Ландини

Четырнадцатое сентября. Начался последний год моего обучения в этом треклятом лицее. Неужели скоро эта пытка закончится?! На улице снова температура под 30°C, тёплый ветерок слегка колышет волосы, толпы туристов слоняются от одной достопримечательности Вероны к другой, а подавляющее большинство школьников проклинают сегодняшний день, потому что вновь попадут в стены родного учебного заведения. Лето пролетело незаметно, а начало нового учебного года прогремело, как гром среди ясного неба. Для некоторых даже стало неожиданностью, что этот день настал. Я не была из их числа, потому что мама завела со мной разговоры о том, какой сложный последний год обучения в лицее, ещё за две недели до начала учёбы. — Рафаэлла, надо в лицей собираться, — как обычно, послышался из коридора голос мамы, которая спустя одно мгновенье была в моей комнате. Когда я обернулась, то увидела на лице мамы удивление с примесью восторга. Ну да, как же тут не обрадуешься, когда твоя дочь впервые за последние 5 лет обучения обучения на четырнадцатое сентября надела белую блузку (не чёрную или чёрно-белую, как это было обычно) и прямую юбку на 1,5 ладони выше колена. — Вот дьявол, ну нет… Где там моя любимая чёрная блузка, — подошла я к шкафу, чтобы переодеться, потому что именно такой реакции я ожидаю от одноклассников, а мне этого совсем не надо, да и неуютно я себя чувствую в этом белом цвете. Самый противный цвет из всех, честно слово. — Перестань, — мягко запротестовала мама, не прекращая улыбаться, — тебе очень идёт. — Вот ничерта, — возмущалась я, но всё-таки отложила свою попытку поиска блузки, потому что время поджимало, а Ури за первое же опоздание с меня голову спустит. — Всё, чёрт возьми, это последний раз, когда я надела вещь белого цвета! — Поменьше бы к Дьяволу обращалась, так, может, и в жизни наладилось бы всё, — укоризненно посмотрела на меня мама. Вообще-то, я к Дьяволу никогда не обращалась, да и словами «чёрт», «дьявол», «сатана» проще заменять мат, чтобы не спалиться в лицее. Если хоть один учитель услышит, что я ругаюсь матом, то меня бы на следующий же день выкинули из этого учебного заведения. Изначально я материлась очень жёстко, чуть ли не через предложение, но потом, когда до меня дошло, как это выглядит со стороны, я решила заменять мат на вышеперечисленные слова. К слову, лучше выглядеть со стороны это не стало — ну, может, чуть-чуть — но это уже другая история. — Ты ещё предложи мне в церковь сходить и помолиться, — саркастически произнесла я. — Жизнь прекрасна, это правда. Но не сейчас. Всё наладится, но позже. Жизнь — величайший дар, правда. Жизнь прекрасна, её нужно ценить. Нет ничего такого, с чем человек не смог бы справиться. Мы расстраиваемся лишь из-за того, что в критических ситуациях теряем свои иллюзии, за которые слишком долго держались. Больно не от того, что что-то случилось, а больно от того, что ты ожидала большего. Это были твои надежды, твои мечты, и когда они исчезают, то это приносит страдания. Нужно меньше доверять иллюзиям и просто открыто смотреть на мир: не лгать, не быть рабом вещи или других людей, жить так, как хочется, а не так, как принято, ценить свободу, любить себя и свою жизнь, потому что только ты в силах её изменить. Если ты не веришь в то, что мир ещё можно спасти, изменить к лучшему, то ты просто ни один из тех, кто изменит его. Нужно ценить жизнь, потому что она слишком коротка. Схватив сумку со стола, я обула туфли на невысоком каблуке и покинула квартиру, чтобы избежать рассказа маме о том, почему я так сказала. Она не знает причину моих страданий, и не должна узнать. Да и страдания уже перестали приносить такую боль, какую я испытывала пару месяцев назад. Неправда, время не лечит, просто человек слишком быстро всё забывает, смиряется, что ли, с произошедшим, поэтому и эмоции перестают бушевать в сознании. Всю дорогу я думала о том, какой учебный год нам предстоит. Интересно, когда директор объявит, что мы отучились свои 5 лет в этом лицее, синьора Фиоре станцует лампаду в честь того, что больше никогда не увидит меня на своих уроках? Я машинально улыбнулась этой мысли. — Раф? Серьёзно? Я не сплю? — удивлялась Ури, с которой мы встретились по пути в лицей. Ещё одна. Всё-таки идея о том, чтобы переодеться, теперь уже не казалась такой бредовой. — Давай проверим, — хитро улыбнулась я, после чего ущипнула подругу за руку, в ответ на что услышала её «ой» и наигранно злобный вид. — Ну вот, не спишь, — победно усмехнулась я, после чего обняла подругу. — Наверное, завтра снег выпадет. Это же с какой силой тебя ударило током, что ты решила надеть вещь белого цвета? — 2000 ампер. — Больше. — Может. Знаешь, я не успела определить, пока теряла сознание, — парировала я. — Ладно, шутки-шутками, а теперь о насущном… Пока мы разговаривали, и не заметили, как подошли к воротам лицея. Множество учеников двух двенадцатых и двух тринадцатых классов столпились возле главного входа в лицей. Найдя свой класс старым, проверенным способом, мы подошли к ним. На этот раз инцидентов по пути не произошло. Сердце пропустило болезненный удар. Как же не вовремя… Прослушав речь сначала одного директора, нашего, а потом другого, экономико-правового отделения, мы разошлись по своим кабинетам, получили расписание, обговорили посадку класса и разошлись по домам. Одноклассники практически не изменились, новеньких не было, сменилась учительница по истории, а судя по расписанию, теперь придётся проводить в школе 24 часа в сутки и так целую неделю, потому что список из восьми-девяти уроков на каждый день, откровенно говоря, пугал. Как это пережить? Давай, Раф, соберись, остался год, всего лишь год.

