Сойка-говорун

Первую половину следующего дня мы с Джерри проводим в тишине. Утром, когда я вышла из комнаты, он уже не спал. Сидел и разбирал вещи в своем чемодане. Сумка Лесли валялась пустой в углу комнаты. Я забрала один из двух оставшихся пакетов сухофруктов и устроилась у противоположной стены. Перекусив, я также стала раскладывать оставшиеся ножи. Оба кинжала я потеряла в борьбе с Гейлом, ножей осталось всего девять. Так мы и просидели — каждый занимался своими делами. Наконец, молчать стало совсем невыносимо. Я смотрю на Джерри: он пытается строить невозмутимый вид, но я знаю, что творится у него на душе. — Джерри, — зову я его. Он поднимается на меня свои припухшие от слез и недосыпа глаза. — Мне жаль, что так вышло. Правда. — Мне тоже, — безжизненно отвечает он. — Но что поделать: таковы Игры. Она знала, на что шла. — Угу. Мы опять замолкаем. Я снимаю с себя бронежилет с курткой, остаюсь в одной водолазке. Одежда выглядит не лучшим образом, и я решаю ее почистить. Джерри кидает мне тряпку. Разобравшись с одеждой, я снимаю перчатки. Оказывается, на правой руке все это время был золотой браслет — я совсем про него забыла. Пальцы левой руки болят при каждом движении, но я все равно провожу ими по каждому звену, ощущая странное спокойствие. — Как рука? — спрашивает Джерри. — Не лучшим образом. Без лекарств и помощи я ее потеряю. — Ну, хотя бы не становишься как те мертвецы. Я с трудом пытаюсь одеться. Джерри вскакивает и помогает мне. Ужасно хочется умыться, но воды осталось совсем немного. Посовещавшись, мы решаем вернуться обратно в ангар за моими кинжалами и посмотреть, что находится за дверью, откуда появилась Лилит. Мы выходим из комнаты и пытаемся вспомнить, как вернуться в ангар. Поплутав с полчаса, мы выходим к останкам Лесли. Я слышу, как Джерри, идущий за мной, шумно вздыхает. Мы как можно быстрее проходим мимо, но вдруг Джерри просит меня остановиться и возвращается к трупу. Он, прикрыв рот рукой, осматривает тело и, наконец, возвращается ко мне, демонстрируя перепачканные в крови часы. Они все еще работают. Парень цепляется их на руку и мы продолжаем свой путь. Очутившись в огромном ангаре, я говорю Джерри, что сама быстро заберу кинжалы и позову его, если внутри безопасно. Парень соглашается, и я стремглав бегу вперед. К моей искренней радости, оба кинжала остались валяться на полу: ни Гейл, ни Первые их не забрали. Но что еще странно: Гейл все еще жив. Вероятно, его очередь умирать пока не наступила. Я прячу оружие за пояс. За дверью, как и предполагалось, обнаруживается лестница, но ведет она вниз. Я прислушиваюсь — тишина. Удостоверившись, что здесь в целом безопасно, я выглядываю из-за угла и подзываю к себе Джерри, не забывая наблюдать за верхними ярусами. Джерри добирается до меня без проблем. Мы спускаемся вниз, я иду впереди. Спуск оказывается долгим. По мне, мы прошли этажей десять не меньше. Лестница ведет строго вниз, никуда не сворачивает. Вдруг до ушей начинает доходить странный звук. С каждым шагом он усиливается, а воздух становится влажным. Сомнений нет: где-то здесь вода. Мы торопимся спуститься вниз. Впереди виднеется двойная дверь. Последние ступеньки мы перепрыгиваем и одновременно толкаем дверь, выскочив наружу. Хорошо, что впереди были перила. Мы опасно свешиваемся, рискуя свалиться вниз на каменный пол. Мы оказываемся на одной из множества трибун, обрамляющих стены. Каменное помещение с потрескавшимися стенами имеет вид цилиндра. Я задираю голову кверху: над нами расположены такие же трибуны, порядка десяти ярусов. — Мирта, смотри! — Джерри дергает меня за рукав и показывает куда-то вниз, справа от меня. Там оказывается в стене трещина, откуда хлещет вода. Я облизываю пересохшие губы, почувствовав невероятную жажду. Чтобы добраться до этого места, нам надо спуститься на два уровня ниже. К счастью, в полу нашей трибуны оказывается пробоина, ведущая на нижний уровень. Я первая спрыгиваю вниз: высота, на деле, небольшая. К сожалению, этот ярус оказывается целым. Мы подходим к самому краю, вода хлещет под нами. Я забираю у Джерри пару пустых бутылок, которые он так удачно взял с собой, и предлагаю ему меня подстраховать. Пальцы на больной руке почти не гнутся, но, тем не менее, я хватаю Джерри за руки. От боли мне хочется рычать. Парень осторожно спускает меня. Я немного раскачиваюсь и удачно спрыгиваю на балкон. Наполнив бутылки, я наконец-то умываю лицо. Судя по запаху, это обычная вода. — Мирта, мне спускаться? — спрашивает Джерри. — Да, сама я все равно не поднимусь. Я страхую Джерри, когда он спускается. Он чуть ли не вопит от радости и несколько раз обливается из бутылки. Пока он занят водными процедурами, я осматриваюсь вокруг. До каменной площадки, которая обильно поливается водой осталось три яруса. Внизу виднеется лифт, который ведет на самый верх цилиндра. Сломан он или