Сойка-говорун

Восемьдесят первая Жатва ничем не отличается от предыдущих. Наш постоянный сопроводитель Лесли Штук поднимается на помост напротив Дворца правосудия. Толкает свою обычную речь и, наконец, достает из специальных чаш конверты с именами будущих трибутов. Как девушка, так и юноша — простые дети из толпы. Как и положено, когда речь зашла о добровольцах, Максвелл Йорк и Розали Митчел вышли вперед. Толпа рукоплещет новым трибуам, звучат радостные возгласы. Потом их провожают до отдельных комнат, где к ним должны прийти родственники попрощаться. Розали сразу изъявляет желание переждать это время в машине, поскольку ей прощаться не с кем. Я даю ей добро, и сама иду за ней. Но меня перехватывает Брут. — О, ты здесь. Я думала, ты остался в Академии. — Решил проводить вас. И поговорить с тобой. Еще раз. Я нетерпеливо закатываю глаза. — Брут, я все поняла. Я буду стараться, как никогда. Буду со всеми милой и… — Энобария тебе все разболтала. Я ей уже сказал пару ласковых на эту тему. А теперь ты слушай. Смотри, никому не проболтайся о том, что знаешь. Расскажешь — и нам всем конец. Ясно? — Так, может хватит? — я не на шутку разозлилась. — Я уже не маленькая! Объясни мне толком, что происходит?! — Не ори, — зловеще шепчет он. — Забыла, с кем говоришь? Я тебе все сказал. Не смей ничего никому рассказывать. Ни одной душе. Сама умрешь и нас подставишь. Всех. Я сверлю его взглядом. — Не смотри на меня так. — Как хочу, так и смотрю. Ладно. Спасибо большое за подробный рассказ, он мне очень поможет, — я резко разворачиваюсь на каблуках и иду в сторону машины. Открываю дверь и плюхаюсь на переднее пассажирское сиденье. Заглатываю таблетку, достаю сигарету. Руки дрожат, зажигалка выскальзывает из рук. Чертыхаясь как сапожник, я с пятой попытки умудряюсь прикурить. — Плохое настроение? Я даже не заметила, что Розали сидит сзади, как и не обратила внимания на водителя-миротворца, который сделал вид, что ничего не слышит. — Да, — коротко отвечаю я. Девице хватает ума больше меня не доставать. — Через десять минут к нам присоединяется Максвелл и Лесли. — Мирти! Дорогая моя, как я по тебе скучала! — Привет, Лесли… — Фу! Все никак не бросишь эту гадость! А где мой зайчик Джефри? — Я его оставила. — Ох. Ну ладно, — Лесли продолжает что-то щебетать, потом рассказывает трибутам о поезде. — Наша поездка будет длиться меньше суток. Переночуем, и вот он, Капитолий! Нам принадлежит аж целый вагон. Это нормально для дистрикта вашего уровня. Ходить можете куда угодно. У каждого свое купе. А сейчас нам предстоит ужин и милые беседы. Только переоденьтесь. Через считанные минуты мы доезжаем до поезда. Я молча выхожу из машины и под прицелами камер почти забегаю в наш вагон. До ужина еще час, можно спокойно полежать и подумать. Я скидываю с себя сапоги и заваливаюсь на кровать. Поезд трогается и быстро набирает скорость. Все-таки зря я сорвалась на Брута. Он ведь мне почти как отец. Но он сам виноват. Я достаю карты и быстро тасую их. Значит, Капитолий сделал меня ментором. Но для чего? Ведь это большая честь. Например, в нашем дистрикте ментором становился не каждый. Это самое лучшее продолжение нашей карьеры. И вот такой подарок. За что? За стойкость и мужество? Голова вновь начинает болеть, но таблетку пить нельзя. И так уже превысила сегодня дневную норму. Колода разлетается в моих руках, и тут раздается стук в дверь. — Мирти! Ужин на столе, пойдем быстрей! Лесли раздражает хуже обычного. Поправив бандану, выхожу из купе и направляюсь в столовую. Розали и Максвелл уже вовсю уплетают ужин. Я сажусь за стол. Ужин проходит тихо, Лесли редко задает какие-либо вопросы. — Ну, ребятки, расскажите мне, сколько баллов набрали на Смотрах? — спрашивает Лесли, уплетая шоколадный торт. Трибуты смотрят на нее ошарашено. Я усмехаюсь. — Лесли Штук настолько давно с нами, что ей известны наши