув в жёстких ветках. Вот он — предел моей храбрости. Белоснежные унитазы с сидушками, на которые можно садиться, и ароматная туалетная бумага — всё это тоже было лишь сном? Размышления о существенности вещей длились недолго, как и мои прятанья в темноте. Надо было возвращаться. — Pwy… sydd yma, — дабы хоть как-то развеять скопившийся страх, я попробовала вспомнить Старшую Речь. Два-три слова произнесённые вслух могли творить порой чудеса. Тот момент не стал исключением. Медальон школы Змеи активизировался — разбуженная змейка завозилась у меня на груди под одеждой. Рычанье. Обрывистое, будто бы зарывшееся в землю. Но я успела понять, что тишина сломлена. Ко мне кто-то приближался. Вот только откуда? Шаг в сторону — и мне возможен конец. Эган говорил не двигаться… это было так давно и при других обстоятельствах. Но остаётся только прислушиваться, каменной хваткой удерживая меч. Если это чудовища, мне не выжить. Моя реакция в темноте ушла в нуль. Как и, возможно, моя жизнь. Хряск! Совсем близко. Волки. Мне приходилось иметь дело с дикими собаками. Как-то в Сочи я перелезла через ограду, чтобы сократить путь к морю. Тогда на меня среагировала целая стая упитанных волосатых дворняг. Но в тот день у меня была возможность скрыться, был день и я могла позволить себе кричать на всю улицу, шмыгая обратно на забор. В тот раз я потеряла кепку. Но при виде множества фигур, выплывающих из ночи, я вдруг поняла, что потери мои грядущие с той не сравнятся. — Хорошие… псинки, — я опустила меч. Мне вдруг показалось глупым целиться в этих призраков. На лицо что-то капнуло. Меня моментально передёрнуло. Однако нет, то были вовсе не слюни летящих на меня зверей. Начинал накрапывать дождь. Противный, липкий дождь, бьющий по ресницам. — Брысь, — шикнула я. — Мне не до вас. Слышите? Пошли вон. Отчего-то мне казалось, что эти низкие тени меня понимают, оттого и молчат. Ведь волки молчали. Они просто плыли по земле, белели только их глаза. Может то были и не волки вовсе? Затылок неприятно холодило. Мне захотелось утереть лицо, но я побоялась делать лишние движения. — Какие вы настойчивые. Я же сказала — пошли вон! Пошли! Я злобно вскрикнула, и темнота вдруг брызнула всполохнувшимися тенями. На моих глазах шерстяные ублюдки утекали прочь, будто смываемые бурным течением реки. Послышались звуки скуления, будто бы вминаемые в землю. Ха-ха, кто бы мог подумать! Я стала настолько грозной? Взрыв грома. Прямо у меня за спиной. Настолько близкий и громкий, что быть громом он просто не может… Я порывисто обернулась. Чудовище росло на моих глазах. Расправляло спину, горбатую холку, поднимая тяжёлую вытянутую морду и длинные передние конечности всё выше и выше. Чернющая глыба, лоснящаяся в каплях дождя. Дыхание, обрывающее все звуки вокруг… Ульфхединн. Слово всплыло в моих мыслях, затмевая попытки сопротивления. — Арья, ложись! Ноги подогнулись сами собой. Колени отвратно загудели от удара об твердь, комья земли прыснули в лицо. Синеватая вспышка, ударная волна воздуха. Рёв зверя всё ещё звучал надо мной. Зеррит вихрем пронесся мимо меня - змеиный бросок. Ульфхединн отступил, хватая атакующего его ведьмака, и они вместе обрушились на землю. У меня возник шанс, чтобы прыснуть наутёк. — Геральт! — я тщусь крикнуть, но мой голос вязнет в горле, я едва глотаю воздух. Геральт уже за моей спиной, всё его внимание устремлено на чудовище и Зеррита. — Назад, — от голоса Геральта кровь стынет в жилах, едва толочится сердце. Путаясь в собственных ногах, я движусь прочь, припадаю к земле. Арбалет. Его обронил Зеррит, когда ринулся на зверя. Он прыгнул, чтобы спасти меня. Глушащий скрежет, рвущийся из пасти оголтелого оборотня режет землю, стволы деревьев. От этого звука начинает сужаться