Сойка-говорун

Все закончилось. Такая мысль пришла мне в голову, когда я услышала пушку. Тогда почему я до сих пор дышу, почему до сих пор могу пошевелиться? Открыв глаза, я вижу обшарпанный потолок. Голова кружится, а в ушах все еще стоит звон. Я медленно поворачиваюсь и вижу сидящего ко мне боком Джерри. Перед ним на полу лежат какие-то механизмы, которые он сосредоточенно собирает. Я пытаюсь позвать его, но вместо этого из горла вырывается стон. Впрочем, этого хватает: парень поворачивается ко мне. Его мокрое от пота лицо озаряется. — Мирта! Боже, ты пришла в себя! — он подползает ко мне и помогает облокотиться на стену. — Так, осторожно только. Вот так. Сейчас я тебе кое-что дам, тебе понравится. Он отбегает в угол комнаты и возвращается с небольшим термосом. Едва он открывает крышку, как по комнате разносится приятный запах бульона. Мой пустой живот тут же начинает крутить от голода. Я непроизвольно тянусь руками к термосу. Они так и повисают в воздухе. Я с удивлением смотрю на свою левую руку. От ранения не осталось и следа, прогнившие кисть и предплечье вновь приобрели здоровый вид, даже слишком здоровый: ни царапин, ни синяков — только белоснежная кожа без единого изъяна. — Что… — Потом все разговоры, — Джерри сует мне в руку ложку. — Ешь, а то я чуть сам это не проглотил. Это просто бульон, но очень питательный. Я еле сдерживаюсь, чтобы не выпить все прямо из термоса. Пробую одну ложку: вкус неимоверный. Приятное тепло распространяется по телу, и я вновь чувствую себя живой. Покончив с бульоном, я снова облокачиваюсь о стену. Голова все еще кружится и неприятно пульсирует. Я осторожно касаюсь ее пальцами, чувствую плотную перевязку. — Что произошло, Джерри? — спрашиваю я, окончательно запутавшись в собственных воспоминаниях. — Все, что я помню, это удар, а потом все как в тумане. — Что ж, — парень подергивает бородку, прикидывая с чего начать. — В общем, я — как ты и сказала, — сидел себе здесь и ждал, когда ты вернешься. Но тебя долго не было. Я тут все к тому моменту обложил ловушками и решил идти к Рогу. Иду такой и тут — бах, — пушка. Я весь испугался, побежал. Только повернул за угол и — бух, — прямо в Вильямса врезался. Я даже не успел испугаться, как он меня оттолкнул и куда-то дальше побежал. Я минуту приходил в себя. Когда оказался на улице, смотрю — лежишь ты, а рядом Лилит. Обе не шевелитесь, а я точно помню, что пушка одна была. Я собрался с духом и подошел к вам. Лилит лежала с открытыми глазами, а на голове вмятина. У тебя такая же. Я пощупал ее пульс — ничего, потом твой — едва-едва почувствовал стук. Наклонился к тебе — ты едва дышишь, но жива. В общем я взял тебя, отнес ко входу. Потом вернулся за твоим и своим чемоданами. И так по очереди менял вас, пока мы не добрались до убежища. А, еще я забрал чемодан Анхеля. Ну, что ж добру пропадать. Джерри переводит дух, делая глоток воды. — Я понял, что твоей жизни вроде как ничего не угрожает. Я открыл твой чемодан: ну, вдруг там что-то ценное для тебя есть. Там была какая-то одежда и небольшая баночка с мазью и инструкцией. Это как раз для твоей руки. Я снял бинты и помазал тебе руку. Сделал все, как в инструкции написано. Потом я перебинтовал тебе голову, уложил аккуратно, полез в чемодан Анхеля, а там два термоса вот с этим бульоном. Один я выпил тут же, а второй тебе сохранил. Я очень волновался, что ты в себя не придешь, но на второй день у тебя дыхание стало ровней. — Второй день? То есть я весь день пролежала без сознания? — ошарашено спрашиваю я. — Если точнее, то почти три дня. С пира прошел вон тот день, два полных и сейчас идет третий. — Кто-то погиб за это время? Джерри отрицательно мотает головой. — Не-а. Все как затаились. Вообще ничего не происходило, даже распорядители не развлекались. Я прикрываю глаза и сжимаю виски ладонями, пытаясь осознать услышанное. — Кстати, а наш план сработал? — спрашивает Джерри. — Ну, получается, да. Лилит мертва. Ты ее убила? — Нет, — отвечаю я. — Она поджидала меня. Мы с ней дрались, а потом она меня ударила. Лестер пришел следом и… Джерри, он все продумал. Он все это планировал с самого начала… — О чем ты? — О Лестере. Все эти убийства, которые