Шаг навстречу...

      Ясные летние дни в Сейретее были в самом разгаре, свежий ветерок, блуждавший между домов, заглядывал в каждое распахнутое окно. Цветение фудзи в садах Благородных Семей было символом процветания и великолепия. Эти цветы спускались водопадом с навесных садов, которые тянулись в длинные галереи. Озорной ветер перебирал своими тонкими пальцами каждый цветок, иногда осыпая гуляющих лепестками.       Небольшой сад в поместье капитана Кучики вовсю расцвел под нежным летним солнцем. Однако Бьякуя был слишком придирчив к красотам природы, которые он за свою жизнь повидал не мало. Не трогало его сердце пышно цветущее дерево или ковер огненных листьев, скрывающий водную гладь. Время тянулось для него бесконечно, год за годом сменялись сезоны, но почти всё оставалось неизменно. Наступало и проходило лето. Вечная жизнь души — это и дар, и наказание. Аристократичные брови сдвинулись, а по лицу пробежало волнение. Лишь иногда, оставаясь наедине с самим собой, он мог хоть на мгновение снять свою маску. Аккуратная прядь обсидианово-черных волос упала на его лицо. Двадцать восьмой глава клана Кучики, как и многие представители мужчин этой благородной семьи, отличался достаточно тонкими чертами лица и выразительной мимикой, которую они применяли самым искусным образом. Честь и достоинство были неотъемлемыми его спутниками. Точёная мужская фигура, отвечала всем женским фантазиям, однако покорять сердца в ближайшие 500 лет капитан шестого отряда не планировал, да и собственное сердце он закрыл под амбарный замок, не желая бередить старые раны.       Холодный капитан шестого отряда некогда был совсем другим, юным и горячим. Беззаботная молодость была его ярким воспоминанием. Задор в глазах и буйный нрав. Столько воды утекло, когда воспитывая в себе главу клана, Бьякуя закрыл в себе ту свою жизнерадостность, беспокойство и нетерпеливость. На лицо опустилась маска безликой вежливости, а глаза облачила пелена равнодушия. Это было необходимо. Кто правит своими эмоциями, тот правит миром, но даже сердце, скованное безмолвным льдом, однажды может растопить искра. Одна маленькая искра нежной и горячей любви, которая плавит сталь. Разгоревшись пламенем, она захватила его сердце, и этим пламенем была любовь к одной бедной девушке, которую он случайно увидел в Руконгае. Один лишь взгляд простолюдинки с пыльной улицы, такой открытый и наивный, вновь заставил сердце Кучики забиться. Поддавшись чувству, вновь став тем живым мальчишкой, он готов был на все, ради счастливой улыбки её губ. Свет и тепло озарили его жизнь и пять недолгих лет, делая Бьякую поистине счастливым…       Но время беспощадно и неумолимо, и болезнь унесла с собой, ту горячую искру. Тот лучик света, который так согревал его сердце. Померкло её отражение в бронзовом зеркале… Дождь смыл навсегда счастье с лица Кучики Бьякуи, оставив сердце в поглотившей его мгле отчаяния. Эту боль утраты было не сравнить ни с чем. Пропало желание есть, пить… и жить. Боль, разорвавшая всё, что было ценно, умыла его сердце кровавыми слезами, окончательно погасила в нём жизнь и всякую надежду.       В тот день дождь оплакивал Хисану, провожая её в последний путь. Обещание, данное на смертном одре жене, он исполнил. Маленькая Рукия стала его сестрой, каждым своим движением напоминая о его покойной любви. Кучики сдерживал боль, которая пряталась в глазах, учился с нею жить, заново смотреть на мир, ставший для него пустошью.        