Отдавай, отдавай, мое счастье Яд раскатистым валом по венам Так у нас получается часто Измененный — всегда неизменный. Ольга Волоцкая (Джем) — Говори, моё счастье
Это любовь чистое зло Кто из нас врет? , — Я Я только загадаю, и ты у двери Я только загадаю, и мы оба горим Повторим? VISHNEV — Смех бывшей
Ночью в лагере отнюдь не было тихо. С улицы слышалась суета, перемежаемая резким голосом капитана. — Найдите, чёрт возьми, какой-нибудь говядины для девушки. В чём дело? Какая ещё, мать вашу, потасовка? Всякого скандалиста арестовать! Где сейчас командир? Я этим займусь. Ведьмак, говорите? Пропустите. Я за него ручаюсь. Коннетабль? Скажите, я скоро буду. После короткого сна я продолжала греться на походной постели, под шерстяным кафтаном, пахнущим дорожной пылью и конским потом. В шатре царил полумрак. Свет исходил от подвесных лампад, и его чудом хватало, чтобы озарять гобелен, висящий над постелью. Изображение, вышитое на ковре, рассказывало историю осады: рыцари, штурмующие стены, и простолюдины, ведущие подкоп. Я вспомнила Ариана Ла Валетта со своими солдатами. Меня мучил вопрос — что с ними стало? Неужели они пали во время сражения с чародеями? Я завела их в ловушку. Да, мне удалось вывести принцессу в город, вернуть её регенту. Но я нарушила договор с Радовидом. Это значило, последствия могли стать катастрофическими. Геральт, угнув седовласую голову, вошёл в шатёр. На ведьмаке был непривычный полукруглый плащ, застёгивающийся на правом плече, и в полусумраке шатра мне не сразу удалось его узнать. — Геральт! Я вскочила с кровати, но тотчас в нерешительности застыла на месте. Мной вдруг овладел страх. Неизвестно, как ведьмак мог отреагировать на мой поступок. Геральт с нарочитым притворством, с целью приукрасить нашу встречу, раскинул руки в стороны. — И почему я не удивлён, увидев тебя здесь? На глаза навернулись слёзы. Как камень с души упал! Наплевав на фривольность момента, я бросилась к ведьмаку, чтобы сжать его в объятиях. Геральт сопротивляться не стал, только порадовал меня недолгим поглаживанием по голове. — Геральт, я должна тебе кое-что сказать, — запинаясь, проговорила я. — Сайлес… он. Он пытался меня спасти. Я ничем не смогла ему помочь. А тот разбойник, он просто… Геральт. Это моя вина. Мне так жаль. Что же мне теперь делать? Ведьмак помолчал, тихо и скорбно покачивая головой. — Смерть неизбежна, Арья, — вполголоса произнёс он. — Сайлес знал это, а ещё он знал, что если бояться смерти, ничего хорошего не сделаешь; лучше умереть за какое-нибудь великое дело. Я отстранилась, заглядывая ведьмаку в лицо. Голос его звучал спокойно, но взгляд показался мне испытующим. — Смотреть в глаза смерти и оставаться верным себе до последней минуты, не ослабеть и не струсить — это дело сильного характера, — сказал Геральт. — Просто помни о своём друге. Помни о том, что он заставил тебя чувствовать. Этого будет достаточно. Я отвернулась, пряча слёзы. — Я скорее забуду саму себя, чем забуду его… забуду их всех. Кого не стало. Геральт внимательно оглядел шатёр изнутри. Интерес его привлекла разостланная на столе карта. — Мне нужно переговорить с Роше, — сказал ведьмак. — Где он сейчас? Я с удивлением посмотрела на карту. Только сейчас я заметила, что в шатре до меня обитали другие люди и, вероятно, они могли вернуться в любой момент. — Не знаю, я проспала несколько часов, — призналась я. — Я слышала его на улице. Что-то случилось? Ты отправляешься на поиски Трисс? Геральт тяжело вздохнул. — Да, вот только возникла очередная проблема. Я затаила дыхание. Проблема какая именно? Он имеет в виду Цинтию? Или Радовида? Или всех и сразу? — Что ещё за проблема, Гер? Ведьмак перевёл на меня звериный взгляд. — Ещё одна Бьянка*, — со стылой издёвкой пояснил Геральт.***
— Больше ты меня в свои дела не впутаешь! — девушка с короткими вьющимися волосами переругивалась с капитаном. — Я верила тебе, а ты… Вернону удавалось блюсти спокойствие; его безучастное лицо застыло, как каменное. — Ты должна мне многое объяснить, Бригида. — Ну нет! — сдерживая злость, огрызнулась девушка. — Ты отправил меня в яму, полную змей и гадов! Девушкой была Бригида Пепеброк, дама, когда-то бывшая при дворе короля Фольтеста. Являясь информатором, она присутствовала при перевозке Анаис и Бусси. — Вечно ты не учитываешь профессиональный риск, Роше, — не по доброму усмехнулся ведьмак. — Геральт, — проскрипел зубами темерец, — сейчас не до шуток. Наше с ведьмаком появление повлияло на их разговор: капитан беспокойно отвернулся, прикидываясь равнодушным, а Бригида, — кучерявая, как болонка, — блондинистая девушка, накинулась на Геральта. — Зачем ты привёл меня сюда? Я просила вывести меня из города! Вернон с подозрением покосился на Бригиду. — Зачем ещё? — спросил капитан. — Я уже три дня прячусь, как крыса, — Бригида метнула в темерца враждебный взгляд. — На меня охотятся. Я не позволю меня здесь бросить! — Бригида, успокойся. Я просил тебя присмотреть за детьми Фольтеста. Тогда это не казалось мне опасным делом. Дьявольщина, да, я… ошибся. Бригида в неподдельном удивлении уставилась на капитана. — Что я слышу? — она удивлённо подняла брови. — Тебе хватило совести сказать это вслух! Вернон Роше признаёт, что ошибся! Если ты таким образом рассчитываешь просить прощения и восстановить наши отношения — то даже не рассчитывай, ты, подлый мерзавец. Ты воспользовался мной! От потрясения я в упор уставилась на Бригиду. Что ещё за «наши отношения»? Геральт не преминул выразить своё сочувствие: — Нет ничего тяжелее лёгких связей, — с театральной выразительностью продекламировал ведьмак. — Заткнись, Геральт. Мне необходимо узнать, что стало с Бусси, — леденеющим