он совершил на протяжении Игр, все это ради одного. Он ждет меня. Ждет меня сейчас. — Но Лилит чуть тебя не убила, — подмечает Джерри. — Разве он допустил бы это? — Именно, что нет. Он с помощью нее подвел меня к нужной кондиции. Сейчас я себя чувствую так же как на 74-х Играх: безумной от ярости и с дырой в черепе, от которой хочется вопить, но сил нет. Он подставил Лилит и провел меня. А что касается метода победителя, — я усмехаюсь. — Лучшее убийство Катона — бросить меня умирать. Лилит молила его помочь ей, но ему было плевать, как и Катону. Она умерла от собственной зависимости и веры. — Я не понимаю одного, — Джерри взъерошивает волосы. — Зачем он тебя ослабил? Специально, чтобы с тобой было бороться легче? — Нет. Помнишь, что он сказал на интервью? Что вы все говорили мне еще в тюрьме? Джерри задумывается. Его глаза медленно расширяются, он в шоке смотрит на меня, кажется, осознав все. — Ты — победитель. Я киваю. — Следующие будут не 75-е Игры, а 74-е — версия Лестера. Следующая его жертва — я. Он довел меня до такого, чтобы имитировать мой несостоявшийся бой с Катоном, когда нас должны были столкнуть вместе. Вот к чему это все, Джерри. Все ради этого момента, — я горько улыбаюсь. — Хотя, может я все придумываю. — Нет, — твердо отвечает Третий, глядя куда-то в пол. — Нет, ты права. Пока ты была без сознания, я умирал от скуки. На следующий день после пира, я решил выйти к Рогу, просто пройтись. Я всю комнату обложил ловушками, чтобы никто не смог подобраться к тебе, кроме меня. Когда я вышел на улицу, то увидел Вильямса. Он просто бродил вокруг Рога и ничего не делал. Мне даже показалось, что он видел меня, но ему было плевать. Он просто бродил. Я пошел к Рогу ночью, а потом и на следующий день — все то же самое. Он положил тебе что-то в чемодан? — Я не знаю. Видела, что он копошился. — Просто, — Джерри берет мой чемодан и открывает его. — Я подумал еще, что не слишком ли много подарков для тебя одной. Ведь в моем чемодане был только один прибор, а в твоем — мазь, а еще это. — Парень достает из чемодана одежду и протягивает мне. Красная футболка, куртка, штаны земляного цвета, кожаные невысокие сапоги — моя форма на 74-х Голодных играх. Я нервно сглатываю, проводя рукой по ткани. Конечно, это не та самая одежда, что была на Играх, но, глядя на нее, я чувствую покалывание в сердце, а голова пульсирует еще сильней. — Вот же псих проклятый, — сухо произносит Джерри. Я убираю одежду и пытаюсь встать. Парень тут же пытается уложить меня обратно, но я прошу его помочь мне подняться. Ноги меня едва держат. — Мне пора. — Куда? — тупо спрашивает Джерри. — К нему. — Прямо сейчас? С ума сошла? Ты едва на ногах стоишь. Нет, давай сначала ты придешь в себя, а уже потом полезешь к нему. Он тебя ждал — и еще подождет. Как бы я не пыталась убедить Джерри, все это было бессмысленно. Наконец, мы договариваемся о том, что я пойду к Рогу ближе к ночи. За это время парень торжественно клянется поднять меня на ноги. Я чувствую сильную благодарность, но в тоже время понимаю, что это лишь плата за мою защиту. И такой подход меня больше устраивает, чем слепое благородство. Я разминаюсь в течение пары часов. Головокружение никуда не уходит, но от этого не избавиться, лучше привыкнуть. К вечеру мое тело вновь начинает мне подчиняться, я вполне могу назвать себя боеспособной. Я прошу Джерри выйти в коридор. Оставшись одна, я переодеваюсь в новую форму. Она мне оказывается как раз. Порывшись в карманах, обнаруживаю в одном из них резинку для волос. Усмехнувшись, я снимаю повязку с головы и пытаюсь заплести волосы в прическу, как на 74-х Играх. Пару ножей я помещаю в специальные отделения, кинжал прячу за пояс, а карту Катона — в карман штанов. Когда Джерри заходит обратно, он присвистывает. — Ого! Слушай, а ты почти не изменилась. Может, если только выросла. — Да, во всех местах, — без шуток произношу я, проходя мимо Джерри, смеющегося в кулак, в коридор. Он выходит следом. Почти сразу гаснет свет. Небольшие аварийные лампы под потолком медленно загораются одна за одной, освещая путь дальше по коридору. — Распорядители, вон, тоже готовятся, — говорит Джерри. — Да. Мы