махинации. Максвелл расслабленно вздыхает, Розали же, напротив, напрягается. — Я набрал 77 баллов, — заявляет Максвелл. — Неплохо, — хвалит Лесли, — а ты сколько, Розали? — Я не хочу говорить, — тоном, не терпящим возражений, отвечает девушка. Лесли, мягко говоря, ошалела. — Лесли, включи записи других Жатв. Оценим соперников, — предлагаю я после ужина. Соперники, как и ожидалось, стандартные. Профи из Первого и Четвертых дистриктов, аутсайдеры из Одиннадцатого и Двенадцатого, середняки из остальных. — На кого нам стоит обратить внимание? — спрашивает меня Максвелл. — Так сразу и не скажешь, — отвечаю я. — Дождемся первой тренировки. — Странно, — говорит Розали. — Обычно менторы сразу обращают внимание на преимущества других. — И я их с этим поздравляю, — огрызаюсь я. — После первой тренировки все прояснится. Да, и давайте с вами договоримся сразу: вы должны во всем слушаться меня. Я — единственный человек, который сможет вам помочь как перед Играми, так и во время них. Я нахожу спонсоров, я подписываю с ними контракты, я решаю, что вам доставить на арену. Поэтому, ради вашего же блага, вам стоит дружить со мной. — Все так, — подтверждает мои слова Лесли. И я ей за это благодарна. — Как скажете, мисс Дагер, — кивает Максвелл. — Во всем слушаться вас. Ясно, — без эмоций бубнит Розали. — Вот и молодцы. А теперь идите отдыхать, завтра трудный день, — с этими словами я беру со стола бутылку вина и ухожу в свое купе. Голова совершенно пустая. Самое подходящее настроение для пьянки в одного. Странно, что за эти шесть лет я не спилась. Напротив, старалась держаться от спиртного подальше. Все еще помнила рассказы Брута про единственного ментора из Дистрикта-12, который пил чуть ли не с самой своей победы. А после 74-х Игр он стал пить еще больше. Однако мне сейчас настолько скучно, что скрасить эти часы поможет только пара бокальчиков. Ничего страшного произойти не должно… Бутылка отброшена на пол. Мне казалось, что вина в ней было гораздо больше. Глупая улыбка почему-то не сходит с моих губ. Впервые в жизни напилась. Интересно, как живется Катону в Капитолии? Наверное, очень хорошо, коль он сумел найти себе там невесту. А может, они уже успели пожениться. И с чего меня это волнует? — Потому что ты пьяная в стельку, — отвечаю я сама себе и заливаюсь смехом. — Воу-воу… Тише, а то напугаешь всех… Подумают, Мирта Дагер наконец-то съехала с катушек, давно пора! Ну нет, я вам такого удовольствия не доставлю… Ик! Пора спать… Я кое-как сумела снять сапоги и одежду, закинув их черт знает куда. Едва моя голова касается подушки, я проваливаюсь в сон. *** Я лежу на чем-то мягком. Пахнет травой и чем-то еще. Чем-то очень знакомым. Кровью. Поворачиваю голову налево. Поле, лес, какое-то странное сооружение. Рог изобилия… Арена 74-х Голодных игр. Голова раскалывается на части, я не могу пошевелиться. Надо мной нависла чья-то тень. Я смотрю на него. Катон. Он стоит надо мной, в одной руке копье, а в другой окровавленный булыжник размером с буханку хлеба. Страх окутывает меня. — Нет, — едва слышно произношу я. Трава исчезает, свежий лесной воздух становится тяжелым. Я чувствую холодный ветер. Теперь я лежу на каких-то камнях. Катон поднимает камень над моей головой и расслабляет ладонь. *** — Нет! Я падаю с постели, в самый последний момент прикрыв голову руками. Это сон. Всего лишь сон, мне часто такие снятся на Играх. Но не такие реалистичные... Раздается стук в дверь. — Мирти, завтрак готов! Мы скоро уже приедем, так что собирайся. Голова раскалывается, не надо было столько пить. Я быстро привожу себя в более-менее приемлемый вид и иду в столовую. Все уже собрались. Лесли, как всегда, оделась пестро. Желто-красное мини-платье, туфли на высоченных каблуках. Кажется, можно ослепнуть от такого вида. Поздоровавшись со всеми, я плюхаюсь за стол и первым делом осушаю бокал воды. Одного