по-прежнему функционирует — не понять. — Джерри, я спущусь вниз, проверю, что там. — А как ты поднимаешься? У тебя же рука болит, — спрашивает парень, протирая очки. — Что-нибудь придумаю. Если что, спустишься следом. Я дам тебе знать. Я быстро иду вдоль трибуны к самому ее краю. Я уже примерно представляю как мне добраться, но Джерри прав: одна я таким же образом не вернусь. Я забираюсь на перила, прыгаю вперед на трибуну, которая проломилась настолько, что я без труда могу спуститься вниз, даже не используя руки. Очутившись внизу, я не обнаруживаю ничего интересного кроме лифта. Вода достает мне до щиколоток. Я мысленно благодарю Цинну за непромокаемые сапоги. Моя рука зависает возле кнопки вызова лифта: сверху раздается вопль. — Мирта, помоги! Ааа!!! Мне приходится отбежать от лифта. Задрав голову, я вижу, что Джерри лежит на трибуне. Из его щиколотки торчит остроконечная звезда. Я выхватываю метательный нож и отправляю его в сторону Мэг. Заранее знаю, что не попаду. Девушка пригибается и почти на четвереньках перемещается по балкону, который находится выше трибуны Джерри на один этаж. Метаю нож прямо перед ней. Она останавливается и тут же отправляет в меня звезду. Я к этому готова: каким-то невообразимым образом мне при развороте удается ее поймать. Быстро кидаю взгляд в сторону Джерри: он скачет на одной ноге к самому краю. Вероятно, он хочет подняться наверх. Я швыряю звезду в Мэг, но она летит совсем в сторону. Тем не менее, мне удается ее отвлечь, чтобы дать Джерри возможность забраться наверх. Кое-как, на одном адреналине и страхе, он подтягивается на руках: сейчас он на одном уровне с Мэг, но его удачно закрывает водный поток. Мэг это понимает. Она почти стелется по полу, стараясь укрыться от меня. — Спускайся, Самбер! Давай поболтаем, как девчонка с девчонкой, — с издевкой кричу я ей. — Не бойся, я тебя не обижу. — Я прекрасно понимаю, что вывести Мэг — задача не из легких. Из всех нас она самая сдержанная и холодная. Сейчас она не шевелится. Наверняка ждет удачного момента для атаки. Вдруг внутри стен начинает что-то дребезжать. Кнопка вызова лифта загорается. Я скрежещу зубами: скоро сюда явится еще кто-то, а значит, мне придется выбрать на кого переключиться. Я меняю нож на небольшой лезвие и жду. Спустя пару минут ожидания, Джерри, все же, решает рискнуть: он, прихрамывая, бежит к двери. Едва он ее открывает, как Мэг, словно кошка, в элегантном прыжке метает звезду, которая попадает Джерри в руку. Парень вновь завывает, но и Мэг не повезло: не успела она приземлиться, как мое лезвие пронзает ее щеку. Она вскрикивает, падает на бок, но почти тут же вжимается в стену. Я чертыхаюсь про себя: отправленный вслед за лезвием нож не попал в нее. Но, все же мои усилия не прошли даром: Джерри скрылся за дверью. Но, едва это происходит, как лифт останавливается, и из него выходит Гейл. Я с трудом могу его узнать. Все его тело покрыто страшными порезами, живого места почти нет. Лицо сильно избито и покрыто ужасными шрамами. Они проходят по щекам, лбу, подбородку. Я криво улыбаюсь и достаю кинжал. — Фортуна благоволит нам, Хоторн. В который раз мы уже встречаемся. Это судьба… — И твой верный песик не прибежит тебя спасать? — едва различимо произносит Гейл. Я замечаю, что несколько зубов у него выбито. — А разве не видишь? — я обвожу руками зал, заодно проверяю, как там Мэг. Она по-прежнему находится там же, где и была. — Его здесь нет. Так что нам никто не помешает. — Я подмигиваю Двенадцатому. Гейл обнажает меч. Разрыв в стене, из которого идет вода, расширяется: распорядители стараются не иначе. Мы словно волки кружим, не сводя глаз друг с друга. Я делаю резкий, но обманный выпад. Гейл отшатывается, едва не потеряв равновесие. Я не скрываю своего злорадства. Моя реакция его выбешивает, и он с криком бросается на меня. Я тут же уклоняюсь, пропустив его дальше. Показательно прячу раненую руку назад, дав понять, что смогу справиться с ним и так. Стены вновь начинают дребезжать, на верхних этажах гаснет свет. Парень предпринимает очередную попытку атаки, но я также легко избегаю удара. Я оббегаю на носках весь периметр помещения, постепенно сокращая расстояние. Гейл кружится на месте, не сводя с меня глаз. Вот я совсем рядом с ним. Резкий прыжок, почти неуловимое движение рукой. Гейл вскрикивает: мой кинжал точно попадает ему в плечо. Он опускается на колени, меч едва держится в его руке. Я нахожусь за его спиной, один прицельный удар и он труп. Вдруг раздается грохот такой силы, что я теряю равновесие. Пол сотрясается и начинает обваливаться. Поток воды обрушивается с новой силой, пробивая пол и едва не задевает меня. В том месте, где я стояла зияет сквозная дыра. Я бегу к лифту, прикрывая голову от обломков, которые сыпятся с потолка. Рядом со мной то же самое делает Гейл. Свет мигает и гаснет, остается лишь аварийное