Инструкция выживания для чайников: Вселенная Borderlands.

      Два выстрела.       Каждое мгновение, каждая секунда длилась непозволительно долго.       Я боюсь открыть глаза.       Кажется, вот приоткрою веки хоть на миллиметр, так сразу же свинцовые пули вонзятся в мое тело.       Стук собственного сердца отдается в ушах, увеличивая свою скорость с каждым стуком. Так и с ума сойти не долго.       Резко и неожиданно раздался электронный звук, но исчез он так же быстро, как и появился.       По коже, в месте соприкосновения, появилось совсем легкое покалывание, схоже с онемением.       Я распахнул глаза.       Да, они стрельнули. Оба. И Виктория, и Руди. И все в меня. Руди опустил свой револьвер, который продолжал немного дымиться, и, удивленный не меньше меня, смотрел на Викторию. Она стреляла не в рыжего, а в меня! — Что? Такой вариант же тоже считается. — Боже... Могла бы намекнуть, я же успел уже с жизнью проститься. И не говори мне, что такие «неожиданности» будут и дальше. — Ничего не могу обещать, ― что означает «да, жди, они обязательно будут», — и никто же не говорил, что я должна стрелять только в тебя. Про меня они, кажется, забыли. Тело до сих пор в легком после шоковом состоянии, так что властвовать над ним в полной мере я не могу. Только ресничками хлопать да рот разевать, как рыба.       Вестерн все же подошел ко мне и снял защиту, то есть выключил щит. Будто напряжение, находящееся в миллиметрах от твоей кожи, в мгновенье испарилось. Блаженное расслабление стремительно перерастало в слабость: силы вдруг исчезли, ноги перестают держать. Руди успел подхватить меня прежде, чем мой затылок соприкоснулся с каменистой землей. — Воу, воу, воу, не падаем, держись. В первый раз всегда так. Потом привыкнешь. ― Надеюсь, ― собственно, мне больше ничего и не остаётся. ― Так мы закончили? Я есть хочу, ― мой желудок «пропел» серенаду согласия с Викторией. ― Ну, мы сделали все, что я планировал. Так что да, мы закончили. Можешь идти? ― я чуток оклемался, ноги вновь обрели силы. — Да, только не быстро.       Назад мы шли по большей мере молча. Каждый думал о своем, или не думал. Как я. Мысли быстро кончились, да и как-то не хотелось нагружаться себя. Это уже второй закат, который я встречаю на Пандоре. Довольно живописно, но как не крути, на Земле они все же лучше. Эх, Земля... как ты там без нас?...

*** ― Подведем итоги нашего дня!       Вернувшись обратно, мы сразу же, не поднимаясь в комнаты, заказали знатный ужин. Несмотря на мое предупреждение, Руди все же заказал нам бутылку легкого алкоголя, аргументируя это мол, заслужили. Наш стол был переполнен разными блюдами и напитками, только от запаха которых текли слюни. Некоторые посетители завистливо поглядывали на нас и наш ужин. Хах, я бы тоже завидовал такой роскоши, которая и стоит «роскошно». ― Сегодня был тяжелый и напряжённый день и, по совместительству, ваш первый полный день на этой дикой земле. Он был труден, но весьма продуктивен. Конец дня удивил меня больше всего, ―мимолетный взгляд на Викторию, — но, в общем, вы прошли проверку с крайне положительным результатом, чему я искренне рад. Итак, за крепкую дружбу! ― Да! ― мы поднялись из-за стола и звонко чокнулись бокалами, что пара капель выплеснулась из краев. Теперь я понимаю весь кайф от выпивки после тяжелого дня. Еда, алкоголь и компания ― все, что нужно от усталости. Лишь бы не привыкнуть к такому, а то так и безденежным алкоголиком стать не долго, если так каждый день пировать. Да и для здоровья плохо. — Так, так, стоп. Я хочу запечатлеть этот момент. Сядьте ближе. Черт, кто бы нас сфотал? ― оглядывая зал, я понял, что доверять свою технику бомжам, мародерам и просто подозрительным личностям не лучшая идея. Остается барменша, которая уже как