***
Я очутилась в бесконечном кошмаре. Сейчас я это понимаю. Я лежу на холодном полу и не смею открыть глаза. Все было не по-настоящему, единственное, что реально это тупая пульсирующая боль в голове и ноющая шея. Щупаю рукой лоб: на нем вскочила шишка — признак того, что вся моя беготня по коридорам была реальностью. Я наконец осмеливаюсь открываю глаза. К сожалению или к счастью, но я лежу в одном из бесконечных коридоров арены. Свет дали, значит уже наступил новый день. Медленно принимаю вертикальное положение и встаю. Голова немного кружится. Смотрю на свою обожженную током руку: некоторые волдыри полопались, обнажая голую кожу. Ладонь вся покрыта тонким слоем пыли, от этого оголенные раны болят еще сильней. Не мешало бы промыть руку, чтобы не занести заразу. Собрав мысли в кучу, пытаюсь воссоздать события прошлой ночи. Естественно, ни Катона, ни трибутов из Третьего дистрикта не было: это были Анхель, Джерри и Лесли. Судя по поведению Лесли, она была единственной вменяемой среди нас. На ее лице был респиратор, это лишний раз доказывает, что вся эта перемена с воздухом была не случайно. Распорядители явно пустили какой-то дурманящий газ. Сейчас же дышать очень легко, даже не смотря на замкнутое пространство. Живот крутит от голода, горло першит от жажды. Я иду по коридору, наобум выбрав направление. Осторожно касаюсь шеи — наверняка там остались следы от пальцев Анхеля. Я понимаю, что он был одурманен и во мне признал другого человека. С какой-то стороны даже хорошо, что он набросился на меня. Теперь я реально представляю на что он способен. Ему действительно не нужно никакой оружие, чтобы убить человека. Лайм Рэйб он бы наверняка понравился. Искать союзников в этом лабиринте безумие, но все же я надеюсь наткнуться хоть на кого-нибудь их них. Самое главное — это выйти к ангару, оставаться в этих коридорах еще на ночь точно не стоит. Я дохожу до первой развилки и к счастью на стене все еще стоит метка Лесли. Я иду в правильно направлении. Ускоряю шаг, по пути заглядываю в каждую комнату. В одной из них я обнаруживаю Лесли. Она лежит, не шелохнувшись в углу, сжавшись в комок. — Лесли, — тихонько зову я. Ноль эмоций. Я с замиранием сердца подхожу ближе и дергаю ее за плечо. Она тут же вскакивает, сжав кулаки и неумело ими поигрывает. — Я так просто не дамся! Мирта… о, слава богу, я думала совсем одна останусь. Не считая полностью пыльной одежды и бледного лица выглядит она в целом нормально. — Что произошло? — спрашиваю я. — Одурманили нас, вот что, — говорит Лесли, оттряхивая пыль. — Точнее вас: у меня был респиратор. Я на дежурстве отключилась буквально на минуту. Очнулась, а Джерри ни с того ни с сего стал зачесывать стене что-то про электромеханику. Дед лежал неподвижно, Анхель стоял в углу, а ты посреди комнаты. Меня тоже стало накрывать, но я быстро надела защиту. Там у меня внутри есть специальные успокаивающие травки. Я металась вокруг вас, пытаясь привести в чувства. Джерри вдруг куда-то ломанулся, я пошла за ним. Я никак не могла его остановить: он будто стал в несколько раз сильнее. Потом мимо пролетел Анхель и сшиб меня. Я потеряла Джерри в темноте, слышала только его голос, но рискнула идти за ним. Лесли качает головой. — Я решила просто остаться на месте. Вот так легла и уснула. — Ничего, мы найдем их. Главное выйти к ангару, — говорю я. — Мы идем правильно, осталось немного. Мы идем в тишине. Лесли смотрит на часы: одиннадцать утра. Через несколько минут мы достигаем входа в ангар. Комната, которая была рядом пуста. Только выгоревшее копье свидетельствует о том, что мы здесь были. В ангаре также тихо. Пройдя сколько-то вдруг слышим впереди голоса. Переглянувшись с Лесли, мы как можно быстрей, но осторожно идем вперед. Голоса раздаются с левой стороны, там, в стене, виднеется широкий проход. — Вот развяжи и устроим честный бой! — Ну да конечно. Ты лучше помолчи, очкарик, а то воды вообще не получишь. — Изверг! — Это Джерри, — не скрывая радости, шепчет Лесли. — И с ним кто-то еще, — говорю я, пытаясь узнать второго собеседника. Тем временем спор разгорается. Раздает приглушенный стон. — Билл, не бей его! — Он меня достал! Значит, вот где лагерь Гейла, вчера мы почти дошли до него. Наверное, их голоса я слышала ночью. Противников внутри как минимум четверо. Я оставляю Лесли и пробираюсь ближе к стене через металлический хлам. Не удивлюсь, если трибуты сами так сделали, чтобы к ним нельзя было пробраться сбоку. Я вжимаюсь в стену и встаю рядом с проем. Прислушиваюсь. — Зачем ты их вообще приволок? Очкарика надо было сразу кончать, — говорит Гейл. — Всему свое время, — это Анхель! — Кроме того вчера было не до этого. — Ну да, я слышал, как вы кричали. Ты что же действительно убил Дагер? — Да. Они подходят к самому выходу: я вижу их тени. — Тогда где же пушка? — Я же сказал, она была, — с легким раздражением говорит Анхель. — Не знаю, почему вы ее не услышали. Я придушил ее ночью, пока она спала. Перед этим оглушил Джерри и Деда. Лесли удалось сбежать, я не стал ее преследовать. Услышанное путает меня. Действительно ли Анхель думает, что убил меня или он просто претворяется и ждет удобного случая сбежать? А может он надеется, что я приду и освобожу их? Он сам отговаривал меня от убийства Гейла и его союзников, но теперь он просто не оставляет мне шанса. Я закусываю губу, обдумывая, что делать дальше. Кто-то подошел ближе к выходу, я даже вижу тень незнакомца. — Гейл, Мэг просит дать ей воды, — говорит Мадж Андерси. Мэг? Значит она решила союзничать с Гейлом. Странное решение, по мне так она могла легко протянуть одна. Интересно, как они рискнули пригреть на груди такую змею? — Дай. Скажи, чтобы она не спускала глаз со входа. Что-то мне все это не нравится… Ага, она у них за сторожа. Возможно, этим они их и подкупила: с нее защита, с них кормежка. Неплохой обмен, учитывая в каких условиях проходят Игры. Гейл отходит от входа, и я осторожно пробираюсь через железные заросли к Лесли и рассказываю, что увидела. — Надо спасать Джерри, — сразу же говорит Лесли. — Нельзя его бросать. Уж нельзя ли? Дед был прав: когда-нибудь нам придется расторгнуть союз. И пока мы не привязались друг к другу лучше сделать это сейчас. В конце концов есть Лесли, а это неплохое преимущество, учитывая ее ум, а самое главное простую холщовую сумку, набитую всякими полезными вещами, которые здесь ценятся на весь золота. Я уже представляю, как наши победители сидят в особняке Магнуса Стерлинга Шара и наблюдают за тем, как я снова не могу решиться сделать то, чего от меня ждут. Раньше я бы сразу так и сделала: убила бы тихо Лесли, забрала ее пожитки и пошла бы дальше, оставив Анхеля разгребать это дерьмо. Раньше… Что же это, возраст? Почему я не могу поступить так сейчас? Я снова взвешиваю шансы: внутри пять агрессивно настроенных против меня трибутов. Если посчитать Анхеля, о чьих планах ведают только Боги (и то не факт), то шесть. Я помню Билла: огромный смуглый мужик, тело которого сплошная куча мышц. С ним будет нелегко справиться. А есть еще его напарница, которая была самой мощной из всех женщин-трибуов; Мэг, чья позиция находится наверняка на возвышенности, а значит я для нее стану легкой добычей. Гейла я еще ни разу не видела в деле: шутливые бои против Анхеля в «Черном волке» вряд ли раскрыли весь его потенциал. Кого точно я одолею без проблем — так это дочь мэра. Она слишком хрупкая и тонкая, не помню, чтобы ей удавалось работать с оружием. — Ну что? — Лесли нетерпеливо топчется на месте. Я вздыхаю, поднимаю голову к потолку. — Я не… — и замолкаю на полуслове. Железная стена, огораживающая лагерь Гейла доходит не до самого потолка. Я провожу глазами траекторию: у противоположной стены есть покореженная лестница, ведущая на разрушенный балкон. С него можно добраться по торчащим железным балкам до лагеря. Я не знаю, где позиция Мэг, но я надеюсь, что смогу убить ее прежде, чем она меня заметит. — Нет, я знаю, что делать. Мы спасем их, — я уже увижу, как Катон, сидящий в Штабе Игр, материться как сапожник, а Магнус Стерлинг Шар нарекает меня идиоткой. — Но ты должна мне помочь. — Конечно, какие вопросы. План рождается сам собой. — Я проберусь в лагерь поверху. Когда я тебе подам сигнал, ты должна будешь зайти внутрь. Медленно и осторожно. Уверена, они не станут тебя убивать. Постарайся полностью