освещение. В темноте я не замечаю скрытый под под водой камень. Споткнувшись, я падаю, а подо мной тут же обрушивается пол. Каким-то чудом мне удается ухватиться за уступ. Я вскрикиваю от боли: пальцы левой руки словно онемели, но я продолжаю держаться. Разрыв достиг и Хоторна: он также как и я повисает над пропастью, метров в двух от меня. Он рычит от боли в пробитом мной плече. Вода стекает вниз, заливая мне глаза. Пытаюсь зацепиться за что-то ногами, но бестолку. Сжав зубы, пробую себя подтянуть, но больная рука не дает этого сделать. Гейл тоже старается выбраться. У него это выходит лучше. Вот он уже упирается локтями и вот-вот выберется. Но вдруг он замирает, даже почти в полной темноте я вижу его ужас, который говорит об одном. Он здесь. И все разрушения, словно по команде, обходят нас. Лестер Вильямс неторопливо подходит к Гейлу. Он с головы до нитки промок, но его это будто делает краше. На его плече нет лука, а в руке он не держит меч, в руке… Сердце в груди делает кульбит, а руки, которые и без того напряжены, начинают предательски дрожать. Если бы не вода, то мое лицо покрылось бы потом. В руке Лестера я вижу камень размером с буханку хлеба. Как бы я не старалась себя убедить, но травма головы принесла мне не только физическое увечье, но и психическое. Едва мне на глаза попадались такие камни, как меня накрывала паника. Первое время она была не контролируемая: я могла сорваться с места и убежать, куда глаза глядят. С годами я не избавилась от этой фобии: просто перестала появляться в тех местах, где они могли быть. Парадоксально, но в дистрикте, где добыча камня является официальной, они просто так на дороге не валяются. Сейчас же я не могу оторвать взгляд от камня. Воспоминания накрывают меня с головой, что я почти теряю связь с реальностью. Тем временем, Лестер садится рядом с Гейлом на корточки и хватает его за руку. Я вижу, как Двенадцатый пытается сорваться вниз, утянув Вильямса за собой, но тот крепко держится, упираясь ногами. Первый поудобней берет камень и со всей силы под эффектные искры от замыкания бьет Гейла по лицу. Он повторяет так несколько раз, пока лицо Гейла не превращается в уродскую кровавую массу. Я ошарашено смотрю на это. Голова пульсирует так, что вот-вот разорвется. Лестер ослабляет хватку и безжизненное тело Хоторна поглощает бездна под грохот пушки. Этот звук возвращает меня обратно в реальность. Уступ, за который я держусь, рушится и я срываюсь вниз, едва успев зацепиться за торчащую арматуру. Обвал продолжается, поток воды норовит меня утащить вслед за Гейлом. Я поднимаю голову. Глаза заливает вода, но я вижу, как Лестер подходит ко мне. В руках у него ничего нет. Силы в конец концов оставляют меня. Я мысленно прощаюсь с миром и разжимаю ладонь, но тут Вильямс хватает меня за руку и вытягивает на поверхность. Осознание, что я осталась жива, приходит почти сразу. Я вскакиваю на ноги, намереваясь атаковать, но Лестер легко выкручивает мне руки и прижимает к себе спиной. Даже под потоками воды я чувствую на шее его горячее дыхание и едва уловимый сладкий запах духов. Я тяжело дышу от усталости. Лестер почти возбужденно вздыхает и невесомо касается губами моей шеи. Я цепенею. Сто процентов это будут самые яркие кадры Игр. Я пробую вырваться, но мужчина крепко меня держит, сильнее прижимая к себе. Вильямс усмехается и немного прикусывает мочку моего уха. Я чувствую как он медленно шевелит губами, будто что-то говорит. Вдруг он резко откидывает меня от себя и уносит ноги к лифту, который на удивление работает. Когда я встаю на ноги, он уже уезжает наверх. Я остаюсь совершенно одна под потоками воды. Стены вот-вот разрушаться и погребут меня под завалами. — Мирта! Мирта, давай сюда! Я резко оборачиваюсь. Джерри находится на самом нижнем уровне еще целой трибуны и тянет руки вниз. Я со всех ног устремляюсь к нему и хватаюсь за руки, наплевав на боль во всем теле. Джерри подтягивает меня и мы бежим на следующий балкон. Потоки воды проламывают стены, мы едва успеваем взбираться выше. Когда мы достигаем двери, мощный поток воды обрушивается на нас и заталкивает внутрь. Мы как раненые звери бежим вверх по лестнице. Кажется, на нас обрушится вся арена. Ангар уже залит водой. Все, что нам остается это бежать, бежать, куда глаза глядят. Балконы падают один за одним, вода спешно прибывает. Я слышу, как Джерри пищит о том, что не умеет плавать. Мы вбегаем в коридор, где за нами гнались живые мертвецы. Он еще сухой и целый, но длится это недолго. Кажется, что везде, где мы пробегаем начинаются обрушения. Коридор заполняется водой очень быстро. Нас подхватывает поток и несет дальше. Свет полностью гаснет. Я едва успеваю поднимать голову над водой, чтобы глотнуть воздуха. Я полностью теряю ориентацию в пространстве: меня крутит из стороны в сторону и, в какой-то момент, я бьюсь головой об стену.

