Сойка-говорун

Я открываю глаза как раз в тот момент, когда фонарь гаснет и кухня погружается в темноту. Медленно поднимаюсь на ноги, опираясь на дверь. Странно, голова почти не болит, хотя, после столько выпитого я едва должна стоять на ногах. У меня сильно болит живот, во рту пересохло. Я чувствую, что меня вот-вот вывернет наизнанку. Глаза более-менее привыкли к темноте. Я по памяти иду к Джерри и Лесли. Вижу, что они спят рядом. Включаю фонарь, батарейки в нем почти сели, но мне наконец-то удается найти стабильное положение. Он едва-едва освещает небольшой участок, но этого хватает, чтобы разглядеть парочку. Глаза округляются от ужаса: я вижу, что они оба лежат в луже крови. — Боги… Джерри… Лесли, — я тормошу их, но никакой реакции. — Да что с вами? Вставайте, ну же! Я хватаюсь за живот и едва успеваю отойти от союзников. Кажется, что из меня вышли все внутренности. Волей-неволей, даже в тусклом свете, мне приходится увидеть все это и, к своему ужасу, я не далека от своих предположений. Я вытираю рот рукой и смотрю на свои дрожащие пальцы. Они покрыты кровью. Принюхавшись, мне вновь чуть не становится дурно. Вся кухня пахнет кровью и тухлятиной. Еще никогда не чувствовала более омерзительного запаха. — Ох, ну и вонь… Я обернулась так резко, что у меня неприятно хрустнула шея, а тошнота вновь стала одолевать. Джерри кое-как усаживается на полу, прямо в луже крови. — Как же плохо… Мой живот… — он со стоном ложится обратно. Лесли тоже начинает потихоньку просыпаться. — Сколько времени? Ой, что-то мне нехорошо… Джерри все-таки вывернуло. Тем же самым, чем и меня. Лесли вытаскивает из сумки воду и жадно пьет, но буквально сразу все это возвращается обратно. У меня нет сил говорить. Кажется, если я произнесу хотя бы слово, меня разорвет на части. Я заваливаюсь прямо на стол и пытаюсь успокоить дыхание. Живот неприятно бурлит, а во рту чувствуется запах крови. Я слышу, как мои союзники стонут от недомогания. Несчастного Джерри рвет несколько раз подряд. Спустя, наверное, час становится тихо. Только хриплый кашель Джерри нарушает тишину. Фонарь уже давно погас. Я предпринимаю попытку заговорить. — Вода есть? — Угу, сейчас только… Ох, только еще фонарик достану, — Лесли роется в сумке и достает фонарь. Я зажмуриваюсь от яркого света. — Господи… Это все было в нас? Я приподнимаюсь и оглядываю кухню. То тут, то там лужи рвоты, а пол заляпан почти свежей кровью. Я встаю и подхожу к Лесли. Она протягивает мне бутылку воды. Вид у нее болезненный. Я пью небольшими глотками, пытаясь сбить вкус крови. Ощущение, что он застыла у меня прямо в горле. Странная догадка посещает мою голову. Я откидываю пустую бутылку и иду к открытому холодильнику, в котором осталось приличное количество бутылок. Взяв одну из них, я разбиваю ее об стол под недовольный стон Джерри, который продолжает лежать на полу, держась за голову. Вместо вина, стол покрывается густой кровью. — Мы… мы что, это пили? — Лесли закрывает рот шалью. — А что мы тогда ели?.. Я готовлюсь к самому худшему, но даже это не могло прийти мне в голову. В кастрюле, где должны были быть остатки супа, в кровавом бульоне обнаруживаются разорванные кишки и еще какие-то внутренности. — Что там? — спрашивает Джерри. Я захлопываю крышку, подавив очередной приступ рвоты. — Лучше вам не знать… — У нас осталось всего два пакета сухофруктов, — убитым голосом сообщает Лесли. Думать о еде совершенно не хочется. Становится не по себе от мысли, какими нас показывали по телевизору. Неужели все зрители видели, что мы ели не жареное мясо (хотя, мясо так и осталось, только не факт, что это говядина) и пили не вино. Жуть и мерзость: спасибо, мистер Эмерсон. Кажется, вы попортили аппетит несчастным капитолийцам. Лесли вновь включает доктора: она дает мне и Джерри по таблетке, заявляет, что они от боли в желудке. Спустя