переключить их внимание на себя, отвлекай их, а самое главное посмотри, где они хранят припасы. А я тем временем расправлюсь с Мэг и как-нибудь освобожу Джерри. Да, когда начнется драка хватай воду и деру. Только не в коридоры, а дальше по ангару. Если я в скоро времени не появлюсь — не жди меня. Поняла? — Да. А как быть с Дедом и Анхелем? — Мы не сможем волочь на себе Деда, а Анхель… Я не знаю, что он задумал, но если это отвлекающий маневр, то он сам к нам присоединится. Лесли оставляет сумку и становится возле развалин, я же иду к лестнице. С трудом, но мне удается зацепиться за нее руками и подтянутся, при этом даже не наделав шума. Конструкция хоть и покорежена, но крепиться к стене плотно. Я забираюсь на балкон, с него осторожно перебираюсь к балкам. Как же хорошо, что после Игр я решила научиться лазать по скалам, деревьям и подобным возвышенностям. Как бы мне это пригодился раньше, когда мы загнали Китнисс на дерево. Я решаю подняться еще выше, чтобы быть под самим потолком. Я осторожно пробираюсь к стене, отделяющую ангар от лагеря. С каждым шагом мне становится лучше видно обстановку. Ярко красная шевелюра Мэг заметна сразу. Она стоит посреди балкона, расположенного метрах трех-четырех над полом. Само помещение очень похоже на ремонтный цех. В центре оборудован костер, чуть впереди трибуты соорудили что-то типа стен с узким проходом, разделяющих цех на две части. Что больше привлекает внимание, так это три ящика у правой стены, ближе к балкону. Они закрыты и определить, что внутри нет возможности. Я тихо охаю, когда вижу Джерри привязанного за руки к крюку на цепи, спускающейся с потолка. Его босые ноги почти над костром, который к счастью не разгорелся на полную катушку. Рядом с ним стоит Билл и жадно пьет из бутылки. Я инстинктивно проглатываю слюну. Лесли смотрит на меня в ожидании, и я даю ей комнату зайти в цех. — Доброе утро! — громко говорит она у самого входа. Надо ли говорить, что подобное шокирует всех. Гейл, которого я не заметила сразу становится в нескольких шагах от импровизированной стены и целится в девушку из лука. Они в Двенадцатом все что ли помешаны на этом оружии? Женщина из Одиннадцатого, вооруженная стальным серпом становится рядом. — Лесли! Ты на копье перегрелась?! Беги отсюда! — кричит Джерри, раскачиваясь на цепи. — Стоять! — кричит Гейл, но Лесли не собирается уходить. Она медленно поднимает руки. — Спокойно, — говорит она. — Вы так орете, что вас слышно на всю арену. Скажите спасибо, что только я пришла. А то мог бы прийти Лестер или еще кто похуже. Хотя, кто хуже? Мирта-то, походу мертва, даже не знаю, кому из вас сказать спасибо. — Убей ее, Гейл, — говорит Билл. — Не хватало нам еще одного рта. — Я между прочим не умирать пришла, а свои услуги предложить, — продолжает Лесли и делает шаг вперед. Гейл и Одиннадцатые наперебой кричат ей не подходить. Я же, улучив момент пробираюсь в лагерь и пересекаю его границу. Железки предательски скрипят, но трибуты так кричат, что заглушают другие звуки. Подняв голову я замечаю, что Мэг меня видит. Она стоит все также в центре, но глаза ее направлены на меня. Я замираю на месте, хаотично пытаюсь что-нибудь придумать. Надо было убить ее еще на подходе, но я боялась, что нож может зацепиться за торчащую арматуру. Сейчас же уже поздно что-либо предпринимать. Теперь все зависит от Мэг. Она переключает свой взгляд на Лесли, которая продолжает капать на мозги Гейлу и компании, под аккомпанемент орущего Джерри, потом снова на меня. Она слегка хмурится и задумчиво потирает подбородок. Кажется, она поняла, что происходит. Ее губы трогает легкая улыбка. Она отходит в правую сторону и едва заметно мне кивает. Мне дали зеленый свет, и я продолжаю пробираться дальше. Никто и не думает смотреть наверх. — Почему ты меня оставила? Мы ж с тобой не разлей вода были! — говорит Джерри Лесли. — Что за бред ты вбил в свою тупую головешку? — Она не тупая! Я столько всего придумал, тебе и не снилось! — И все это осталось в твоих снах, — бубнит девушка и медленно опускает руки. На нее тут же обрушивается поток ругательств, а я в этот момент осторожно спускаюсь на балкон и прячусь за перегородку. Он полностью закрыт, не считая места в центре, где стояла Мэг. Сейчас она почти у правого края. Там оказывается есть дверь. Значит, она думает сбежать. Что ж, она мне помогла, тогда и я сейчас не буду ее убивать. Мы будем в расчете. Я пробираюсь поближе центру, осторожно выглядываю из-за укрытия. Все взгляды направлены на Лесли, ни у кого нет и мысли повернуться в мою сторону. Но кого-то не хватает. Точно, Мадж. Мне приходится полностью высунуть голову, чтобы посмотреть вниз. Девчонка прямо под балконом. Кажется, происходящее ее совершенно не волнует. Анхель пытается урезонить враждебно настроенного Билла, который так и норовит наброситься на Лесли и разрубить двумя топорами. Нет смысла больше ждать. Я достаю кинжал и готовлюсь спрыгнуть с балкона, но вдруг осознаю: убийство должно быть зрелищным. Только в этом случае Катон сможет мне что-нибудь выслать. После объявления все трибуты будут стремиться к совершенству. Я не знаю, что такое сделал Лестер, но сейчас я должна обойти его. Идея приходит сама собой. — Хватит! — Гейл заряжает лук. — Анхель, я понимаю, что ты привязался к ней, но это Голодные игры. Как бы их не называли — Тюремные или еще какие — смысл один и тот же: только один выживет. — И он целится в перепуганную Лесли, которая на мгновение задерживает на мне взгляд. Но этого достаточно, чтобы Гейл это заметил. Едва он начинает поворачиваться, как я спрыгиваю с балкона, держа в руках по кинжалу. Я валю Мадж на живот, одновременно вонзая кинжалы ей в шею с двух сторон. Они оба проходят сквозь нее как сквозь масло. Лезвие одного из них даже задевает мои пальцы. Я зажмуриваюсь от боли: удар пришелся на больную кисть. Но боль мне только на руку. Она проходит через меня словно ток и в этот момент, я чувствую, что способна на все. Я кидаю кровожадный взгляд на остолбеневших противников и силюсь оторвать Мадж голову. Лезвия оказались настолько острыми, что сделать это не составило слишком большого труда. Голова Двенадцатой взлетает вверх, а ее кровь заливает меня с головы до ног. Гремит пушка и все пребывают в оцепенении я метаю один из кинжалов в веревку, сковывающую руки Джерри. Он с легкостью перерубает ее, и парень падает прямо в костер. Джерри катается по земле, пытаясь сбить огонь. Гейл издает крик, очень похожий на крик Лилит, когда она думала, что потеряла Лестера и стреляет в меня из лука. Я уклоняюсь от стрелы, почти не меняя положение тела. Внутри меня кипит адреналин и жажда крови. Все остальные чувства ушли на второй план. Как же давно я себя не ощущала настолько счастливой и свободной. Дуэль с Амелией Брукс не дало мне этого ощущения. Теперь же у меня развязаны руки. И они жаждут перерезать горло всем, кто находится здесь. Всем, кроме союзников. Я быстро выхватываю метательный нож и отправляю в сторону Билла. Мне нужно сделать все, чтобы отвлечь их от Джерри и Лесли. Все трое противником сконцентрированы на мне. Гейл быстро отправляет очередную стрелу. В этот раз я отбиваю ее кинжалом и в ответ метаю самый маленький нож из своего арсенала. Гейл не успевает его заметить, он прилетает точно в плечо и входит почти полностью. Парень вскрикивает и выбывает на какое-то время из боя. Как я и предполагала, Мэг не стала участвовать в бойне. Я не вижу ее, но что-то мне подсказывает, что она уже давно ушла. Следующей на меня бросается Одиннадцатая. К напарнице присоединяется Билл. Вдвоем они пытаются меня прижать к стене, но я, ловко заскочив на железный контейнер выхожу из тупика. Тем временем Лесли и Джерри, не споря (о чудо!) берут один из ящиков и несут его на выход. Топор проходит в паре сантиметров от моего плеча. Я делаю хитрый поворот и бью локтем Билла в лицо. Его напарница тратит кучу сил на боевые кличи и замахи серпом. Я легко прохожу под ее ударами и в один из таких маневров бью ее кулаком в шею, сбивая дыхание. Я бегу Лесли и Джерри, которые успели в это время вернуться за еще одним ящиком. — Берите еще контейнер и бежим! — кричу я им, когда они начинают поднимать ящик. Одиннадцатые, оправившиеся от моих атак начинают напирать с новой силой. Я кружусь между ними, стараясь их измотать. Я тяну время не только, чтобы