небо, дрожать, готовое вот-вот рухнуть на головы. И едва уловимый вскрик Зеррита… живой, полный боли. Удар об землю. — Зэр!.. — забываю звучание его имени, забываю всё. Перед глазами плывёт образ ведьмака, придавленного к земле огромным чудовищем. А дальше только рубящие удары. Геральт добирается до оборотня в одно мгновенье, со спины, лишая того возможности действовать. Воздух наполняется смрадом крови. Арбалету требуется перезарядка. Онемевшими от холода пальцами я лезу в карман куртки. У меня оставалось два болта с широким наконечником, должны были остаться… Прежде чем я успеваю ухватиться за болт и извлечь его, возле меня вырисовывается фигура. Жужжащий свист выстрела. Бьянка. Закончив с выстрелом, она поворачивается и взволнованно смотрит на меня. — Стреляй! Чего ты боишься? И в этот миг для меня застывает всё. Обращается в неподвижный воск, готовый ожить в пламени в любой момент. — Опусти арбалет, — голос капитана застает меня врасплох. Вспышка молнии, озаряющая моё цепенение. Он рядом, держит меня за плечо. — Ты напугана. Успокойся. Вернон был прав - я не контролировала себя. Могла промахнуться. Сделать хуже. Но я не могу оставаться в стороне, когда мои друзья вот-вот пострадают. — Арья… Я вскинула незаряженный арбалет и прицелилась. И замерла. Я целилась в Зеррита. Змей смотрел прямо на меня. — Зеррит, я… За его спиной Геральт извлекал из трупа чудовища меч. Вытянутая лапа оборотня дёрнулась вверх, будто бы пытаясь дотянуться до луны. Вернон отпустил меня. — Иногда лучше всего не вмешиваться, — его взгляд пересёкся с моим. Как долго я ждала этого момента — нет смысла притворяться, что мы чужие. Едва дрогнувшая тень на его лице, заиндевевшая усталость. Капитан выжидающе перевел взгляд на ведьмака. — Ох, Зэр… — выдохнула я. Опустив арбалет, я бросилась к приятелю. Ведьмак, не переводя духу, протянул мне одну руку, загребая сиюминутно в утешительные объятья. — Куда чёрт не поспеет, туда бабу пошлёт, — Зеррит положил руку мне на макушку. — В этом месяце охота на чудовищ особенно удалась. Благодаря тебе. Я отстранилась. Чувствовала себя просто ужасно. Меня вновь спасли с позором. — Рада стараться, — соврала я, оглядываясь на Роше. Сон наконец-то спал.***
— Одна твоя неудача сто удач перетянет, — в сердцах высказалась Бьянка. — Выжила при встрече с таким лихом. Кто бы мог подумать. — Таков наш рок, что вилами в бок, — попыталась отшутиться я. Геральт сердито глянул в мою сторону. — Я бы не стал радоваться раньше времени. — А кого ты тут видишь радостным, Геральт? — притворно удивился Вернон. — С каждым нашим шагом становится всё хреновей. — Мда… — Геральт пасмурно бродил под скалой, будто выискивая что-то на земле. — Предлагаю начать с идеи, как избавиться от хвоста. За нами следят. Все, кроме ведьмаков, напряжённо замерли. Зеррит продолжил изучать труп волколака, Геральт мерить шагами расстояние между кустов. — Волков сюда приманили. Видите? Всюду кровь. А вон там — свежие останки. В дождь запах крови сильнее, не удивлюсь, если вслед за волками ринется прочая нечисть. — Дьявольщина. Кому надо приманивать волков? — спросил капитан, наперёд осознавая безнадёгу. — Если нас преследуют скоя’таэли… — Нет, это не они, — Геральт добросовестно вглядывался в темень, будто вот-вот готовый различить неприятеля. Бьянка повернулась к Роше. — Нужно уходить, — в её голосе послышалась тревога. — Тут неподходящее место для драки. Мы будем окружены. С арбалетом наперевес я подошла к Зерриту. Ведьмак сидел на корточках возле груды облезлой шерсти и орудовал ножом. Все его руки были по локоть в крови. В нос мне вдарил неприятный запах, смесь тухлой рыбы и ржавчины, пришлось отступить. — Что ты делаешь? — претенциозно вопросила я. — Нашёл, когда пачкаться. Тут даже воды нигде