несколько минут таблетка, действительно, начинает действовать: живот успокаивается. Я беру один из ножей и прицельно отправляю его в замочную скважину одного из ящиков. В яблочко. Хорошо: значит я не утратила свои боевые функции после насыщенного вечера. — Надо валить отсюда, — говорю я, доставая нож. — Там же был переродок? Или мне приснилось? — спрашивает Лесли. — Был. А еще вы с Джерри тут кувыркались. Хоть бы тише стонали. Джерри в шоке смотрит на меня. — Не было такого! Нет, такая идея меня давно посещает, но не на Играх же. Ну это уж слишком… — Да-да, — подтверждает Лесли. — Этот остолоп меня только щекотал, а потом мы о чем-то говорили… а дальше я не помню. — Значит, опять галлюцинации, — я поднимаю голову к потолку. — Эй, Эмерсон, это уже было! Придумай-ка что-нибудь поинтересней… Тут в дверь что-то врезается. Третьи тут же подбегают ко мне и встают позади. — Кажется, это наш друг, — говорит Джерри. Попытки выломать дверь продолжаются, со стороны столовой слышен страшный вой нескольких существ. — Мы в западне, — пищит Лесли. Она права: отсюда только один выход. — Придется прорываться, — говорю я. — Джерри, держи фонарь как можно выше: они боятся света. Лесли, будь рядом и ищи выход из столовой. Будем пробиваться. Мы подходим к двери. Шум за ней усиливается. Едва я приоткрываю дверь, как ее вышибает один из мертвецов. Он тут же отскакивает, попав под свет. За его спиной маячат еще с десяток существ, которых становится все больше. Они рычат и лязгают зубами, пытаясь достать нас. — Идем! — кричу я. Твари окружают нас, но свет не дает им приблизиться ближе. Они выглядят так же, как и тот, кого мы видели. Мужчины, женщины, есть даже дети. Все они одеты в одинаковые комбинезоны. Один из них на свою беду оказался совсем рядом с нами. Я отправляю ему в голову нож. Тварь падает замертво, его сородичи не обратили на это никакое внимание. Лесли вертит головой, задевая меня своей густой шевелюрой. — Мамочки, тут нет выхода, нет! — Не дрейфь! — говорит ей Джерри. От моей руки умирают еще трое. Такими темпами, мне не хватит ножей на всех: а противников становится больше. Они заполняют всю столовую. Скоро они смогут нас просто подавить числом. — Есть! Вон там выход, — говорит Лесли, указывая рукой на угловую дверь в нескольких метрах от нас. Едва она это делает, как фонарь в руке Джерри начинает мигать. Если он погаснет — нам крышка. — Бежим! Я хватаю Лесли за шиворот, подталкиваю Джерри. Мы со всех ног устремляемся к двери. Страх придает нам скорости. Сверху на меня бросается маленький переродок, похожий на ребенка. Он кусает меня за руку прежде, чем я ломаю ему шею. Времени смотреть на ранение нет совсем. Третьи уже открыли дверь и скрылись за ней. Я забегаю следом и оказываюсь в очередном просторном коридоре со множеством дверей. На счастье, он слабо освещен, но лампы так же мигают. На бегу я оборачиваюсь: мертвецы продолжают преследование. Лесли и Джерри забегают за угол, но тут же возвращаются. — Там тупик! — кричит Лесли. Она дергает двери, но ни одна не поддается. Я успеваю кинуть еще пару ножей в мертвецов, прежде чем сойтись с ними в рукопашном бою. По сравнению со мной они очень медлительны. Это дает мне преимущество. Я танцую вокруг них, пронзая головы кинжалами. Стараюсь не терять союзников из виду: Джерри, помогавший Лесли искать выход, бросает это дело. Я вижу, как он что-то ищет в своем чемоданчике. Пронзив горло очередному переродку, я слышу крик Лесли: на нее набросился откуда ни возьмись появившийся мужчина-трибут. Я пытаются прорваться к ним, но переродки продолжают наступать, не давая мне этого сделать. Лесли вопит на весь коридор так сильно, что у меня начинают болеть уши. Наверное, это мешает трибуту ее достать. В какой-то момент они оказываются рядом со мной и Лесли делает для себя невозможное: она толкает