Лесли и Джерри сумели уйти невредимыми, но, и чтобы полностью насладиться боем, впитать его соки, которые пьянят сильнее любого вина. Я настолько увлеклась этим, что не заметила, как Гейл перебрался на балкон. Но теперь его цель не я, а Джерри, который у самого выхода остановился. Я слишком в неудобной позиции, чтобы метнуть нож, к тому же он полетит медленнее, чем стрела. Есть только один способ. Быстро, не обращая внимания на боль в спине от скользящего удара серпа, полагаясь только на скорость я бегу к Джерри. Стрела выпущена, у меня есть доли секунды. Я проскальзываю по полу, вытягиваю руку вперед и в последний момент ловлю стрелу. Джерри в шоке оборачивается. — Беги! — ору я. Джерри пулей вылетает из цеха, под ругань Лесли, которой самой приходится разбираться с ящиком. Она в панике пытается его тащить одна, но сил не хватает. Я готовлюсь отбивать новые удары, но тут кто-то хватает меня за руку. Анхель, на плечах которого висит Дед, говорит мне отступать, а сам поднимает ящик с одной стороны и помогает Лесли его утащить. Гейл снова стреляет, но я уже готова: отбиваю стрелу кинжалом и бегу за остальными. Слышу, как Двенадцатый орет остальным не преследовать нас. Мы бежим по ангару в противоположную сторону от коридоров. Проход ведет нас в еще один подобный ангар, который выглядит целее предыдущего. Он меньше размером и с широкой лестницей, ведущей наверх. Мы поднимаемся, толкаем дверь двустворчатые двери и оказываемся на лестничной клетке, ведущий только наверх. Поднимаемся на второй этаж и там забегаем в одну из комнат. Оказавшись внутри я сразу закрываю дверь и падаю от усталости на пол. Все остальные делают тоже самое. Сердце готово вырваться из груди. Я вытираю пот ладонью, размазывая кровь. — Что это было Анхель? Ты решил предать нас или правда подумал, что убил меня? — спрашиваю я на удивление мягко, будто интересуюсь последними новостями. — Первое время я так и думал. Но потом Дед сказал, что я просто тебя оттолкнул, — говорит Анхель. — Я не собирался никого предавать. Когда я пришел в себя, то уже был у Гейла в плену, висел также на крюке, как и Джерри. — Все так, — подтверждает Джерри. — Я не нашел ничего более подходящего, чем сказать, что убил тебя, Мирта. Гейл сразу мне не поверил, но все же отпустил меня. Я рассчитывал потянуть время. — А ты как там оказался, Гарент? — спрашивает Лесли у Джерри. — Я следовала за тобой попятам, но потом потеряла из виду. Как ты снова вышел к ангару? — Я сам не знаю, как так вышло, — отвечает Джерри. — Помню мы спать легли, а потом такой туман и легкость. Бац! И я уже в училище рассказываю детям, которые почему-то были похожи на меня про диэлектрическую проницаемость, хотя никогда не любил эту тему. В общем, странно все. А когда все прошло, то я обнаружил себя висящим на крюке словно тушка свиньи. Чуть ноги не поджарили, изверги! Ботинки даже сняли, теперь мерзнуть буду. — Давайте откроем ящики, — предлагает Дед. Анхель вскрывает первый из них. Он забит небольшими бутылками воды. Джерри и Лесли уже готовы нырнуть туда с головой, но Дед их останавливает и предупреждает, что пить лучше маленькими глотками. Все-таки нам нужно экономить. Каждый берет по бутылке и делает глоток. Силой воли заставляем себя пить по чуть-чуть. Когда пустые бутылки отброшены, Анхель вскрывает второй ящик, который набит до отказала пакетами с сухофруктами. Нашлось место даже небольшому мешку яблок. — Зато не попортится, — подмечает Лесли. После голодовки сухофрукты воспринимаются как дар небес. Я съедаю полпакета и чувствую, что наелась. Джерри подсчитывает наши припасы: двадцать бутылок воды и около сорока пакетов сухофруктов. Это даже больше, на что я рассчитывала. Мы расходуем еще две бутылки, чтобы умыться. Я смываю кровь с лица, рук, протираю костюм. — Нам нужно действовать как профи, — говорю я. — Это значит, что это место мы должны официально сделать своим лагерем. Кто-нибудь должен оставаться сторожить, когда остальные будут охотиться, а ночью надо организовать дежурства. — Охоту? — спрашивает Лесли. — Да. На других трибутов. Сразу после моих слов раздается взрыв пушки. Мы ждем, когда будет еще удар, но его нет. — Интересно, кого в этот раз, — задумчиво произносит Джерри. Ответ мы узнаем только ближе к ночи. Лесли сообщает, что сейчас уже час дня. Мы распределяем обязанности. Анхель и я разбираем ящики на растопку, Джерри прибирает комнату, а Лесли определяет, как лучше распределить припасы на несколько дней вперед. Дед, у которого слух несмотря на возраст намного тоньше, чем у нас, садится у входа и прислушивается к тому, что творится снаружи. Работаем мы молча, пока Дед не говорит: — Я понял где мы. Мы как по команде останавливаемся. — Я понял, — повторяет Дед. — Это Дистрикт-13. — Откуда знаешь? — спрашивает Джерри. — Ты же его и не видел. — Целым не видел, это верно. Но я хочу напомнить тебе, Джерри, что, когда «Черный волк» открыли, я был не единственным заключенным из Дистрикта-13, просто самым молодым. Мне было три, но я помню, как старшие много рассказывали о Дистрикте-13. А однажды — спустя несколько лет — меня и еще некоторых детей отправили смотреть на развалины. Жуткое зрелище, конечно. Но я прикоснулся к камню, к железу и хотите верьте, хотите нет, но я запомнил эти ощущения. Я сначала сомневался, но в лагере Одиннадцатых и Двенадцатых Билл мне рассказал, что они нашли кучу бумаг и газет о Дистрикте-13. Я попросил его прочитать что-нибудь и там рассказывалось о прорыве в разработке месторождений графита. А графит добывали в Дистрике-13. — Но ведь Дистрикт-13 находится недалеко от Двенадцатого. А Двенадцатый очень далек от Капитолия. А мы прилетели очень быстро и нескольких часов не прошло, — рассуждает Лесли. — Значит это лишь муляж, но отлично сделанный, — говорит Анхель. — Это в духе Игр. Мы — преступники и сражаемся на земле тех же преступников. Возвращаемся к своим корням. — Весьма символично, — говорю я. Мы возвращаемся к своим делам. После приборки Лесли чертит на листке бумаги своеобразную карту арены. Бесконечные коридоры, по которым мы плутали в первый день она называет «лабиринт», а то место, где мы сейчас — «дом». Ангары остаются при своем названии. Лесли также помечает крестиком лагерь Гейла. Но мне кажется, что они наверняка покинули его. Когда Джерри размещает за дверью ловушку ставит сигнализацию, я чувствую себя почти в безопасности. Ближе к ночи играет гимн и на экранах появляются двое убитых: Мадж и мужчина из Дистрикта-9. Я с замиранием сердца жду окончание и гимна и объявление лучшего трибута второго дня. На этот раз конкуренция достаточно низкая. Клавдий Темплсмин объявляет результат: — Лучшим трибутом второго дня становится Мирта Дагер из Дистрикта-2. — Ура! — вскрикивает Джерри и тут же получает смачный удар от Лесли в пах. — Поздравляю, — нерадостно произносит Анхель. — Интересно, как они доставят подарок. Действительно интересно. Во всех предыдущих Играх подарки спонсоров доставлялись парашютами. Но тогда арены были открытыми. Проходит около десяти минут, но никакого намека на доставку нет. Как в прошлую ночь, в комнате начинает быстро холодать, но мы уже готовы. Первым на дежурство заступает Анхель. Лесли и Дед засыпают буквально сразу. Джерри долго ворочается и наконец упирает в стену, как вдруг раздается щелчок и из стены выдвигается тайник, который ударяет Джерри в голову. На его айканье все просыпаются. Анхель первым подходит к тайнику и достает оттуда небольшую черную коробку. Он отдает ее мне, и я открываю ее. Внутри лежит черная игральная карта. Я в недоумение беру ее и прокручиваю в руках. Это пиковая дама, очень похожая на ту, которая была в моей колоде: та же рубашка, такой же цвет, размер, материал только пластик и выглядит она как новая. — Это что… Это все что ли? — разочарованно спрашивает Джерри. — Это они так оценили твой финт с кинжалами? У меня в голове крутятся те же вопросы, и недавняя радость сменяется гневом. О чем Катон только думал! Неужели я большего не заслужила? Или это самая дорогая вещь, которую он мог себе позволить? Обычная пластиковая карта, которая даже на оружие не похожа. Оружие… Союзники, которые окружали меня в момент открытия ящика разошлись. Я же, улучив момент и отвернувшись на мой взгляд от камер, прокручиваю карту и внимательно разглядываю ее ребра. В какой-то момент мне