мало, поэтому я наливаю еще один. Я не вижу, но чувствую, как Розали сверлит меня взглядом. — Так, — Лесли встает с места и с хлопком смыкает ладони, — уже скоро мы будем с вами на месте, дорогие мои. Запомните, когда выйдете из поезда, обязательно всем улыбайтесь. — Ну уж нет, — хрипло произношу я. Лесли в шоке смотрит на меня. — Наоборот. Старайтесь вообще ни на кого не смотреть. Вы не улыбаться приехали, а сражаться. Пусть лыбы давит Дистрикт-1. Розали согласно кивает, Максвелл усмехается. — Мирти, но… Но это не прилично, — почти пищит Лесли. — Все прилично, Лесли. Вы идете за мной до машин, они отвезут в Центр преображения. Там вас будут ждать наши стилисты. Они… — я вопросительно смотрю на Лесли. — … Те же самые. — Плохо, — откусываю кусочек тоста. — Хотя, когда как… В общем, слушайтесь их. Они плохого обычно не советуют. Подготовка будет идти несколько часов. Стрижки, душ, эпиляции и прочая чушь. — А потом Парад, — произносит Максвелл. — Именно, — подтверждаю я. — Когда он закончится, мы с Лесли встретим вас. — А вы где будете все эти часы? — спрашивает Розали. Я закуриваю и случайно выпускаю дым ей в лицо. — А я буду бегать и искать для вас спонсоров. А потом пойду на трибуны и буду смотреть на ваш триумф. Розали чихает, Максвелл посмеивается. Дальнейший завтрак проходит в тишине. После завтрака Лесли провожает ребят до комнат. Я тоже ухожу в свое купе принять душ. Приведя себя в порядок, возвращаюсь в столовую. Лесли, успевшая переодеться в новый не менее ярки наряд стоит у окна. Я присоединяюсь к ней. — Боги, Лесли, как ты все успеваешь? — Таков талант всех женщин, Мирти. Просто у большинства он спит, — она лучезарно улыбается, но через мгновение ее лицо становится серьезно, насколько только это возможно. — Ты правда собираешься бегать и искать спонсоров? — А что в этом такого? Пора браться за ум. — Да… Ну на самом деле, у меня есть пара вариантов. После Парада о них поговорим, хорошо? — Конечно. Железнодорожный состав начинает замедлять ход. Вот он, Капитолий, во всей своей красе. Розали и Максвелл, как маленькие дети, рассматривают эти высокие причудливые дома. У меня же эта архитектура за шесть лет уже в печонках засела. Поезд останавливается, я замечаю, как группа миротворцев разделяет толпу, образуя таким образом для нас проход. Я поворачиваюсь к трибутам. — Запомните: вы приехали сражаться. — Вперед, Дистрикт-2! — восклицает Лесли. Двери открываются. Я накидываю капюшон и следую за трибутами. Толпа рукоплещет, все кричат, радуются. Я довольно бесцеремонно подталкиваю Максвелла вперед. Наконец-то мы доходим до нашей машины с цифрой «два» на дверях. Как только за нами закрываются двери, я снимаю капюшон. — Это так замечательно! — Лесли радуется, словно в первый раз. Довольно быстро мы добираемся до Центра преображения, и я с облегчением сдаю ребят счастливой Лесли. Народу у Центра ничуть не меньше, чем на вокзале. Это, наверное, самое большое здание во всем городе. Здесь же располагаются жилые этажи для трибутов, тренировочные центры, конюшни, а на первом этаже большой смотровой зал. Там обычно собираются зрители Голодных игр, а также менторы, спонсоры, тренеры, группы сопровождения. Я прохожу в зал. Внутри толпится народ в ожидании большого парада трибутов. В центре помещения располагается небольшой круговой бар, над которым висят несколько экранов. Сейчас там показывают предыдущие игры. На одной из стен висят мониторы побольше — почти во всю стену. Именно по нему будут следить важные персоны за играми. А у другой стены расположено информационное табло с данными о каждом из трибутов. Сейчас оно выключено. Протиснувшись через толпу, я сажусь на свободный диванчик. Ко мне тут же подлетает безгласый слуга с подносом каких-то напитков. Я даже не смотрю, что беру, и тут же осушаю бокал. Напиток оказывается таким крепким, что я от неожиданности