***

— Жду тебя… Я тебя… — Мирта! — Я жду тебя… — Мирта! Я резко распахиваю глаза и вижу обеспокоенное лицо Джерри. — Джерри, что… — пробую встать, но голова тут же идет кругом. Парень кладет мне руки на плечи, заставляя лечь обратно. — Спокойно, не торопись. Странно будет звучать, но мы здесь в безопасности. — Где? — я, на сколько это возможно, осматриваюсь вокруг. Небольшая комната кажется отдаленно знакомой. — Это наше первое убежище, — подтверждает мою догадку Джерри. — Я очнулся неподалеку. Эка нас занесло, конечно. Ты была рядом, так что я принес тебя сюда. Я сам очнулся, может, полчаса назад, не знаю: часики Лесли воды не выдержали, так что не могу сказать точно. Я осторожно приподнимаюсь и опираюсь спиной о стену. Провожу ладонью по полу: он оказывается совершенно сухой. — Как сюда вода не добралась… Джерри ухмыляется. — Понятно как: распорядители. Я тоже удивился. А потом, когда очнулся, смотрю: а дверь в тот большой ангар открыта, а вода в нем стоит и сюда не попадает. Я такой рукой провел, а это силовое поле. Хорошо хоть оно не электрическое. Так, просто пленка, но крепкая. — Значит, они постепенно нас сгоняют в одно место… Я поднимаю правую руку. Даже самое легкое движение пальцами приносит неимоверную боль. Осторожно снимаю перчатку. Та будто приросла к коже, также как и водолазка. Беру единственное оставшееся лезвие и срезаю ткань. Рука почернела до самого локтя, запах от нее как от тухлого мяса. — Может, тебе ее перевязать? Бинты есть. Чемодан оказался водонепроницаемым Джерри помогает мне снять броню и куртку. Ножей у меня осталось всего пять. Некоторые я растратила, остальные потеряла в воде. Я полностью срезаю левый рукав водолазки. Кладу нож на ладонь и сжимаю зубы, когда Джерри начинает обматывать мне руку. Теперь у меня вместо руки своего рода шип. Бинта едва хватает, чтобы полностью обмотать кисть и запястье. Покончив с этой процедурой, парень садится сбоку от меня. Я вижу, что тряпка, которой он перемотал щиколотку пропиталась кровью. — Надо было тебя перевязать. Джерри отмахивается. — Да не, пустое. Так нормально. Рука вон тоже почти не болит. Я молча пялюсь в одну точку, взвешивая свои шансы на выживание. Джерри достает из чемодана оставшиеся две бутылки воды: одну ставит передо мной, другую — перед собой. Так мы и сидим: никто не произносит ни звука, только животы время от времени бурчат от голода. — Уже три часа прошло, — говорит Джерри. — Откуда знаешь? — Считал. Я усмехаюсь и прикрываю глаза. — Сколько нас осталось? — Без понятия, — отвечает Третий. — Может кого-нибудь затопило. — Гейл мертв. Лестер забил его камнем, — произношу я. В горле пересыхает так, что я не выдерживаю и делаю глоток воды. Джерри издает смешок. — Ты проиграла. — В смысле? — спрашиваю я, тупо уставившись на него. — Ну ты первая выпила воду. Проиграла значит. — Мог и объяснить правила, — бурчу я. Но все равно улыбаюсь. — Давай еще во что-нибудь поиграем. — А давай, — Джерри оживляется. — Во! Придумал: давай отвечать на вопросы друг друга. Как тебе? — Сойдет. Если что, то из эфира вырежут. — Отлично! Дамы вперед. — Что ж… — я задумываюсь: чтоб такое спросить. — Ты говорил, что у тебя есть отец. А еще родные есть? — Ага, — Джерри начинает загибать пальцы. — Отец, мать, две тети, один дядя и три младших брата. — Ого. Богатая родня, а кто-то из них жив? — Да черт знает. Я последний раз их видел на своей Жатве. В тюрьме меня никто не навещал… Хотя, подозреваю, что они все мертвы. Быть родственником преступника — дело паршивое. — Ужас, — произношу я с равнодушием. — А если и не мертвы, то козлы. Могли бы за четырнадцать лет и навестить. Так, моя очередь. Я знаю, что ты их детского приюта. У тебя вообще не было родственников? — Была тетка. А может и есть, — отвечаю я. — Я была совсем маленькая, когда родители умерли. — А своя семья есть? — продолжает Джерри. Я усмехаюсь. — Ты имеешь в виду, замужем ли я? Нет, я не замужем. — Ясно… — Слушай, ты на Игры попал в шестнадцать, насколько я помню. Откуда ты знаешь про всю электронику и тому прочее. Неужели, в тюрьме научился? — А