***

Так трудно вновь просыпаться в шесть утра, что зла не хватает на весь мир. Первый учебный день. Вот же чёрт. Устало потянувшись после бессонной ночи, я всё-таки нашла в себе силы подняться с кровати, привести себя в порядок, переодеться в тёмно-фиолетовую блузку, чёрные брюки и, собрав сумку, покинуть квартиру, направившись в лицей. На моё счастье, родителей дома не было, а то мама опять взялась бы меня поучать о режиме правильного питания, который я уже слышать не могу. В коридорах лицея жизнь била ключом: слоняющиеся от кабинета к кабинету новенькие ученики, проходящие мимо учителя, не успевающие здороваться со всеми подряд, ученики прошлых лет, которые уже видеть стены этого здания не могут. В холле мы встретились с Ури, а после направились в кабинет биологии на свой первый урок. Перед уроком ко мне подошла Фабиан с намерением что-то спросить. Она ничуть не изменилась за лето ни характером, ни внешностью: всё та же розовая майка со спущенным плечом, мешковатые джинсы с узором и кепка на голове. Я знала, что ничего хорошего от неё ожидать не стоит. — Привет, Раф. Мне тут стало интересно, ты случайно не в курсе, куда делся Сульфус Картер после окончания лицея? — Случайно нет, — неприязненно бросила я, все видом показывая, что продолжать разговор у меня нет никакого желания. — Вы, что, расстались? — притворно удивилась она, после чего оскалилась. — С каких пор тебе разрешено лезть в чужую личную жизнь? — мои нервы начали сдавать. — Значит, расстались, — после этих слов Фабиан удалилась, а я подумала о том, что сказала. Вот чёрт, теперь осталось только посчитать, через какое время об этом будет знать весь лицей — через пару уроков или пару дней? Хм, ставлю 100 евро на первое. Отлично, разозлить меня в первый же учебный день было прекрасной идеей Фабиан и её подружек, с которыми они сейчас шушукались и смеялись, иногда бросая насмешливые взгляды в мою сторону. — Раф, забей ты на них, — попыталась приободрить меня Ури. Не помогло. — И как их до сих пор из лицея не выгнали. — Деньги слишком много значат в наши дни. — Нет, они не значат практически ничего, но и без них мы не сможем жить, следовательно, значение имеет жизнь, а не способы сохранения оной. К счастью, ничего нового мы сегодня не проходили на биологии, а обобщали прошлые сведения, которые нам уже давно известны, поэтому урок прошёл достаточно быстро. На следующей перемене я уже ощущала на себе множество заинтересованных взглядов. Поражаюсь человеческой скорости в распространении сплетен. Может, пора медаль за это выдавать и записывать самых реактивных в этом плане в книгу Рекордов Гиннеса? С такими мыслями я и не заметила, как в кого-то врезалась. Чёрт, а я уж думала, что хуже некуда. Попятившись назад, я подняла голову и посмотрела на человека, с которым столкнулась. — Эндрю?! — моему удивлению не было предела. Что он забыл здесь? — Привет, Раф, — улыбнулся он мне, оценивающим взглядом окидывая мою персону. — Как тебе первый учебный день? — Привет, — немного запинаясь, сказала я. — Нормально. Подожди, а ты как здесь оказался? Только сейчас я заметила, что за нашей беседой наблюдают десятки глаз лицеистов. Вот же дьявол, ребят, займитесь своими делами, хватит собирать сплетни про всех подряд! — Отец предложил мне перевестись в этот лицей ещё год назад, но я как-то откладывал, а потом всё-таки согласился. — А, да, я помню. Слышала об этом. Прости, мне пора идти на урок, — я бы, может, и не против поговорить с ним, но время действительно было не на моей стороне, потому что перемены в три минуты было мало. Сказав это, я направилась в кабинет латыни, обходя Эндрю. — Удачного дня, — сказал он мне вслед, а потом продолжил путь в сторону своего кабинета. Чёрт. Жизнь, у тебя несмешные шутки. Вот ни капельки. Да что же происходит?! Я помню, Картер рассказывал мне что-то о том, что Эндрю хочет перевестись в наш лицей, но я не придавала этим словам особого значения. Ох, ладно, лишь бы это не порождало новых