стоим друг напротив друга. Никто не произносит ни слова, но кто-то должен из нас сказать, что это — конец нашему союзу. Джерри не выдерживает первым. Он опускает голову и яростно взлохмачивает волосы. — Ох! Неужели, это все? — спрашивает он. — К сожалению, — безжизненно отвечаю я, но потом придаю своему голосу твердость, готовясь дать последние указания. — Джерри, послушай: если я не вернусь, если он победит, то просто прячься. Либо здесь, либо где-то еще. Пусть они сами поубивают друг друга. Не дай им найти себя, понял? — Не дам. Заныкаюсь так, что им неделю понадобится потратить на поиски, если не больше. Хотел бы я, конечно, достать Мэг. У этой рыжей на меня какие-то странные виды. — Нет, — почти грубо говорю я. — Она будет только этого и ждать. А если я выиграю, то… сделай так, чтобы я нашла тебя не первым. Джерри смеется. — Ну вот еще что! Мне самому будет стыдно, что я от тебя спрятаться не смогу. Нет, только финал — на другое не согласен. — Ты же понимаешь, что, если я тебя встречу раньше, то все равно убью? — спрашиваю я. — Да. Мы вновь замолкаем. Джерри нервно смотрит по сторонам: он всегда так делает, когда планирует толкать долгую и серьезную речь. Он резко вздыхает и протягивает мне руку. — Я рад, что был знаком с тобой, Мирта Дагер. Для меня это была большая честь. Я… Честно, тот год, что мы провели вместе в тюрьме и эти дни… В общем: ты заставила меня почувствовать, что я важен и нужен этому миру, что я не пустой звук. Я тебе благодарен и… И мне жаль, что мы расстаемся вот так. — Мне тоже, Джерри, — я сжимаю его ладонь. — Ты стал для меня настоящим другом. Мы стоим, глядя друг на друга, не разжимая пальцы. Наконец, я медленно освобождаю руку и направляюсь по коридору прочь от бывшего напарника. — Удачи! — кричит мне Джерри, когда я сворачиваю за угол. Лампы включаются с каждым моим шагом, освещая мне путь вперед и, в то же время, не давая вернуться назад. Все шло к этому и все ждали этого: дуэль Прекрасного ювелира и единственной выжившей не победительницы после Голодных игр; дуэль двух убийц, дуэль Дистрикта-1 и Дистрикта-2. Классика. Уверена, что вся страна сейчас сидит у экранов телевизоров, ожидая потрясающее шоу. И я готова им его дать. На улице тихо. Темно хоть глаз выколи: освещены только Рог и вход в бункер. Лестера нигде не видно. Неужели он заснул или ушел? Но едва я делаю несколько шагов в сторону Рога, как слышу оттуда звук, похожий на удар стального клинка о железо. Вильямс выходит из-за контейнера и идет вдоль него, мерно постукивая моим кинжалом, который я потеряла в битве с Лилит о его стену. Я сжимаю зубы и исподлобья смотрю на него. Мужчина останавливается напротив меня. Впервые за все время знакомства с ним, я вижу его искреннюю улыбку. — Ну что, дождался меня? — кричу ему я. Улыбка Лестера становится шире, он галантно кланяется мне. Я едва сдерживаюсь, чтобы не отправить в него один из двух оставшихся ножей, но сдерживаюсь: нужно накрутить как можно рейтингов, пусть все, кто смотрит Голодные игры, навсегда запомнят нашу дуэль. — Ты у меня кое-что забрал. Я пришла это вернуть. Лестер согласно кивает и достает из кармана мой золотой браслет. Он трясет им в воздухе, дразня меня словно кошку. Подкинув его в воздухе и ловко поймав, Лестер прячет его обратно в карман, затем поворачивает ко мне голову боком, демонстрируя свой профиль. На большей части головы у него лысина, на которой нанесены странные порезы в виде цифр. Присмотревшись, я различаю число семьдесят четыре. Мужчина вновь поворачивается ко мне. Улыбка медленно сползает с его лица, одновременно с этим он прячет кинжал за пояс и расстегивает плащ. Резким движением рук он скидывает его с плеч, оголяя торс. Мой рот приоткрывается от удивления: все его тело, включая руки и шею, покрыты такими же порезами как на голове. Некоторые совсем старые, превратившиеся в шрамы, некоторые совсем свежие. По всему телу странные не повторяющиеся числа. Местами они наложены друг на друга, что сложно различить. Я пытаюсь сообразить, что все это значит и, внезапно, паззл складывается. — Игры… Это все Игры, так? Лестер, чье лицо снова приобрело оттенок равнодушия и скуки, кивает, а я