поперхнулась. Закашлявшись, я не заметила, что ко мне подсел человек. — Сразу видно, ребенок никогда не пил, — произносит приятный мужской голос. Справившись с приступом кашля, перевожу взгляд на нежданного гостя. Это Блеск — ментор из Дистрикта-1. Он одаривает меня белозубой улыбкой. — Блеск, это Блеск, — говорю я. — Вот один из примеров, когда твое имя — это обычное слово. Ничего не понятно, — он смеется. — Кстати, хорошо, что я тебя встретил, Дагер. Тебя кое-кто очень искал. — Меня? Кто? — О, это очень важный человек. Я меняюсь в лице: на ум приходит разговор с Энобарией о Капитолии и их немилости. — Ты чего так напряглась? — Блеск продолжает улыбаться, но от его улыбки становится не по себе. — Он, кстати, где-то здесь. Думаю, он тебя легко найдет. — Кто меня ищет, Блеск? Черт возьми, я не люблю сюрпризы! — Ну-ну, не кричи, ребенок. — Я не ребенок. Ты… ты… нарциссический болван, — выпаливаю я. — О, ты неплохо ругаешься, ребенок. Только это больше относится к Одейру, — Блеск поднимается с места. — Короче, небольшая подсказка: это мужчина. — Супер, — безэмоционально бормочу я вслед уходящему Блеску. — Придурок… С другой стороны, он бы не вел себя так, если бы меня искал кто-то из властей или им приближенных. Что делать? Сидеть здесь? До парада больше двух часов, куда-то идти смысла нет. Значит, надо сидеть здесь и делать вид, что все нормально. Так и поступаю. Через минуту снова подбегает безгласый - на этот раз с бокалом сока. Прошло около пятнадцати минут, а ко мне так никто и не подошел. Людей становится все больше, мест многим начинает не хватать. А на трибуны, где будет проходить парад до сих пор не пускают. Я немного успокаиваюсь. — Привет, Мирта. Хорошо, что я поставила пустой бокал на столик. Иначе было бы два варианта: либо он разбился бы об мраморный пол, либо полетел бы в лицо Катону Блейку. Вот он, во всей своей красе сидит рядом со мной. Рукой дотянуться можно. Впервые за шесть лет я вижу его так близко. Боги, ведь я представляла эту ситуацию и знала, что скажу. И что сделаю. А сейчас, в голове как будто пусто стало. Я могу лишь молча смотреть на него. Он стал шире в плечах, лицо стало еще мужественней. Даже появились легкие морщинки. Он смотрит на меня без улыбки, вообще без каких-либо эмоций. К такому я привыкла. — Катон, — коротко произношу я. — Мирта, — его лицо все такое же каменное. — Так это ты меня искал? Мне Блеск сказал. — Да, я. — Зачем? Он немного хмурится, обдумывая, что сказать. Но ответить он не успевает. — Как интересно, — начинаю я. — Это надо же мне было уехать за сотни километров от дома, чтобы здесь, в смотровом зале, встретиться с тобой. Учитывая, что мы жили практически рядом. — Да, чудеса бывают. Я хотел предложить тебе помощь. Точнее, твоим трибутам. В качестве спонсора. — У тебя есть столько денег, чтобы быть спонсором? — скептически спрашиваю я. — Не у меня. У моей невесты. Я усмехаюсь. — Ух ты. А где же она тогда? — Она дома, но она готова с тобой встретиться, чтобы обсудить условия. — Условия? — я наклоняюсь к нему, — Какие еще, к черту, условия? Спонсору либо нравится трибут, либо нет. Он помогает по собственному желанию, безо всяких условий. Катон поддается немного вперед: теперь наши лица на одном уровне. — Если бы ты занималась своими обязанностями, как следует, то знала бы, что спонсоров надо завлекать. Предлагать им что-нибудь взамен их денег. Но ты же ни черта не делаешь. Я закипаю. Во мне волнами поднимается гнев. Как он смеет, так со мной разговаривать? У меня начинает сильно болеть голова, от этого я становлюсь еще злее. Катон встает с дивана. — Ну, ты согласна? — Хорошо, — сквозь зубы говорю я. — Завтра, на этом же диване. В одиннадцать. Надеюсь, твоя невеста успеет навести красоту к этому времени? — Мы придем, — он гадко улыбается. — До завтра. Как только он пропадает из виду, я начинаю успокаиваться.