нет. — Воды будет достаточно в деревне, — змей вынул и уложил на землю капающий сгусток, затем встал и зачем-то достал один из мечей. — Тебе лучше отойти, детка. — Что? В какой ещё деревне? Ты же говорил… Взмах. Короткий финишный хруст. Зеррит поднимает отрубленную голову чудовища в воздух и начинает с любопытством осматривать ровность выреза. — Заполучить от этих сквалыжников хотя бы горсть монет будет уже достижением, — после этих слов змей стрельнул взглядом в сторону Бьянки, будто бы испытывая заинтересованность той на его трофей. Бьянка, не тронутая мясничеством Зеррита, неодобрительно скрестила руки на груди. — Мы не станем терять время, — огрызнулся Вернон. — Боюсь, у нас не будет другого выбора, — Геральт вернулся и встал над обезглавленным трупом зверя. — Нужно избавиться от преследователей. Лучше сделать это сейчас. Иначе мы просто не уследим за ситуацией. Где-то за речкой желтели огоньки деревни.***
— Вода ледяная, — посетовала я, кутаясь в дырявенькую тряпицу, которую я стянула с кровати. Гостевые комнаты в корчме пришлись как раз кстати. Все пустые и покрытые толстенным слоем пыли и насекомых. В нашей с Бьянкой комнате за ящиками и вовсе томился мешок с подозрительными испорченными яблоками. Однако в сложившихся обстоятельствах и ветхая комнатушка могла сойти за крепость. Бьянка устало взлохматила на виске волосы. — Ебись оно всё… ах, хер с ними. Пойду ополощу горло и вернусь. Купайся первой. Мне стало немного обидно, но спорить я не стала. Солдатка покинула комнату, захватив с собой дурнопахнущий мешок с яблоками, и я осталась одна. Потерянные дрозофилы, утратив из виду мешок, растерянно заметались по комнате. А в бадье тем временем меня ждала ледяная вода, пахнущая землёй больше, чем я сама. Я начала нехотя оголяться. В голове крутились события этой ночи. Чудовище, ведьмаки, арбалет… Насколько же я оказалась никчемной. На что мне этот меч? Я не ведьмак, и даже не солдат Синих Полосок. Недоделанная ведунья, заштопанная ветками и грязью по дороге. Если все решат бросить меня в корчме, я пойму. Избавившись от низа одежды, я взволнованно замерла, прислушиваясь. Услышать шаги капитана сейчас бы было верхом блаженства. Ничего не произошло. Я предприняла жалкую попытку спрятать бадью за ящиками, чтобы хоть как-то отгородиться от входа, однако ящики оказались слишком для этого низковаты. Мне оставалось снять только верх… но в момент, когда моя голова окунулась в воротник, я услышала скрип петель. — Это ты? — я рванулась из одежды, желая убедиться, что в комнату вернулась действительно Бьянка. Но я ошиблась. До деревни мы спускались в тяжёлом молчании. Усталость давила на плечи, и то и дело нагибало каждого к земле. Даже Геральт в какой-то момент оступился. Преобразиться всем предстояло, зайдя под крышу корчмы. Тепло и наличие еды творит чудеса. Зеррит исчез сразу же, вместе с головой чудовища. Геральт и Роше устроились в зале, в то время как мы с Бьянкой решили привести себя в порядок. И вот сейчас, когда я было залезла в бадью, вернулся Зеррит. — Да, — улыбнулся ведьмак. — Это я. — Боже! — встрепенулась я, негодующе прижимая ворох одежды к груди. — Не смотри! Прежде чем я успела подавить смятение, змей решительной повадкой приблизился. Выше меня на голову, поджарый, с длинными кистями рук… всё в его облике мне вдруг показалось незнакомым. Как часто я обращала внимание на его едва сгорбленные крепкие плечи? — Не скупись на добро, детка, — змей вырос рядом со мной и замер, гипнотизируя меня пламенеющим взглядом. — Я так устал и продрог. Я в недоумении оглядела приятеля с ног до головы. Окровавленного вонючего трофея с ним не было. Зато ведьмак явно успел ополоснуть лицо и руки — выглядел он посвежевшим. Только чёрные немытые волосы были