продолжаю раскручивать свою догадку. — И это победители. То, куда они наносили свои последние победные удары. Лестер лениво хлопает в ладоши. — И ты хочешь узнать место следующего шрама… — я выхватываю кинжал и достаю нож. — Так давай выясним. Вильямс в точности повторяет мои действия. Вдруг земля под ногами начинает вибрировать. Я уже хочу отбежать обратно в бункер, опасаясь очередного сотрясения, но вместо этого из грязи начинает прорастать невысокая трава. Бункер и высокий склон пропадают, вместо них появляются редкий лес и озеро, обрамляя поляну, которая успела сформироваться. Ржавый контейнер тоже исчез, уступая место золотому Рогу. Тучи, затянувшие ночное небо, рассеялись, открыв вид на потрясающий красоты звезды и полную луну. Ее свет отражается от Рога. Я завороженно наблюдаю за этими метаморфозами, как и Лестер, который этого явно не ожидал. Когда арена закончила преображение, Вильямс одобрительно кивает и салютует куда-то в небо. Я усмехаюсь: Эмерсон догадался оформить арену под стиль 74-х Игр, в которых мы сейчас оказались. Больше тянуть некуда: все готово. Я медленно приближаюсь к Лестеру, едва заметно меняя траекторию движения. Вильямс повторяет все в точности за мной. Я подкидываю кинжал, меняя хват — он делает то же самое. Между нами остается всего пара шагов. Резкий выпад вперед. Клинки кинжалов проскальзывают, остриями ударяются об предохранители. Мужчина отскакивает от меня одновременно со мной. Рука немного подрагивает после такого мощного прямого удара. Я не даю ему оправиться и снова бросаюсь вперед. Пусть он наизусть знает все мои приемы, но он выше, а значит медлительней. К моему разочарованию, Лестер умудряется отбивать мои атаки. Наши клинки со свистом прорезают воздух. В какой-то момент я оказываюсь к нему вплотную. Лестер пытается ударить меня кулаком, но я перехватываю его руку и бью его снизу-вверх локтем, попав в лицо. Мужчина отшатывается от меня: я вижу, как из его носа течет кровь. Он проводит рукой по лицу и немного удивленно смотрит на перепачканные пальцы. Его невозмутимость бесследно испаряется. Я вижу как его лицо искажает ярость. Он рычит и кидается на меня. Я едва успеваю уклоняться от града ударов. Становится неимоверно жарко и душно. Свет луны отражается от покрытого потом тела Лестера. Кинжал проходит совсем рядом со мной, я отпрыгиваю в сторону и тут же получаю удар ножом в бедро. Мне повезло: удар был молниеносным, а, значит, неглубоким. Я вскрикиваю и отскакиваю назад, держась за рану. Невысоко подпрыгиваю на носках: боль в колене есть, но двигаться пока не мешает. Мы вновь сходимся в ближнем бою. Я пытаюсь сосредоточиться на каждом ударе, но жажда мести и крови накрывают меня с головой. На мгновение мне кажется, что я начинаю иметь некоторое преимущество. Лестер под моим натиском отходит к Рогу. Если я прижму его стене, то все будет кончено. Едва Вильямс, отступая, касается ногой Рога, я наскакиваю на него намереваясь заколоть с обеих рук. Поздно сообразив, что в такой позиции я открыта, я не успеваю остановить атаку. Вильямс перехватывает меня и швыряет об стену. Инстинктивно, я закрываю голову руками и больно ударяюсь спиной об Рог. Я сползаю на землю, но тут же резко встаю и отпрыгиваю в сторону: с лязгом брошенный в меня нож отскакивает от Рога. Я отбегаю подальше, дав себе время на передышку и, одновременно с этим, позволив Вильямсу поднять нож. Мы тяжело дышим, глядя друг на друга. Никто из нас не ранен по-настоящему. Я встряхиваю руки и вновь бегу на противника, который делает то же самое. В прыжке мы налетаем друг на друга, словно разъяренные коты. Вцепившись, падаем на землю. Лестер крепко держит меня за куртку, прижимая к себе, стараясь подмять под себя. В такой позиции я не могу достать его оружием. Я упираюсь предплечьем ему в шею. Он кряхтит, но продолжает меня держать, я же, воспользовавшись этой заминкой, освобождаюсь от куртки. Хват тут же ослабевает, и я проворно вскакиваю на ноги. Вильямс отбрасывает куртку в сторону и вновь оказывается рядом со мной. Я пропуская его вперед, и полосую кинжалом вдоль спины. Он рычит от боли и отбегает в сторону. Я жадно ловлю ртом воздух, вытираю пот со лба. Мужчина