Перераспределение

— Вставай! Сегодня очень важный день! Никогда Гермиону не будили столь нахальным образом: яростно крича девушке в ухо бессмысленную фразу. — Какой день? — натягивая на замершую и оглушенную воплем голову одеяло, сонно пробормотала Грейнджер. — Важный, — ответила Алекс так, словно это само собой разумеющееся. — Вторник сегодня. — И? Что же во вторнике такого важного? — приглушенным одеялом голосом спросила девушка. — Ну, ты загнула, подруга. Завтрак! — улыбку Руссо можно было различить даже слепому, ну или человеку, который старался скрыться от всего мира с помощью довольно плотного одеяла. Ее интонация выражала счастье так ярко, что Гермионе показалось, будто сегодня очень солнечный день, а в их комнате прорубили с десяток окон. — Завтрак бывает каждый день. Или у вас в Америке он только по вторникам? Как вы там вообще живете? Бедные люди… — казалось, маглорожденная вообще не замечала всю бестактность своих вопросов. Но когда сидишь до глубокой ночи в библиотеке, то в выборе между сном и разговорами с соседкой выбираешь первое. — Слушай, я поведаю тебе о моей фирменной математике. Каждый день у нас завтрак, что, безусловно, важно для меня. А это значит, что с каждым новым утром приходит новый завтрак! Следовательно, каждый день — важный. От таких слов даже сон прошел. Настолько малой доли логического и рационального мышления не было даже у шестерок Малфоя. Глубоко вздохнув, Гермиона все же отважилась на такой важный шаг, как расставание с постелью. К таким действиям ее привело не только великое открытие полукровки, но и безостановочное журчание живота, умоляющим хотя бы сегодня что-нибудь поесть. Девушка даже не стала смотреть в зеркало, когда оделась и вышла из слизеринской комнаты в компании Алекс. Всю дорогу до Большого Зала Руссо рассказывала насколько в Хогвартсе потрясающие завтраки. Она, конечно, еще ни на одном не была, но опиралась на рассказы Забини, которые он ей поведал исходя из ее расспросов о местной еде. Казалось, эта тема для Александры была неисчерпаема и всегда актуальна. — У нас дома все проще. Утром мама готовит несколько сендвичей из недельного меню и упаковывает нам с братьями для перекуса в школе или по дороге в нее. — У тебя есть братья? — задавая вопрос, Грейнджер искренне надеялась, что ее спонтанное желание поддержать беседу не окажется слишком подозрительным, ведь до этого она молчала, словно была немой. Но сменить тему было жизненно важно для нервной системы девушки. — Да, двое невыносимых болванов, но родители их любят. Парадокс. Хотя я уверена, что отец сбежал в Хогвартс из-за Макса — он ужасно готовит. В прошлом месяце он хотел сделать родителям вкусные гренки с джемом, а получилось так, что брат случайно оживил тостер. Представляешь, какая нелепость! Потом эта железяка устроила в столовой демонстрацию про незаконную эксплуатацию кухонной плиты… Ее соседка все говорила и говорила, но Гермиону больше волновало, почему же эту девушку заботит только еда, а не учеба. Тем более что именно образование является основной и самой главной чертой школ. И все же, этим своим легкомыслием Алекс сильно ей напоминала рыжеволосого друга. Только с более дерзкой и раскрепощенной натурой, которая, к слову, притягивала внимание окружающих и не давала забыть о себе еще долгое время после встречи. — Так ты придешь? — с неподдельной надеждой спросила американка. — Прости? — Грейнджер совершенно не слышала рассказ девушки, думая, что она до сих пор критиковала способность своего брата готовить тосты. — Ты серьезно? Я тебе говорю о таком важном дне! А ты даже не слушаешь! — Важном? Ты о завтраке? К слову, я хожу на него уже седьмой год. Поверь, там нет ничего фееричного. — Я тебе вообще-то про квиддич говорю! — Квиддич? — такой рассеянной Гермиона себя еще никогда не чувствовала. Она была готова поклясться прямо сейчас, что больше ни за что не будет ложиться так поздно. — Да. Я говорю, что если пройду во второй тур, то смогу играть за сборную Слизерина, — счастливо проговорила девушка. Было понятно по голосу, что ей приятно повторять эти слова. — Знаешь, я раньше только