свободно уложены назад. — Да, я вижу… — растерянно пробормотала я. Ведьмак молча шагнул на меня и… положив голову мне на плечо, застыл. Внутри меня всё сжалось, в глазах помутнело. В чём дело? Что это за чувство?.. — Знаешь, — голос Зеррита вдруг сделался по-мальчишечьи виноватым, — ты так дивно пахнешь… твоё тело, оно… Почему я не могу пошевелиться? Почему не могу заставить себя отстранить его шуткой, отмахнуться неуверенной усмешкой? Как быстро зародилось это волнение. Тепло его тела так и просит к нему прикоснуться, огладить шею, прижаться к ней губами и… — Прошу же, перестань дразнить меня и… — голос Зеррита обвивался вокруг моего разума. Его дыхание слилось с моим и наши губы почти соприкоснулись. Его рука легла мне на шею. Я сдаюсь, это проигрыш. Его мужской запах — слишком сильное оружие. Даже сладковатый запах дыма кружил голову. И этот жар… Жар?.. — Ты горишь, — шепчу я, не в силах выкарабкаться из морока. — Что? — Зеррит скалится в улыбке, скользя взглядом по моему лицу. — Ты… горишь, — повторила я чуть громче. — Да, ты права… Горю от желания овладеть тобой, детка… — Нет, я серьёзно. С тобой… всё в порядке? Ты… Рука его скользнула мне на затылок и властно сжала волосы. Я ахнула, послушно отвернулась, ощущая на себе его прикосновения. — Просто ты… ты же не можешь… — я всхлипнула, настолько сильно вдруг возросло во мне желание. Его пальцы коснулись моей груди. — Ты не можешь быть тёплым… и мы не можем вот так просто… — Это ничего не будет значить, — он отстранился, чтобы отыскать мой взгляд. Заставил сфокусироваться на нём и… — Сайлес, это уже что-то значит… — выдохнула я, всматриваясь в раскосые глаза полукровка. — Оно ведь уже… Полукровок провел рукой по моим волосам, и прежде чем я успела ощутить отдачу и нестерпимый жар… поцеловал меня, влажно и горячо. Я закрыла глаза и мир поглотила тьма. — Вернон… — по щекам моим текли слёзы. Я наконец-то была счастлива. — Да, детка… — Сними его с меня… — Да… — Сними, он жжётся… не могу. — Да-да, что снять? А? — Медальон… — А? Да, конечно… Капитан яростно вскрикнул. Меня выпустили из рук, и вмиг меня охватил комнатный холод. Я очнулась. — Ты… — я в растерянности посмотрела на Роше. — Ты побрился? Передо мной стоял растерянный мальчишка. Это был Роше, безусловно, его взгляд, его недовольное рычания. Но выглядел он будто бы помолодевшим. А ещё эти прилизанные волосы. — Что это за штука? — капитан злобно ткнул пальцем мне на кулон. — Это… я… — Проклятье! Выбрось её вон! Ничего так не злит женщину, как прерванные предварительные ласки. На самом интересном месте. — Да какого хера, Вернон? Что не так?! Какого хуя ты вообще… постой. Чего ты так боишься? Кажется, начиналось всё несколько иначе. Прежде чем я успела осмыслить, каким таким образом пролистнулся весь мой парад кавалеров, как дверь в комнату заскрипела. — Представляешь, за сгнивший кусок оленины требуют… — Бьянка застыла на пороге, так и не успев объявить новость до конца. Лицо девушки исказилось пульсацией отвращения. Она захотела что-то сказать, но слова завязли у нее во рту, будто непрожеванная тухлая оленина, стоящая втридорога. — Что ж… Если вы хотели просто остаться вдвоём, то могли просто сказать. И незачем было… К чему был весь этот спектакль? Да, Роше явно будет в восторге. Я, успевшая схватить с пола одежду и прикрыться, шагнула к ней. Но Бьянка уже вышла, хлопнув дверью. Она, что, только что впала в амбицию? Не знала, что такое может произойти и между подругами. А что значит «Роше не обрадуется?» — Ерунда какая-то, — выпалила я. — я ни с кем не хотела…то есть… Постой. Я обернулась и посмотрела на «капитана». Сказать, что «темерец» выглядел испуганно, ничего не сказать. Прочёл по звёздам, что пиздюли ему сегодня светят ясно и выпукло. Я