Осторожный вздох слетел с губ мужчины. Он просмотрел уже подписанные бумаги, и удостоверившись, что они окончательно заверены, положил их в отдельную стопку. Краем глаза он окинул стол в углу его кабинета, где с недавнего времени поселился новый подчинённый. Рабочее место Минчжу было аккуратно убрано. Кисточка к кисточке, листок к листку. В какой-то степени эта излишняя педантичность и строгость во всём играли в её пользу. Синигами сегодня отсутствовала по причине срочного посещения мира живых, по прямому приказу генерала, который, на этот раз, решил всё-таки поставить в известность Кучики. Что касалось исполнения бумажной волокиты, то тут Минчжу справлялась без накладок и задержек. Её совершенно ничему не надо было учить. Капитан Кучики вспомнил, как бранился Ренджи, когда тот допускал какую-нибудь мелкую помарку и разводил бардак на своем столе, что совершенно не приветствовалось. Здесь новой подчиненной не было равных. Конечно, бездушная, рутинная работа подходила этой странной девушке больше всего. Она могла часами сидеть над бумагами, не поднимая головы, выводя иероглифы.       Бьякуя вспомнил последний отчет Ренджи о тренировках. Соответственно, Минчжу в этом отчете не было. Горячие заверения лейтенанта и громкая ругань в стол, что если эта девица ему попадется, то уши он ей определенно надерет. Синигами, не скрывая своего равнодушия к ситуации, с полным холоднокровием выслушивала в сотый раз гневные речи Абараи, смотря куда-то сквозь него. Каждую тренировку все повторялось. В момент сбора Минчжу, не используя сюнпо, просто испарялась из бараков с завидной скоростью. Стоило Ренджи лишь отвернуться, перевести взгляд и все — ретировалась.       Сам Кучики пару раз напрямую задавал вопрос о тренировках, когда девушка заполняла очередную партию отчетов. Ответом было короткое: — Мне там нечего делать, капитан Кучики.       Однако, Бьякую терзали смутные сомнения: как синигами, которая откровенно прогуливает тренировки каждый раз, может в подробности писать и исправлять отчеты по этим же самым тренировкам. Расстановка сил, упражнения, кто чего достиг — это не давало покоя. Сидение этой девицы где-то в кустах, всё конспектирующей, было самым адекватным вариантом.       Капитан Кучики напряженно выдохнул. Мысли мужчины перескакивали с одного на другой момент из недавних событий. Встреча с генералом Ямамото, единственный листок из дела, где не указаны данные и даже фамилия, скорей всего сфабрикованы.       «Что за чушь? Подсунули мне кота в мешке, генерал, а я теперь мучайся с ней. Может её еще можно сдать капитану Унохане? Тогда почему старик этого сам не сделал и почему именно в мой отряд, а не к тому же Маюри? Ему как раз такие люди-роботы нужны…»       Бьякуя уже пару часов, застывший в одной позе, сминал край листа. Снова и снова перебирая в голове разные варианты, сильные и слабые стороны этого «кота». — Капитан, — Кучики не заметил, как его лейтенант вернулся с тренировки, уже несколько раз нарезал круги вокруг своего стола, — Что-то случилось? Вы уже полчаса читаете один листок.        Бьякуя кашлянул и отложил листок. Недолгое молчание. — Как прошла тренировка? — с видом полной невозмутимости, спросил мужчина. — Капитан, — начал было Ренджи, воодушевленный, что теперь он может рассказать о достижениях, — они делают успехи! Особенно те, новые, которых мы взяли после академии. Они хорошо держат удар, и атака у них… — Отвратительная, — сухо вставила Минчжу, разбирая свежую макулатуру на своем столе. — Завались! — Абараи все еще дергался, когда синигами тихо возникала на пустом месте. Девушка смерила его взглядом. — Ты откуда вообще материализовалась? И какого черта ты снова тренировку прогуляла? — Ренджи вспомнил, что в этот раз на построении, как и всегда, её не видел и стоит её отчитать.       Капитан Кучики, несколько раз наблюдая этот её трюк, заметил, что девушка передвигается крайне бесшумно, легкой мелкой поступью. Выбирает путь в тени или на контр-свете, делая своё появление незаметным именно для лейтенанта. Её рейацу было очень слабым и почти не ощущалось. Бьякуя сделал из этого два вывода: либо Минчжу слишком слабая, и на фоне остальных ее рейацу было не так заметно, либо она хорошо его скрывает. Слишком много «но» для дела офицера в один листок. «Очень ценный синигами», который откровенно не выполняет приказы, да и что ему делать в шестом отряде. Капитан снова углубился в свои размышления, не обращая внимания, на бушующего Ренджи, который уже кипел, от непроницаемости Минчжу.       