на ковре летала, а на метлу впервые села. И это оказалось так просто и намного быстрее. — А разве ковры-самолеты не запрещены в мире магии? — Ты так это говоришь, будто в мире маглов это само собой, — открывая двери в Большой Зал, заявила Руссо. — Дикая у вас страна, скажу я тебе, — недовольно завершила Грейнджер, уже подходя к столу факультета. Гермиона по привычке чуть было не повернула в сторону столов Гриффиндора, но постоянно тараторящая Алекс напомнила ей о новоприобретенном факультете. Девушка слегка замешкалась, когда подошла к столу. На нее смотрели все сокурсники змеиного факультета толи с гордостью, толи с уважением. И это заставило девушку нервничать еще сильнее. Сев, она принялась шарить глазами по соседнему столу в поисках Рона, но удивилась, когда обнаружила его за столом Когтеврана в компании Джинни и милой светловолосой гриффиндорки, что Грейнджер до этого видела в день прибытия в Хогвартс на распределении учащихся. Она все еще не понимала, почему друг ее избегал. Нет, она, конечно, могла все свести к тому, что она теперь на факультете его врагов, но это весьма глупая причина, чтобы разрывать дружбу, если учесть тот факт, что они друзья с самого первого года обучения, и то, сколько вместе невзгод они прошли все так же, не разрывая хрупкие нити дружбы. А теперь все идет под откос. Печаль окутывала голову девушки, но легкий хлопок по спине вернул ее из мира грез в реальность. Обернувшись, Грейнджер увидела Забини, смотревшего на нее так же, как и остальные сидевшие за этим столом. — Спасибо тебе, — этих слов она точно не ожидала услышать, тем более от Блейза. — Не знаю, что бы я делал без тебя. — Ч-чего? — Расслабься. Было бы очень плохо, если почти весь факультет получил «Тролль» за Нумерологию. Как считаешь? — Я не понимаю… — неловко и несвойственно тихо сказала Гермиона. — Открытие века! Наша Грейнджер что-то не понимает! Как думаете, мне дадут премию за это сразу или потребуют доказательств? Как-никак паранормальное явление. Обернувшись на язвительный голос, девушка увидела только что подошедшего Малфоя. И она уже собралась ответить на выпад, но парень решил продолжить гнуть свою линию: — Тут и понимать нечего, на самом деле. Неужели думала, что на Слизерине тебя будут за «красивые глаза» терпеть? Ты наш новый источник накопления очков. А за первую удачную самостоятельную в году, где не у одного ученика нет неудовлетворительной оценки, факультету начислили целых тридцать баллов. Удачное распределение, правда? У Гермионы не было ни сил, ни желания спорить с парнем. Ничего не ответив, она встала из-за стола, не обращая внимания на яростные попытки Алекс остановить ее, и направилась в сторону когтевранцев. Джинни, в отличии от остальных студентов этого факультета, ничуть не смутилась и уступила место подруге возле Рона. — Джинни, Рон, привет, — присев, сказала девушка, пытаясь изобразить невозмутимость. На вполне доброжелательное приветствие Рон даже не удостоил подругу взглядом, а лишь угрюмо кивнул, давая понять, что он ее услышал. — Эй, что случилось между вами? Мы в Хогвартсе всего второй день, а вы уже успели поссориться? — вмешалась младшая Уизли, которая явно не понимала причины резкого изменения отношений между братом и подругой. — Угу, — ответил парень, отпивая глоток тыквенного сока. Гермиона едва ли не поперхнулась собственной слюной от такого безразличия к ней. Сейчас даже и не скажешь, что они когда-то испытывали друг к другу нежные чувства или вообще были лучшими друзьями. — Нет, Джинни, насколько мне известно, мы не ссорились, но рискну предположить, что Рональд имеет другую точку зрения, — для самой девушки стало неожиданностью, что она способна разозлиться из-за пустяковых действий Рона. — Не так ли? За всем этим наблюдала Дейенерис, которая всегда предпочитала оставаться в стороне, и она сейчас явно ощущала, как разогрелся воздух возле слизеринки. К несчастью, ее опасения подтвердились, и стакан, что держал Рон Уизли, взорвался, а содержимое ошпарило ему руку. В эту же секунду Грейнджер рывком встала и направилась к выходу из Большого Зала под удивленные вздохи.