голосом отозвался капитан, игнорируя обвинения. — У мальчика было бы больше прав на престол. Вот только скорее всего, он мёртв. Я должен знать, как это произошло. — Ты отлично понимал, куда меня отправляешь, — Бригида продолжала настоять на своём. — Ты же знаешь всю эту свору: графа, барона… — Ты знала их в два раза лучше меня. — Всё не так просто, Роше… — Да, теперь мне стало известно. — Ты подлый обманщик, Вернон Роше. — Послушай, мне нужны доказательства, Бригида. И раз ты здесь, то обязана помочь. Бригильда глумливо расхохоталась. — Обязана? Ты что-то напутал, Роше! Это ты обязан мне. По гроб жизни. Я выступила вперёд. — Она не знает. Не знает, кто напал. Все воинственно уставились на меня. Во взгляде Бригильды ворохнулся ужас. — Ерунда! Проводи меня до реки, ведьмак, — потребовала девушка, — и я расскажу тебе всё, что знаю! — Я прибыл в Лок Муинне по своему делу, — отрезал Геральт. — Мне некогда этим заниматься. Я спас тебя от тех разбойников, привёл в лагерь. На этом я умываю руки. Вернон наконец посмотрел в мою сторону и теперь в мрачной задумчивости буравил меня взглядом. — То есть она не знает, кто пытается её убить? — обратился ко мне темерец. — Три дня, как крыса, по её словам — и не знает, от кого? — У меня есть догадки… — голос Бригильды предательски дрогнул. Девушка вот-вот была готова молить о помощи. — А что с королевским сыном? — спросил Вернон. — Что стало с наследником, это ты знаешь? Бригида промолчала. Во взгляде её плавилось унижение. Она не знала. В тот день девушка была в повозке с Анаис… — Ясно, — Вернон запустил пальцы под пояс. — Тогда не будем больше терять на этот пустой разговор время. Уходи, Бригильда. Я не стану тебя удерживать. Бригильда побелела как полотно. Глаза её округлились от ужаса. — Так ты не поможешь мне выбраться из города? Оставишь меня на поедание этим монстрам… Какой же ты мерзавец. Ты гнусный мерзавец, Роше. — Я не прогоняю тебя из лагеря, — с приличествующей злостью оборвал девушку капитан, подходя к ней ближе и грозно восставая перед ней. — Хочешь — оставайся, дело твоё. Здесь тебе будет безопасней, чем в лесу. Какое-то время эти двое мерились взглядами, а затем Бригильда требовательно толкнула капитана двумя руками в грудь. Вернон едва сдвинулся с места. — Ублюдок! Развернувшись на каблуках, девушка заспешила прочь. Я встретилась с капитаном взглядами. Всем своим видом темерец показывал, что произошедшее только что никак не отразилось на его совести. Ему некогда заниматься спасением девушки, чья роль была сыграна. — Геральт! — я с мольбой уставилась на ведьмака. — Её будет ждать западня! Если она туда сунется, ей конец. Пожалуйста, подумай, как следует. Если из-за моего вмешательства что-то пошло не так… вдруг она может что-то знать? — Не забывай, я здесь из-за Трисс, — отозвался ведьмак. — Что же касается знакомой Роше — ты тому свидетель, она не захотела оставаться. — Конечно не захотела! Здесь кругом предатели. Гер! Ты же можешь помочь… — Нельзя помочь всем, Арья. — Но можно помочь тем, кто рядом. Не дожидаясь ответа, я неуверенно зашагала вслед за Бригильдой. За моей спиной послышался голос капитана. Вероятно, он отозвался на любопытствующий взгляд ведьмака. — Только не говори, что собрался меня третировать. Ты даже представить себе не можешь, Геральт, сколько сил и времени я потратил, чтобы воспользоваться минутной слабостью этой женщины. Дьявольщина, если бы я только знал, что это дело придётся Пепеброк не по силе.***
Продрогшие темерские солдаты жались к кострам. Позади палаток у сделанных на скорую руку коновязей шла суета; слуги шлифовали доспехи и начищали оружие. Я догнала Бригиду возле боевого воза, служившего оградой вагонфорта, походного укрепления, составленного из повозок и щитов из толстых дубовых досок. Поминутно по периметру вагонфорта проходили часовые. Вдали, на фоне бледно-изумрудного горизонта, вздымалась башня Лок Муинне. Близился холодный рассвет. — Постой!.. — мне пришлось схватить Пепеброк под локоть, понукая выслушать меня. — Я хочу тебе помочь. Бригильда удостоила меня пытливым дерзким взглядом. — Ты ведьмачка? — самоуверенно-снисходительно спросила она. — С чего ты так решила?.. — Твои волосы, — Бригильда доказательно указала пальцем мне на голову, — белые, как лён. Я пристыженно провела рукой по волосам. — Это просто… Результат неудачного заклинания. Неважно. До ведьмачки мне ещё далеко. — Верно, — усомнилась Бригильда, внимательно разглядывая меня с ног до головы. — В остальном ты выглядишь, как обычный человек. Так кто ты такая? Что тебе от меня нужно? Мимо нас прошагал часовой, надсадно косящий глаз в нашу сторону. — Мне ничего не нужно. Просто останься. Здесь тебе будет безопасней. Геральт поможет тебе уйти из города, только подожди немного… — Я спрашиваю тебя, кто ты, чёрт возьми, такая? — напряглась Бригильда. — Я… это сложно объяснить. Я что-то вроде медиума. Путешествую вместе с ведьмаком. — Ты всерьёз думаешь, я поверю в эту нелепицу? — она раздражённо взмахнула рукой, будто отгоняя от себя назойливую мошкару. — Это он тебя подослал, да? Говори! Подлый ублюдок. Он хочет от меня избавиться, так? Если я останусь здесь, он самолично перережет мне горло! От удивления я не сразу сообразила, о ком талдычат Пепеброк. — Да успокойся ты! — тщась погасить её волнение, я прикрикнула, но тут же вновь понизила голос. — Мы обе тут прекрасно знаем, что Роше не собирается тебя убивать… Поэтому хватит разводить истерику. Возбуждённость Бригильды как ножом отрезало. Она беспомощно уставилась на меня. Напускная неустрашимость расползалась по швам, и под ней таилась перепуганная до смерти обманутая женщина. — Да, ты права… Это не