показалось, что одно из них отдает металлическим блеском. Я немного надавливаю этим местом на кожу и от неожиданной боли тихо охаю. На коже осталась легкая царапина. Внутри лезвие и очень острое. Оружие на крайний случай, настолько незаметное, что никто даже не догадается. Я расстегиваю на штанах карман и прячу карту туда, поворачиваюсь к остальным придав себе дико разочарованный вид. — Да уж, зря только старалась. Я закрываю глаза и одними губами шепчу «спасибо». Мне кажется, что прошла вечность, как Анхель меня разбудил. Я встаю и разминаю отекшие конечности. В комнате холодно, но не так как в момент наступления ночи. Распорядителям важно поморозить нас в первые часы: если продолжать так всю ночь, вряд ли без костра кто-нибудь долго продержится. Зрителям смотреть такое будет не интересно: зрелищней наблюдать за тем, как трибуты режут друг друга. Я поглядываю на Анхеля. Он зевает, устало трет глаза. Молча протягивает мне часы Лесли и садится у стены. Я же занимаю его место напротив входа. Костер уже давно потух, единственный источник света — это одинокий фонарь рядом с дверью, который освещает только ее. Я достаю из кармана небольшой ножичек и верчу его в руках под храм Джерри. — Знаешь, я думал, ты не придешь, — подает голос Анхель. — Вот как, почему же? — спрашиваю я, не отвлекаясь от своего занятия. — Потому что это не в твоем стиле. — А ты знаешь мой стиль? — я убираю нож и смотрю на Анхеля. В темноте его почти не видно. — Я же смотрел Игры с твоим участием, плюс, неплохо узнал тебя за полтора года. — Не спорю, на 74-х Голодных играх я бы не рискнула возвращаться за бесполезными союзниками, от которых совершенно мало толку. Убивать и я умею. А тут другой случай. Кроме того, мне нужно было в этот день убить хоть кого-нибудь ради приза. Он, конечно, не ахти, но зато это признание. А это дорого стоит на Играх… — Ты неплохо умеешь лить воду, Мирта, — говорит Анхель. — Но ведь дело не в этом. Хотя нет: не совсем в этом. Ты вернулась потому что Джерри твой друг. — Неправда. — Правда. Я бросаю полный злобы и раздражения взгляд на Анхеля, уверена, даже в темноте он видит все эти эмоции. — Ты, видно, плохо изучил меня, раз делаешь подобные выводы. Джерри — союзник, так же как и ты, и Лесли, и Дед. Нам просто выгодно пока быть вместе. — И в определенный момент ты от нас избавишься… — Или вы от меня, — парирую я. — Таковы правила Игр. — Правила? — он посмеивается. — Не смеши меня. Волей одного человека здесь может измениться все. Если есть правила — значит есть стабильность. А на Играх ее нет. Все меняется буквально в считанные минуты, стоит только захотеть. — Но одно незыблемо: в Играх есть один победитель. — И это говоришь ты… Я, стараясь не задеть спящих, преодолеваю короткое расстояние до Анхеля. Сажусь рядом с ним почти вплотную. — Не смей, понял, не смей даже касаться этой темы, — злобно шепчу я, сжимая кулаки. — Тебе обидно, я понимаю. Но ведь я об этом и говорю: нет никаких правил на Играх. И я говорю не о том, что распорядители сами могу менять все на ходу, я о нас. Об участниках, которые смеют пойти против правил. Я некоторое время перевариваю его слова, а Анхель продолжает: — В конце обязательно должен остаться один, тогда зачем нужны союзы? Зачем мы объединяемся? Только ли ради того, чтобы потянуть время? Отчасти, но и еще и потому, что мы не хотим оставаться одни. Я не спорю, что союз — это ненадолго и я за то, чтобы он распался раньше, потому что это само страшное, когда ты прошел огонь и воду с тем, кого тебе надлежит убить. Я видел такой случай: Эбигейл Джексон — наша победительница. Я помню ее глаза, когда она осознала, что остались только она и ее напарник. Это был шок и страх. Страх в глазах профи! Не боязнь смерти, но боязнь его смерти. Какого ей был убить того, с кем она была до самого конца. Я помню Джексон. Она и ее напарник стали символом настоящей командной работы. Они оба были очень сильными и на играх ходили с двумя огромными ростовыми щитами. Оружие тоже было, но почти на всем протяжени Игр они его — На Церемонии награждения она выглядела вполне счастливой, — неуверенно произношу я. — Конечно. Ведь таковы правила: радуйся победе, даже если тебя тошнит от себя, — Анхель нервно проводит рукой по волосам. — Ты можешь со мной не соглашаться, но ответь: неужели ты бы ни чувствовала то же самое, если бы в финале оказалась с Катоном? Я закусываю губу. Конечно бы чувствовала. И также бы улыбалась на камеры, если бы смогла победить. Я вспоминаю рассказ Катона. Они отвели меня подальше и сказали, чтобы я вообще не говорил с тобой. Таковы правила… — Тебя за это посадили, да? За подобные высказывания. Парень усмехается. — Нет. — Тогда за что? Я не поверю, что за дурацкие песни тебя наградили тюремным заключением. — Отчасти и за песни. Но это был предлог. На самом деле я просто увидел, что скрывается за благодарностью Капитолия нашему дистрикту. Чтобы попасть в Академию нужно пройти множество экзаменов. Тех, кто их не проходит отчисляют. И куда они уходят? — В шахты, на стройки. Занимаются тем же, чем и остальные. — Нет. Их отправляют в гору Авентин. В самые недра. Не за тем, чтобы работать, а чтобы становились миротворцами. Им промывают мозги, колют разные психотропные препараты, делают все, чтобы они забыли, что значит быть людьми. Им стирают все воспоминания о семье, о близких, о прошлом. Я нашел туда вход случайно… И видел их методы собственными глазами. Уйти мне не удалось. Анхель замолкает и начинает слабо бить кулаком в пол, также как прошлой ночью. Я не знаю, что сказать. Да, по решению Капитолия после восстания Дистрикта-13 миротворческие базы перебрались в Дистрикт-2. Но это просто спецшколы, так же как наша Академия. Те, кто доучился в ней поступают на службу, а другие… Тут я вспоминаю Дею. Где же она сейчас? Неужели там? Мысль о том, что она стала бесчувственной машиной меня пугает. Она всегда была такой жизнерадостной, даже не смотря на суровую жизнь в приюте. Неужели они отняли это у нее? — Ты понимаешь, что после этих слов распорядители не дадут тебе победить? — хриплым голосом спрашиваю я. — Я и не хочу побеждать. — Зачем же ты тогда вызвался добровольцем? Зачем тебе это все? — Затем, чтобы помочь победить кому-нибудь другому, — не задумавшись отвечает Анхель. — И чтобы почувствовать себя свободным. Арена — лишь площадка, но на ней я волен делать, что хочу. Я не выиграю, я это точно знаю. Но я хотя бы смогу вкусить свободы. — Кому ты собрался помогать? Парень вздыхает и закрывает глаза. — Знаешь, ведь многие участники стали трибутами, только ради того, чтобы вырваться на свободу. И это их единственная мотивация. На свободе их никто не ждет: нет ни родных, ни близких, никого. А вот у тебя случай иной. — Я сирота, как ты знаешь, — говорю я. — Перестань, мы с тобой прекрасно знаем, кто тебя ждет на воле и ради кого ты вообще пошла на все это. Кроме того, уверен, тебе очень хочется отомстить Капитолию, ведь так? Передо мной встает светлое, улыбающееся лицо Катона. Если я выиграю, то мои мечты о нашем совместном будущем, которые я пыталась гнать от себя, могу стать реальностью. Я встряхиваю головой, отгоняя наваждение. — Ты не ответил на мой вопрос. Кому ты собрался помогать? Деду? Гейлу? Анхель улыбается, поудобней устраивается у стены. — Необязательно. Спокойной ночи, — его тон дает понять, что разговор окончен. Я хмуро смотрю на дверь. Как бы я не пыталась убедить себя в том, что слова Анхеля выдумка, но у меня слабо получается. На каждый мой аргумент есть опровержение. В какой-то момент я ловлю себя на мысли, что из него бы мог получится неплохой лидер сопротивления. У него есть четкая позиция, он хороший оратор. Вот кого нужно было делать символом восстания. Мои мысли вновь уносятся далеко за пределы арены, в Дистрикт-2, на Улицу победителей. Интересно, после победы мне позволят сменить дом? Неплохой есть по соседству с Уэйдом Ракином, на окраине. Я улыбаюсь и достаю из кармана карту. Завтра наступит третий день Игр: пора выходить на охоту.Глава 16
27 октября 2018 г. в 12:00
Ступор. Подобное уже было с Куртом Бонедзом — еще одним нашим победителем. Тогда Игры проходили в полной темноте. Редкий свет был только в районе Рога изобилия — чтобы его просто не потерять — и хаотично разбросанные по всей арене факелы. Но сейчас нет ни малейшего источника света.