расправляет плечи, разминает шею. Он смеется и манит меня пальцем. Я отрицательно качаю головой и подманиваю его к себе кинжалом. Мне нужна пауза, чтобы придумать, как с ним эффективно бороться. Он защищается и атакует как я. Как мне бороться с собой? Я кидаю взгляд на Рог. Он окружен какими-то ящиками. Этого должно хватить, чтобы добраться до верха. Я со всех ног бегу к нему, запрыгиваю на ящики и на руках подтягиваюсь на крышу. Вовремя: лезвие кинжала успевает задеть только носок ботинка. Нужно рисковать. Едва я оказываюсь на крыше, тут же, почти не глядя, отправляю нож вниз. Судя по глухому удару о землю ни к чему это не привело. Я рычу от досады и отбегаю подальше от края, едва не сорвавшись вниз: в ботинках перемещаться очень скользко. Лестер забирается наверх, тем временем я скидываю ботинки с носками вниз. Металл приятно остужает мои ступни. Места наверху совсем мало. Мы перестаем бросаться друг на друга, планируем каждый удар. У Лестера по-прежнему в руках и кинжал, и нож. Нужно лишить его этого преимущества. Мы пугаем друг друга резкими выпадами, быстрыми переходами, но никто не рискует атаковать по-настоящему. Вильямс сосредоточен, я вижу, как напряжены его руки, сжимающие клинки. Я не выдерживаю первой. Сделав вид, что моя атака будет направлено на его грудь, я пригибаюсь, почти встав на колени, и полосую его по ноге. Лестер вскрикивает, но вместо того, чтобы отступить, врезается в меня. Я вновь прикрываю голову, падаю на спину. Не успеваю опомниться, как Лестер хватает меня за грудки и швыряет на землю. У меня вышибает дух. Не терять сознание, не терять сознание — говорю я себе. Удар пришелся на спину и руки, которыми я прикрыла голову при падении. Я перекатываюсь на бок и достаю последний нож. Смотрю наверх, готовясь встретить Вильямса, но он не торопится спускаться. Он смотрит куда-то вперед и выглядит озадаченным. Кажется, что он следит за чем-то. Или кем-то. И это нечто приближается ко мне. Я не успеваю встать. Некая сила поднимает меня, словно пушинку и вжимает в стену. Передо мной лицо того самого Одиннадцатого — Цепа, — который ударил меня камнем. От шока я ничего не делаю и позволяю ему себя душить. Только когда дышать становится нечем, я прихожу в себя и из последних сил бью его кинжалом в шею. Едва успев освободиться, получаю удар ножом в стопу. Зарычав от боли, опускаю голову и вижу Руту, которая и нанесла удар. Я бью ее другой ногой в лицо. Избавившись от первых переродков, вижу как на меня налетают еще несколько — все участники 74-х Голодных игр. Я как зверь отбиваюсь от них, чувствуя дикую панику. Вот девчонка из Четвертого, вот парень из Третьего. Они заливисто смеются и скачут вокруг меня, оттесняя все дальше от Рога. Вдруг мимо головы со свистом пролетает стрела. Я вижу, как в нескольких шагах от меня стоит Эвердин, заряжая стрелу. В этот раз мой нож достигает цели: он застревает в ее шее. Сзади меня кто-то хватает и швыряет об землю, схватив за шею. В ужасе я вижу искривленное злобой лицо Катона. — Убей ее, Катон! — верещит Диадема, тыча в меня пальцем. Оставшиеся в живых переродки вторят ей. Я, лишившись оружия, только могу царапать его руки, но ему все равно. Воздуха не хватает, я начинаю терять сознание, перед глазами все плывет. Вдруг хватка ослабевает, и Катон падает на меня. Его шея свернута. Я выбираюсь из-под него и вижу, что Лестер отгоняет переродков. Схватив одного, он режет кинжалом ему шею. Несчастный вопит так, что кровь стынет в жилах. Наконец, Лестер вырывает ему голову и швыряет в остальных. К тому моменту я уже стою на ногах. Он поворачивается ко мне. Его руки залиты кровью. Я мотаю головой в поисках оружия. Отбегаю к Рогу и хватаю небольшой ножичек из рук мертвой Руты. Лестер медленно приближается, переродки следуют за ним, образуя полукруг. Бежать некуда. Вильямс останавливается в нескольких метрах. Он размазывает кровь по лицу, манит меня кинжалом. Шансов у меня немного. Голова кружится, тело ноет от боли. Я пытаюсь хоть что-то придумать. В голову приходит отчаянная мысль. У меня всего один шанс. Сжимаю ножичек, делаю глубокий вдох. На выдохе начинаю разбег и мысленно начинаю счет. Лестер все еще