ты откуда знаешь про кучу вариантов убийств? — улыбаясь, парирует Джерри. — Вот и я оттуда: с детства. Я был, кстати, очень умным мальчиком. В пять лет уже мог легкие механизмы собирать. Это талант. Нет, ну в тюрьме я тоже учился. Я же почти всю библиотеку прочитал. Мне как-то комендант даже книгу подарил по электромеханике, когда я во всем его особняке настроил «умный дом». Я, правда, оттуда почти все знал, но было приятно. А это правда, что в твоем дистрикте есть специальные академии, где готовят на трибутов? — Правда, — отвечаю я, надеясь, что наш разговор уже давно вырезали из эфира. — И что сложно там? — Да нет… Как обычная школа, только уроки сложнее. Нет, нас еще и обычным урокам учили: читать, писать, общим знаниям. Даже мертвому языку. Пару фраз. — Ого! Круто! Я слышал, кстати, что Второй дистрикт, как и Капитолий косит под Римскую империю. Всегда было интересно увидеть это вживую, — Джерри мечтательно вздыхает и делает глоток воды. — Ты жалеешь о чем-нибудь? — этот вопрос случайно вырывается у меня. Джерри задумывается. — А знаешь, да. О двух вещах. Иногда я думаю: что было бы со мной, если бы я не спрыгнул с поезда? Мог бы я выжить на арене? Сейчас мне тридцать с лишним и я по-прежнему жив. Ну, конечно, из-за того, что ты рядом со мной, но все же. А тогда я был молод и вполне здоров. Мог бы, наверное, потягаться… Или нет. Ну в общем об этом. — А вторая вещь? Джерри вздыхает. — А вторая… Ну, у меня никогда не было отношений. То есть это ладно, нет, у меня никогда… Короче, я никогда ни с кем не спал. Ну то есть близко. То есть… Короче, я не занимался сексом, вот, — он немного краснеет и с улыбкой добавляет. — Тридцатилетний трибут-девственник. По-моему, звучит круто, да? Выиграю или умру, а прозвище останется и никто его не переплюнет. Он заливисто смеется. — Знаешь, вот если ты тридцатилетний девственник, то я почти двадцати двухлетняя. Джерри перестает смеяться. Смысл моих слов доходит до него не сразу. — Погоди, ты сейчас серьезно? — Ну да. — Да как так-то? Он искренне недоуменно на меня смотрит, а я искренне не понимаю, что его смущает. — Ну вот так. Некогда мне было. — В смысле? Ну ладно я — с самого детства в тюрьме, там особо не разойдешься в этом плане. Нет, мне предлагали, но это были мужчины, а я не такой. А ты-то? Ты же была свободной! — Я же сказала, что не замужем… — Ты серьезно? — Джерри вновь посмеивается. — В этом причина? — Ну, смотри: я в пятнадцать лет вернулась с Игр, — начинаю оправдываться я. — До восемнадцати лет точно нельзя, а потом у меня было много дел. Менторство, обучение трибутов. Совсем не до этого… Кончай ржать! Я раздраженно смотрю на Джерри. Под моим взглядом он замолкает, но я вижу, что его это забавляет. — Да ладно тебе. Это круто, кстати. — Что «круто»? — я вновь сверлю взглядом дверь, скрестив руки на груди, словно маленький обиженный ребенок. — Беречь себя. Я на это ничего не отвечаю. — Я никогда не была свободной, Джерри. Так что уже лучше так, чем потом страдать о том, что кого-то оставил или к кому-то не вернулся. Вновь повисает тишина. Джерри крутится на месте, время от времени взъерошивает волосы. Вдруг он садится напротив меня, упирает руки в бока и смотрит с прищуром. — Мы можем помочь друг другу лишиться этих званий, — говорит он серьезным тоном. Он поигрывает бровями, подмигивает мне. — Спятил? — спрашиваю я. Мы с минуту молча смотрим друг на друга: Джерри серьезно, я — ошарашено. Наконец, он первый сдается: на его губах появляется улыбка. — Ты проиграл! — кричу я ему. Нас накрывает смех, граничащий с помешательством. Я хватаюсь за живот, который начинает болеть то ли от голода, то ли от смеха. Джерри перекатывается по комнате. Слезы подступают к глазам. — Внимание, трибуты, внимание! Я резко встаю на ноги. — В Играх осталось шесть участников, а значит, завтра на рассвете у Рога изобилия состоится пир. Не торопитесь отказываться от приглашения! Мы знаем, что вы все в чем-то нуждаетесь: в воде, оружии, еде, лекарствах. Все это подготовили для вас ваши спонсоры, все — наивысшего качества. Эти дары будут вас ждать у Рога изобилия в чемоданах с номером вашего дистрикта и первой буквой вашей фамилии. Не волнуйтесь: где бы вы ни были, вы в любом случае сможете выйти в Рогу. О начале пиршества мы вас предупредим. Приходите — другого шанса больше не будет. Объявление заканчивается. Вот значит как: нас осталось шесть. Кто же мог выжить? Точно Лестер, возможно, Лилит и Мэг — она наверняка осталась жива после моего попадания. Кто еще? Анхель? Скорей всего. Точно будет известно только после девяти вечера. — Близится финал, — говорит Джерри. — А знаешь, что еще это значит? 