он. — Меня зовут Арья. И, как я уже сказала, я путешествую с ведьмаком. Я не чародейка, и не воин. Могу только предсказывать будущее, понимаешь? Я точно знаю, что в лесу тебя ждёт засада. Тебе попросту не выжить. Если останешься и подождёшь, Геральт обязательно тебе поможет. Пожалуйста… останься. — Какое тебе дело до того, умру я или выживу? — Бригильда пристально вглядывалась мне в лицо, пытаясь уловить обман в неверном взгляде или движении. Я покачала головой, подбирая слова. — Стольких я уже не… не защитила, — большего я не смогла сказать. Не нашлась, что ответить. Бригильда помолчала, взвешивая все «за» и «против». — Будь проклят этот Роше, — подытожила она. — Ладно, я останусь. Не лезть же снова в канализацию… Но долго меня здесь сидеть никто не заставит. Хватит с меня! — Наверное будет лучше, если я отведу тебя к Бьянке, — призналась я. — Она поможет решить этот вопрос… Бригильда встрепенулась. — Бьянке?! Превосходно! Не хватало мне ещё связываться с этой бестией! Нет, ничего не выйдет, девочка. Останусь здесь, на виду у часовых. Я не сдержала смешок. — Бестией?! Слушай, это конечно всё забавно, но торчать тут и дальше — не самая лучшая идея. Пойдём, я помогу… побалакать с бестией. Прогулочным шагом мы отправились бродить по лагерю. Бригильда время от времени озиралась по сторонам, со звериной чуткостью отзываясь на внезапные звуки. Я в свою очередь старательно вглядывалась в предрассветные сумерки, надеясь различить фигуру Бьянки или хотя бы кого-то из знакомых. — Почему ты решила, что Вернон будет пытаться тебя убить? — спросила я. — Он вполне способен на такое. Пойдёт на всё ради дела Фольтеста. Особенно теперь, когда государя убили… Страшно представить, что творится у Роше в голове. — Раз он такой «страшный», как так вышло, что ты ему доверилась? Ты же сама согласилась стать информатором. — Если бы я только знала, на что подписываюсь. Роше клялся, что я буду в безопасности. Обещал страховать. — Может, он верил, во что говорил? Он же не знал, что окружён предателями. — Он догадывался об этих уродах с самого начала, — горестно усмехнулась Бригильда. — Иначе не посылал бы меня на убой. Моей дворянской семье на меня было плевать, и Роше это знал. Знал, что мной можно будет воспользоваться. — Как же ты это допустила? — вырвалось у меня. Отчего-то при разговоре с Бригильдой я чувствовала, будто в моём животе проворачивается лезвие ножа. Мне едва удавалось соблюдать спокойствие. — С первого дня нашей встречи Роше казался мне… особенным, — задумчиво начала Пепеброк. — После того, как этот простолюдин стал появляться при дворе, всё изменилось. Начались пересуды, каждый из придворных желал знать, кто таков этот Вернон Роше, что сам Фольтест приволок его во дворец. Я не была исключением. Ну разумеется, он ведь в корне отличался от племенных аристократов: простой парень с улицы, ни во что не ставивший правила и порядок. Но в то же время верный государю, как пёс. Силы и обаяния ему было не занимать. Дамы при дворе просто с ума сходили по этому мерзавцу, поговаривали, будто сходство у Роше с государем на лицо! Бастард, не иначе. Однако я никогда не верила в подобную чушь. Родства между ними столько же, сколько между церемониальным мечом и дрыном из забора. Мы остановились. — Так значит, ты повелась на его… преданность Фольтесту? — усомнилась я. Бригильда вдруг весело рассмеялась. — В гробу я видела эту преданность! Всё было куда прозаичней. Мы были любовниками, — на этих словах Пепеброк заговорщицки понизила голос. — Так что правильней будет сказать, я повелась на его «дрын». Я растерянно глазела на кучерявую Бригильду и не знала, как реагировать. От смешавшихся вдруг чувств мне поплохело. — Надо признаться — завидный подход к делу, — задумчиво продолжила Пепеброк. — Со мной ему удавалось играть великолепного любовника. Впрочем, тебе ли не знать. Мне как-будто обухом по голове вдарили. — Откуда ты?.. Бригильда фыркнула. — Ты так простовато зовёшь его по имени, — в голосе её спутались жалость и понимание. Прежде чем я смогла найтись с ответом, перед нами возникла Бьянка. Скрестив руки на груди, солдатка брезгливо уставилась на Пепеброк. — Бригильда, — враждебно приветствовала бывшую капитана Бьянка. Бригильда с неприязнью поморщилась.***
Огонь в подвесной лампаде отбрасывал свет на гобелен. Чем дольше я разглядывала вышитый рисунок, тем больше деталей находила. Не смотря на простоту и кривость изображений, гобелен представлял собой занимательное зрелище. Кроме осады, на рисунке были видны всадники, поджигающие дома. В углу картины — деревянный домик в форме монастыря. Настоятельница в рясе с тросточкой в руке пытается удержать воина от поджога. Воин в сиреневых колготках стоит с огромным факелом в руке и будто-бы размышляет над смыслом всей этой кутерьмы сверху. Снаружи взвыл ветер, и шатёр несильно сотрясся. Подвесная лампадка тревожно дрогнула, и я обернулась, чтобы проследить за её плавным покачиванием. «Мы были любовниками». Бригильда не покидала моих мыслей. Даже после того, как она ушла с Бьянкой, и я вернулась обратно в шатёр, её мелодичный голос продолжал звучать в моей голове. Роше был великолепным любовником. Кто бы сомневался! Они были молоды и полны безумной страсти. Со мной вряд-ли он был столь «безумен». Потому что страсти молодости не похожи на страсти зрелого возраста. Значит и мечтать не стоит о том, чтобы узнать, каким он был когда-то… Я скучающе поглядывала гобелен. У меня щемило сердце, и жутко приятная боль пульсировала в груди. Какое странное чувство. Будто что-то заставляет меня разматывать этот клубок переживаний… Молодой Роше. Дерзкий взгляд, надменная осанка, мальчишеский азарт. Сочетающаяся