Спустя пару минут, приняв окончательно верное решение, Бьякуя отправил бабочку с запросом об аудиенции к генералу Ямамото. Он надеялся хоть немного прояснить ситуацию с этим недоразумением. — Вас ожидают. — Бабочка вернулась сравнительно быстро и капитан шестого отряда, не теряя ни минуты, поднялся с места и вышел из кабинета, направившись в бараки первого отряда.       Он прошел сквозь главные двери, где величественно красовалось название «Первый» и последовал к кабинету генерала Генрюсая Ямамото.       Старик восседал на своем месте, иногда отхлебывая горячий чай из фарфоровой чашечки. Теплый ветер проникал в кабинет с солнечными лучами, принося с собой аромат цветов. Не успел капитан шестого отряда доложить о своем визите, как его пригласили зайти. — По какому поводу ты пожаловал? — В голосе генерала можно было услышать усмешку. Возможно, что он ожидал, что Бьякуя скоро его посетит, по всем понятной причине, а может даже не ожидал, а знал.       «Все ясно, даже так?» — это немного задело капитана, но как всегда его лицо не выражало ровным счетом ничего. — Ямамото-доно, я с вопросом о Минчжу. Генерал, почему вы решили, что эта женщина нужна именно шестому отряду? — Кучики говорил довольно прямо и, действительно, на протяжении всего времени этот вопрос мучал его больше всего.       Генерал внимательно слушал, прихлебывая чай, ему было интересно с какой стороны эта синигами показала себя, что сам Кучики пришел просить о ее переводе. — Ямамото-доно, мой отряд чем-то провинился? Мы не выполняем норму? С отчетами у нас проблем не возникает, мой лейтенант вполне справляется без посторонней помощи. В людях тоже недостатка нет, все хорошо взаимодействуют друг с другом. Минчжу совершенно не приспособлена для работы в коллективе. Систематический пропуск тренировок, на задания её тоже отправить невозможно — уровень рейацу значительно ниже, чем даже у выпускников академии. Генерал, я определенно не понимаю, почему вы направили эту девушку именно ко мне, а не в пятый отряд, где значительный недобор людей. К тому же ей на много будет комфортнее и мне спокойнее, если она будет в четвертом отряде, где капитан Унохана лучше справится с ролью сиделки, — капитан шестого отряда привел еще пару примеров, куда бы можно было бы перенаправить синигами.       Выслушав молодого мужчину, Генрюсай вздохнул. Положение экскапитана Тоба было не завидным. Уж кто-кто, а она могла бы и по другому себя преподнести, но по ходу она совершенно не хочет раскрываться никому, даже терпеливый, молчаливый и холодный Бьякуя просит о переводе. Старик задумался. Нахмурился брови, и последовал тяжелый вздох. — Чай Бай Мудань* ничем не примечателен, его запах не так выражен как у других, его цвет не такой насыщенный, но неповторимый вкус воздаёт всем его минусам. Поэтому этот сорт чая один из самых изысканных и во все века его подавали при императорском дворе, — брови старика чуть открыли веки. — Что вы этим хотите сказать, Ямамото-доно? — Кучики Бьякуя понял, что просьба о переводе этой женщины из его отряда просто игнорируется. В голове промелькнул вопрос, чем же может руководствоваться старик, оставляя эту недосинигами в шестом отряде. — В шестом отряде Минчжу очутилась не по случайности, — генерал сделал паузу, — из всего списка капитанов я выбрал именно тебя, — он отхлебнул чай. Дальше продолжать было бесполезно. Раз Ямамото Генрюсай так решил, то теперь ему до скончания веков мучатся с этой непонятной женщиной. Он натяжно вздохнул. — Я удаляюсь, — Бьякуя поклонился и, оставшись все при своем же, вышел из кабинета. — Её родовое имя Тоба, — напоследок сказал Генрюсай, когда двери уже закрывались.       «Тоба значит… Ну хоть что-то».