Только я успеваю подумать о том, что в темноте метать ножи будет весьма проблематично и нужно будет надеяться только на слух, как в небе появляется луна и раздается гром. Начинается дождь, который сразу же переходит в ливень. Арена освещается молниями.
Сквозь стену воды я умудряюсь разглядеть соперников. Мы все стоим на равноудаленном расстоянии друг от друга, образуя дугу. Примерно в двадцати шагов друг от друга. Из-за дождя я не могу определить где среди всех участников мои союзники.
Молнии бьют хаотично, но вдруг они как одна начинают попадать в одну точку в центре нашего круга. Я смотрю туда. Мы все стоим у подножия глубокого кратера. Спуск вниз почти вертикальный, но кое-где встречаются ровные выступы. На самом дне воронки находятся пять грузовых контейнеров. Скорей всего это и есть своеобразный Рог изобилия.
Молнии снова начинают свой хаотичный танец и одна из них ударяется буквально в метре от моего пьедестала. Я отшатываюсь, едва не свалившись с него и в этот момент мой взгляд привлекает мой левый сосед. Лилит. Ее сложно не узнать по длинным волосам и холодному взгляду. Она стоит лицом ко мне, кажется, Рог и все остальные ее совершенно не волнуют. Я опускаю взгляд ниже: в руке у нее мачете. Так вот какой подарок преподнесли ей распорядители. Лилит смотрит на меня исподлобья. Ее тело содрогается то ли от злобы, то ли от холода. Последнее более вероятно: на ней всего лишь штаны, футболка и жилетка. Я отрываю от нее взгляд и силюсь разглядеть Лестера, но в таких условиях это невозможно.
Остается меньше двадцати секунд до того, как мы можем покинуть пьедесталы. Надо решить, что делать. Я вполне уверена, что смогу отбить атаки Лилит, но на это я могу потерять много времени. Моей координации и ловкости хватит, чтобы без последствий спуститься вниз и не полететь туда кубарем, хотя от такого ливня земля уже размякла, кое-где начались оползни. Нужно добраться первой до Рога, забрать оружие и ждать остальных. А после этого дать деру, но куда… Внизу кроме контейнеров ничего не видно, а на поверхности сплошной пустырь.
Раздается гонг.
Все трибуты как один ломятся вниз, я же встаю на самый край постамента и поворачиваюсь к Лилит. Лучше остановить ее прямо сейчас. Она соскакивает с места и несется ко мне. Ей остается шагов десять до меня. Как только ее нога встает на мой постамент я делаю ей подсечку. Она теряет равновесие и падает, а я стремглав несусь вниз к Рогу. Поднимаю голову: какие-то трибуты еще наверху, человека три, остальные, не разбирая дороги бегут вниз.
Земля скользит под ногами, но мне удается удержать равновесие. Все трибуты заняты спуском, никто не думает кому-то мешать. Женщина, бегущая в нескольких шагах справа от меня, поскальзывается и катится вниз, а я думаю, что все это странно. Не в стиле Эмерсона, слишком уж простой путь до Рога получается. И тут раздается взрыв. Женщина наткнулась на мину. Грохот такой, что глушит на время все остальные звуки. Взрыв раздался рядом со мной так, что я на время глохну. Рядом со мной падает рука несчастной, которая больше похожа на кусок мяса на кости. Все трибуты как один замирают, кроме двух, которые продолжают свой маршрут. Они странно петляют, почти ползут по земле, но не замедляют шаг. Сердце делает кульбит: это Лесли и Джерри. Значит они видят мины. Я вглядываюсь в землю, но кроме воды, грязи и камней ничего не вижу.
— Мирта!
Я оборачиваюсь на голос и вижу, как ко мне едва не падая спускается Анхель, неся на спине кого-то еще. Присмотревшись, я понимаю, что это Дед.
— Зачем ты его взял? — кричу я.
— Нам надо бежать вниз, вон там проход, — не обращая на мое возмущение никакого внимания, Анхель показывает в сторону от Рога. И действительно, в нескольких десятков метрах от контейнеров есть навес, под которым есть проемы, ведущие неизвестно куда.
— Нам нужно к Рогу, мы не выживем без ничего! — перекрикивая гром, сообщаю я.
— Джерри и Лесли все принесут.
— Они не знают что!
— Знают! — кричит Анхель. — Мы с ними договорились. Давай, нельзя терять время!
В этом он прав. Лесли и Джерри уже скрылись в контейнерах, но к ним приближается еще группа трибутов. Я оборачиваюсь назад: Лилит отстала и сейчас, кажется, наметила другую жертву. То тут, то там раздаются взрывы: молнии бьют прямо по минам, подгоняя оставшихся трибутов вниз.
Мы с Анхелем осторожно спускаемся, ближе к навесу. Дорога идет под откос и от этого спуск становится еще сложней. В какой-то момент я не устаю на ногах и падаю на колени. В паре метров на земле мелькает огонек. Меня словно током поражает.
— Анхель, стой, там мина!
Мой напарник останавливается в шаге от огонька. Я, пошатываясь, подхожу ближе. В земле явно что-то зарыто, а над этим местом горит едва заметная синяя лампочка. Мы обходим опасное место и дальше совершаем спуск более осмотрительней, при это я стараюсь не упустить из виду соперников. Большая часть из них уже спустилась к контейнерам, кто-то даже затевает драку. Наконец, среди спускающихся я вижу Лестера. Он идет не торопясь, за спиной у него длинный лук. Из-за дождя он не может его применить и это очень кстати.
Мы почти спустились, когда со стороны Рога раздается женский крик. Я резко останавливаюсь и уже думаю бежать Лесли на помощь, как она сама выбегает из контейнера с длинным копьем, прокладывая им дорогу. На плече у нее висит ее любимая холщовая сумка, набитая неизвестно чем. С диким криком она бежит в сторону ближайшего прохода.
Мы забегаем под навес почти одновременно. Я вижу, как в самый дальних проход ныряет группа из четырех человек с тремя здоровыми ящиками. Я не успеваю понять кто это, одно ясно: в тот проход нам соваться точно не стоит. Томительное ожидание, но наконец-то Джерри с двумя какими-то чемоданчиками выбегает из Рога и натыкается прямо на Лестера.
— Джерри, беги! — что есть мочи орет Лесли.
Третий как перепуганный котенок хромая зигзагами бежит со всех ног к нам. Лестер все-таки пускает в него стрелу. Мимо, хотя она проходит совсем рядом. Лестер неторопливо идет за Джерри, который успел отбежать на достаточное расстояние. Вдруг Джерри останавливается, опускается на колени и что-то ищет в одном из чемоданов. Лесли чертыхается как сапожник. Я собираюсь бежать к нему, но меня останавливает Анхель, схватив за плечо.
Лестер медленно идет на Джерри. Рядом с ним бьют молнии, но он их игнорирует, продолжая уверенно идти на Третьего с заряженным луком. Наконец тот закрывает чемодан и встает во весь рост. Лестер продолжает идти. Вдруг Джерри что-то швыряет в его сторону. Лестер видит это, но не успевает отойти. А дальше раздается взрыв такой силы, что нас откидывает в сторону. Я инстинктивно закрываю голову и врезаюсь спиной в стену под навесом. Сверху на меня сыпется песок и штукатурка. Сквозь дождь я вижу облако густого дыма там, где стоял Лестер. Джерри победоносно вскрикивает.
— Нет!
Лилит, успевшая спуститься, падает на колени. Ее мачете весь в крови, волосы тоже. Она задирает голову к небу и вопит. В ее крике слышится неприкрытая боль потери. Джерри поворачивается к нам.
— Я убил его! Я убил Прекрасного ювелира!
— А что это все? — в недоумении спрашивает Лесли.
Я в полном шоке смотрю на облако дыма. Лестер Вильямс — самый опасный убийца Панема погиб в самом начале Игр. Это невозможно… Но вот дым немного рассеивается, и у меня округляются глаза.
Оттуда в разодранной одежде, весь залитый кровью выходит Лестер. Он идет так же прямо, руки ноги целы. Даже на полностью окровавленном лице я вижу его глаза. Они горят животной ничем не прикрытой злобой. Сейчас он выглядит ни как человек, а как разозленный зверь, готовый наброситься на любого. У меня стынет кровь в жилах, когда я вижу, как он проводит рукой по лицу, сдирая часть обвисшей кожи и скаля зубы: у него почти полностью ободралась щека. У меня звенит в ушах, и я не могу оторвать от него взгляд. Ноги как будто наполнились свинцом.
— Джерри, беги! — кричит Анхель. Джерри, который буквально недавно светился от счастья в панике пятится назад от разгневанного Лестера. Он пулей пролетает рядом со мной, за ним бегут все остальные, а я продолжаю стоять на месте.
Тут кто-то валит меня на землю, возвращая к реальности. Мужчина-трибут запрыгивает на меня с занесенным топором. Я что есть сил бью его кулаком несколько раз по лиц, скидываю с себя, но он не собирается отступать. Я не помню с какого он дистрикта, но в моем Отряде-15 его точно не было. Скорей всего, он из Седьмого. Между нами завязывается поединок. Он размахивает топором направо-налево. Уклоняясь, я покидаю навес и вновь оказываюсь под ливнем и молниями.