стянула с головы ведьмачий медальон и с готовностью прицелилась. — Чего притих? Что, сдрейфил? Говори! Я с напускной готовностью дёрнулась — «темерец» дёрнулся в ответ. В его котелке кипел план отступления. — Йа-а… — проблеял он. — Пора измерить тебе температурку, приятель, — прорычала я и бросилась в атаку. «Темерец» жалобно вскрикнул и прыснул наутек. В силу того, что я перекрывала путь к отступлению через дверь, «темерец» вскочил ногами на кровать, надеясь обскакать меня по кругу. — Стой, сучара! — взвизгнула я. Бросок. Медальон угодил «темерцу» прицельно в лоб. Его лицо сплющилось выражением паники. Издав сдавленный звук «э», он сделал неверный шаг с кровати. Миг, и «темерец» уже восседал на полу. Медальон прокатился по его одежде и, зазвенев, упал рядом с бадьей. — Что, сука, сплющило тебя? — я кинулась поднимать медальон. — Чертова ведьма, — «темерец», воспользовавшись тем, что я наклонилась, схватил меня за шкирку и рывком опрокинул в бадью головой. На лбу у «темерца» краснел отпечаток медальона. Злость придала мне сил. Взревев, я нащупала рукой его физиономию и как следует сдавила глаза. «Темерец» отшатнулся, и тут же был бит вновь. Вмазав кулаком ему по носу, я попыталась быстренько натянуть на себя хотя бы рубашку. В дверь снова ворвались. Бьянка, вслед за ней… Зеррит. Отстранив солдатку, ведьмак твёрдо двинулся на нас с «темерцем». Уставший, грязный, с увесистыми синяками под глазами. И тут произошло невообразимое. «Темерец», съежившись, пополз прятаться за меня. — Клянусь преисподней и тысячью… — затарахтел изменившийся до неузнаваемости голос. Я зажмурилась. Зеррит замахнулся на меня. Последовал глухой «тюк» за моей спиной. Я трусливо оглянулась. Змей одним решительным «тюком» обезвредил мимикратора. Мимикратора с красной меткой на лбу и вылезшим из штанов хвостом. — Вот же дерьмо, — возмутился Зеррит. Я робко глянула на ведьмака снизу вверх. Вся его эротичность куда-то улетучилась.***
— Хотите шутку про связанного инкуба? Никто из собравшихся не хотел, о чём явственно свидетельствовали кислые лица и сутулые плечи. — Ладно, — вздохнула я, — тогда перейдём к делу. Хлопок ударчика по лицу. Не удара, а ударчика, аристократической версии полновесного удара. — Говори, сука, кто тебя подослал! — тоном следователя, уставшего от своей смены и выкурившего все сигареты, пригрозила я. — Говори… Хлопок за хлопком. Никто не спешил к инкубу на выручку, и я с мрачным упоением продолжала отхлёстывать его по морде: за Сайлеса, что ушёл на свою войнушку и бросил меня, за Вернона, что ходит и делает вид, будто между нами ничего не было, за Зеррита… ну, за то, что носится со мной, как курица с яйцом. — Очаровательное представление, — не без удивления констатировал Геральт. — Вернон, может всё-таки подсобишь? Иначе сидеть нам тут до эльфских калед. — Люблю смотреть, как другие работают, — пожал плечами подлинный темерец. — Да у неё силы, как у комара. — Зато зла, как у козы. Коза тем временем беспрестанно продолжала метелить козла. Теперь, когда иллюзия спала, связанным на стуле сидел обычный дрыщ с рогами и жиденькой бородкой. На лбу всё ещё краснело клеймо. — Вообще-то я здесь и всё слышу… Так, а ты! Говори, тварина, иначе выжгу тебе на лбешнике такие слова, что к тебе ни одна бабенция ни на шаг не приблизится, козломордие паршивое… Зеррит с треском раскрыл ставни и встал возле окна. — Воняет козлиной мочой, — пояснил змей в ответ на вопросительные взгляды. Который раз он подозрительно реагировал на «инкуба». Меня не покидала мысль, что возможно Зеррита мучили инкубские флешбэки. Может, у него когда-то было с инкубом такое, что мне и не снилось, а на утро тот бросил его, оставив записку и… — Клянусь преисподней и тысячью дорог, ведущих туда, я понятия не