***

Девушка думала, что уже никогда не будет чувствовать себя такой подавленной, но, увы, этот остолоп умудрился испортить сегодняшний день. Даже Джинни, которая всегда поддерживала и успокаивала своих друзей, не пыталась ее остановить. «Может, они мне вообще больше не нужны? Во всяком случае, я уже не чувствую себя комфортно с ними, а ведь мы не виделись всего лишь пару месяцев. Когда все успело так измениться?» Гермиона присела за парту в классе Истории магии, и с неохотой стала раскладывать учебные принадлежности. — А Вы знали, что в мире есть кусающиеся книги? — голос за спиной выдержал риторическую паузу. — Вот и я не знал, пока одна из таких не тяпнула меня за большой палец, когда я искал учебник по «Истории магии» за ваш курс. На секунду ей показалось, что Руссо стала мужчиной, так как, по мнению девушки, только она могла сморозить подобный бред. Обернувшись, она увидела довольно крупного человека с придурковатой улыбкой и неряшливо торчащими волосами. Ей действительно причудилось, что это Алекс, но под Оборотным зельем. — Вы наш новый учитель? — почти безучастным тоном спросила Гермиона. — Должно быть, вы наткнулись на книгу по «УзМС»*. Надо было ее погладить по корешку, чтобы она успокоилась. — А раньше сказать нельзя было, когда она мне еще «полруки» не откусила? — печальным тоном проныл преподаватель. Но увидев серьезное выражение лица девушки, тут же добавил: — Ой, вы, британцы, совсем шуток не понимаете? И, кстати, как тебя хоть зовут-то? — Гермиона. Гермиона Грейнджер. А вы?.. — Джерри. Просто Джерри. Но это только для моей семьи, а для всех остальных и Алекс, я профессор Руссо, — мужчина тепло улыбнулся, и прошел к учительскому столу, водрузив на него книги. После этого прошли не более пяти минут тишины до того, пока класс не стал стремительно заполняться учениками факультета Слизерин. Алекс с лету приземлилась на соседний стул рядом с подругой, слегка задев ее за плечо, на что Гермиона почти никак не отреагировала, а лишь слегка повернула голову в ее сторону. — Слушай, я тут заметила, что у тебя в очередной раз не сложилось с завтраком и поэтому вот, — ее руки стали лихорадочно шарить по карманам рюкзака. — Нашла! В один миг на парте, прямо напротив маглорожденной, лежал одинокий тыквенный кекс с маленьким укусом сбоку. И на многозначительный взгляд я-ценю-твою-заботу-но-это-уже-слишком Алекс просто пожала плечами со словами: «Я же должна была убедиться, что он не отравлен». — Раз уже все собрались, то, думаю, можно приступить к уроку, но перед этим…- профессор Руссо встал из-за стола и подошел к своей дочери. Его взгляд упал на многострадальный кекс. — Прошу заметить, что на мои уроки запрещено приносить еду. Поэтому, я его конфискую, — Джерри одним махом схватил сладость и съел ее. — Отлично, а теперь приступим… Обескуражено вздохнув, Гермиона посмотрела на соседку. — Что? — растерянно спросила Алекс. — Знаешь, сразу видно, что вы родственники. Не зацикливаясь на этом, девушка с головой погрузилась в урок, впрочем, как и всегда. Но не прошло и тридцати минут от начала лекции, как на их парту опустился зачарованный бумажный самолетик. Потрясенные девушки одновременно потянулись за куском сложенного пергамента. Однако Руссо была проворнее даже в этом незамысловатом деле. Моментально развернув конструкцию, они принялись читать послание. «Так, ребят, собираемся сегодня возле нашего „Тайного“ места сразу после отбоя. Чтоб заранее знать на сколько людей закупаться напитками, отметьтесь ниже плюсом. Пароль тот же. Если что, то спросите у меня. Я бы написал его тут, но если эту записку обнаружат, то нашу „лавочку“ прикроют.