раз собралась сдавать смену. ― Аэ… ― блять, я так и не спросил ее имя. ― Рия! ― рыжий позвал ее вместо меня, ― Подойди, дело есть. ― Что вы хотели? ― хоть сейчас и конец дня, Рия выглядит свежо и воодушевленно. ― Можешь нас сфотографировать? ― и кивок на меня. ― Хорошо. Куда нажимать? ― Вот сюда для фокусировки, а потом сюда, ― я отдал ей свой телефон и быстро переместился за стол. ― Так, поближе. Ага. Нет, ну, лица проще. Улыбайтесь. И... вот! ― Посмотрим... ― Я тут кривая! Давайте перефотаемся! ― ну началось. ― Только один раз. ― Агась, ― естественно одной фоткой не обошлось. Мы устроили настоящий фотосет. Память телефона стремительно приближалась к нулю. ― Рия, ты все пересчитала? ― за барной стойкой показался брат-близнец Рии. Это мой шанс! ― Еще нет. Сейчас закончу, ― Рия отдала мне телефон. ― Стой! ― получилось слишком громко и неожиданно. В первую очередь, для меня. ― Позови его сюда. Срочно! ― Хорошо... ― Рия опешила от такого приказного тона с моей стороны, явно не ожидав этого. Да и ладно, зато она приведет своего братика-близняшечку! ― Что ты хотел? ― Матерь Господня, да это же два ангела, спустившиеся с небес! Словно две вишенки на одном черенке. Аж сердце заходится, когда они так близко. ― Это нормально для него, не обращайте внимания. Он всегда такой, когда встречает близнецов. ― Теперь ясно... ― Я вас сфотаю?― больше утверждение, чем вопрос. ― Хм... ладно, валяй, только быстро.       Правильный ракурс, свет, экспозиция, фокус, все, чтобы сделать идеальные фотографии. Но, к сожалению, камера телефона на многое не способна. По крайней мере, не так, как я хочу. ― Виктория, теперь сфотай меня с ними! ― Ахаха, твою счастливую рожу никакой фильтр не исправит. Улыбаемся!       Эти фотографии должны быть прекрасны. Не огонь, конечно, но все же. Могу официально объявить ― этот день прошел удачно. ― Лой, Рия, вы чего не на рабочем месте? А вы собираетесь съезжать или проплачивать еще одну ночь? ― грозный голос Фелисто прервал наш спонтанный фотосет. ― Да, мы остаемся здесь еще на ночь. Оплата чуть позже, — пока Руди говорил с владельцем, бармены по тихой начали отступать, пока их не лишили работы. Руди это заметил. ― Стойте вы. Сейчас сделаем общее фото, и пойдете дальше работать.       Несколько общих фотографий, еще пара блюд, немного алкоголя, час душевных разговоров, едва не ухода в разнос Виктории, малость уговариваний и вечер можно считать завершенным. Не успел он окончиться, как мне уже хотелось его повторить. Теперь я понимаю, почему многие любят заседать по вечерам в барах или ресторанах с друзьями. И суть не в том, чтобы напиться. Хорошая компания и уютное место ― все, что надо для счастья. Завтра обязательно надо повторить, ну а пока надо уже идти спать. ― Отпустиии, я пойду обраатнооо, я не хочу спаать, ― ну почему она так быстро пьянеет? ― Уже поздно, мы устали. Надо выспаться, ведь завтра у нас будет такой же трудный день, если не хуже. ― Я не усталаа... Где Руди? Он еще там?! Я пойду к нему! ― Господи, успокой демонов в ее голове. — Нет, он платит за комнаты и скоро придет. И хватит уже орать, мы тут не одни.       Больше Виктория не возмущалась и дала спокойно себя довести. Как так вообще, выпила же всего лишь половину бутылки, и то, вроде бы, вина. ― В душ сама или помочь? ― может, она и пьяна, но ответ в ее глазах был ясен, как божий день. ― Смотри аккуратно.       Пока она принимала ванну, я переоделся и переложил свой рюкзак, чтобы завтра не суетиться, а взять и пойти. Всегда так вечером сумку в школу собираю. Вдруг утром что-нибудь забуду на сонную голову. – Я так объелся, ― Рыжий зашел в комнату, плюхнулся на кровать, поглаживая свой живот, ― нет ― обожрался, как свинья, ― и громкая утробная отрыжка. ― Культура из тебя так и прет. ― Да какая разница, дам же нет. ― Я вообще-то здесь, — дверь ванной распахнулась, и клубы пара явили нам эту самую даму. — А теперь я спать. Спокойной ночи.       