74-е Голодные игры и победа твоего ментора. Я киваю. То, как Лестер убил Гейла совпадало с Уэйдом. Только тот не месил лицо своего противника в кровавое месиво, а просто несколько раз ударил. Что же сделал такого Катон, что запало бы Лестеру в душу? Я помню все убийства Блейка, но они были обычными, ничего примечательного. Что же может понравиться маньяку. Еще этот пир. Не хватает схлестнуться с ними двумя у Рога. Может, он отправит Лилит: она с радостью выполнит любой его приказ, всегда выполняет за него грязную работу, прямо как… — Джерри, бумага с ручкой есть? — выпаливаю я, сообразив все сразу. — Ага, — Джерри протягивает мне, что я просила. — Отлично… Черт, надо же, вот ублюдок… — Что такое? — Все просчитал, но ничего, посмотрим, кто кого — я кладу бумагу на пол, сдираю с ручки колпачок. — Джерри, какие дистрикты сейчас остались в Играх? — Э… Первый, Второй, Третий и Четвертый. Ха, я один среди профи… — Ага, — я записываю цифры в столбик: по две единицы, двойке; тройке и четверке. — А какие остались на 74-х помнишь? — Да. Второй, Двенадцатый, Одиннадцатый и… Пятый, кажется. Я киваю и заполняю сбоку второй столбик с числами. — Отлично. Теперь смотри: ничего не кажется странным? — Ну, — Джерри смотрит на листок. — Дистрикт-2 есть и там и здесь. Там было два дистрикта с двумя участниками и здесь так же… Что-то я не понимаю… — Тогда пир тоже состоялся, когда нас осталось шестеро и тоже всем было что-то нужно. Ты помнишь, кто единственный умер на пиру? Джерри смотрит на меня в упор. — Ты. — Именно, — я зачеркиваю верхнюю двойку в первом столбике. — А сейчас кто должен умереть? — Э… Тоже ты?.. — Не совсем. Умереть должна девушка из Дистрикта-2, — я зачеркиваю двойку во втором столбце. Джерри тупо моргает, глядя на меня. — Но это необязательно я. — Ты… Ты считаешь, что Вильямс нарочно… — Да! Да, именно так я считаю. Иначе зачем он дважды отпустил Гейла? Зачем он спас меня от него, зачем не дал утонуть? И почему он всегда, когда меня видит произносит одну и ту же фразу: я жду тебя. Он ждет меня сейчас. Он ждет, что я умру на 74-х Играх. Пока Джерри осознает сказанное, я в который раз поражаюсь проницательности Лестера. Боги свидетели: если бы он жил во Втором дистрикте и не был маньяком, а я была бы на свободе, точно влюбился бы без памяти. Настолько извращенно и искусно готовить почву под убийства не может никто. Чувство восхищение накрывает меня, что я ощущаю от этого странное возбуждение. — Ты сказала, что умереть должна девушка из Дистрикта-2? — По правилам Лестера, да. На этом пиру у каждого из нас своя роль. И мы должны соответствовать этим людям, — я указываю на первый столбец. — Значит, Лестер с Лилит — это Двенадцатые? — Ага. Мы с тобой — Вторые, — я провожу соединительные линии от двух столбцов. — Мэг — Пятая, Анхель — Одиннадцатый. Но я думаю, что мы с тобой должны поменяться ролями с нашими «несчастными влюбленными», — я улыбаюсь. — А… Я кажется понял, — Джерри задумчиво подергивает бородку. — Они думают, что ты умрешь, согласно роли, но на деле… — Я убью Лилит. Он отправит ее за чемоданами, я в этом почти уверена. Это одинаково сходится, что с Катоном, что с Эвердин. Да уж, никогда не думала, что побываю в ее шкуре. — А мне что делать? — Ты останешься здесь, — говорю я. — Тебе точно не стоит туда лезть. Неважно: права я или нет. Я все принесу, обещаю. А знаешь, что самое забавное? — Что? Я смотрю в угол комнаты, туда, где, по моему мнению, находится скрытая камера. — Что кое-кому вновь портят Игры.