мужчину прямо к переродкам. Те тут же забывают обо мне и набрасываются всей толпой на трибута. Он кричит от боли и ужаса и через мгновение пропадает из виду под грудой их тел. Свет в коридоре гаснет, но в руках Джерри загорается светящаяся трубка. Я хватаю Лесли, и мы бежим следом за Джерри, который устремляется к открытой двери, откуда пришел трибут. Мы запираем ее за собой и несемся вперед, не разбирая дороги. Постепенно крики переродков затихают, уступая место грохоту пушки. Мы без сил падаем на пол. Свет тут же включается. Я жадно хватаю ртом воздух. Адреналин прошел, и я чувствую, как сильно горит укушенная рука, словно от ожога. Я смотрю на свою ладонь. По ней сочится кровь, а сама рана приобрела устрашающий черный цвет. Я нюхаю руку: пахнет такой же тухлятиной, что и на кухне. — Джерри, что бывает от их укуса? — спрашиваю я. — В книгах он несет заразу, — отвечает Джерри. Я вижу, как он обеспокоен, если не перепуган. — И? — Это значит, что ты можешь стать одной из них… — Сколько у меня времени? — Не знаю. В книге по-разному писали: от нескольких часов, до двух-трех дней. Отлично. Лучше не придумаешь. Отдышавшись, Лесли обрабатывает мне рану: промывает, наносит холодную, приятно успокаивающую мазь. Рана пульсирует, пальцы предательски подрагивают. Выглядим мы жалко: обезвоженные от «доброго» утра, грязные, все в крови. Воды у нас почти не осталось, еды тоже. Мы не знаем сколько времени прошло (на часах Лесли показывается три часа, но ночь или день сказать сложно) и даже не понимаем где мы. Решаем идти вперед, а дальше по обстоятельствам. Дорога ведет нас по коридору, который то и дело резко меняет направление. На пути не встречаются никакие развилки. Все это напоминает проход в Академию: такой же бесполезно длинный, ведущий по кругу, но который рано или поздно приводит к цели. Надеюсь, что и здесь так задумано и мы не упремся в тупик. Спустя час блужданий, мы оказываемся в просторном зале. Судя по убранству, которое сохранилось, зал был роскошным. По стенам развешаны выцветшие флаги, пол покрыт мрамором. На полу возле стен рассыпана земля, будто под цветник. В центре зала расположен уже давно неработающий фонтан. Я подхожу к самому сохранившемуся флагу. Я не могу расшифровать на нем надписи, но число 13 бросается в глаза. — Неужели мы действительно ходим по развалинам Тринадцатого дистрикта? — задает вопрос Лесли. — Да черт его знает, — говорит Джерри, пиная прогнившее дерево. — С другой стороны экономит бюджет. Не надо придумывать ничего, все за тебя придумали. — А переродки? — спрашиваю я. — Молнии? Игра со светом? Нет, вряд ли это настоящий Дистрикт-13, скорей всего, копия. — Переродки вообще жуть. Видели, как они выглядят? Один в один как жители Тринадцатого. Я в старых тюремных газетах видел. Мы обыскиваем зал на предмет полезных вещей, но ничего не находим. Выйдя из зала, оказываемся в очередном коридоре, который выводит нас в ангар. Он не похож на тот, в который мы попали с самого начала Игр: просторный, без гниющих конструкций. Кое-где из стен торчат балконы, не связанные между собой. Я насчитала порядка десяти уровней. Оттуда мы как на ладони. — Пойдем вдоль стены. Будем хотя бы укрыты с одной стороны, — говорю я. — Джерри, ты первый, я — замыкаю. Движемся мы гуськом, не отрывая взгляд от противоположной стены. Снова грохочет пушка, сотрясая стены вокруг. Мы замираем, дожидаемся, когда гул утихнет и продолжаем свой путь. Благодаря нашей кровавой маскировке нас достаточно тяжело разглядеть на фоне ржавых стен. Но не мешает, чтобы разглядеть ей. Я успеваю отклониться в самую последнюю секунду: стальная остроконечная звезда застревает в стене на уровне моей головы. — Бегите живо, петляйте! — кричу я союзником. Я как бешеный зверь оглядываю балконы, стараясь рассмотреть яркую шевелюру Мэг. Раздается звонкий металлический удар — звезда отскакивает от стены в нескольких сантиметров от Джерри. Из-за опасения стать следующей жертвой мне приходится двигаться. От этого я не могу расслышать звук опасного снаряда, рассекающего воздух. Нужна тишина: но как этого добиться под топот Третьих и стук собственного сердца? Удача снова улыбается нам: в стене оказывается проход в небольшое помещение, напоминающее лагерь Гейла. Джерри и Лесли, забежав туда, вжимаются в стену. — Что будем делать? Мы в ловушке! — Заткнись! — говорю я Джерри, занимая позицию с другого краю. Мэг нас прижала. Она точно будет ждать, когда мы выйдем, но ждать будет не вечно. Не знаю, сколько у нее припасов, но что-то мне подсказывает, что наше положение по сравнению с ней плачевней. Мне отсюда не видно, но если здесь такая же планировка как в бывшем лагере Хоторна, то наверху есть дверь. — Лесли, — шепчу я. — Поднимись наверх, посмотри, есть ли там проход наверх. Я пока отвлеку Мэг. — Не дожидаясь реакции женщины, я выскакиваю из укрытия, оказываясь в проеме. Но тут же отскакиваю и вовремя — звезда ударяется об пол. Значит, она все еще там. Лесли мне кивает и бежит на балкон. Я снова повторяю маневр, но в этот раз Мэг не ведется. Вижу, что Лесли пробирается сквозь металлолом, вот она идет по лестнице, запинается об свою длинную юбку. Я осторожно выглядываю и наконец-то замечаю Мэг. Она резко выпрямляется и вскидывает руку вперед. Я выпрыгиваю и сбиваю звезду кинжалом. Четвертая тут же прячется. Она оказывается не высоко, всего на третьем уровне. Я могу попробовать достать ее, надо только выбрать удачный момент. Лесли уже поднялась и достигла двери. Я, не моргаю слежу за позицией Мэг: она и не думает высовываться. Только я решаю бежать к ней, как происходит несколько событий. За моей спиной раздается крик Лесли. Мне приходится обернуться и увидеть, что на балконе появляется Лилит. Лесли отползает от нее, путаясь в собственной одежде. Я хватаю нож, но тут неведомая сила швыряет меня в помещение. Едва я успеваю встать на ноги, как мою шею сжимают сильные руки Гейла. Я бью его в пах. Он рычит и набрасывается на меня с мечом. Мы вступаем с ним в борьбу. Перепуганный Джерри вжимается в стену, боясь пошевелиться. Я не вижу, что происходит с Лесли, сейчас главное избавиться от Гейла раз и навсегда. Я парирую его удары, но они настолько мощные, что почти выбивают мои кинжалы. Ничего, рано или поздно он устанет. Я вновь начинаю ощущать прилив сил и нарастающий азарт. В какой-то момент я рискую и выпрыгиваю вперед, прямо под его мечом. Кинжал задевает его плечо, а вторым я наношу удар ему в живот. Вышло криво: он успевает ударить меня локтем в плечо. Преимущество вновь на его стороне. Он теснит меня к стене под балконом. Неприятная ситуация. Маневр — и я оказываюсь за его спиной, но он только этого и ждал. Гейл выбивает мечом у меня кинжал, второй я роняю, когда он бьет меня ногой по раненой руке. Он бросает меч, обхватывает мою шею и прижимает спиной к себе, заломив одну руку. От нахлынувшей боли я не сразу вижу его. Лестер Вильямс стоит в проеме, целясь в нас из лука. — О, значит пришел. Наконец-то, — Гейл сильнее сжимает мою шею. Он намного выше меня, так что я едва достаю ногами до пола, опираясь лишь на носки. — А я вот поймал твою любимицу. Хочешь я убью ее? Прямо при тебе. Ни один мускул на лице Лестера не дрогнул при этом заявлении. Он стоит как вкопанный, уверенно держа лук. На мгновение его взгляд устремляется куда-то выше наших голов, на балкон. Гейл видит это и тут же занимается позицию под ним. — Скажи своей шлюхе не рыпаться! Лестер немного прищуривается и едва заметно качает головой из стороны в сторону. Джерри во все глаза смотрит на него, но он маньяку не интересен. Гейл наклоняется к моему уху. — Ну и что мне с тобой делать, Дагер? Избавить от мучений быть убитой маньяком или отдать