После я занял душ. Тепло и приятно. Просто рай. Нет ничего лучше, чем расслабить усталые мышцы после тяжелого дня под теплыми струями воды. Полежать бы в ванне, но боюсь, что засну прям там. Все же помереть, захлебнувшись в ванне, не самая героическая смерть. ― Ты еще долго, подушечка моя? — твою же мать, опять?! ― Завались. Сегодня я сплю с Викторией. ― А чем я тебя не устраиваю? ― ну он же блять издевается. ― А ты догадайся. Все, ванна свободна. Я ушел. ― Я буду ждать, подушечка, ― и откровенный ржач. Жаль, мой средний палец, адресованный этому рыжему идиоту, не был замечен, так как дверь в ванну уже захлопнулась.       Виктория уже во всю сопела. Спасибо, хоть не развалилась на всю кровать. Скинув прихваченные подушку и одеяло, я уместился на краешек кровати. Хоть сейчас никто не будет мешать, и я смогу спокойно выспаться... ― Черт! В меня попали!! Бок прострелян! ― Тимур, держись! Немного их осталось. Сейчас гранатой все решим! ― На, держи. Подлатай себя. Потеряешь много крови — не сможешь уйти. Будьте здесь, я пойду расчищу ход. ― Давай, Рудс, аккуратнее там. Тц, больно! ― Я стараюсь, как могу! Терпи! Теперь поднимайся! Надо уходить! ― Сейчас. Блять, как же больно... ― Граната! ― Граната?! Черт!! Прямо под ногами!! Виктория, лож... ― Аааа! — Что?! Где?! Граната! Стоп. Темно? Комната? Фу-ух... это всего лишь сон. Господи, надо же было такому присниться. Ай! Бок! Все же прилетело?! Оу... Виктория своим острым локтем уперлась мне в бок... Ай! Да хватит уже! Развалилась, блин, да еще и дерется. Ну и валяйся здесь, а я на другую сторону перейду. ― Почему нас трясет!? ― Мы попали в турбулентность! Сейчас вылетим! Держитесь пока! ― Кто ей доверил штурвал!? У нее хоть опыт есть?! ― Да, Виктория опытный летчик! Двадцать вылетов и все успешные! Нечего беспокоиться! ― Буду надеяться! — Внимание! Приближается вражеский вертолет! Всем пристегнуться! Будем уходить! ― Этого еще не хватало! ― Надо отстреливаться! — Она же сказала «пристегнуться»! ― Их легче скинуть с хвоста самим, чем убегать! Виктория, держи ровно! ― Что!? Сядь на место! Ты можешь выпасть! ― Ничего не будет, все под контрооо... ― Ай, черт! ― Какого.. Зачем она меня спихнула с кровати!? Что за дичь ей снится!? ― Ей, проснись. Виктория! Хватит др... Воу! ― вместо того, чтобы проснутся, она решила отмахнуться от будящего ее источника звука, чуть ли не припечатав рукой мое лицо, а потом развалиться на всю кровать...       Агрх! К черту все. Я пошел обратно. Лучше уж Руди со своими закидонами, чем Виктория со своими неосознанными избиениями. Этот рыжий паровоз снова валялся на животе и храпел. Ну, спихну его тогда с кровати, если смогу. Вдруг тоже уйдет. На коврик, например. Я старался дойти до кровати как можно тише, но природная грация слона решила свести меня с тумбочкой, об которую я благополучно ударился мизинцем, тем самым пошатнув какие-то звенящие вещи на ней. Руди перестал храпеть. Сука, не уж то проснулся? Я замер в ожидании, но постояв минуту в абсолютной тишине, стало ясно, что тот и не думал просыпаться. Когда я положил подушку с одеялом обратно на кровать, прилег на самый краешек и спокойно закрыл глаза. ― Ты так старался не потревожить мой сладкий сон. Я польщен, — над самым ухом. ― Чт!? ― я подскочил, как ошпаренный, ― какого черты ты не спишь?! ― Ну как тут уснешь, когда здесь такое полуночное представление. ― Как долго ты не спишь? ― С тех пор, как ты открыл дверь в комнату. Знаешь, ниндзя из тебя просто никакой. ― Смолкни. И двигайся уже. ― А чего ты ушел? Не уж-то уснуть без меня не мог? ― Мечтай. Виктория дерется сильно во сне. Я бы до утра не дожил. Поэтому из двух зол выбрал меньшее. ― Я сочту это за комплимент.       