***

После девяти вечера головы склоняют трое: женщина из Девятого дистрикта, Билл и Гейл. Клавдий Темплсмит веселым голосом объявляет, что лучшим трибутом становится — кто бы сомневался, — Лестер Вильямс. После того как я раскрыла его планы стало ясно: он заранее обо всем договорился с Луцием Сноу. Каждое его убийство — оружие для следующего. Что же ему дадут на этот раз? Меч у него есть, лук тоже. Когда Джерри предлагает возобновить дежурство, я отказываюсь: эту ночь мы точно проведем спокойно — до завтрашнего дня никто не рискнет выйти из укрытия. Ужасно хочется есть, но надо дотерпеть до пира: может, удастся чем-нибудь там поживиться. Джерри, не доверяя подсказкам распорядителей, мастерит небольшой будильник, который должен нас разбудить через несколько часов. Мы как убитые ложимся спать. Будильник прозвонил, когда в комнате было еще темно. Джерри достает из чемодана светящуюся трубку и садится рядом со мной, помогая мне точить ножи. К тому моменту как мы заканчиваем, свет включается, освещая комнату. — Ну что ж, пора, — говорит Джерри. Я еще раз проверяю каждый нож, пробую согнуть в локте левую руку. Боль есть, но не сильная. Джерри вызывается меня проводить до выхода к Рогу, объясняя это тем, что ему лучше знать, как туда идти в случае чего. Я его понимаю: вполне возможно, что все будет не так, как я себе напридумывала и все закончится кровавой дракой между всеми трибутами. Мы выходим из комнаты и идем по коридору, следуя меткам, которые, будто вечность назад, нарисовала Лесли. С каждым нашим шагом идти становится все сложней и дело не в очередном дурмане, который будто бы пытаются наслать на нас распорядители. Я словно оставляю за спиной часть жизни. Всего восемь дней — но сколько за это время произошло событий, сколько людей погибло. Их трупы разбросаны по всей арене и то, что их не забирают, лишний раз доказывает, что преступники остаются преступниками, пусть даже им дается шанс исправиться. Мы — мусор, который можно собрать веником и выкинуть на помойку. В голове вновь возникает мысль, не посещавшая меня долгое время: а прав ли Капитолий? Действительно ли его методы оправдывают себя? Может, возникающие бунты — это знак, что эра правления одного лишь Капитолия заканчивается? Но как быть с нашим дистриктом? Ведь он оплот Капитолия, его основная база. Без нас не будет и его, без поддержки Капитолия — не будет нас. Я прерываю сама себя, почувствовав свежий воздух. Мы подошли к выходу из лабиринта. — Ну вот и пришли, — говорит Джерри. В его глазах читается сильное волнение, он нервно сжимает-разжимает пальцы. — Да. Если услышишь пушку и меня долго не будет — беги сюда. Постарайся не попадаться никому на глаза, понял? — Ага. Ты главное будь осторожна. Я рассеянно киваю и торопливо иду к выходу. Я осторожно выглядываю на улицу. Солнце еще не встало. По лицу приятно гуляет ветер, воздух свеж. По всей видимости прошел дождь: земля превратилась в грязь, кое-где еще не высохли лужи. От множества контейнеров, которые служили Рогом изобилия остался только один — самый большой. Он перевернут, боковая стена валяется плашмя на земле. Внутри контейнера темно, ничего не разглядеть. Я осматриваю спуск в поисках укрытия. Если я останусь торчать в проходе, то, вероятно, нарвусь на других трибутов. Конечно, здесь есть еще выходы, но на удачу уповать не стоит. Я пригибаюсь и быстро забираюсь по вязкому склону наверх, надеясь, что все мины разорвались еще в первый день Игр. Мне попадается неглубокая воронка, откуда мне будет легко следить за Рогом. Я занимаю позицию и жду. В черной грязи меня сложно разглядеть. Солнце постепенно встает, его лучи начинают освещать округу, постепенно достигая контейнера. Как только они его касаются, раздается короткий звук сирены. Стена, лежащая рядом с Рогом, слегка приподнимается и отъезжает внутрь его. Снизу выплывает деревянный стол с расписными ножками, накрытый красной скатертью. На столе — шесть чемоданов, на каждом номер дистрикта и первая буква фамилии каждого трибута. Мой чемодан с номером 2Д стоит с краю — дальнего от меня. Я облизываю пересохшие губы, продолжая следить за столом и бункером. Вдруг из самого дальнего входа показывается Мэг. Она оглядывает окрестности и, не торопясь, идет к Рогу. Я впервые за долгое время вижу ее в полный рост. Она очень исхудала, обнаженные руки исцарапаны и, кажется, она нервно качает головой, будто от тика. Пробитая моим лезвие щека покраснела и распухла. При каждом шаге она касается ее. Но, несмотря на всю нервозность ее тела, выглядит она спокойной. Она не вооружена, идет твердой походкой и не оглядывается вокруг, боясь нападения. Неужели она тоже обо всем догадывается и понимает, что сегодня не ее время? Возле стола Мэг останавливается, а меня накрывает легкая паника: вдруг она заберет мой чемодан или что-то сделает с ним! Но нет: она быстро берет свой и спешит удалиться обратно в бункер. Я выжидаю еще несколько минут. Пока никто не появляется. Где же Лилит? Может, она стоит в проходе, ведущем в бункер или скрывается внутри Рога? Медлить больше нельзя. Следующей должна идти я. Я выбираюсь из воронки и направляюсь к Рогу, подходя к нему сбоку. На ходу достаю нож. Вот я совсем рядом со столом. Я резко подскакиваю к свою чемодану, одновременно с этим отправляя нож внутрь контейнера. Он