***

      Утро не задалось с самого начала. Уже на выходе из поместья Кучики Бьякую ждали неотложные вопросы, которые требовали его внимания. Рулоны шёлка, высылаемые торговым домом Суред для Благородной Семьи Кучики, в этот раз не пришли к сроку, поэтому задерживался пошив одежд для летнего фестиваля, который приходится на конец августа. Так же вопрос возник с закупками цветов для дам клана и запасами хранилищ, которые подходили к концу. Урожай в этом году выдался неважный, поэтому от главы клана требовалось выделить финансы на все расходы и подписи под всеми торговыми документами. Бьякуя стойко держался. Непомерные расходы на одежду и украшения дам и постоянные празднества его не волновали, но семейная казна не безгранична, если только тратить. Возможно, сейчас бы пригодилась помощь человека, который мог на себя взвалить бытовые вопросы и дать ему просто работать. Но женится второй раз глава клана Кучики отказывался наотрез и просил не поднимать эту тему, даже вскользь. Решив преимущественно все вопросы касающиеся клана, капитан шестого отряда направился в свои бараки, чтобы спокойно заняться делом, которое не терпело отлагательств.        В кабинете было довольно тихо, что означало, что нет Ренджи или нет Минчжу. Однако даже на работе ничто не предвещало легкого дня. Бьякуя открыл дверь, ожидая увидеть Тоба, которая всегда спозаранку приходила разбирать бумаги, оставленные лейтенантом с вечера, но чудесный вид на бумажный холм Сокиуоку на столе у Абараи четко давал понять, что младшего офицера еще не было. Лейтенант шестого отряда был уже на тренировках, поэтому бумажный пейзаж мог еще долго радовать капитана Кучики. Отчёта или записки о том, что младший офицер Тоба ушла на задание, тоже не было, соответственно, если она не появится до вечера, это будет ещё один повод объявить ей выговор. Вскоре появился лейтенант Абараи, но его вид не внушал ничего положительного. — Как прошла тренировка? — Бьякуя не отрывался от бумаг. Ренджи тяжело вздохнул и замялся. — Капитан, — он еще раз обдумал все, что собирался сообщить, — сегодня успехи у ребят оставляют желать лучшего, но мы стремимся к результатам, — постарался закончить лейтенант на позитивной ноте. — Хорошо, — спокойно ответил капитан Кучики и прописал еще пару строк. — Вчера Ямамото-доно сообщил полное имя новенькой, которую нам прислал. Тоба. Ты видел её сегодня? — Значит, она принадлежит к Благородной семье Тоба… — протянул Ренджи, — Нет, я сегодня ее не видел, да и, кажется, ее вообще не было и вчера она меня не предупреждала об уходе, — Абараи задумался и случайно задел локтем свое сооружение из отчетов, которые Ниагарским водопадом обрушились на пол. — Срочное задание, — спокойный голос Минчжу, отдающий каким-то мертвецким холодом, заставил лейтенанта дёрнутся. Девушка уже тихо вошла и подбирала бумаги в тени. — Хватит так делать! Вылазить из-за угла, черт тебя дери! Я с тобой так инфаркт схвачу! — разразился парень, весь горя от возмущения. Тоба кинула недоверчивый взгляд, и быстро сгребла бумаги в охапку. — Если бы проводили конкурс на самую нелепую постройку из отчетов на столе, лейтенант бы выиграл с большим отрывом. — Завались! Сейчас пойдешь штрафные круги мотать за прогул!       Младший офицер подняла глаза и посмотрела сквозь Абараи. — Нет, — ее голос разрезал воздух. Тоба продолжила шелестеть бумажками. — Что значит нет? — чуть не заикаясь от такой наглости, проговорил лейтенант.       Теперь, когда эти двое столкнулись в кабинете, про покой и уединение можно было забыть. Ренджи закипал так же быстро, как неостывший чайник, а Минчжу могла, сохраняя спокойствие, довести его до белого каления, но даже после таких стычек, никто ни на кого обиду не держал.        