Синапсы. Драбблы.

Институт для одаренных подростков, 9 июля 1994 года       Джим никогда не мог усидеть на месте. У него будто вечно был список дел, которые надо сделать немедленно, в разных концах земного шара, и обязательно на всю катушку. За это Хейли его обожала: только у Множителя находилась история на любой случай жизни. История правдивая, запоминающаяся и, самое главное, рассказанная в лицах, с театральными паузами и фейспалмами всех, кто её выслушает.       Девятое июля. Хейли хорошо запомнила эту дату, потому что она была жирно написана чёрным баллончиком на белой краске моста. Так, что её было прекрасно видно, когда покидаешь территорию Института для одаренных подростков. «Ты можешь убежать со мной в любое время, когда захочешь. 09.07.1994»       Именно тогда Джим предлагал Хейли смотаться с ним до Старого Уэльса, или найти Стоунхэдж, или убежать на пару дней и воровать яблоки из сада Букингемского дворца. Хейли часто соглашалась на авантюры Джима, и ни разу об этом не жалела начиная с самой первой их встречи. Только с ним можно было убегать от стада эму, забредя на страусиную ферму со служебного входа, и вечером того же дня стрелять друг в друга из водяных пистолетов на пляже, напялив на голову по половинке скорлупы от украденного страусиного яйца. А в этот день Джим вдруг предложил девушке сбежать с ним надолго. Не на какие-то несколько часов. — У меня есть палатка. Она, правда, одноместная, но мы вдвоем влезем. Разведём костёр, будем жарить на нём пойманых зайцев с картошкой, и смотреть на Млечный Путь. — Ты хоть раз видел в Англии чистое небо? — скептически хмыкнула Хейли. — Заткнись, я не закончил. А потом мы придём к Стоунхэджу, сделаем из штор средневековые костюмы, и будем биться на мечах из палок. Чур, мне штору из гостиной! А тебе, так и быть, из кухни. — В кухне висит тюль, — вскинула бровь девушка. — Ну да, правильно, — кивнул Мэдрокс, и с готовностью увернулся он шлепка по затылку. — Окей, можешь взять те оранжевые, из кабинета Чарльза! Хейли засмеялась, потом закашлялась. Дёрнулась подведённая к ее руке прозрачная трубка, по которой медленно текла янтарная жидкость. Как можно было подхватить пневмонию летом?! — Джим, как только поправлюсь, свалим куда-нибудь. Но на несколько дней… Профессор нас быстро вернёт. — Так и бежим, пока его нет! — воодушевлённо вскочил со стула Множитель, стукнулся локтём об подоконник, и из него вывалился двойник. Теперь два Джима тёрли ушибленный локоть, глядя на Хейли. — Чтобы я там умерла, ага. — Да брось, что я тебе, укол не сделаю? Возьмем твои антибиотики с собой! — Ты мне укол не будешь делать! — Хейли подтянула одеяло повыше, будто собиралась за ним спрятаться. — Мне Хэнк потому и капает их внутривенно, потому что если колоть в задницу, то потом нога отнимается. Они знаешь, какие болючие! — То есть, какой-то Хэнк видел твою задницу, а я — нет? — обиженно скрестил руки на груди Джим, — тоже мне, лучший друг! — Он присел рядом с койкой так стремительно, что Хейли показалось, Мэдрокс споткнулся и упал. — Ладно, но давай так. Как только появится шанс, мы обязательно куда-нибудь свалим вдвоём, а? — Оставишь мне такую возможность? Выбрать время? — Окей. А место выберу я. — Не забудь только, — Хейл запустила пальцы в густые волосы на макушке друга, и тот уркнул от удовольствия этой короткой ласки. — Я напоминалку сделаю. Ты точно не забудешь.