с молодостью бессонница и следы, что оставляет ночь. Польщённый смех придворной дамы Пепеброк. Его грубые руки на шнуровке её корсажа. Во время поцелуя он вдыхает отметины терпкого парфюма. Грациозно-снисходительная улыбка на её устах. Его уверенные плавные движения. Прерывистое дыхание. Запах пролитого боклерского вина и влажных тел на утро. — Осада Тараскона, — сказал Вернон. — Во время редано-темерской войны. Я испуганно дёрнулась. Я и не заметила, как капитан вошёл в шатёр и встал рядом, вместе со мной смотря на гобелен. В тот момент Вернон показался мне по-особенному чужим. Без капюшона стало заметно, что волосы его уже переросли в среднюю длину и перешли в крупные завитки сзади. Вместо постоянно нарастающей щетины образовалась короткая борода, авантажно прибавляющая ему возраста. Даже одет капитан был непривычно: в короткий кожаный нагрудник, одетый поверх чёрной туники. Через плечо был перекинут кожаный ремень, и тот, образуя широкую петлю, спускался наискось вниз, к поясу, где к нему были подвешены ножны. — Переломный момент в ходе войны. Уловив мой удивлённый взгляд, Вернон пояснил: — Захват замков и городов имеют большее значение, чем битвы в открытом поле. Мое молчание Вернон расценил, как просьбу продолжить. — Сохранилось множество мемуаров той эпохи — занудство полное. Однако написанное остаётся, и спустя столетия хрен разберёшь, где правда, а где вымысел. Интересно, что останется от наших дней потомкам — какое занудство доведётся знать им? Я отступила, в стыдливой неловкости заходя за столп. Мне не хотелось встречаться с ним взглядом. Ведь только взгляд у него остался неизменным — инквизиторским. — Что-то не так? — Вернон внимательно следил за моим перемещением. — Почему ты отказался помочь Бригильде? — всё ещё не глядя в его сторону, спросила я, между делом подходя к столу и разглаживая уголки карты. Вернон недовольно помолчал. — У женщин так принято — напридумывать и верить в то, что они придумали? — голос его звучал устало. — Я сказал, она может остаться. Для Пепеброк у меня нет охраны. Если решит сломя голову бежать в лес — это будет её выбор. — Её могут попытаться убить в лагере. Вернон сделал ко мне медленный шаг. — Какое тебе дело до Пепеброк? Ты едва с ней знакома. Сомневаюсь, что она на худой конец поблагодарит. — Зато ты знаком, — упрямство темерца подначило меня, и я осмелилась с вызовом оглянуться. — И очень близко. Так почему так с ней поступаешь? Ты правда думаешь, с ней ничего не произойдёт, если она останется ждать в лагере? Вернон прищурился с опаской и недобрым подозрением. — Маравель находится под арестом, а Кимбольт прижат к ногтю. Кому есть дело до беглой прислуги? — Она из дворянского рода… — Для них она обыкновенная сиделка. — Значит она останется в лагере? — Постой… — капитан подступил ближе. Губы его изогнулись в кривой усмешке. — Чёрт побери. Мне кажется или ты… ревнуешь? К своему огорчению я почувствовала, как к щекам приливает жар. Стараясь вовсе не растеряться, я снова отвернулась к столу, прикрывая волосами лицо. — Мне от этого некомфортно, — призналась я. — Это так… непривычно. Я с таким не сталкивалась раньше, поэтому не знаю, как стоит себя вести, чтобы не выглядеть невротичкой. — Очень умно ревновать меня к женщине, которая меня ненавидит и желает мне мучительнейшей смерти. — Ну, знаешь… Женщинам свойственно ненавидить тех, кто их притягивает, но не дается в руки. — Та-ак. Этот разговор вызывает у меня беспокойство, — сознался капитан. — Обычно ты приносишь ягоды, засылаешь меня в бордель, а теперь ревнуешь, как кошка. Вот только никак не возьму в толк — к кому? Я упрямо притихла. — Ты всерьёз собралась ревновать меня к прошлому? — усмехнулся темерец. — Мне жаль, если тебя это расстраивает, но женщины, с которыми я спал — они, как не крути, его часть. И так сложилась моя жизнь. Если тебе станет от этого легче, спать со множеством женщин — это далеко не самое ужасное, что я совершил на своём веку. Признаться, я удивлён, что ты решила выделить именно этот момент из всего моего послужного списка. Я до боли сжала кулаки. — Ты не делаешь мне лучше… — У меня и не было такой цели, — возмутился Вернон. — Просто решил расставить все точки. Может тебе стоит признаться, что ты не собираешься принимать меня тем, кем я являюсь. В этот момент я утратила терпение. — В том-то и дело! — разозлилась я. — Я принимаю тебя! Принимаю таким, какой ты… Я не собираюсь рисовать тебе вымышленный образ принца. Ты командир специального отряда и всё прочее. Убийца и спекулятор. Вот только… волнует меня вовсе не это. Меня волнует, что дворянские девушки удивляли тебя… ну, побольше моего. Мне просто… завидно. Вернон застыл в непредсказуемой растерянности. Бьюсь об заклад, у капитана в уме даже не было такого варианта! Я снова его переиграла. Молчание длилось недолго. — Иди ко мне. Я не двинулась с места. Тогда капитан приблизился сам. Сердце моё предательски дрогнуло. В предвкушении его близости я застыла, во все глаза глядя на него снизу вверх. Но вместо того, чтобы притянуть меня к себе, капитан вдруг произнёс: — Святая простота… С низким поклоном он взял меня за кончики пальцев и, несколько приподняв мою руку, — как бы в фигуре полонеза, — отвёл на шаг в сторону. От внезапно проявившейся нежности, коей захлестнул меня темерец, я запаниковала. — Что ты делаешь?! Он едва сжимал мою руку, словно оставляя мне возможность в любой момент отступить. — Импровизирую, — положив руку мне на нижнюю часть спины, темерец стал медленно и плавно проводить меня вокруг себя. — Ты же не любитель… импровизировать, — я испуганно вцепилась ему в плечо, будто мы находились с ним в воде, и меня вот-вот