Ваш великий и мудрый староста Теодор Нотт

+ ++ Надеюсь, что вы там не сок пить будете + Ооооо, вот это я люблю +++++ + + Алекс, ты идешь? (Блейз) +» Только Гермиона хотела начать тираду о том, что это против правил, как заметила, что бунтарка не только ответила на вопрос Забини, но и успела поставить плюсы за двоих, а после пустить самолетик дальше по кабинету. К слову, раньше Грейнджер очень удивляло то, как часто и в каких огромных количествах слизеринцы любили обмениваться подобными записками друг с другом. Но сейчас она была даже немного рада, что слизеринцы, которые вечно строили из себя праведных знатоков высшего общества, оказывается не такие уж и аристократы, каковыми себя называют, а обычные подростки. Вечером девушки сидели в гостиной Слизерина, обсуждая грядущее веселье. Точнее, Грейнджер слушала непрерывный поток слов Алекс на этот счет. — Интересно, какая там будет еда? Она ведь там будет? Ну, я про то, что надо же чем-то закусывать. Короче, только попробуй там не поесть! — Ты хоть знаешь, какое это большое нарушение? — Да брось, любой запрет можно перепрыгнуть. Дверь мужских спален скрипнула, и оттуда вышел Малфой, уже принарядившийся для вечеринки. Проходя мимо Грейнджер, он оступился. — Великий Салазар, я уже и позабыл, что ты одна из нас, — он окинул маглорожденную взглядом. — Только не говори, что тоже идешь. — Проблемы, Малфой? — съязвила Гермиона, вздернув бровь. — Я готов промолчать на счет этой американки, но меня тошнит от одной только мысли, что грязнокровная гриффиндорка посмеет нарушить идиллию того места, — он демонстративно поправил волосы. — С твоим появлением оно сразу потеряет все свои привилегии. — Заткнись! — Руссо соскочила с мягкого дивана и, легким движением вытащив из сапога палочку, направляя ее на слизеринца. — Не обращай внимание, Алекс, он только этого и добивается. — Сдались вы мне. Просто жаль, что вековые традиции нарушат такие отбросы, как вы, — на этой саркастической ноте парень вышел из гостиной, смачно хлопнув портретом.

***

Хоть на улице смеркалось, а до отбоя оставался считанный час, но коридор все еще был полон студентами. Краем глаза Драко увидел Нотта в компании своей свиты. У некоторых в руках были полные пакеты с покупками из Хогсмида. Опасаясь того, что вся эта компания утащит его с собой организовывать вечеринку, Малфой свернул в первый попавшийся проход, ведущий в разрушенное крыло, которое не успели отреставрировать после военных действий. Не смотря на то, что этот путь до библиотеки длиннее, здесь он мог не опасаться встречи с лишними лицами, способными его задержать. Была бы его воля, он призвал бы «Нимбус 2001»**, лишь быстрее добраться до Секретной секции. Парню не терпелось приступить к чтению книги, на которую он вчера наткнулся. Его сильно заинтересовал раздел с созданием контр-заклинаний. На страницах каллиграфическим подчерком были изображены руны и тысячи комбинаций не только на латыни, но и на других мертвых языках. Конечно, Драко понимал, что это кажется легким только на словах, на самом же деле любая малейшая ошибка может стоить ему жизни. Однако ради того, чтобы избавиться от Черной Метки он готов пойти на подобный риск. Уже подходя к дверям Запретной секции, он спонтанно оглянулся, дабы прогнать опасения, что за ним могут наблюдать. Приблизившись к уже знакомому столу, он не увидел нужной книги, хотя точно помнил, что оставил ее именно на нем. Недолго думая, Малфой стал судорожно перебирать книги, старясь не наткнуться на те, что были прикованы цепями к полке, в поисках фолианта. В висках запульсировало, заглушая абсолютно все звуки, исходившие из вне комнаты. «Куда она могла пропасть? Надеюсь, что библиотекарь не отнесла книгу МакГонагалл с сообщением о нарушении правил. А может я ее машинально засунул в сумку? Нужно проверить в комнате». Бесшумно выйдя из секции, он стремительным шагом направился к выходу, старясь скрыться за стеллажами. Открыв тяжелую дверь, Драко заметил приближающегося Нотта. Похоже, он направлялся к «Тайному» месту, где уже началась вечеринка старшекурсников Слизерина. Малфой понял, что ему уже так просто не пройти к подземельям, так как Теодор уже его заметил и явно не собирался отпускать. — Драко, ты почему еще не там? — староста остановился поодаль от парня с опасением, что тот еще не отошел от вчерашней истерики и может с легкостью опять на него сорваться. — В комнатах уже никого нет, так что пошли сразу туда, чтоб Снейп лишний раз не начал расспрашивать, куда это мы всем курсом уходим. «Блять». — Ладно, пошли, — без лишних слов Драко направился к заветному месту встречи.