Капитан Кучики старался не обращать внимания на этот балаган, но вскоре, всё внимание приковала к себе дьявольская бабочка, опустившаяся на его стол. Экстренная просьба о помощи от третьего офицера шестого отряда. Пустые уничтожили три квартала Руконгая. В живых осталось лишь пара синигами. Бьякуя сосредоточился и еще пару минут помолчал. В кабинете стихло. Мужчина поднял глаза на своих подчиненных. — Ренджи, объявляй всеобщую мобилизацию отряда, — напряженный голос разрядил воздух, а Абараи уже исчез созывать весь отряд. Младший офицер вернулась за свой стол, возможно, она думала, что это её не касается, но всеобщая мобилизация на то и всеобщая. — Ты тоже, Тоба, — отрезал капитан. — И на кой я вам там? — девушка многозначительно подняла аккуратную черную бровь. — Пушечное мясо, — что-то дернуло Кучики отпустить колкость в сторону девицы. — Очень смешно, — по-видимому, это высказывание было оценено, и девушка даже вытащила из стола свой танто. Сколько раз капитан видел её, столько раз Тоба была без меча. Она оставляла его в столе и часто попросту забывала там, или делала вид. Аккуратно изогнутый, клинок был покрыт ржавчиной и пылью или это просто так казалось. Кое-где можно было заметить ещё уцелевшие места лезвия, белого с черным кантом и тонкой гравировкой, которая почти стерлась. Столь халатное отношение к оружию не делало Минчжу чести как офицеру. Поношенные и вытертые ножны, словно эта вещь была старше всех вместе взятых синигами в Сейретее. Девушка осторожно поправила выбившиеся веревки на ножнах и, встав, заткнула меч за пояс. Капитан Кучики уже исчез в сюнпо, когда Тоба вышла из кабинета.       Ситуация на поле боя была крайне нерадужная. Пустые, напоминающие полноводную реку, заполняли квартал за кварталом, пожирая буквально все на своем пути. Как крысы они наполняли пространство, борясь за добычу. Огромная масса этих тварей не поддавалась исчислению. — Капитан Кучики, думаю нам стоит бить в эпицентр, чтобы они отвлеклись и стали защищаться, — еле переводя дух сказал третий офицер, уже побывавший в центре событий и еле уцелевший. — Балда! Так мы их только раззадорим, надо их по краям вырубать, сгоняя в центр, а потом капитан их просто всех вырежет, — оборвал Ренджи и о чём-то задумался. — Неплохая стратегия, — Бьякуя смотрел на разливающееся море мелких пустых и лишь закипал изнутри. Отдав распоряжение остальным синигами, они преступили к действиям. Минчжу же было велено оставаться на высоком месте и вести подробный учёт потерь. Отличное задание для неё, дабы она себя не покалечила с её отсутствием силы и ржавым куском стали. Лишние хлопоты мужчине были не нужны.       Капитан шестого отряда ждал на возвышении, пока Ренджи и синигами сгоняли всех в кучу. Пустые сбивались в кучу и оборонялись стайками, прикрывая собой следующие ряды. Забимару разрезал их плотные ряды, но не надолго. Смерть каждой твари сопровождалась ядовитыми испарениями, удушающе сказывающимися на синигами. Кучики прикинул, что пустить в ход Сенбанзакуру будет не лучшим решением, при таком раскладе вещей, так как он помимо пустых положит почти всех в своем отряде, попавших под атаку смертоносных лепестков. Время на раздумья поджимало. Еще один план, который мог выгореть, это снести пустых банкаем, но тоже, терять лейтенанта сейчас было бы не кстати. — Их нужно согнать на пустырь, тогда я смогу их взять в барьер, — за спиной у мужчины послышался голос самого бесполезного офицера в отряде, — пострадавших будет в разы меньше, а четвертый отряд сможет спасти оставшихся в живых.       Бьякуя бросил в сторону девушки недоверчивый взгляд. Минчжу была давольно рослая и статная, что позволило им, не поворачиваясь к друг другу, встретится взглядами. Разница в каких-то пять сантиметров была совершенно не существенна. Мужчина перевел взгляд на Руконгай. — Нет, — сухо отрезал Бьякуя. — У вас есть время препираться? — тонкая черная бровь поднялась, сопровождаемая ухмылкой.       