имею, о чём вы… — Да уж, "не иметь" ты теперь будешь долго, — злобно прищурилась я. Инкуб судорожно сглотнул. — Клянусь, я просто следовал инстинкту… разве это преступление? Следовать зову природы? Быть очарованным столь прелестной… Очередной хлопок по лицу, в этот раз чуточку сильнее. Инкуб возбуждённо ахнул. — Ах, возможно я и впрямь заслужил это наказание… Хотел как лучше, а получилось как всегда! Я занесла каблук над его промежностью. Инкуб вздёрнулся, будто ракета, готовая к старту, его копыта стали отбивать чечеткой SOS по дощетчатому полу. — Пошёл на блядки, - резюмировала я, - называй вещи своими именами! — Безграмотность и непросвещенность! Ах, тяжела и неказиста жизнь обжорливого инкуба… — вздохнул рогач. — Сейчас станет ещё тяжелее, — я предприняла попытку наступить ему на промежность. — Фу-ты, ну-ты, нервы гнуты! Да что же это делается-то, товарищи! В какой век зверства мы живём? Всё не так, как вам посудилось! Не так!.. — Так не так — перетакивать не будем, — не выдержала Бьянка. — Давай, Арья, дави его и дело с концом. Хватит тянуть за хвост… это пугалище. — Почему… — инкуб взаправду всхлипнул. — Почему вы мне не верите? Из-за того, что я не такой, как вы? Что я был рождён… пугалищем, как вы выразились? Расизм! Дискриминация! Я приблизила к его лицу медальон. — Ещё слово не в тему, и я затолкаю тебе это прямо в… — Возможно он прав, — вмешался Геральт. — Это случайность. Не удивительно, что мы встретили его в этой глуши. Здесь легко скрыться от людей. — Нет, — возразила я, сверля взглядом метку на голове у рогача. — Что-то здесь не чисто… и дело не в его вонючей шерсти. — Минуточку, — возмутился инкуб. — Попрошу заметить… — Ложись! — порывистый возглас Зеррита. Добраться до кровати и вытянуть ноги никто не успел. Сперва я ощутила сильный толчок в спину, а после - боль. Боль от падения и ударов о жёсткие предметы. Инкуб, придавленный моим весом, сдавленно ахнул. Я, стул и заложник так и остались лежать на полу. — Ма-ма-а! — понимаю, что кричу и что одновременно с этим горю. Тут же начинаю суетливо охлопывать себя по дымящимся плечам куртки. Запах палёной кожи оседает в ноздрях, щекочет нервишки похлеще всякого нашатыря. По комнате начинает расползаться дым. Я вижу возле себя беспокойные ноги. — Хэ-хэй! — победно восклицает рогач. — Вот ваша песенка и спета! Сраные расисты! — Закрой рот — кишки простудишь, — слышу голос капитана и в следующее мгновение его тяжёлый сапог опускается на голову инкуба, прижимая того щекой к доске. — Да что ты… сволочь… себе позволяешь?! — недовольное ворчание ушло куда-то под пол. Вернон наклонился ко мне, чтобы помочь подняться. Я схватила темерца за руку. Его лицо терялось сквозь плёнку дыма. Он смотрел в мою сторону. — В окно? — спрашиваю. — В преисподню. Целую его в небритую щёку. В ответ он берёт меня одной рукой за затылок и, ласково подтянув к себе, целует в губы. Пугаюсь, не перепутала ли я его вновь с инкубом? Нет, всё верно. Инкуб недовольно ворочается рядом. По сердцу разливается тёплая тоскливая радость. Надоедливый удушающий спазм, ком в горле и боль в сердце, то есть весь этот набор туриста — отступают. Мне становится наконец-то хорошо. — Они загнали нас в угол! — голос Бьянки. Подруга зашлась кашлем. — Уследили, сука, за ситуацией… — чертыхания Геральта. Роше помог мне подняться на ноги, вернее, требовательно дёрнул за руку, понукая встать. Я вдруг почувствовала, насколько сильно он оседает на одну ногу. — Твоя нога… — я не успела договорить. Инкуб вскочил рядом с нами, целёхонький и готовый бежать без оглядки. Верёвки остались лежать вместе со стулом на полу. Перед моим лицом заметалось остриё небольшого ножичка. — Ну и как тебе такое, курва? — захихикал рогач. — А? Ты пойдёшь со мной, слышишь? И