Я укрылся одеялком и отвернулся к краю кровати. Но куда уж там. Не зря я сказал «из двух зол»: не успел я провалиться в сон, как загребущие ручёнки вновь схватили меня и притянули к себе. Теперь Руди вновь пыхтит мне в волосы, а я лежу, будто связанный, без шансов на побег. Одно греет: никто не бьет и ладно. Правда, чувствую себя как в том японском комиксе, который Виктория насильно заставила меня прочитать. И да, он был про геев. Ужас, моя гордость страдает с каждым днем. Точнее, ночью. А кстати... ― Ей, ты спишь уже? ― Мм? ― А не гей ли ты часом? ― Зачем тебе? ― так же продолжая бубнить мне в макушку. ― Да так, на всякий случай. ― Мм...― он снова завошкался, после чего приложил свою голову мне на плечо и продолжил, ― не совсем. Я работаю на два фронта. ― То есть? ― То есть я сплю и с девушками и с парнями. ― А зачем... ― А зачем с парнями? Мм... просто у девушек есть одна не очень приятная, как по мне, особенность после секса ― беременеть. ― А... ― А контрацепцию не всегда можно достать. К сведению, у меня уже четверо детей. А может и пять. Пятьдесят на пятьдесят. ― Забеременела или нет? ― Жива или пошла на корм скагам. Если получится, я познакомлю вас с моими детишками. ― А сколько им? ― Одному десять, близняшкам по шесть, четвертому пять, а пятому, если он есть конечно, год или два. ― Близняшки?! Ты просто должен меня с ними познакомить! ― охохо, еще одни близняшечки. — Ну, с таким рвением теперь я просто обязан это сделать, ― я слышу улыбку в его голосе. Наверно, он очень любит своих детей. ― А это... я что хотел-то.. ты же.. ну.. не будешь.. со мной.. ― мама дорогая, я чувствую, что дико краснею. ― В смысле? А, ты про это. Мне просто нравиться издеваться над такими мальчиками, как ты. Дерзкие, но краснеют как девственницы. Просто умиление. А так нет, ну, или пока сам не захочешь, ― и дунул мне в ухо. ― Эй-эй-ей, ну уж нет, я точно не захочу. Так что прекращай давай. ― Ты не первый, кто мне такое говорит. Сначала ломались, а потом так стон... ― Хватит! ― я оттолкнул его лицо, а после и всего его от себя. Руди перекатился на спину и откровенно заржал. Весело ему блять. Интересно, долго ли он будет смеяться, если я заткну его хохотальник подушкой? Вот сейчас и проверим! Нашему одностороннему файту не суждено было продлиться долго, так как он был прерван ударом двери и явлением нам Виктории. ― Развлекаетесь, значит, а меня не позвали?! Это так вы спите!? А ну быстро подвинулись! — по ее заплетающемуся языку было ясно, что она еще не проспалась. ― А что ты встала-то? — Я услышала, как вы наслаждаетесь компанией друг друга, поэтому не могла не прийти. А то ишь, без меня решили развлечься. Ну а так, я просто в туалет захотела, ― не знаю, кого хочу придушить больше: Викторию, за то, что приперлась «развлекаться», рыжего извращенца, который давиться со смеха с двусмысленности фраз Виктории, либо себя, за то, что до сих пор терплю все это. Надо было брать отдельный номер... ― Так ты пойдешь в туалет или нет? ― ... —Виктория? — ... ― Прекрасно, она уснула. И что теперь? ― То есть? ― Спать. Места мало. Унесешь ее? ― Зачем? Пусть с нами спит. Ей же не понравилось, что мы тут вдвоем «развлекались», ― и снова ржет. ― Она же драться опять начнет. Я что и ушел-то от нее. ― Святые скаги, что же ты вечно недоволен. Лезь сюда. ― Зачем? ― Лягу между тобой и Викторией. Я, как истинный джентльмен, так уж и быть, закрою собой от побоев спящей девушки такого нежного и чувствительного тебя. А то всю ночь возмущаться будешь. Я показал ему язык, но темнота оставила сей жест незамеченным. После пары махинаций с передвижением и одного моего побега в туалет, мы, наконец, смогли предаться сну.