тебя ему? — О себе лучше подумай, — хриплю я, тщетно пытаясь придумать, как выйти из этой ситуации. До ножей я не дотянусь, как-то вывернуться тоже не успею: Гейл быстрей меня задушит. — Ну что, Вильямс? Кажется, что-то пошло не по твоему плану? — кричит Гейл Лестеру. — Хотел остаться с ней один на один, да? Но знаешь, ни мне ни другим ребятам не хочется быть пешками в ваших играх! — Он вновь начинает меня душить. В глаза Лестера на мгновение отражается тревога. Неожиданно, его невозмутимое лицо проясняется. Он легко улыбается, вновь смотрит наверх и шевелит одними губами. Сверху раздается голос Лилит. — Семьдесят четыре. Вижу, как Лестер немного ослабляет натяжение тетивы. Стрела опускается чуть ниже. Семьдесят четыре? Что он имеет в виду? — Считаю до трех, Вильямс! — выкрикивает Гейл. — Сам решай, что будет в конце: либо я ее убью, либо ты как-то ее спасешь. И тут до меня доходит. — Один! В голове всплывает картина: ночь, Рог изобилия из темного металла, куча переродков внизу. -Два! Китнисс Эвердин держит на прицеле Катона, который в свою очередь держит Пита, готовясь придушить его. Стрела попадает Катону в руку, и он отпускает Двенадцатого, после чего срывается вниз к переродкам. Гейл не успевает закончить счет. Стрела выпущена и к моей радости не пронзает мой череп. Она попадает точно в локоть Гейлу. Я вырываю руку и со всей силы бью его локтем в живот. Парень отпускает меня, я проношусь мимо Лестера, который идет мне навстречу, лениво заряжая еще одну стрелу. Как в замедленной съемке наблюдаю за тем, как он провожает меня взглядом. Он не собирается стрелять мне вслед. Джерри убежал, едва Лестер выстрелил и понесся дальше по ангару. Я уже готовлюсь бежать за ним, но резко останавливаюсь и смотрю на балкон. Лесли спускается по ступенькам ко мне, Лилит ее не преследует, лишь с издевкой советует уносить ноги как можно скорей. Убедившись, что с ней ничего не случилось, я бегу за Джерри. — Ай! Этот придурок выстрелил в меня! — женщина бежит за мной. Мы догоняем Джерри у выхода из ангара. Спустя несколько минут непрерывного бега, мы падаем на пол от усталости. — Вот мудак… Он же… Он же мог попасть мне в голову! — запыхавшимся голосом говорит Лесли. Она встает и идет дальше по коридору, выглядывает за угол. — Но ведь не попал, — произносит Джерри, валясь на спине. — Угу. Мимо пролетело, только волосы задел, — Лесли расчесывает голову. Я рассеянно смотрю на нее, думая о поступке Лестера и пытаясь понять, что творится в голове у этого человека. Он мог убить нас всех прям там, ему было это несложно: четыре стрелы — четыре трупа. Неужели он настолько сильно стеснен своими же правилами. Ну, он мог убить нас одной гранатой, почему бы и нет, но ее у него не было. В волосах Лесли что-то мигает. — У тебя что-то в волосах, — бормочу я. — Где? — спрашивает Лесли, касаясь головы. В следующую секунду взрывная волна впечатывает меня в стену. Я больно ударяюсь головой, не успевая ничего предпринять. В глазах все темнеет, я едва-едва не теряю сознание. Я сжимаю от боли зубы, рискуя раскрошить их. Обхватываю голову, стараясь унять боль. В ушах звенит, а глаза щиплет от едкого дыма. Сквозь звон, я слышу надрывный мужской крик. Когда дым немного рассеивается я вижу тело Лесли, точнее, то, что от него осталось. Это просто кусок разорванного мяса, укутанный в одежду. Рядом с ним сидит заляпанный кровью и внутренностями Джерри. Он сжимает в руках окровавленный клочок волос и орет во все горло. Осторожно я опираюсь спиной на стену. Эмоций нет. Никаких. Будто этот взрыв выбил у меня душу. Все, что мне остается — это смотреть на Лесли. Боль в голове постепенно уходит, уступая место боли в сердце. Гремит пушка. Дальше все, как во сне: я встаю, наверное, с десятой попытки, поднимаю Джерри на ноги, беру его чемодан и увожу дальше по коридору. Он вопит, пытается