могло похитить сильное течение. Вернон нагло усмехнулся. — Это особенность танца. Прежде чем я успела вновь возмутиться, темерец плавно завёл мою руку вверх, и я послушно прокрутилась на месте. — Не знала, что ты… знаток танцев. — Я столько времени провёл при дворе, — рука его легла мне на талию. — Ради приличия надо было выучить хотя бы один. А проще этого танца придумать сложно. Фигуры придумываются по ходу. Безвкусными считаются только «воротики». Я прыснула от смеха. — Кроме шуток, — капитан и сам не мог сдержать улыбки. — К сожалению, на моём первом приёме только «воротики» пришли мне на ум. Сглотнув утешительную весёлость, я спросила: — Откуда такое хорошее настроение? — мне вовсе не хотелось портить момент, просто недосказанность жгла меня изнутри пуще раскаленной меди. — Ты ведь даже разговаривать со мной не хотел. А теперь вот танцуешь. На самом деле глупо было спрашивать. Я привела ему пропавшую принцессу, угробила убийцу его государя. Да капитан мне теперь по гроб жизни обязан. Темерец ответил со встречным недовольством. — Само собой. Ты вывела меня из себя. Как серпом по яйцам. Знаешь, как хуёво мне стало, когда узнал, что всё это время ты ездила мне по ушам? — Я этого не хотела… — Сдаётся мне, что хотела, — назидательно продолжил капитан. — Спала и видела, как я выставлю себя дураком. Сделала ставку на моё снисхождение. — Наверное ты прав… Может я просто надеялась, что ты поймёшь. Если потребуется. — Какого чёрта ты не сказала сразу? — Я испугалась, — я остановилась, прерывая наш медленный танец. — Потому что на тот момент ты не был готов. Не был готов сотрудничать с убийцами… Фольтеста. Разве ты смог бы смириться с мыслью, что вы можете быть на одной стороне? Смирение должно было прийти под конец, когда мир оказался бы на краю гибели и ты… натерпелся бед к тому времени. Но разве могла бы я позволить этим бедам случиться с тобой? Я пыталась изменить судьбу. Твою судьбу. — Дьявольщина… Почему мою? — тихо спросил он, тая скорбную улыбку. — Чем я тебе так досадил? Я неотрывно смотрела в его серьёзные глаза. — У меня к тебе чувства. Вернон ответил сразу, не раздумывая. Будто слова были уготовлены на опережение. — Я признателен тебе за всё, что ты стараешься делать для меня, — голос его звучал ровно. — Но я не могу дать тебе того, что ты хочешь. Во всяком случае не сейчас. Я из последней могуты сдерживала горестный вой. — Откуда ты знаешь, чего я хочу? — улыбка вышла неубедительной. — Разве я что-то требовала? Вернон с глушимой трусостью следил за моим взглядом, с готовностью ожидая увидеть в нём слёзы. — Это старо, как мир, — он прислонил перевязанную ладонь к моей щеке. — Женщины могут увлекаться разными мужчинами, могут хотеть праздника, но в итоге они будут с теми, кто дает им ощущение защиты и уверенности. Я не могу дать тебе такой уверенности, — губы его кривила утомлённая улыбка. — Не говоря уже о празднике. Я накрыла его ладонь своей. — Ты слишком много на себя берёшь, — с наигранной уверенностью возмутилась я. — Как я вообще могу рассчитывать на такое? Я исчезну в любой момент. Очнусь или просто ослабну от пребывания в этом мире. Не знаю. Поэтому… Я ревностно прильнула к капитану и, не давая ему возможности проявить своё отношение, сомкнула наши губы, от нежного поцелуя стремительно вовлекаясь во страстный. Уводя его к себе, я отстранилась, втравляя нас обоих в исступление. — Ещё раз… с тобой. Ответь мне хоть на это согласием. Прихлынувший помутневший взгляд смешался с ласковостью прикосновений. Сознание заполнилось его близостью. И только щекочущее затрагивание его бороды заставляло радушно сдерживать улыбку. — Мне щекотно… — выждав, когда Вернон расторгнет поцелуй и перекинется мне на шею, рассмеялась я. — Вот так? — по голосу угадывалось, что он надсмехался. Темерец нагловато потёрся об меня своей бородой. — Злодей! — выпалила я. Смиряя мою весёлость, он наделил меня влажным поцелуем. Его бережная плавность сводила с ума. Распалившись, я порывчиво вцепилась в него, зарываясь пальцами в волосы на его затылке, разрумяниваясь в жадном воссоединении. Не осторожничай… ну же. Схвати меня и не отпускай. Откинь безвоинственную нежность. Склонившись к согласию, темерец сковал меня властной хваткой, удерживая от всяческого командования. Капитан сделал на меня шаг, другой, будто вновь начиная танец, в котором мне следовало слушаться его движений, только в этот раз твёрже, беспринципней. Мне оставалось лишь беспомощно цепляться за него, ощущать его силу. Прежде чем головокружительная истома довела меня до падения, за спиной у меня возник стол, и, моментально координируясь в испуге, я запрыгнула на него, сминая под собой разостланную карту. Я насторожилась, решив, что вот-вот капитан отпрянет и начнёт отчитывать меня за неуважение к Темерии, но темерец не остановился. И вслед за этим всё сплылось в едином желании, настолько сильном, что каждый вздох мой перерастал в слезное покрикивание**. — Снаружи… солдаты. Если войдут сюда… а мы тут с голыми жо… — Не войдут, — его задыхающийся от волнения голос звучал тихо, сосредоточенно. Что ж, либо капитан с самого начала знал, что ему светит в шатре, и расставил охрану, либо наивно полагался на учтивость солдат. Его грубые руки на шнуровке моей одежды. Мимолётный взгляд на исчезающие рубашку и штаны. Во время поцелуя он вдыхал аромат моей кожи, касался губами груди, словно покоряясь моему желанию, упиваясь собственной жаждой моего тела. Его уверенные плавные движения. Удары сердца, заглушающие всё вокруг. И в момент, когда он коснулся меня, проникая, любуясь мольбой в моём взгляде, я почувствовала, как упрямится моё тело, как оно подламывается под