*** ― …ар...       Мм? Кто-то что-то сказал? — ...жар...       Что? Черт, кому приспичило орать посреди ночи? Да ладно там орать, причем тут наша дверь? Что в нее долбиться-то. Алкаши какие-нибудь. Хм? А чего горелым пахнет? ― Пожар!!! ― Пожар? ― из-под дверной щели сочился черный дым и виднелся свет полыхающего огня, ― Пожар!!       Мгновенно отойдя ото сна, я истерично начал будить всех. — Живоглота мне в жены, быстро хватаем сумки и на выход!       Вся наша комната уже наполнилась едким дымом. Стало больно и трудно дышать, щипали глаза. Руди с одного удара ноги выбил входную дверь, и нас ежесекундно обдало горячей струей воздуха. Все тело опалило жаром, чуть ли не оставляя ожоги, ведь на одевание времени не было. Побежали в том, в чем спали. — Черт! ― лестница вниз уже была охвачена огнем, и спуститься по ней было невозможно. Оставался один путь. ― Все к окну! ― лететь со второго этажа таверны не лучший выход, но другого выбора нет, ― внизу есть небольшой козырек. Сначала на него, потом на землю. Я пойду первым, чтобы вас поймать. И не задерживайтесь!       Руди одним движением достал револьвер и выстрелил в окно, по максимуму выбивая стекло из рам, после чего мгновенно забрался на окно и выпрыгнул с него, приземляясь сначала на железный козырек, который нехорошо проскрипел, а после спрыгивая на землю, смягчив падение перекатом. ― Давай! ― Вот, надень щит, хоть немного, но он может смягчить падение, и ты это сама знаешь. А теперь лезь! ― А ты?! — Я после. Сначала ты. И скинь сначала рюкзак. ― Хорошо, только будь аккуратнее. Прошу, ― на секунду показалось, как слезы блеснули на ее глазах.       Как только Виктория спрыгнула с окна, лестница и часть пола позади меня обвалились, и стены накренились. Балки, поддерживающие второй этаж, ломались как спички. Через зияющую дыру был виден весь зал, полностью охваченный огнем. Все столы, стулья, стены, диваны и шторы пылали красным огнем. Дым валил неимоверно. Дышать становилось все труднее и труднее. ― Тимур! ― крик с улицы. Черт! Голова уже не соображает. Надо двигаться быстрее. ― Блять! ― не успел я добежать до окна, как здание сильно затрясло, а после чего оно сильно накренилось. Чтобы удержаться, я схватился за оконную раму, где еще остались кусочки разбитого стекла. Сука! Теперь любое движение приносит боль и всаживает стекло глубже в раны. ― Быстрее! Таверна сейчас упадет!       Скинув рюкзак вниз, я уже приготовился прыгать, как железный козырек отошел от стены, оставшись «стоять» на одной хлюпенькой трубе. Она меня точно не выдержит. Назад пути нет: огонь подобрался все ближе и обугленный пол готов обрушиться в любую секунду. ― Тимур!!! ― несущая стена, на которой и было то самое окно, начала рушиться. Крыша тоже начала осыпаться, так как опоры больше не поддерживали ее. Пепел летит во все стороны, доски трещат, люди кричат, глаза слезятся, сознание теряется, прыгать некуда, здание рушиться, огонь пылает. Уже ничего не понимаю. Все смешалось в одно красное месиво. Тело не двигается. Дышать больше не могу...       Резкий треск над головой приводит меня в себя. Единственная балка, поддерживающая крышу, ломается и летит прямо в меня!       В итоге, я неосознанно, на уровне рефлексов и инстинктов, оттолкнулся от подоконника. Доля секунды, и весь второй этаж рушится прямо за моей спиной. Лишь мои ноги коснулись козырька, как ржавая труба ломается на сгибе. И вот, вместе с железным козырьком, я лечу прямо в объятия песчаной земли. Будет больно. Очень. ― Поймал, ― все произошло мгновенно: вот я неизменно лечу к земле лицом, а вот я с валяюсь на земле в крепкой хватке рыжего с полным непониманием произошедшего. ― Тимуууур!!! Я думала ты сгоришь!! ― Виктория кинулась душить меня, то есть обнимать, и параллельно заливать слезами, ― Господи, ты жив! Ничего не сломал!? Ужас, ты весь в ожогах! Руди, где тут рядом больница!? Его срочно надо показать врачу! ― Ближайший мед.