стоит прямо. До него остается восемь шагов. Вижу, как его мышцы напрягаются, он оставляет одну ногу назад, готовясь встречать меня. Пять. Пригибаюсь еще ниже, завожу руку за спину. Он знает все мои движения. Но только те, которые уже видел. Четыре шага. Он держит кинжал на уровне груди, зная, что я постараюсь выпрыгнуть почти вплотную к нему, как я это уже делала с Амелией Брукс. Три. Засовываю руку в карман, Лестер готов принять удар. Он ждет моего прыжка. Два. Вместо этого выкидываю спрятанную за спину руку и отправляю нож прямо ему в грудь. Я вижу, что он этого не ожидал. Я очень близко, он не успеет отбить нож. Как в замедленной съемке я вижу, что он переносит вес тела в бок, инстинктивно закрывая грудь и разворачивая кинжал острием от меня. Один. Я резко выпрямляюсь, достаю руку из кармана и полосую картой его по горлу. Я перекатываюсь по земле, схватившись за бок. Каким-то образом Лестер умудрился меня задеть, но рана прошла по касательной, оставив лишь порез. Я вскидываю голову и вижу, что он стоит на ногах спиной ко мне. Ужас, отчаяние и страх нахлынывают на меня одно за другим. Неужели я промахнулась? Передки, до этого вопившие во все горло, замолкают. Кинжал соскальзывает из руки Лестера и мягко падает в траву. Вильямс неторопливо поворачивается ко мне. Я вижу тонкий порез вдоль его шеи, из которого начинает сочиться кровь. Лестер касается шеи и смотрит на свои пальцы. Он усмехается и удивленно смотрит на меня. Из его горла вырывается сдерживаемый кровавый кашель. Мужчина падает на колени. Я встаю и подхожу к нему. Удивление сменяется гневом. Лестер глядит на меня исподлобья, отхаркивая кровь. — Ну? Ты думал, что все про меня знаешь, да? — я злю его. Он скрежещет зубами, не отрывая от меня взгляда. — Ты полагал, что нашел мой лучший удар? Вижу, как каждое мое слово приносит ему больше боли, чем любое ранение. Я опускаюсь перед ним на колени и вижу, какое у него на самом деле отвратительное лицо. Оно испещрено мелкими шрамами, сыпью, жесткая щетина растет неровно, весь лоб усеян глубокими морщинами, а некогда красивые глаза залиты кровью. Вот его истинное лицо. Я показываю ему карту, с которой тонкими капельками стекает кровь. — Этой мой лучший удар? Нет. Я сжалюсь над тобой и покажу тебе его. Я безбоязненно сую руку в его карман и достаю браслет. Лестер завороженно следит за моими движениями. — Вот он. Он исходит прямо отсюда, — я прижимаю браслет к сердцу. Усмехаюсь, глядя как Вильямс пытается что-то сказать. Кровь заливает его подбородок. — Но тебе этого никогда не понять. Лестер скалится и прерывисто смеется. Последний хриплый вздох и он падает замертво. В его безжизненных глазах стоят слезы. Грохочет пушка. Я цепляю браслет на руку и встаю. Переродки никуда не ушли. Они все так же стоят полукругом и смотрят на меня. Их все еще много, но после победы над самым опасным в мире маньяком я чувствую неимоверный подъем сил и морального духа. Из оружия у меня в руках только карта, принесшая мне победу и этого хватит. Переродки медленно подходят, но вместо того, чтобы напасть, они подхватывают Лестера и под веселый смех убегают в Рог. Кажется, что они меня не замечают. Арена вновь начинает преображения, возвращаясь к прежнему виду. Начинается дождь. Его капли стекают по моему лицу. Я как во сне иду в сторону бункера, по пути прихватив свой кинжал. Едва оказываюсь у прохода, прислоняюсь к каменной стене и медленно оседаю вниз. Чувствую, как меня накрывает смех. Я зажимаю рот рукой и смеюсь. Кажется, что из глаз текут слезы. Победа. Это победа. Остались только Мэг, Анхель и Джерри — они мне не соперники. Я вернусь домой. Эта простая мысль колотится в моем сердце, заглушая боль во всем теле и сильное головокружение. Я закрываю глаза, наслаждаясь дождем и передышкой. Высунув язык, ловлю холодные капли. Вдруг стены сотрясает грохот пушки. Я распахиваю глаза и подскакиваю на ноги. — Джерри… Я несусь по коридору в сторону убежища, свет едва успевает включаться вслед за мной. После пира все трибуты осознали точно, что Лестеру нужна я. А теперь, когда кто-то из нас мертв, они вышли на охоту. Глупый Джерри остался с ними один на один. Завернув за угол я резко