Капитан шестого отряда никак не отреагировал на слова подчиненной, оставаясь при своем мнении. Бьякуя не грезил мечтой отскребать эту девицу от дороги и отчитываться перед генералом за её выходки. — Ну да, Ямамото-доно, — небольшая пауза, возможно Минчжу поняла причину не пускать её к пустым, — Я возьму с собой пару синигами, на мне даже царапины не будет. Дело пяти минут и ста спасенных жизней, — не прошло и минуты как девушка исчезла из поля зрения. — «Если она помрет, то от Ямамото-доно влетит мне лично» — он недовольно поджал губы, бросая взгляд на своих подчиненных.       Она спускалась легкой походкой к месту скопления пустых, граничащих с отражающими атаки, синигами. Рядом с ней шли двое синигами, совершенно не в восторге от этого поручения капитана. — Тоба! Мать твою ты куда приперлась? — лейтенант Абараи заметил девушку рядом с пустым, — проваливай отсюда, сожрут же! — не отрываясь от сражения, он обернулся в сторону капитана. Бьякуя стоял без малейших эмоций, наблюдая за происходящим. А внутри был интерес - как же себя покажет этот недосинигами, в противном случае, Кучики сообщит, что она геройски погибла во время сражения. Он даже мысленно подготовил речь, заведомо похоронив эту девицу. — Нам надо отвлечь их на пустырь, — её команды звучали уверенно. Минчжу оглянула прочих синигами, которые держали оборону. — Лейтенант Абараи, — голос младшего офицера раздался где-то поблизости, что Ренджи аж передернуло, — возьмите людей и ведите их на восток, а я их поведу на запад, — с этими словами она издала клич и побежала в указанное направление, уводя за собой полчища пустых, иногда подзадоривая их. Абараи, видя всю ситуацию, не стал спорить, отвлекая вторую половину на себя. — Неплохо, неплохо, Тоба, но какой план? — они встретились на плацу, куда так же рванули все пустые.       Девушка повернулась лицом к чудовищам и скомандовала оставшимся синигами занять позиции за ее спиной, чтобы она никого ненароком не задела. Сильное напряжение выпущенного рейацу разрезало воздух. Минчжу обнажила заржавевший клинок. В её темных глазах блеснула молния. — Переходим в защиту, Тенно Хоши, — твердый, полный решительности голос, и клинок в руках девушки стал трансформироваться в нагинату, сверкнувшую острием. — Форма барьера — Тоджита, — Минчжу опустила лезвие на землю. Коснувшись твердой поверхности, лезвие засветилось и прорезало почву под ногами. Словно живая, черта, возникшая на земле стала описывать круг ярким синим свечением, заключая монстров внутри. —Все, кто не хочет умереть самой жуткой смертью, покиньте поле боя, — проговорила громко и ясно, словно девушку подменили, голос звучал совсем по другому. Синигами оперативно покинули пределы плаца, вынося тех, кто остался в живых, и как только последний офицер пересек границу, яркий барьер стал подниматься стеной. Пару мгновений, и пустые были заточены внутри огромного купола, выбраться из которого было простой тратой сил и времени. Загнанные твари шипели, раз за разом бросаясь на стены. Тем временем младший офицер кинула безучастный взгляд в сторону капитана и лейтенанта. — Можете приступать к активным действиям. Атаки извне будут проходить и выходить, но то, что внутри, уже мертво, — она поравнялась с Ренджи, — смотрите не пораньтесь, а мне пора, — она кивнула в сторону Бьякуи и скрылась в тени домов. — Ишь чего! Э-э-э, капитан, куда она опять слиняла? — Ренджи, отвлекшись на пустых, вновь не заметил маневра своей подчиненной. — Оставь её, она нам не нужна сейчас, — капитан Кучики прицелился, — цвети, Сенбонзакура, — и впустил свой меч под купол. Лепестки, разрезали все на своем пути, уничтожая пустого за пустым. Вопящие пустые, задыхающиеся от собственного яда, в бешенстве лезли на стены купола. Обезумев, начинали сжирать друг друга. Сенбонзакура кружила под куполом в своем смертельном танце.