***

Свечение одинокого факела отдавало необычной желтизной на грубый и необработанный камень стен, из-за чего казалось, словно те пару метров, что были охвачены сиянием огня, полностью окрашены в бронзу. Это зрелище завораживало, особенно, если брать в расчет ту темноту, что окутывала ветви подземелий даже в самые солнечные дни. Хотелось застыть на месте и вечно смотреть на мерцающий огонек, забыв о насущных проблемах. И, возможно, никому не показалось бы притягательным смотреть на заржавевший поручень с кольцевидной подставкой, но почему-то именно эту картину Малфой находил по-своему прекрасной вот уже несколько лет подряд. И этому не было никакого объяснения. Просто так было. Этот факел, помимо своей первичной функции, еще служил для обозначения их места и, по совместительству, рычагом, открывающим потайной проход.  — Gaudeamus igitur***, — после сказанной Ноттом фразы, факел моментально потух, и парень накренил его на себя. — Милости прошу в тайную обитель Слизерина! Каменная кладка расступилась, давая возможность юношам пройти внутрь. Размерами помещение не сильно отличалось от гостиной факультета, а в воздухе разило коктейлем из сырости и алкоголя вперемешку с потом. По периметру были расставлены несколько кресел не первой свежести, а в центре огромный деревянный стол, который слегка разбух от сырости. Насчет этого места ходили слухи, что раньше тут подвешивали провинившихся учеников за большой палец, но о помещении забыли, когда такие меры наказаний были запрещены Министерством Магии. Его нашел прадед Драко, когда эра Тома Реддла только начинала набирать обороты. Оглядевшись по сторонам, Малфой понял, что даже если люди и растут, то уж привычки точно остаются неизменными: Пэнси сидит рядом с Милисентой и заставляет ее выпить пол бокала сангрии, Блейз пытается впечатлить очередную предполагаемую пассию, а Драко в очередной раз не знает, зачем вообще согласился прийти сюда. Сильнейшее дежавю. — Налейте мне огневиски, — подойдя к краю стола и осмотрев его содержимое, попросил Драко. Пока еще вменяемый Майлз Блетчли, который сидел ближе всех к проходу, тут же подорвался с места и стал откупоривать новую бутылку с алкоголем, при этом бормоча что-то нечленораздельное. Хотя, может, говорил он вполне себе нормально, но из-за шума создавался непробиваемый обычными голосовыми связками купол. Да и сам парень не хотел его слушать, поэтому старательно изобразил иллюзию внимательности, попутно продолжив рассматривать людей вокруг. Все однокурсники разбились на несколько групп, что было весьма предсказуемо. Обычно Малфой находился в той, где всегда было больше всего народа, и являлся центром внимания. Сейчас же, видя общую картинку, его чуть ли не выворачивало: заливистый, но явно наигранный смех, комплименты тех, кто друг друга за глаза грязью поливает и все это приправлено неслабой долей пафоса. Кажется, тут даже плесневые грибки умели лицемерить. И все было бы до мерзости смешно, если бы не захотелось сжаться в комок от страшного понимания. Да, определено, он увидел за этими масками сломленных и испуганных людей. Большинство из них потеряли родителей так же, как и он сам. Поэтому в их поведении даже нет ничего аморального. Таким образом, они хотят скрыть изменения и показать, что все нормально, и они не о чем не жалеют. Просто у всех людей разные способы это сделать. Взгляд случайно упал на одно из кресел, то, что стояло у дальней стены. — Что ж, не удивительно, — тихо заключил для себя парень, отпивая небольшой глоток янтарного напитка. На том самом кресле сидели Блейз и Алекс. Но если сказать, что они просто сидели, значит признать себя слепым. Это было до крайности вызывающее зрелище. Руки, беспорядочно блуждающие по телу, дерганые спешащие движения, спутанные волосы — красиво, но неправильно. Самый неправильный поцелуй в мире. Драко продолжил наблюдать за товарищами по факультету. Тогда его