вырваться, но я непреклонно веду его дальше. Я не знаю, куда я иду, да это и не важно. Я уже не обращаю внимание на вонь, которая исходит от меня, на боль в укушенной ладони, на голод, на звон в ушах. Все это становится неважным. Открываю первую попавшуюся на пути дверь, заталкиваю туда Джерри. Он падает на пол, продолжая заливаться слезами. Он все еще держит в руках клок волос. Я сажусь рядом с ним. Молча прижимаю его к себе и укачиваю, словно маленького. Он хватается за мою руку и ревет мне в плечо. Через несколько минут он затихает, а мне остается сделать еще одну вещь. Я выхожу из комнаты и бреду обратно. Сумка Лесли почти не пострадала. Я, стараясь не смотреть на труп, беру ее и иду обратно. Под ногами что-то хрустнуло. Поднимаю ногу и вижу остатки ее очков, который под моим сапогом превращаются в крошку. И так происходит со всем, к чему я прикасаюсь. Дед, Лесли, скоро и Джерри умрет по моей вине, а не от моей руки. Свет гаснет и звучит гимн Панема. На стенах отображается портрет Лесли. Она, как и положено в данной ситуации, опускает скрещенные на груди руки и склоняет голову. Следом за ней появляются мужчина из Дистрикта-6 — убитый переродками — и женщина из Восьмого. Из динамиков раздается безжизненный голос Клавдия Темплсмита: — Лучшее убийство седьмого дня достается Лестеру Вильямсу из Дистрикта-1. Экраны гаснут, коридор погружается во тьму. Я на ощупь иду туда, где оставила Джерри. Зайдя в комнату, я обнаруживаю, что она слабо освещается. Под потолком горит одинокая лампа. Джерри лежит в углу, свернувшись калачиком и сосет палец. Клок волос Лесли валяется на полу рядом, он невидящим взглядом смотрит на него. Я кладу рядом с парнем сумку. — Посмотри потом, может, из этого что-то понадобится. Я осматриваюсь: мне было настолько наплевать на происходящее, что я не обратила внимание на то, где мы находимся. Это место больше походит на жилое помещение. Внутри оказывается есть еще дверь, ведущая в комнату поменьше. Она также освещена, там даже есть металлическая кровать, стул со столом и зеркало, которое на удивление целое. Я подхожу к нему и стираю ладонью пыль. Увиденное не сильно шокирует меня: вся моя одежда испачкана кровью, какой-то чернотой (скорей всего, это кровь переродков). Лицо осунулось, глаза потускнели. Смотрю на свою раненую руку. Ладонь и пальцы почернели до самого запястья, рана покрылась безобразной коркой. Осторожно пытаюсь сжать пальцы, чувствую ноющую боль. Вероятно, скоро я не смогу держать ею кинжал. Вздыхаю и сажусь на кровать. Казалось, что со смертью Лесли желание участвовать в Играх будто куда-то пропало. Почему, ну почему она осталась со мной? Почему Анхель ее не увел? Будь она с ним, то была бы до сих пор жива. Вряд ли он погиб. Хотя мы и выпали из жизни на неопределенное время, не думаю, что он успел умереть. Из моей команды остались только я и Джерри, да и то он теряет рассудок. Я ложусь на жесткую кровать, скрещиваю руки на груди и смотрю в обшарпанный потолок. Пора подводить неутешительные итоги. Еды, считая, нет, воды тоже. Даже если осталось что-то в Роге изобилия, то мы находится неизвестно где, и я не уверена, что мы отыщем путь к Рогу. По округе бродят Лестер с Лилит, а на выходе поджидает Мэг. Если я не умру от заразы, то руки точно скоро лишусь. В Играх остались самые серьезные соперники. Хуже расклада не придумаешь. Я закрываю глаза. Надо решать проблемы постепенно. Сейчас главное отдохнуть и принять тот факт, что Лесли уже нет и ее не вернешь. Дед был прав: мне было бы трудно убить ее самой. Но я еще на один шаг ближе к победе — это ли не главное? Анхель сказал бы «нет», но я не он. И как бы мне иногда не хотелось, я им не стану. Интересно, что обо мне думает Капитолий? Ведь отчасти, эти Игры — мой экзамен. — Мирта Дагер — победительница 83-х Голодных Игр, — я усмехаюсь. Звучит недурно…