Глаза заливает вода, я на каком-то седьмом чувстве избегаю попаданий топором. В какой-то момент я запинаюсь о булыжник и в этот момент молния бьет меня прямо по кисти левой руки. Я кричу от вспышки дикой боли и сжимаюсь в комок. Мое тело вздрагивает, а рука нещадно горит и дрожит. Противник пользуется этим и вновь набрасывается на меня, но я опережаю его и сбивая с ног, вложив в удар всю силу.
— Мирта, лови!
Я едва успеваю повернуться на голос и в прыжке поймать то, что кинула мне Лесли. К моей радости это нож. Топор пролетает совсем рядом со мной. Противник склонился над землей и в этот момент я с криком втыкаю ему нож снизу-вверх под подбородок. Он завывает от боли, через его открытый рот я вижу окровавленное лезвие. Вынимаю нож и полосую его по шее. Несчастный падает на землю и больше не встает.
Я резко поднимаю голову: Лестера не видно. Перед глазами вновь стоит его изуродованное лицо и в панике бегу к Лесли. На бегу я чуть отталкиваю ее, чтобы бежать впереди. Животный страх и неизвестность несут меня вперед. Я уже не помню, как оказалась впереди Ангхеля и Джерри. Мы бежим по бесконечным узким, но освещенным коридорам, не разбирая дороги: только бы подальше от Рога и разъяренного Лестера. Не знаю сколько прошло времени, но за моей спиной уставшая донельзя Лесли из последних сил хрипит:
— Стойте, я больше не могу…
Я замедляю бег и сползаю по стене. Горло ужасно саднит, во рту все пересохло. Кое-как через кашель собираю слюну, сглатываю. Ужасно хочется пить. Смотрю на свою левую руку: она подрагивает, пальцы сами по себе гнуться. Снимаю с нее перчатку. Внешняя часть кисти покраснела и покрылась волдырями, кожа как будто бы горит. Я закрываю глаза и прислушиваюсь, нет ли за нами погони. Но кроме наших неистово бьющихся сердец и тяжелого дыхания ничего больше не слышно.
— Нам надо найти укрытие, — подает голос Анхель. Он откидывает мокрые волосы: на его лице синяки, а бровь и верхняя губа разбиты.
— Вот тут, кажется, что-то есть, — говорит Дед, щупая рукой стену. Он единственный, кто стоит на ногах.
И правда, рядом с ним есть какой-то проход. Я встаю и осторожно заглядываю внутрь. Маленькая комната, но вполне уместит нас пятерых. Никаких удобств, просто пустое помещение, заваленное мусором. Мы заходим внутрь, Лесли мешкает: пытается затолкать свое копье. Внутри дышать еще тяжелее чем снаружи. От наших ног встают клубы пыли. Дед отходит к стене и продолжает ее ощупывать. Джерри плюхается на пол, чем поднимает облако пыли, и аккуратно ставит рядом с собой чемоданы.
— Донес, — гордо произносит он и плашмя ложится на грязный пол.
— Что там? — спрашиваю я.
— Всякие запчасти, инструменты, — отвечает Джерри. — А что в вашем чемодане, я не знаю.
— Нашем? — я смотрю на небольшой кожаный кейс. На его бортах изображена римская цифра два. Открываю и обнаруживаю внутри с пятнадцать разных видов ножей, два кинжала, а также странные ремни с острыми шипами.
— О, это для меня, — Анхель забирает ремни и старательно обматывает ими руки.
— Что у тебя в сумке, Лесли? — спрашиваю я, когда ей все-таки удается зайти в комнату.
— Да так, предметы первой необходимости, — говорит она, усаживаясь на пол. — Туалетная бумага, просто бумага, простой карандаш, ручка, компас, нож — я тебе его кинула, он не самого отличного качества, ну да все равно помог — аптечка, спички и тому подобное.
— И ни у кого нет воды, — подвожу я итог и возвращаю Лесли окровавленный нож. Она берет его двумя пальцами, вытирает об одежду.
Я бросаю взгляд на свою руку: волдыри стали, кажется, еще больше, а пальцы то и дело сами по себе нервно сгибаются. Неплохое начало Игр, ничего не скажешь.
— Что у тебя с рукой? — взволновано спрашивает Лесли.
— Молния ударила. Странно, что я вообще еще жива после этого…
— Так, — Лесли начинает рыться в сумке.
— А ничего странного нет, — говорит Джерри. — Это так для красоты устроили и для лишнего пафоса. Это и не молния вовсе. Попади в тебя молния, да еще в такой ливень от тебя бы пожарилась. Не, это просто разряды тока в миллиамперах, и они не могут убить. Так только ожоги оставить, ну и судороги могут появиться, но они быстро проходят. Я знаю — меня сколько раз лупасило током.
— Нашла! — Лесли садится рядом со мной, осматривает рану. — Так, так… Электротравма. Приблизительно вторая степень. Так, сейчас мазью от ожогов помажу и должно за день-два все пройти. Надо еще таблетку выпить, да вот нечем. — И продолжая ворчать себе под нос, Лесли оказывает мне первую помощь. После мази действительно становится лучше. Пробую согнуть-разогнуть пальцы: они начинают потихоньку слушаться.
— Что будем делать с водой? — спрашивает Джерри и тут раздается грохот пушки. Потом еще и еще. Всего шесть ударов.
Шесть убитых. Впрочем, это не так уж и много для первой резни у Рога изобилия. Одного человека убила я, еще одного скорей всего Лилит судя по окровавленному мачете. Не удивлюсь, если остальные четверо погибли от рук Лестера. Я вспоминаю его изуродованное лицо и по спине пробегает холод. Лесли мотает головой и выжимает свою длинную зеленую юбку. Выжитая вода темного-зеленого цвета.
— Что за…
— Это потому что у тебя юбка из некачественной ткани, — поясняет Джерри и выжимает свои белые широкие штаны в черную полоску. Тот же самый результат.
— Хм. Подождите-ка. Сейчас я проведу химический анализ.
Лесли берет капельку воды, растирает пальцами, пробует на язык. Причмокивает губами, прищуривается.
— Вкус знакомый, даже очень… Хм. Машинным маслом отдает, — и серьезно добавляет. — Это пить нельзя. Потравимся.
— Что же нам делать? — спрашивает Джерри.
Все взгляды устремлены на меня. Отлично, значит я теперь негласно лидер этого маленького отряда.
— Предлагаю день перекантоваться здесь. Неизвестно сколько коридоров мы пробежали и как далеко ушли, но лучше перестраховаться. Потом надо подумать о воде и еде. Без питья мы сегодня может и протянем, но завтра уже будет хуже.
— Мы с Лесли можем наставить алерты и, считай, мы в безопасности, — говорит Джерри, вставая с места.
— Хорошо, — говорю я. — Только далеко не уходите.
— Я прослежу, — говорит Анхель и выходит вместе с Третьими из комнаты.
Я слышу, как они трудятся и о чем-то как всегда спорят. Я же устраиваюсь у стены напротив входа и рассовываю ножи по отделам куртки, время от времени поглядывая на Деда. Судя по тому, что для каждого ножа было определенное место, я предполагаю, что Цинна и Катон договорились обо все заранее. Наверное, собрание было как раз по поводу того, что с самого начала оставить на арене в качестве начального оружия для трибутов.
— Прости меня, детка, я говорил Анхелю, чтобы он меня не брал, — вдруг произносит Дед.
— Ничего страшного, — отвечаю я как можно убедительней.
— Я понимаю, что я буду для вас обузой. Я не стану кричать и сопротивляться, если тебе захочется меня убить.
— Нет, — строго говорю я и подхожу к нему. — Только не так. Игры только начались, еще рано умирать кому-либо из нас.
Старик грустно вздыхает, поправляет повязку на глазах и продолжает ощупывать стены.
— Вам что-то это дает? — спрашиваю я.
— Что-то знакомое, но я пока не могу понять что…
Примерно через час возвращаются остальные. Джерри отчитывается о проделанной работе.
— В общем, мы с Лесли поставили алерты с левой и с правой стороны от двери подальше по коридору. Если к нам кто-нибудь подойдет, то забибикает сигналка — она у меня.
— Молодцы, — хвалю я. Джерри плюхается на пол.
— Как же пить хочется, — стонет он.
Да, без воды мы точно долго не протянем.
— У нас не так много вариантов ее добыть, — начинаю я. — Мы можем вернуться обратно на ливень к Рогу изобилия, но не факт, что его никто не охраняет; либо мы можем выследить тех, кто успел эту воду забрать. Я видела, как четверо трибутов уходили оттуда с несколькими ящиками. Наверняка в них есть вода и еда.
— Это Гейл и Одиннадцатые, — говорит Анхель. — Они как раз вовремя тренировок договаривались о союзе. Думаю, они в полном составе его заключили.
— Значит нам надо их найти и…
— Убить? — перебивает Анхель.
— Да, Анхель, убить. У тебя есть другие варианты? — с раздражением спрашиваю я.