ним, переламывается и свыкается в нестерпимом жаре. Шепчу его имя, воззывая, возвеличивая, вымаливая… Он не сводит с меня глаз, словно пробуя, испытывая. Чувство смущённости схлёстывается с самодовольством, осознания собственной власти над ним, и с губ моих сеются, подобные искрам от костра, стоны, будимые разливающимся по телу горячечным жаром. Ладони мои скользят по его лицу, словно взывая склониться ко мне ближе, коснуться языком моего языка, воссоздать долгий влажный поцелуй. И вдруг он отстраняется, враз забрав напряжённость и пронзительность ощущений. Я привскочила, едва ли не вскричав от обиды. Но прежде чем всполох возбуждения угас в моём теле, он притянул меня за ноги, заставляя сползти со стола. Его возбуждающая строгость уничтожила меня. Дрожа всем телом, я отдалась его командам. Сапогом он несильно приложил мне по голенищу, заставляя расставить ноги. Взгляд мой упал на карту… Я вскричала. Жгучность момента грозила разорвать меня на части. И вновь обуревание, охмеление ломотой. Утешение и боль. Удовольствие, источающее слёзы, и разноречивые слова, неполно передающие полноту желаний и эмоций. Взавёрт он схватил меня сзади, ревностно прижимая к себе. Вот только он удерживал мои руки заведенными за спину, хватал за волосы, а теперь — любовно прижимал к себе, вслушиваясь в биение моей крови, в дыхание и стоны, ощущая под выгнутыми рёбрами сердце, желающее лечь ему в ладонь. И наконец его рука скользнула вниз, касаясь влажной плоти, одаривая меня последней нестерпимостью нашей близости. Я закричала, подрываясь и оседая в абсолютнейшем бессилье.***
Сквозь плотную ткань шатра слабо пробивался утренний свет. Я вдыхала запах его волос. Капитан дремал у меня под боком, уронив голову мне на грудь. Тяжесть и тепло его тела. По вискам моим стекали слёзы, падая на подушку.***
Я поспевающее вскочила вслед за капитаном. Перед глазами всё плыло. — Спи, — его рука легла мне на плечо. — Тебя никто никуда не гонит. Капитан заставил меня повиноваться кусающим поцелуем. — Я пойду с тобой… — обронила я. — Восстанавливай силы, — он мягко огладил меня по лицу. — Когда ты проснёшься, всё будет уже кончено. Разобщая нас друг от друга, капитан решительно встал, отворачиваясь от моего молебного взгляда. Я, будто прикреплённая, соскочила вслед за ним. Голова закружилась, будто вместо накинутого на плечи кафтана я смахнула с себя всё спокойствие. — Что значит «кончено»? — разнервничалась я. — Нас всех сожрёт дракон? Перережет Радовид? — С Радовидом я ситуацию разрешил. Дракон — да, тут головняк. Нужно сходить покурить. — Подожди, как это разрешил с Радовидом? — обомлела я. — Ты встречался с королём? Когда успел?! — Не ты одна участвуешь в гонке: заключаешь сделки с ведьмаками, спасаешь принцесс. Я тоже занят по горло. — Не юли! Что там с Радовидом? Вернон с серьёзным видом помолчал, застёгивая ремень. — Мы заключили сделку. Радовид становится опекуном до совершеннолетия Анаис. Не такого ответа я ожидала. — Но почему? Принцесса была у тебя в руках… Наталис… солдаты, они… — В Вызиме бунтуют дворяне, — темерец подобрал с пола ножны. — У них нет сюзерена, и они хотят разделить королевство на уделы. В руках баронов и местных князьков Темерия станет тем самым полем, на котором нильфгаардская конница сможет разогнаться. Хенсельт хочет, чтобы Редания вместе с Каэдвеном произвели раздел Темерии. Поэтому договор с Радовидом — единственный шанс сохранить независимость Темерии. Безусловно капитан был прав. Меня удивило другое — неужели этот шанс на независимость смог возникнуть? Принцесса была спасена, и Геральт отправился на поиски Трисс. Даже не верится. Заметив мой растерянный вид, капитан вздохнул: — Иди ко мне. Я послушно подошла. — Ты сделала всё возможное, — темерец притянул меня к себе, заключая в объятия. — С первого дня лезла из кожи вон, чтобы повлиять на историю. Но сейчас тебе пора прекратить. Вернон отстранился. Взгляд его скользнул по моим волосам. — Слишком много магии разом, — темерец коснулся моих выцветших локонов. В сердце моём заплавилась горечь. — Но… — Разговор окончен. Край полога откинулся, и в шатёр вошла девушка с распущенной копной каштановых волос. На ней был полукруглый плащ — плащ Геральта. Увидев нас с капитаном, девушка неуверенно замерла. — Арья?.. Этот голос, ну конечно! — Трисс! Я отступила от капитана, во все глаза глядя на возникшую чародейку. — С ума сойти! — покачала головой Трисс. — Только не начинайте говорить, что за время моего отсутствия между вами возникла кармическая связь. У меня вырвался ликующий смех. Радость от встречи с чародейкой, вспыхнувшая в груди, придала мне сил. Меригольд встретила меня распростёртыми объятиями. — С возвращением, Меригольд, — сухо поприветствовал чародейку капитан, наблюдая за нами со стороны. Чародейка, переманившая меня, хитро улыбнулась: — Благодарю, Роше. Извини, что помешала. — Платишь той же монетой, — съехидствовал темерец. Не согласиться с ним было сложно. Сколько раз он заставал чародейку и ведьмака врасплох? — Ах, дорогая, что ты сделала со своими волосами? — подивилась Трисс. — Не обращай внимания… просто побочный эффект от заклятья. Трисс! Я так рада тебя видеть! — я заглянула приятельнице в лицо. — Как ты? Тебе необходимо как следует отдохнуть… На исхудалом лице Трисс возникло несогласное выражение раздражённости. — К несчастью, сейчас не подходящее время. Роше и Меригольд обменялись взглядами. Капитан кивнул. — Геральт готов? — Будет ждать нас у ворот, — с готовностью ответила чародейка. Капитан быстрым шагом ринулся прочь. «Ты сделала всё возможное. Пора прекратить», — как бы не пытался он быть мягок, я понимала, что темерец желал от меня одного — чтобы я не мешалась под ногами. На выходе из шатра Вернон резко остановился. — Кстати, Арья… барон Ла Валетт не преминул выразить тебе свою благодарность. — Он жив? — поразилась я. Трисс в недоумении посмотрела на меня. Чародейка всё это время крепко сжимала мою ладонь. — Когда всё закончится, мы обязательно поговорим. Ты просто обязана рассказать мне всё, что я пропустила. Меригольд вышла вслед за капитаном, оставив меня одну в шатре. Прости, Трисс, но я не уверена, что получится… ведь рассказ мой получится долгим, а у меня не так много времени в запасе.***