исчезает в его темноте. Как только он с легким звоном падает где-то в глуби Рога, оттуда раздается топот и ко мне вылетает, держа два меча, Лилит Хэлл, но я готова. Я уже стою поодаль и отправляю в нее очередной нож, целясь в грудь. Не успей она подставить плечо, нож пробил бы ей сердце. Пока она вытаскивает нож, я обнажаю кинжал и быстро сокращаю расстояние. Выпад и один из мечей, который она держала раненой рукой выбит. Женщина вскрикивает и отскакивает назад, занимая оборону. Я знаю, что она достаточно сильная, но при этом она совершенно не владеет техникой боя. Лучший для нее вариант: отсидеться, отбиваясь от моих ударов, одновременно с этим утомляя меня. Надо ее лишить этой возможности. — Что, Хэлл, продолжаешь выполнять за Лестера грязную работу? — дразню ее я. — Не надоело быть дурочкой на побегушках. — Кто сказал, что я ему помогаю? Я атакую ее, намереваясь задеть ее по ногам, но она успешно взмахивает мечом, заставляя меня отпрянуть. — А как это еще расценивать? Поверь, ему только это надо. Он дождется, когда ты меня убьешь, а потом прикончит тебя за ненадобность. Я продолжаю дразнить ее, кружась вокруг. Она не сходит с места, но видно, что начинает нервничать. В отличии от Мэг, Лилит выглядит здоровой. На ее теле почти нет ранений, разве что длинные, некогда светлые волосы спутались и потеряли былой блеск. Я, лишенная нормальной еды, начинаю быстро уставать. Вдруг, в голову приходит мысль. Я запрыгиваю на стол и пинаю чемодан, принадлежавший Лилит. Она, как громом пораженная, с криком бежит ко мне. Мы вновь вступаем с ней в бой. В этот раз она не размахивает мечом как попало, а старается следить за мной, найти слабое место. Наши ноги вязнут в грязи, каждая из нас пару раз чуть не оказывается на земле. Мы уже далеко отошли от стола, продолжаем сражение возле Рога. После моего очередного выпада, я бью ее ножом, который примотан к моей руки. Лезвие легко проходит сквозь ее кожу. Лилит вскрикивает и падает в грязь, хватаясь за рану в боку, из которой начинает сочиться кровь. Я подхожу к ней, чтобы добить, но она отчаянно швыряет в меня кусок грязи, который попадает мне в лицо. Я отбегаю подальше, вытирая лицо. Пока я занята, Лилит встает и спешно забегает за Рог, скрывшись из виду. Чувства досады, злости гнева охватывают меня одно за одним и я бегу за ней. Едва я заворачиваю за угол, как она бросается на меня и бьет чем-то тяжелым по голове. Мир окрашивается множеством красок. Перед глазами все начинает плыть. Я часто моргаю, пытаясь сфокусироваться. Упав на земле, я дрожащими руками касаюсь головы, которая непонятно как остается одним целым. Где-то на задворках сознания я слышу сумасшедший крик Лесли. Она ногой переворачивает меня на спину. Я жадно хватаю ртом воздух. — Ну что, Дагер, отхватила? — она усаживается на меня сверху. Наверное, мне было бы больно, если бы мое сознание не было занято другим. — Знаешь, он знал. Знал, что ты так поступишь, он все про тебя понял. Лилит откидывает волосы назад и смотрит на небо. Я медленно поворачиваю голову набок. Совсем недалеко от меня лежит кинжал. Нужно лишь дотянуться и добить ее… — Э, не торопись, — Лилит дотягивает до кинжала и отшвыривает его в сторону. Она наклоняется ко мне ниже и хрипло шепчет. — Ты не представляешь, как я хочу тебя убить. Ты не можешь себе представить, насколько сильно. Но он сказал, что сделает это сам. Он убьет тебя, Дагер и наконец-то закончит свое дело. И я смогу убить его следом за тобой. Так что, спасибо. Ты мне очень помогла. — Она хлопает меня по щеке. Я дрожащей рукой пытаюсь достать из куртки нож. Я едва не теряю сознания из последних сил, стараясь ухватиться за жизнь. Лилит явно забавляют мои попытки спастись. Вдруг она резко встает с меня. — Он пришел. Да, он пришел. Мой конец. Лестер Вильямс подходит ко мне, в руках у него копье. Сейчас он меня заколет и лишит никчемной жизни. Лилит с обожанием смотрит на него и протягивает камень. Отдав его Вильямсу, она машет мне и со смехом отходит подальше. Резко становится тихо: я слышу лишь свое сердце, которое бьется все реже. Лестер поднимает над моей головой камень. Он держит его и смотрит своими ясными глазами на меня. Коротко кивает, лукаво улыбается. Мгновение и его лицо становится таким же безумным как тогда, когда она утопил женщину из Одиннадцатого. Он перехватывает камень и со всей силы с разворота бьет им Лилит по затылку. Та падает на землю. Я слышу ее протяжный стон. Вильямс отшвыривает камень и куда-то убегает. Я смотрю, как Лилит держится за голову, перекатываясь с бока на бок. В ее глазах стоят слезы. Кажется, она зовет Лестера. Тот быстро возвращается: я вижу в его руках сразу три чемодана. Он открывает один из них и что-то достает. Я, почувствовав сильный укол в сердце, резко вздыхаю. Лестер копошиться с чемоданами, а Лилит, успевшая перевернуться на живот тянет к нему руки. Мужчина будто не замечает ее страданий. Он захлопывает чемоданы и нависает надо мной. Лилит из последних сил стонет: — Лестер… Хозяин мой, прошу тебя… Не оставляй меня, спаси. Но Вильямс продолжает ее игнорировать. Он берет меня за здоровую руку и ловко снимает с нее браслет. Он демонстративно показывает его мне и, глядя прямо в глаза, что-то произносит. Это последнее, что я вижу. Глаза закрываются и мир поглощает тьма. Раздается грохот пушки.