***

Институт для одаренных подростков имени Чарльза Ксавьера. Июль, 2010 г.       Черная дыра в душе уже подёрнулась мутной поволокой. Пустой безымянный палец ещё хранил светлый след от обручального кольца, которое теперь лежало дома в коробке с украшениями. Хейли рассеянно следила за каплями на стекле, по старой детской привычке прикидывая, добежит ли быстрее до рамы правая капля, или же левая. Руки грела чашка чая, а внутри было очень тепло от того, что Хейли снова сюда приехала. Здесь всё напоминало о тех временах, когда у них с Питером ещё всё только началось, когда он носился по воде пруда по ночам, оставляя за собой дорожки из брызг. Когда они страшно ругались из-за Хэнка, и всё равно засыпали рядом друг с другом. Когда Питер сделал ей предложение самым дурацким образом, вот просто хуже и придумать было нельзя, а она согласилась от неожиданности, и потом ещё месяц была уверена, что Максимофф пошутил. В этих стенах ещё гуляло эхо его живого голоса, хотя самого Питера не было уже год.       Чарльз смотрел на свою ученицу и разделял с ней её старую грусть. — Для тебя всегда найдётся место в особняке. Если тебе здесь действительно легче, оставайся. Я даже предложу тебе вести у детей биологию. В конце концов, у тебя докторская степень, и только ты можешь объяснить, как работает… ну скажем… печень, от первого лица.       Девушка усмехнулась, её лицо расслабилось. Из окна Чарльза был виден старый мост. На несколько секунд дождь ослаб, то ли от сильного высотного ветра, то ли от того, что просто в этом участке тучи вода закончилась. Но этих мгновений было достаточно, чтобы Хейли скорее угадала, нежели увидела старую, но ещё не стёршуюся надпись: «Ты можешь убежать со мной в любое время, когда захочешь. 09.07.1994» — Не знаю, как насчёт биологии…, но я бы пожила тут недельку, — она тепло улыбнулась, но скорее не Чарльзу, а своему воспоминанию, давно выцветшему и трухлявому, как рассыпающаяся пожелтевшая открытка. — Я могу позвонить? — Конечно, — Чарльз подвинул ей свой телефон. Девушка набирала цифры, вспоминая их попарно, и молилась, чтобы номер всё еще принадлежал Джиму. Он так любил менять номера мобильников… Длинные гудки. Внимательный взгляд Чарльза. Такие долгие гудки, будто несколько часов на каждый. Щелчок. — Да. — Привет. В динамике телефона повисла тишина, но даже в ней Хейли угадала, как Джим, прикрыв глаза, выдыхает, и на его губах возникает та самая улыбка. — Хелл, с ума сойти. Ты ещё помнишь обо мне! — Да есть тут одна напоминалка, — улыбнулась Хейли, глядя в окно, где сквозь дождь было смутно видно серую от времени опору моста. — Ты далеко? — Смотря откуда. От старушки-Англии далеко, от Бомбея близко. А что? — Ты как-то спросил меня о времени, а место ты обещал выбрать сам. Всё еще Стоунхедж? — Чт… о, Боже, — и в трубке раздался смех. — Где ты? — Мы с профессором Ксавьером пьём чай у него в кабинете. — Она бросила на Чарльза быстрый взгляд, и тот подмигнул ей, чуть заметно улыбнувшись. — Я скоро буду, — ответил Джим, и связь прервалась.       Чарльз выехал из-за своего стола. Потихоньку считывая Хейли, он и сам поймал эту тёплую тоску и ожидание. И наконец, в её душе появился какой-то просвет. Будто лучи вечернего солнца коснулись земли, прорвавшись сквозь пелену ставших привычными дождей.       А Хейли вдруг порывисто обняла Чарльза, от чувств чмокнула его в щёку, отпустила, выпрямилась, и прикрыла рот руками. Она будто боялась показать свою улыбку, казавшуюся ей непозволительной. — Он приедет, — шепнула она.       Ксавьер коснулся виска пальцами: Мэдрокс гнал в аэропорт. Давно он так никуда не торопился.