пункт в дне пути от сюда. Единственное, что есть, это торговые автоматы Доктора Зеда. ― Точно! Потерпи немного, я сбегаю за препаратом. Руди, где тут рядом автомат!? ― Туда, ― указывает рукой на старый дом, ― обойдешь его, поворот налево и вдоль забора. Мимо не пройдешь. ― Ага. Потерпи, я быстро.       И унеслась в заданном направлении. Рыжий помог мне встать, ибо сам я пока не в состоянии. Таверна продолжала пылать, и никто не пытался ее потушить. Посетители, работники, да и просто посторонний люди стояли вокруг горящего здания, наблюдая за столь ярким ночным происшествием. Среди толпы я заметил близнецов и Фелисто, который затяжно курил трубку и совершенно спокойно наблюдал за пожаром. ― Что произошло? ― мы подошли к ним. ― Один алкаш вырубился, пока курил сигарету, а та в свою очередь незаметно скатилась под стол. И все бы ничего, если бы он в пьяном бреду не скинул бутылку восьмидесяти процентного пойла и не залил им шторы. Все произошло мгновенно. ― А тушить? ― Чем? Камнями? В пустыне вода на вес золота, и тратить ее на пожар будет только глупец. ― Хоть все спаслись? ― Виновник сие торжества решил не покидать праздник. ― То есть, он сгорел? ― Определенно. ― И вы даже не пытались его спасти, я прав? ― Жизнь здесь очень коротка и опасна, сынок. Никогда не знаешь, проснешься ли ты завтра утром, или тебя прикончат еще до начала ночи. Многие берегут свои шкуры и не лезут лишний раз на рожон. Да и ради кого? Алкаша, который только и делает, что пропивает все полученные деньги. Ты же не полезешь его спасать? ― ... ― ответ и так очевиден. ― То-то же. В этом мире нет героев. Все люди эгоисты по своей натуре. Никто никогда не будет делать что-либо за просто так, тем более в убыток себе. Обязательно есть причина, и чаще всего это собственная выгода. Благородные принцы бывают только в сказках. Больше он не сказал ни слова. Я знал о том, что говорил Фелисто, читал в некоторых книгах, но никогда не думал, что увижу это в столь открытом виде. Он был прав: у всех, кто стояли здесь, во взгляде читалась одна и та же фраза ― «хорошо, что это не я» сгорел заживо в этом аду. А там могли быть еще люди, не только тот пьяница. Хах, однако странно, что нас все же разбудили, а не оставили гореть. Знать бы, кто это был. ― Я вернулась, ― Виктория подбежала к нам с сильной отдышкой и с чем-то красным в руке. ― Ты долго. Заблудилась что-ли? — Да нет, просто с автоматом разобраться быстро не получилось. Вот и стояла мучилась, но все же взяла, ― она протянула нам небольшую бутыль с красно-розовой жидкостью и с не очень привлекательной большой иглой, общим видом отдаленно напоминающей шприц. ― Что это? ― Типа аптечки. Но что это на самом деле, я не знаю. ― Если кратко и понятно, то это средство, которые повышает твою регенерация примерно в семь-восемь раз, обеспечивая почти мгновенное заживление даже самых сильных ранений и переломов. Правда, конечности это не восстанавливает, но зато заживляет все, что можно заживить, ― поведал нам рыжий. ― Как-то слишком все хорошо. Обязательно есть подстава, не так ли? ― Нет. Привыкания нет и всего прочего тоже. Усовершенствованная формула. Только есть не очень удобный минус: его нельзя хранить. Максимум час. Иначе его структура измениться, и вместо лечебного препарата он превратится в токсичный яд. Желательно использовать сразу при получении во избежание долгой и мучительной смерти по средству разъедания всего организма, начиная с конечностей, и заканчивая мозгом. ― Какой ужас... — здесь есть хотя бы одна вещь, в которой не фигурирует смерть? ― Давай тогда, вводи.       