останавливаюсь: у входа в убежище наполовину виднеется распластанное тело Мэг. От него исходит легкий дым и пахнет гарью. Я подхожу ближе. Посередине комнаты стоит одинокая бутылка воды, к которой Мэг тянется рукой. Я толкаю ее носком ботинка — ноль реакции. Мэг угодила в ловушку и этим поплатилась. Остались я, Анхель и Джерри. Лампы под потолком мигают, намекая мне идти дальше. Я подчиняюсь. Иду по коридору и добираюсь до входа в ангар. Если барьер, сдерживающий воду и был, то сейчас от него ничего не осталось. Огромное помещение залито водой. Я захожу внутрь, ноги тут же промокают. — Ааа! Нет! Помогите! Мирта! Голос Джерри эхом разносится по ангару и и тут же резко прерывается грохотом пушки. Сердце сжимается в тиски. — Джерри… Джерри! Я бегу вперед, наплевав на осторожность. Его голос доносился из бывшего лагеря Гейла. Анхель там. Остался только он. Я убью его, отомщу за Джерри и покончу с этим. Я залетаю в лагерь. Успеваю увидеть Анхеля, стоящего напротив меня. Из его плеч торчат штыри, идущие из стены. Он почти висит на них, на его лице видна гримаса боли. Я открываю рот, но тут же меня огревают по затылку чем-то тяжелым. Я падаю на колени, хватаясь за голову. Кто-то толкает меня на пол. Я перекатываюсь на спину. Открыв глаза, я вижу Джерри. Он садится рядом. Мое тело не в силах мне подчиняться. Я могу лишь наблюдать за тем, как Джерри разводит мои руки, кладя каждую на какие-то доски. Я взываю от боли, когда ладонь пронзает остроконечная звезда. Я не вижу, но чувствую, как она врезается все глубже и глубже в руку. Джерри, словно молотком, лупит по ней какой-то железкой. То же самое происходит со второй рукой. Кричать не остается сил. Я стараюсь не потерять сознание от боли. — Ну, а теперь поговорим. Парень проводит рукой по моему лицу, вытирая слезы и убирая волосы, давая возможность посмотреть на него. — Вот так компашка собралась, да? — Джерри прокручивается на пятках. — Я и двое профи из Второго, которые в полной моей власти. Давненько такого не было, уже поверьте мне. Я ничего не понимаю, я отказываюсь что-либо понимать. Джерри выглядит неимоверно счастливым. Он скачет на месте как ребенок. Вдруг он резко ложится на меня. Задирает ноги и качает ими, опираясь локтями мне на грудь. — Главная проблема всех злодеев, что они любят трепаться налево и направо с живыми противниками, пока их не спасут в самый распоследний момент. Но, кажется, я все это учел. Вас осталось двое. Ты тут, а нашему добродетельному ангелу подрезали крылышки. Так что у нас полно времени пообщаться. Он заливисто смеется. — Ну да я и не злодей. Я всего лишь глупый, очкастый, хромой чудик из Дистрикта-3, которого и бояться не стоит. Но я вас перехитрил. Джерри достает из кармана какое-то устройство, похожее на сферу и сжимает в руке. Раздается грохот пушки. Третий смеется. — Бум, бум, бум, — говорит он, сжимая сферу. Грохот эхом отдается от стен. — Вот, что значит мозги! Ты знаешь, Мирта, я ведь на самом-то деле не очень хороший человек. Забыл обмолвиться, что я шизик. Знаешь, чем я болен? Биполярное расстройство личности. Понимаешь о чем я? А, нет. — Он хватает меня за волосы, немного оттягивая голову назад. — Куда тебе. В общем, если простым языком, у меня раздвоение личности. Вот я прикольный чувак, а вот псих. Давненько меня так не накрывало, спасибо Играм за это. Джерри облизывает потресканные губы и поудобней устраивается на мне, словно на диване. Он смотрит куда-то поверх моей головы. — Эй, Анхель! Долго еще пыжиться будешь? Давай, умирай быстрей, — парень сжимает сферу, активируя пушку. — А то ты мешаешь общаться с моей напарницей. Кстати, а ведь он был в курсе, что со мной. Наверное, поэтому он не хотел бросать тебя. Но-о… Я тебя натолкнул на это. А ты мне и поверила. Знаешь, я все заранее спланировал. Я прекрасно понимал, что Вильямс не попытается убить тебя сразу и не посмеет тронуть никого из твоих союзников. Ведь ты озвереешь и пойдешь мстить. Пока я был с тобой, я был в полной безопасности. Единственное, я не мог взять в толк, что он хочет. Но маньяки всегда чувствуют друг друга, согласись? Ты смогла разгадать его замысел, тем самым помочь мне. Мне нужно было лишь, чтобы