— Да, Мирта. Почему бы нам просто не попросить их о помощи?
Джерри издает непонятный смешок.
— Ты это серьезно? — спрашиваю я и смотрю на земляка как на больного. — Попросить у соперников помощи на Голодных играх? Нет, тебе одному может они и не откажут. Но вот нам всем и особенно мне — это вряд ли. Анхель, это Голодные игры. Они меняют людей, здесь все чувства уходят на второй план, оставляя место лишь инстинктам. Главное выжить любой ценой. — Я поднимаюсь с места.
— Даже в Голодных играх можно оставаться людьми, просто никто не пытался, — Анхель встает напротив меня.
— Знаете, у меня идея, — подает голос Лесли. — Коль в стране нет демократии, так давайте устроим ее здесь в рамках нашей маленькой партии. Проголосуем. Либо мы просим воду у Одиннадцатых и Двенадцатых, либо просто ее крадем. А вот убиваем только в крайнем случае. Согласны?
— И не дождавшись ответа от остальных, продолжает. — Кто за вариант с кражей и возможными убийствами?
Джерри поднимает руку, Лесли тоже. Я смотрю на Деда, который отрывается от своего занятия и присоединяется к остальным.
— Дед… — начинает Анхель, но старик его прерывает.
— Нет, Анхель, Мирта права. Это не тюрьма и мы здесь уже не друзья друг другу. Даже наш союз не вечен и когда придет время, его придется расторгнуть. А если мы хотим к этому моменту остаться только впятером, значит нужно избавиться от других. Рано или поздно так придется сделать.
— Значит решено, — глухим голосом подводит итог Анхель.
— Можно еще пить мочу… — говорит Джерри.
— Ага, только было бы чем писить, — отзывается Лесли.
Как им только хватает сил шутить? Я предлагаю не терять времени и начать поиски лагеря Гейла. Со мной вызывается идти Лесли.
— Знать бы сколько время… — бурчу я.
— Без одной минуту два, — тут же говорит Лесли и в ответ на наш недоуменный взгляд показывает праву руку на которой красуются наручные часы. — Как без часов жить?
— Ты бы еще палатку попросила, — говорит Джерри.
— Я просила, она в сумку не влезла.
Я не сдерживаюсь и смеюсь. Дед тоже посмеивается, даже Анхель улыбается. Лесли неодобрительно смотрит на нас, когда мы уже не сдерживая себя и смеемся в голос, не заботясь о том, что нас это может сдать. Здесь очень сильное эхо, так что даже говорить приходится полушепотом. Наконец, отсмеявшись, я предлагаю Лесли все-таки отправиться на поиски. Мы выходим из комнаты и осторожно идем по коридору.
С каждым пройденным метром, я понимаю, что мы застряли в каком-то заброшенном бункере. Нам встречаются однотипные комнаты, такие же как наша. Я предполагаю, что эта жилая зона какого-то заброшенного комплекса. Возможно, это даже не заново сконструированная арена. Коридор разветвляется. Лесли достает из своей бездонной сумки мелок, помечает поворот едва заметной стрелкой. Мы идем в левый коридор, который скоро тоже разветвляется. Спустя какое-то время Лесли сообщается, что мы бредем уже час. Воздух становится еще более сухим и спертым. Я подхожу к Лесли и вытирают пересохшие губы ее кофтой, чтобы хоть как-то смочить их — моя одежда влагу не удерживает. В нос бьет запах технического масла.
Мы идем еще с полчаса, когда натыкаемся на тупик. Посоветовавшись, решаем вернуться к своим и продолжить путь уже вместе. Мы ускоряем шаг — до этого мы шли очень осторожно — и выходим к остальным. В нескольких шагах от нашего убежища Лесли меня тормозит и указывает на два маленьких проводка у самого пола. Она осторожно их разъединяет.
— А то заорет и привет, — говорит Лесли.
Когда мы проходим, Лесли заново активирует сигнализацию, и мы заходим в комнату. Я объясняю напарникам расклад.
— А что, если между ходами нет переходов? — выражает сомнения Джерри. — Гейл и компания побежали в самый дальний от нас проход. Может там совершенно иная зона.
— Нет, переходы точно есть, — говорит Анхель. — Это место смахивает на военную базу, а в подобных местах по-другому нельзя.
— Откуда ты знаешь? — спрашивает Лесли.
— Потому что я подобное уже видел.
— Где? — я с интересом смотрю на Анхеля. Он хмурится и опускает голову.
— Неважно. Сейчас не об этом речь.
Я закатываю глаза. За столько короткое время я уже раз пятый пожалела, что согласилась на союз с Анхелем. Опять эти загадки, опять эта скрытность. Мало того, что он Деда с собой притащил, так еще и старается проталкивает пацифистские идеи. Лесли поглядывает на меня.
— Так, давай отталкиваться от того, что проходы есть. Но мы прошли развилок четыре и только в одной наткнулись на тупик, непонятно, что там будет с остальными.
— Только давайте не будет разделяться, — умоляет Джерри.
— Нет, мы пойдем все вместе. Куда-нибудь да придем. Как только устанем, займем какую-нибудь комнату или угол и будем ждать до завтра, — говорю я.
Лесли и Джерри уходят собирать свои механизмы. На это у них уходит почти полчаса. После мы двигаемся в путь. Я беру в одну руку кинжал, в другу метательный нож. Жажда гонит меня вперед, так что я даже забываю об подстерегающих нас опасностях. Иду я и так тихо, так что это не страшно. Остальные следуют за мной чуть в отдалении. Я прошу Лесли сообщать мне каждый полчаса время. К моменту, когда она говорит, что на часах четыре дня, мы прошли две развилки и в каждой наткнулись на тупик. Я чувствую себя лабораторной крысой, над которой ставят опыты. Наверное, Эмерсон решил в первый день поразвлечь зрителей такими приемам. Хотя не факт, что остальные также бродят по коридорам. Мы решаем исследовать еще один путь и наконец нам улыбается удача: впереди приоткрытая наружу ржавая дверь. Я крепче сжимаю оружие и осторожно толкаю дверь носком сапога. Перед нами открывается вид на огромный ангар.
Если раньше мы шли по узким коридорам с низкими потолками, то теперь мы оказались на огромной пощади высотой с пятиэтажный дом. Я поднимаю голову наверх и вижу джунгли из металлических балок и цепей непонятно как переплетенных друг с другом. Слева и справа стоят старые механизмы, металлические конструкции и углубления, похожие на «причалы» для планолетов. Анхель прав: это очень походит на военную базу. Но в отличии от лабиринта (так назвала коридоры Лесли, пока мы плутали), у который не видно конца и края здесь все довольно ясно: в метрах четырехстах виднеется еще одна дверь.
— Пять часов, — подает голос Лесли.
— Здесь недалеко есть комната. Давайте заночуем там, а завтра продолжим поиски, — предлагает Анхель.
— Да, а то ноги уже гудят и пить сильно хочется, — вторит Джерри.
— Хорошо, — соглашаюсь я, также чувствуя усталость. Впрочем, это меньшее, что меня волнует. Что действительно напрягает так это воздух, становящийся каждый час все тяжелее. Дышать очень трудно, даже здесь на большой территории. Наверняка задумка распорядителей, но чего они добиваюсь? Хотят, чтобы мы в конце концов задохнулись или это намек на то, что здесь оставаться нельзя и надо идти дальше.
Мы возвращаемся обратно в уже надоевшие нам коридоры и занимает комнату, ничуть не отличающуюся от нашего первого убежища. Лесли и Джерри снова ставят сигнализации в том числе на дверь в ангар. Я как всегда сажусь напротив двери пялюсь в одну точку. Сил разговаривать нет совершенно, впрочем, остальные тоже не горят желанием общаться. Стоит тишина, только Дед продолжает свое занятие. Я чувствую, как слипаются глаза.
— Девять, — тихо произносит Лесли.
— Скоро должен быть гимн, — говорит Джерри. — Только вот где они собираются показывать наши рожи? Неба-то нет, не помню, чтобы до этого Игры проходили в закрытых помещениях.
Едва он заканчивает говорить, как начинает играть гимн и на стенах появляется герб Панема. Я верчу головой в поисках звуковых колонок, но ничего не нахожу. Один за одним появляются павшие трибуты. Так вот для чего были нужны ролики с опущенной головой и руками. Лесли достает из кармана маленькую записную книжку и готовится записывать павших. Под гимн появляются павшие один за другим. Женщина из Дистрикта-10 первой склоняет голову, за ней ее земляк, потом женщина из Восьмого, мужчина из Седьмого — его убила я; женщина из Дистрикта-6, мужчина из Пятого и мужчина из Четвертого. Значит Мэг не стала заключать с ним союз. Всего шесть человек, значит после резни у Рога жертв больше не было. Гимн заканчивает и тут раздается голос Клавдия Темплсмита.