Руди ввел препарат мне в плечо. Еще секунду назад я чувствовал болезненное жжение в местах ожога, а теперь я воочию наблюдаю, как рубцы начали затягиваться, а после и вовсе исчезать. И минуты не прошло, как все зажило, и даже появился приток сил. ― Офигееть... Я знала, что это очень хорошее средство, но чтобы на столько.. — Эх, прогорели наши денежки: и не выспались нормально, и ворачивать их не с чего. Эй, Фелисто, и что теперь? Будешь восстанавливать? ― Хм… ― мужчина глубоко затянулся трубкой, а после выпустил тонкую струю дыма, не отрывая взгляда от огня, ― не могу сказать. Ее не восстанавливать, а отстраивать по новой придется, а это очень затратно. С другой стороны, в округе нет относительно безопасных мест для таких путников, как вы, а это и делало таверну достаточно прибыльной. Так что вопрос об отстройке остается открытым.       Тем временем ночь уже близилась к концу. Солнце уже показало свои первые лучи, озарив вершины скал. Ракки уже бороздили просторы утреннего неба. ― Нам пора отправляться. ― А вода? Мы же не пойдем опять по пустыне без воды? ― Недалеко отсюда есть подземный источник, но рядом нора скагов. Так что если хотите пить ― придется воевать. А вот насчет еды... Ну, можно будет пожарить мясо скага. ― Их едят!? ― в два голоса. ― Представьте себе. Я знаю только пять блюд из скагов. Да ладно вам, они вкусные, ― меня скривило. Это тоже самое, что если вам предложат съесть собаку или кошку. Да, в Кореи их едят, но блять. Неподготовленному человеку это чуждо и аморально. ― Искренне надеюсь, то нам не представится такая возможность. ― Как знаешь. Голод припрет, то и варкида за милую душу съешь. ― «Варкиды»? ― взгляд на Викторию. ― Огромные визжащие летающие насекомые, ― шепотом.       Я представил, я ужаснулся. ― Так мы сейчас куда? ― Сначала до ближайшего тачкомата, а там до города. Нам надо закупить еще пару вещей для вас, в том числе и ЭХО достать. Его вам надо в первую очередь. ― Почему достать? ― Это не та вещь, которую выкладывают на полки магазина. Их почти не производят, поэтому их просто снимают с трупов, ― что блять?! С трупов снимают?! Люди ебанутые или да?! ― мой тоже далеко не из коробки. ― Ебать тут люди дикие. ― Ничего, сам скоро таким станешь, ― и ржет сука. У меня тут блять моральные устои трещат по швам, а он угорает, сволочь. ― Ладно, идем. К полудню мы должны успеть.       И все втроем, накинув рюкзаки на плечи, широким шагом ступаем в бескрайнюю пустыню. Огонь спалил таверну дотла, но не тут то было. Будь мы в клипе, это выглядело бы так: я, Виктория и Руди ― неуловимая банда, провернув дело, уходим в закат (в нашем случае рассвет), а на фоне взрыв со столбом огня в пару десятков метров. И мы, как крутые ребята, не оборачиваемся назад. Просто эпик. Но мы не в клипе, этот взрыв не наш, и до крутых ребят мы пока не дотягиваем. ― Ого! Просто офигенно! — Виктория во все глаза смотрела на вновь расцветший огонь. ― Чего там? ― раз момент испорчен, то я тоже посмотрю. ― Несколько килограмм взрывчатки и пара баллонов с газом в подвале. Огонь добрался и до них. — Откуда знаешь? ― Так я сам их туда и заложил. — Ааа... ладно, ― пусть этот вопрос останется без ответа.       Пять минут и огонь вновь стих. Немного постояв и поняв, что больше ничего интересного не будет, мы, наконец, отправились в путь.       Надеюсь, дальше обойдемся без происшествий, а то как-то слишком много ярких событий в последнее время. Так и до стресса недалеко. А сорваться в самом начале — не лучший исход.