ты убрала Лестера с дороги. Я никогда в тебе не сомневался и знал, что ты победишь. Но вот этот. — Джерри вскакивает и отходит к стене, где мне его не видно. Как сквозь воду я слышу его голос. — Вот этот говнюк мне почти все испортил! Я думал, что он попытается к нам вернуться и ты убьешь его, но он скрывался; я думал, что заманю его в ловушку, но попалась Мэг, думал, что Лестер убьет его раньше, но он всегда выбирал других! Я слышу протяжный стон, полный боли. Джерри усмехается и возвращается обратно. — Но он тебе не помог. Ты была настолько уверена в своей правоте и моей честности, что подумать не могла, что он все это время был за тебя. Подобные тебе люди всегда слепы и всегда платят за это. Джерри последний раз активирует пушку и отшвыривает устройство от себя. Он берет мой кинжал и садится на меня, сжимая его обеими руками. — Ты говорила, что самое позорное для бойца из Дистрикта-2 умереть от своего же оружия. А еще позорно умереть без боя. Ну, во втором тебя не обвинят, а в первом, — Джерри пожимает плечами и высоко поднимает кинжал над головой. — В этот раз ты не выживешь. Прощай, Мирта. И да: я не врал — я был счастлив встретиться с тобой. Лезвие кинжала едва успела пройти половину. Анхель, неизвестно как сумевший выбраться, бьет кулаком Джерри по лицу, скидывая тем самым с меня. Анхель, невзирая на голые руки, вынимает звезду из моей ладони. Я чувствую очередной приступ боли. Джерри, успевший подняться на ноги, бросается на парня сзади, пытаясь свалить на пол, но Анхель, несмотря на страшные ранения, просто так не сдается. Пока они борются, я поворачиваюсь на бок. Вторая звезда едва виднеется из моей ладони. Мне проще выдернуть руку. Сжав зубы, я делаю это. Боль ослепляет и отрезвляет одновременно. Я вижу, как обессиленный от потери крови Анхель падает на спину, а на него тут же наскакивает Джерри. Он наносит кинжалом удары ему в грудь одно за одним. Я вынимаю спрятанную в карман карту и ползу к ним. Анхель предпринимает последние попытки, но тщетно. Пушка уже прогремела, но обезумевший Джерри продолжает колоть его в грудь, заливая и себя и все вокруг кровью. А я уже близко. Поднявшись на колени и опершись на локти, делаю резкий выпад. Джерри успевает обернуться. Я падаю на него сверху, сбивая с Анхеля. Мы оба замираем. Я заваливаюсь на спину. Из моего живота торчит кинжал, лежащий рядом Джерри захлебывается кровью. Я успела. Я смотрю в потолок, чувствуя как последние силы покидают меня. Но я не могу умереть просто так. Повернув голову, вижу, что Джерри смотрит на меня. Он улыбается. — Так вот, что это было. Маленькая карта с большим значением, — он смеется, кровь хлещет из его раны. — Все-таки, я тебя недооценил… Вот так фокус. Он издает смешок и замирает с улыбкой на лице. Гремит пушка. Я не в силах отвести от него взгляда. Это все. Я осталась одна. Последний трибут. Я — победитель. Но почему я не слышу голоса Эмерсона, объявляющего об этом? Почему вокруг меня не толпится куча врачей, спешащих меня спасти? Потому что меня никто не спасет. Зачем делать это для преступников? Все встало на свои места. Мы должны умереть здесь. Должны умереть на арене, как все из Дистрикта-13. Никто не победит в этих чертовых Играх. Нет. Я не стану смирно лежать и ждать гибели. Я не позволила себе этого в 74-х Игра, не позволю и сейчас. Я вынимаю кинжал и зажимаю рану. Осторожно встаю на колени. Мое тело настолько исколото и избито, что я уже не чувствую боли. Опираясь на одну ногу, встаю, едва не потеряв равновесие. Мне хочется кричать, но я сдерживаюсь. Смотрю по углам в поисках камеры, они здесь точно есть. Мне показалось, что одну я разглядела. Я смотрю прямо туда. Медленно выпрямляюсь, сжимаю зубы, не давай себе закрыть глаза. Силы покидают мое тело, а мне остается сделать последнее. Я отнимаю залитую кровью руку от живота, помогая смерти достать меня окончательно, и поднимаю ее в приветственном жесте Дистрикта-2. Я умру, но умру как положено воину. Глаза медленно закрываются. — Дамы и господа! Поприветствуйте победителя 1-х Тюремных и 83-х Голодных игр из Дистрикта-2 Мирту Дагер. Я улыбаюсь, смакуя про себя каждое слово. Последний вздох и я падаю на пол.