— Добрый вечер зрители и участники Первых Тюремных голодны игр. С вами на связи Клавдий Темплсмит. Спешу сообщить вам, что в Играх произошли некоторые изменения. Как вы знаете, у каждого трибута есть права получить подарок от своего спонсора. В этом году они особо щедры: уже в первый день должно было уйти порядка десяти посылок. Распорядители Игр посчитали это не совсем честным. Поэтому было решено сделать следующее: каждый день распорядители будут оценивать то, как трибуты убивают друга. Тот трибут, чей способ будет признан самым зрелищным получит приз от своего спонсора. Только один раз в день. Итак, лучшим трибутом перового дня становится… Лестер Вильямс.
После этого Клавдий заканчивает краткий обзор и экраны отключаются. В комнате повисает тишина. Мало того, что Лестеру достался приз в самом начале, так еще и бонус в первый день. Нет, определенно нужно не сидеть сложа руки, как советует Анхель. Только я открываю рот, как в комнате и коридоре разом отключается свет. Джерри вскрикивает от неожиданности.
— Твою мать… — зло шепчет Анхель.
Я встаю на ноги, обнажив оружие, в ожидании неприятностей. Но алерты по-прежнему молчат. Лесли предполагает, что так, возможно, показывают смену дня и ночи. Доля истины в этом есть. Затем она роется в сумке и зажигает спичку. Под этот тусклый свет Джерри открывает свой чемодан и достает оттуда пару небольших настольных фонарей. Свет от них очень тусклый, но этом нам на руку. Он располагает их в углах комнаты, поближе к выходу. Так мы сможем увидеть тех, кто к нам подходит при этом, оставаясь в тени. Едва мы устраиваемся, как становится резко очень холодно. А вот это уже плохо. В слабом свете фонарей, я вижу, как изо рта Деда идет пар.
— Дело плохо. Нужно как-то разжечь костер, — говорю я, потирая руки.
— Из чего? Из пыли и грязи? — голос Джерри не так жизнерадостен, как раньше. Он кутается в свою рубаху, которая еще не успела просохнуть, пытаясь согреться.
— У Лесли есть копье. Мирта, дай нож, я его распилю.
Анхель берет у меня оружие. Я же, взяв один из фонариков, выхожу посмотреть, что происходит в ангаре. Там света также нет. Я напрягаю слух: где-то слышны едва различимые голоса. Сегодня ночью вряд ли кто-нибудь осмелится выйти на охоту.
Осторожно прохожу дальше, туда, где мы видели кучу исписанных бумаг. Я быстро собираю макулатуру, внимательно прислушиваясь к посторонним звукам. Собрав достаточно возвращаюсь обратно. Анхель как раз наготовил несколько деревяшек. Мы собираем костер под присмотром Лесли, поскольку она единственная, кто посещал занятия по выживанию. Холод усиливается, и я очень благодарна Цинне за костюм: в нем я не чувствую холода, мерзнет только лицо и пальцы, не закрытые перчатками. У остальных зуб на зуб не попадает. Лесли щелкает пальцами.
— Бумага. Нам нужно больше бумаги!
— Зачем? — спрашивает Джерри.
— Затолкаем ее под одежду, так будет теплей.
Я возвращаюсь в ангар и собираю как можно больше газет и листовок. Все кроме меня распихиваю макулатуру. Джерри особое внимание уделяет штанам. Со второй попытки нам удается разжечь небольшой костерок. Мы все плотно рассаживается вокруг него, грея озябшие руки. Трудностей добавляет то, что мы очень уставшие и вот-вот можем вырубиться. Анхель предлагает устроить дежурства до утра. Первой вызывает Лесли, сославшись на то, что все равно не сможет уснуть. Я даю ей один из своих ножей. Джерри, устроив из газет что-то типа подстилки, ложится в угол комнаты и тут же вырубается. Анхель и Дед устраиваются рядом с ним, я же решаю посидеть еще сколько-то, пока сон полностью меня не одолеет. Я смотрю на слабо потрескивающий костер и не замечаю, как засыпаю. Перед этим я отмечаю, что дышать становится почти нечем.
— Наша задача теперь состоит в том, чтобы объяснить, почему вообще возникает электрический эффект, раз изоляторы фактически являются изоляторами и не проводят электричества. Это же элементарные правила!
Я распахиваю глаза. Странная комната наполнена зеленым свечение. Встаю на ноги, но такое ощущение, что этот процесс занимает у меня вечность. Все словно в тумане, в ушах какие-то голоса.
— Если мы положим между пластинами кусок изолирующего материала, например, стекла или плексигласа, то емкость возрастет. Это, разумеется,
означает, что при том же заряде потенциал стал меньше, но разность потенциалов есть…
Я поворачиваю голову на голос. Рот открывается от удивления: передо мной стоит тот самый мальчик из Дистрикта-3, который помогал нам на устанавливать мины. Я не знаю его имени, да и никто не спрашивал. Сейчас он стоит спиной ко мне в своей желтоватой куртке и что-то вещает стене. Слышу сзади шум. Прошла вечность, прежде чем мое тело полностью повернулось в сторону звука. Катон также, как и Третий стоит у стены и меланхолично бьет кулаком в стену. Интересно, как мы оказались в этой странной комнате?
— Джерри, Джерри очнись!
К Третьему подходит его напарница с респиратором на лице. Она дергает его за плечи, но он настолько погрузился в свою лекцию, что не обращает на нее ни малейшего внимания. Девчонка подбегает к Катону и дергает его за рукав куртки. Почему она с нами? Она же умерла во время резни, я это видела собственным глазами.
— Да что с вами такое?! — девчонка подходит ко мне. — Мирта, очнись! Ты слышишь меня?
Конечно я тебя слышу, маленькая мерзавка. Странно, что ты вообще смеешь ко мне обращаться, да и еще и прикасаться. Мои губы кривятся в усмешке, я откидываю полу куртки и достаю небольшой ножичек. Третья округляет глаза и отступает назад.
— Ты чего? Все-все-все! Я не лезу, все. Видишь, я отошла. Все нормально, — девчонка отступает к стене.
— …остается сделать единственный вывод, что на поверхности диэлектрика должны находиться положительные заряды. Раз поле уменьшилось, но все же не обратилось в нуль, значит… — мальчишка, по имени Джерри выходит из комнаты, продолжая кому-то рассказывать о физике. Его напарница выходит за ним и пытается вернуть в комнату.
Я пялюсь в открытый проход: их голоса все удаляются и удаляются, а в моей голове начинает твориться какофония. Я закрываю уши руками и оборачиваюсь на Катона, он стоит вплотную ко мне и с ненавистью смотри мне в глаза. Он тяжело дышит, сжимает-разжимает кулаки.
— Это ведь ты сделала… Тогда тоже ты, сволочь… Из-за тебя они мертвы! Ты сдала их также, как и меня!
Он хватает меня за куртку и с силой швыряет в стену, что я на мгновение теряю дух. Я не успеваю достать нож, как он снова хватает меня и вжимает в стену. Ласково проводит пальцами по моей шее, так что я теряю голову. Я издаю стон возбуждения, прикрываю глаза, но тут руки Катона сжимаю вокруг моей шеи. Я не успею набрать воздуха и чувствую, что задыхаюсь.
— Из-за тебя, из-за тебя, все из-за тебя, — рычит он сильнее сжимая руки.
Я почти теряю сознания, но из последних сил бью его коленом в пах. Он отпускает меня, и я, улучив момент, уношу ноги. Я не знаю куда я бегу, сердце бьется как бешенное. Я еле дышу, от усталости оседаю на пол. Голоса в моей голове усиливаются. Я чувствую как что-то влажное течет по моей шее. Отшатываюсь от стены: на ней виднеется кровавое пятно. Я щупаю голову и корчусь от боли. Открыв глаза я с удивление обнаруживаю себя на городском кладбище Дистрикта-2. Ноги сами ведут меня вдоль могил. Останавливаюсь я рядом с невзрачной могилой, на которой написано Максимилиан Дагер — мой отец. Я была его могиле всего раз, во время похорон. Что ж, надо было ходить почаще. Хотя, когда: я же училась в Академии. Я встаю на колени и кладу ему на могилы две черные розы, непонятно откуда взявшиеся у меня в руке. Постояв еще немного, я двигаюсь на выход с кладбища. Неприятное чувство преследует меня. Я бросаю взгляд на одно из захоронений и вижу на могильном камне свое имя. Рядом такая же могила, везде одно и то же.
Вот и выход. До него остается какой-то метр, но узорчатые металлические ворота удаляются все дальше и дальше. Только мне кажется, что я вот-вот дотянусь, как ворота удаляются дальше. Вдруг что-то разворачивает меня, и я вижу чьи-то стальные серые глаза на окровавленном лице с кусками разодранной кожи. Такой жути я никогда не видела. Существо приближается, и я панике бегу прочь. Монстр следует за мной попятам. Я кричу, зову на помощь Катона, Третьих хоть кого-нибудь. Я бегу слишком быстро и не успеваю затормозить прямо перед воротами, в которые я больно врезаюсь. Падаю на спину. Надо мной серое небо, которое все ниже и ниже опускается. Монстр нависает надо мной и шепчет на ухо, щекоча меня рванной кожей.
— Я жду тебя, — последнее, что я слышу прежде чем провалиться в неизвестность.