внимание привлекла одинокая фигура, стоящая в отдалении от стола. Было забавно увидеть, как девушка перекрестила руки на груди и всеми силами старается не казаться белой вороной. К слову, выходило у нее это из рук вон плохо. «А чего ты ожидала, Грейнджер? Правильным девочкам на таких откровенных пьянках не место. Наверное, обидно, что тебя кинули? Руссо притащить тебя сюда притащила, а вот уделять внимание забыла», — злорадный внутренний голос ликовал. Он безусловно знал, что так и будет, но увидеть это собственными глазами того стоило. Словно услышав его мысли, Гермиона довольно резко развернулась и направилась к выходу, попутно задержав взгляд на целующейся парочке. Сначала Малфой даже обрадовался тому, что грязнокровка уходит, но потом его осенила одна потрясающая идея: «Она мой шанс! Это отличный предлог, чтоб сбежать в комнату». Недолго думая юноша направился к двери. — Куда собралась? — возле двери стояли однокурсники, которые, по традиции, сторожили выход и выпускали только тех, кто хоть немного выпил спиртного. — Выпустите меня, — Грейнджер ловко вынула из кармана палочку и направила прямо на одного из парней. — Живо! — Ладно, ладно. Только убери от меня свою тыколку, — поддатый слизеринец отступился, давая возможность пройти. — Чокнутая, — полушепотом добавил второй. После того как девушка покинула помещение, Драко сразу же двинулся в сторону двери. — Малфой, сдаешь позиции. Раньше одним из последних уходил, да еще и в компании симпатичной барышни, а то и не одной, — сокурсник облокотился о каменную кладку стены, вызывающе вскинув бровь. — Иди назад. — Отвали. Я же не могу упустить возможность унизить грязнокровку, которую бросила единственная подруга ради Забини, — протяжно ответил тот. — И то верно. Но ты знаешь правила, и в твоем случае не прокатит как с Грейнджер. Дыхни. Драко, приблизившись, самодовольно ухмыльнулся и резко выдохнул прямо в лицо парню. — Доволен? — Вполне, свободен. По расчетам Малфоя, путь от «Тайного» места до гостиной Слизерина должен занять не более десяти минут, а пока девушка сделает все свои дела и уснет, еще минут пятнадцать. Значит, ему нужно переждать это время, чтобы у Грейнджер не возникали вопросы, почему он обыскивает каждый уголок гостиной и комнаты. Малфоем правила уверенность в своем четко продуманном плане, ведь «золотая девочка» всегда следует правилам и нарушать время отбоя не входит в ее планы. По крайней мере, не в этом году. Исходя из таких соображений, юноша дождался, когда Грейнджер скроется за портретом, а сам принял решение все это время держаться вблизи картины, но так, чтобы Снейп его не видел. Он перебирал всевозможные варианты местонахождения книги, а также что делать, если он не сможет ее разыскать. Возможно, как только Филч или библиотекарь обнаружат пропажу, то Драко сразу же вызовут к директору с расспросами о том, зачем ему понадобилась темномагическая книга, а там и до Азкабана недалеко. По истечению отведенных минут парень стремглав направился к магическому полотну, даже не придавая особого значения тому, что в очередной раз назвал себя грязнокровкой, произнося пароль. Но стоило ему переступить порог, как все чувства закупорились: Малфой понял, что его план потерпел крах. Напротив камина сидела Гермиона, пристально глядя себе на колени. В правой руке она держала палочку наизготовку, направляя острие на уже порядком искалеченное растение. Приблизившись, чтобы получше рассмотреть происходящее, его лицо посетила самодовольная ухмылка, так как необходимость обыскивать комнаты пропала. Рука маглорожденной была согнута в локте, пальцы придерживали не уместившийся край книги. По массивной черной кожаной обложке и знакомому почерку на грубых страницах пергамента парень узнал фолиант. — Какое наслаждение, правда? Перейти все рубежи, нарушить все правила, — заговорщицки прошептал Драко, наслаждаясь испугом, что озарил лицо девушки.