Одноручный «меч-Гришка» лежал у меня на коленях. Навершие в форме рыбьего хвоста отполировано поблескивало на солнце. Я была занята деревянными ножнами. Они треснули, и теперь мне было необходимо обмотать их шнуром. — Как же тебя, блять, связать… Отвлечься на починку ножен не удавалось. Шнурок не слушался, ножны то и дело выскальзывали из рук. Холодало. Совет вот-вот должен был начаться. Последний акт будет сыгран. Радовид объявит о протекторате. Меригольд, если Лето не вмешается, обвинит Тансервилль в убийствах и покушении на королей. На сцене появятся рыцари «Ордена Пылающей Розы», начнётся суматоха… Геральт усмирит дракона, и всё будет кончено. Но что потом? Что будет со мной?.. Вместе с капитаном мы удочерим принцессу, переберёмся в тихую деревню и посвятим жизнь скотоводству… ну конечно. — Ты так долго провозишься. Бьянка со скучающим любопытством поглядывала на мои тщетные попытки зафиксировать ножны. Я обречённо вздохнула. Скорей всего, я просто исчезну… Бьянка присела рядом со мной на ящик. Солдатка жевала хлеб с солью. — Скучаешь по своему приятелю-цареубийце? — вдруг спросила она. — Ты про Зеррита?.. Наверное. Надеюсь, с ним всё будет в порядке, и он найдёт Лето. Вдвоём они не пропадут. У Лето даже были планы на совместный отпуск. Жалко, что не удалось попрощаться. Может, ещё пересечёмся. С Зерритом мы и правда не смогли попрощаться. Даже мои вещи змей передал через Бьянку. Пути с Зерритом разошлись, стоило им прибыть в Лок Муинне. Солдатка как-то странно задумалась. — Не на этом свете, так на том… — себе под нос проворчала она. — Чего? — Ничего, это я так. Мысли вслух, — Бьянка без особого аппетита закусила хлебец. Вероятно солдатка тоже была не в восторге от того, что ей было велено умирать от скуки вместе со мной, а не размахивать мечом во время потасовки с драконом. А вот прочим темерским солдатам было не до скуки. В лагере шла суматоха. В любой момент мог поступить приказ о депортации. Какой-то перебудораженный пехотинец и вовсе слетел с катушек: размахивая ручищами, солдат внёсся в лагерь, роняя на своём пути временные вспомогательные сооружения. К растяпе, суча рукава, тут же кинулись его сослуживцы. Вот только вместо того, чтобы всыпать тому ума в задние ворота, сослуживцы заупрямились, а затем и вовсе, подцепив его безумие, бросились врассыпную. — Белки! Белки атаковали! Медленно дожёвывая хлебец, Бьянка потянулась к арбалету. — Охренеть… — вырвалось у солдатки. — Куда напали? — я глуповато уставилась перед собой. — Воюют, где собрание! — послышалось откуда-то из лагеря. — Скорее, братцы! Поспешим на помощь! Пристукнем этих сволочей как следует! Мы с Бьянкой переглянулись. Я машинально отбросила на землю поломанные ножны. Ну и какой смысл их чинить? Солдатка деловито вздохнула, заряжая арбалет. — Давай по правилам, — сказала она. — Вперёд меня не лезть. Я кивнула.***
Бригильда издала такой истошный визг, что, наверное, чертям в аду стало тошно. — Только этого нам не хватало, — процедила сквозь стиснутые зубы Бьянка, вскидывая арбалет. — Это, что, блять, Бригильда?! — остолбенела я. — Где она орёт? Мы же её не бросим?! — Ясное дело… — солдатка умолкла, оглядываясь. — Ясное дело «бросим»? Приятельница смерила меня настороженным взглядом. — Повезло, что с Роше спала не я, — невесело отшутилась Бьянка. В ответ я скуксила недовольную мину. — Ха-ха, очень смешно. — За повозкой, — Бьянка бросилась с места со звериной скоростью. Солдаты покидали лагерь. В этой беготне едва ли кто-то способен был обратить внимание на крики Пепеброк, которую стремительно уволакивали за повозки. Бьянка первой достигла края повозки и, вжимая арбалет в плечо, выскочила, целясь, но… не спуская курок. — Rhewi, ast! — послышался яростное предупреждение. Я выбежала вслед за солдаткой. — Y ffycin diwedd, — одноглазая эльфка придавила к шее Бригильды лезвие кинжала. — Ещё шаг, и я оторву ей голову. Пепеброк выглядела зеленой от ужаса. Круглый взгляд метался из стороны в сторону, а губы дрожали, будто вот-вот дворянка была готова удариться в слёзы. Наверняка её не покидала мысль, что стоило остаться в канализации. — Сволочюга, — прорычала Бьянка. — Стращать заложником вздумала? Бригильда сдавленно взвизгнула и с силой зажмурилась. По вытянутой шее дворянки заструилась кровь. Немудрено, что Пепеброк угодила, как кура во щи. Забытую дворянку можно было голыми руками брать. — Ты… — одноокий взгляд разбойницы был прикован ко мне. — Vile neidr, dylech fod wedi marw… Земля уплывала у меня из-под ног. Я едва сдерживалась, чтобы не отступить — любой мой неосторожный шаг способен был вызывать нежелательные последствия здоровью Пепеброк. У Елены с d'hoine разговор был короткий. — Ты… В горах. Портал, — из меня вываливалась бессвязная путаница слов. — Что ты тут делаешь? Эльфка была переполнена ненавистью: её стихийная бойцовская поза, взрызоватые переминания с ноги на ногу, суживаемая хватка заложницы. Но что-то тормозило разбойницу, не давая перерезать Пепеброк горло. — Ты затащила нас в западню… — эльфка издала шипение. — Высмеивала. Y anghenfil! Набралась смелости переступить