не смей… Теперь договорить не успел этот придурок. Молниеносным ударом в промежность я отправляю инкуба сидеть на полу дальше. Роше за моей спиной переключается на какую-то возню. Кажется, комната запрудилась непрошенными гостями… И один из этих гостей споткнулся о бадью возле капитана. Темерец с остервенением принялся топить вражеского лазутчика. В блеклом неприятном дыму было сложно понять, что происходит. Кажется, комната поделилась на две части. Поделилась очагом пожара в центре. Я склонилась над инкубом, чтобы как следует обездвижить его остатками разорванной верёвки, но тот уже вцепился мне в плечи, как сумасшедший. Резать ножом мои глазницы он не спешил. — Ты… пойдёшь со мной… поняла? — Вонючий извращенец! — Как помню, ты была без ума от моего запаха… Чья-то рука обвила моё горло. Трахея, сдавленная, как бумажная трубочка, онемела. Как и онемело всё тело. Я попыталась вскрикнуть, но попытка даже не зачлась. Инкуб схватил меня за ноги и помог невидимому похитителю приподнять меня с места. Доля секунды. Я выгнулась дугой, обвела ускоренным взглядом потолок. Инкуб не выпустил моего ботинка. Лицо похитителя было прикрыто лоскутом ткани, как хиджабом, но я поняла, что это — женщина. И эта стерва пыталась затащить меняв портал. Зрение гасло. Без кислорода действительно существовать не получалось. Я собрала последний пульс в кулак и боднула похитительницу плечом о плечо. Она оступилась и полетела прямо в портал. Я же кинулась на инкуба. Обнявшись в тесном танце, мы вместе с ним пошли на хер. То есть вслед за ней. Потолок смазался. Как и понимание пространства и времени. Нет-нет-нет, лишь осмыслила я, я ведь только помирилась с Роше… Я ведь только… Вместе с инкубом мы рухнули по ту сторону барьера. Над головой сквозь муть облаков проглядывала луна. Портал за нашей спиной с шипением таял, и таял так стремительно, что показался мне сперва тлеющим лоскутком бумаги. Кто-нибудь… — Хватайте её, — женский властный голос. Я отпихнула от себя инкуба и уставилась на людей, окруживших нас. У всех на головах платки. Передо мной стояла та самая похитительница. Жилистая девчонка небольшого роста. Эльфка, несомненно. А ещё чародейка. Ведь именно она запечатала портал… А вот остальные — обычные люди. — Ох, ну наконец-то… Неужели так сложно было прийти на помощь раньше? — запричитал инкуб, привставая на дрожащих копытах. Я успела заметить только то, как эльфка качнула головой, давая сигнал. Прежде чем инкуб успел выпрямиться, один из разбойников жёстко огрел того сзади по затылку. Голова, увенчанная небольшими рогами, полновесно качнулась. Ослабевший рогач рухнул носом об землю. — Так вот кто тебя подослал… — вздохнула я.***
Эльфка, ступающая во главе банды, вдруг оступилась. — Радка, тебе необходим отдых, — один из бандитов подставил эльфке плечо. — Ступай к чёрту, — магичка плохо двигалась, даже огрызаться ей удавалось с натяжкой. — Нужно закончить работу. Радка убрала с лица платок и я разглядела бледно-восковое эльфское личико, испещрённое замысловатыми татуировками. Тяжёлые угловатые руны тянулись вдоль скул, смыкаясь на подбородке, придавая её голове ещё более заострённую форму. Эльфка была брита налысо. — Да кто вы, блять, такие? — проворчала я. С холма была видна деревня, тёмная и тихая, будто омертвевшая. Беспокойный ветреный рассвет разгорался над грядой гор, и свет его ещё не достиг берега реки. Зато зачерствевшая земля под нашими ногами начинала медленно обретать краски. Я уже не боялась споткнуться. Мешала только усталость. — Вы скоя’таэли? — Намного хуже, — связанный вторично инкуб, тащимый сразу двумя бугаями в платках, наконец-то подал признак жизни. Радка утёрла кровь из-под носа. Магия обошлась ей весьма дорого. — Браконьеры, — вздохнул рогач.