сплетен. Не хочу видеть никого из семейки Торегроссо или Картер. Впрочем, всех. Конечно, Эндрю не сделал мне ничего плохого, но один его вид заставляет воспоминания вновь просыпаться в моей голове, а вспоминать Картера я не хочу. Я уже почти забыла. Почти. Забыла. Урок латыни прошёл относительно спокойно, однако одноклассники все 50 минут перешёптывались между собой о чём-то. Кажется, причиной этих сплетен вновь была я. Прекрасно. Учебный год начался на «доброй» ноте. На длинной перемене, когда мы отправлялись в столовую, мы с подругами, взяв себе подносы с едой, присели за наш столик. — Раф, а откуда ты знаешь нашего нового одноклассника? — с энтузиазмом спросила Дольче. — Какого? — только не говори, не отвечай. — Эндрю Торегроссо. Чёрт. — Мы случайно познакомились в прошлом году, — отмахнулась я, пытаясь поскорее закрыть эту тему. — Что это за случайность? — заинтересованно посмотрела на меня Ури. — Картер, — коротко ответила я. Удивление читалось на лице каждой подруги. — Я могу вам рассказать, но вы пообещаете молчать, — они согласно кивнули. — Эндрю и Картер — братья по отцу, Риккардо Торегроссо. С ним, кстати, я тоже знакома. — Подожди, у Эндрю и Сульфуса ведь разные фамилии, — с неким подозрением сказала Мики. — У них разные матери. Подруги долго переглядывались между собой, видимо, пытаясь понять, лгу я или всё-таки нет. — Хм, тогда скажу, что Эндрю гораздо лучше, чем Сульфус, — высказала Мики. — Да, особенно по характеру. Тут и не скажешь, что они братья. Внешнее сходство, может, и есть, да и то едва уловимое, а вот по жизни совершенно разные, как я считаю, — продолжила Дольче. — Ну откуда нам знать, какой Эндрю на самом деле, — посмотрела на нас Ури. — Может, он и лучше Сульфуса, но какая разница? — Да вот именно, никакой! — дьявол, нервы, только не сдавайте сейчас. Не здесь. Не надо. — Раф, а ты как думаешь? Ты же его лучше знаешь, — обратилась ко мне Дольче. — Ничерта я не знаю! — ударив кулаком о стол, поднялась я со своего места. Поздно. — Меня это совершенно не волнует. Какого чёрта мы обсуждаем это?! Думаете, приятно всё это выслушивать? Серьёзно, — прикрикнула я на подруг, чем привлекла всеобщее внимание. — Думайте, что хотите, а меня оставьте в покое и разговаривайте об этом без меня! Схватив сумку, я быстрым шагом покинула столовую под пристальными взглядами лицеистов, но мне было плевать, абсолютно плевать, потому что ярость, бушующая внутри меня, выходила за все рамки, мне нужно было остановиться. Подруги и не собирались меня догонять. Видимо, до них дошло, что сейчас лучше ко мне не подходить, а то я могу нечаянно кому-нибудь что-нибудь сломать и даже не буду считать себя виновной. Оставался один урок, но я уже не могла оставаться в этом заведении, решив прогулять в первый же день последний урок, но моё состояние не располагает к тихим посиделкам на уроках и разглядыванию прохожих в окно. Надоело. Домой я пришла быстро, скинула вещи и съела пару таблеток успокоительного, чтобы руки перестали трястись. Придя в свою комнату, я легла на кровать и просто пялилась в стенку, мысленно обдумывая произошедшее только. Чёрт, мне не надо было так бурно реагировать на слова подруг, но я не сдержалась. Я не должна так себя вести. Более того, подпортила и без того катящуюся в Преисподнею репутацию. Но это заботило меня в последнюю очередь. — Жажда жизни восхитительна, жажда славы пробуждает. Не говорите мне: перестань думать, не заставляйте меня прекращать действовать, не заставляйте меня прекращать говорить. Вы не можете изменить меня… Телефон, будь ты проклят. Взяв его в руки, я увидела имя абонента — Ури. Пожалуй, она единственная, кто пыталась помочь мне закрыть тему, не высказывала никаких предположений о характере Эндрю и его сходствах с Картером. Но нет, сбрасываю звонок. Мне не до вас, девочки, простите. Мне нужно побыть одной. Нужно успокоиться. Нужно научиться держать себя в руках. Кто бы мог подумать, что первый учебный день пройдёт именно так…