через святое… — Видать вы знакомы? — догадалась Бьянка, удерживая эльфку на прицеле. — Да… — я пыталась осмыслить сказанное Еленой. — Постой. Что? — Чёрте что, — солдатка сердито сощурилась. — Он пожертвовал жизнь ради тебя… — голос эльфки вдруг озяб, замкнулся. — Сукиной дщери… Cofiwch am byth, не убийца, нет. Ты проклятая богами, yn melltithio gan y duwiau, gwrthod! Ты навсегда останешься отверженной, ни один мир не примет тебя. — Отпусти заложницу, чёрт тебя дери, — голос Бьянки. — Если хочешь поговорить, то… — Это невозможно! Сделайте хоть что-нибудь! — жалобный голос Бригильды едва был слышен. — … ты использовала его, тянула из него жилы… вела к смерти! — Я могу заплатить, — голос Бригильды зазвенел и сразу же утих. — Моя семья… золото… — Утихомирься, — повторяет Бьянка. — Dweud… Заполучив его жизнь, ты испытала хоть каплю сожаления? — Сделайте что-либо! — пискливым голосом не унималась Пепеброк. — Где Роше?! Этот мерзавец обещал всё исправить! — Это уже ни в какие ворота! Я буду стрелять, — огрызается Бьянка. — Роше-е! — Занят твой Роше! — кипит солдатка. — Всё, довольно с меня… — Gwrando yma, я буду преследовать тебя, пока не сотру в порошок тебя и твоих… Я заверезжала. От изумленья бабё враз умолкло. — Всё! Хватит! Достало! — от злости меня затрясло. — Какого хрена вы тут вообще забыли?! Из-за тебя и Иорвета всё похерится: счастливый финал, счастливый Верген… Вас здесь, блять, быть не должно! И на коим хреном ты несёшь всю эту ахинею? Ты, сука, прекрасно знаешь, что я никого никогда не предавала… Да, Сайлес погиб. Из-за меня. Спасая никудышную дурочку вроде меня. Но говоришь, я использовала его? Я даже не знала, что окажусь в плену. И что встречу вас. Потому что вы, блять, должны сидеть в Вергене! Преследовать меня будешь? Тебе совсем нечем заняться? Ну конечно, зачем нам заниматься чем-то благородным, если можно и дальше ходить с кистенем и заниматься грабежами! Сайлес в отличие от тебя это понимал… и до последней минуты оставался гордым Aen Seidhe. — Проститься с жизнь ради d’hoine… — голос эльфки дрогнул, — вот невидаль! — А ради чего простишься с жизнью ты? — спросила я. — Ради мести за такого никудышного, по твоим словам, полуэльфа? Что ж, недалеко ты ушла от него, молодца. Таких как ты тысячи. Лютуете в гневе, самоликвидируетесь. Браво. В глазах эльфки стояли слёзы. — Заткнись, os gwelwch yn dda peidiwch, клянусь кровью предков, я тебя… — Ты меня не тронешь, — отгадала я. — Потому что стопудово твой Иорвет приказал тебе притащить меня к нему живой. Иначе к чему весь этот водевиль? Пепеброк зарыдала. Лицо её исказилось гримасой ужаса. Разбойница дёрнула дворянку в сторону, занося лезвие на крохотное расстояние. Елена теряла контроль над собственными силами. Бьянка синхронно присела на одну ногу, готовясь стрелять. — Не стреляй! — я вцепилась в арбалет. — А ты… Я с решимостью посмотрела на эльфку. — Отпусти завитушку, иначе, клянусь всеми цаплями мира — я вышибу тебе глаз. — Rwy'n barod i farw… — Я сказала — пусти завитую тёлку. И я пойду с тобой к Иорвету. — Только через мой труп, — возмутилась Бьянка. — О многоскорбная Мелитэле… молюсь тебе! — Бригильда закрыла глаза. — Сохрани меня под покровом своей милости… — Елена, послушай меня… Иорвет должен отступить. Когда Саския очнётся, она не станет прикрывать его зад. Ты понимаешь, о чём я? Или ты думаешь, что она пожертвует благополучием Вергена, чтобы спасти уголовника на глазах у всех? Вам нужно спасать собственные шкуры. Вы пришли за Саскией, да? Так вот с ней всё нормально, а вот вас всех перережут до последнего… слышишь? Елена. Ты должна мне помочь. Не делай все эти жертвы напрасными… Я, блять, не могу тебе позволить сделать всё напрасным. — Nid oes… Ты лжёшь. — Бьянка, опусти арбалет! — я зверовато махнула солдатке. — Вот вообще не до арбалета твоего! — Тебе кровь в голову ударила? — осердилась та. — Она метнёт в тебя ножом быстрее, чем ты скажешь «белка»! — Да опусти ты! — … славлю имя твоё до последнего издыхания моего, о Мелитэле… Я выступила вперёд. Меч упал на землю к моим ногам. — Всё, хватит, время уходит. Возьми в заложницы меня, — на одном дыхании выдала я. — Отпусти Завитушку. Ради всего этого... безумия, что вы зовёте предназначением. Ради Сайлеса. По щеке эльфки текли слёзы. Рука с оружием дрожала. — Не смей… порочить память о нём. — Я вот-вот исчезну. Умру. Пока этого не случилось… — я коснулась своих побелевших волос. — Позволь я помогу. Елена взвыла, порывисто опуская оружие. Прежде чем Пепеброк успела сделать свободный вдох, эльфка ревностно оттолкнула её прочь. — Ni allaf wneud hynny… — задыхаясь в бессилии произнесла разбойница. — Разве такое под силу человеку? Вы, люди, способны лишь причинять… гибель, выжигать каленым железом. Всё кончено… Henffych well i'r diwedd. Пепеброк, заплетаясь в ногах, бросилась бежать. Бьянка успела схватить её прежде чем дворянка, сломая голову, умчалась за горизонт. — Куда вздумала? — Пусти! Пусти! — Пепеброк, согнувшись, выудила нож-засапожник. Солдатка выбила сперва нож, а после и вовсе вдарила неудавшейся жертве по лицу кулаком. Пепеброк обиженно стихла, хватаясь за лицо. — Отгрызаться надо было раньше, дура, — пасмурно изрекла солдатка. — Ни шагу от меня, иначе тебя вновь заметут. Я протянула эльфке руку. — Мы ещё живы, — сказала я, проникновенно вглядываясь той в лицо. — Значит, это не конец. Елена хулиганисто замахнулась в мою сторону. — Не приближайся! Duwiau yn rhoi nerth i mi! Я доставлю тебя к Иорвету. Но если решишь упрямиться, я раскровеню тебе рожу. — Арья-я, — голос Бьянки вынудил меня повернуться. — Что всё это значит? Ответить я не успела. Над Лок Муинне раздался рёв дракона.