Нам древних лицезреть не суждено людей, Но цитра тех времен и в наши дни жива. Когда она поет, как будто вторя ей, Доносятся до нас забытые слова
Мужчина шёл быстрыми шагами по галерее. Капли дождя барабанили по крышам, заглушая все звуки. Плакал гуджен, надрывался в своей песне, сквозь ливень. Ветер трепал лёгкие ткани вымокших одежд. Тепло согревало озябшее женское тело. Громко хлопнули ширмы, сопротивляющиеся порывам ветра. Чёрные пряди волной скользнули на подушку. Спустилась ночь. Такая холодная, но соединившая две судьбы. Утренний ветерок принёс свежесть прошедшей грозы. Комната мало-помалу наполнялась солнечным светом, когда тёплый луч коснулся лица спящей девушки. Минчжу поморщилась и повернулась носом в подушку, по своему обыкновению. Девушка нахмурила брови. Сквозь сон она чувствовала запах кедра, отдающего прохладой. Подушка была мягкая, пропитанная вся мужским ароматом. В воспоминании отразились сильные мужские руки, тепло, которое можно было почувствовать сквозь сон. Минчжу подняла голову и широко распахнула глаза. — Вы уже проснулись, госпожа? — миловидная служанка сидела подле кровати девушки. — Что это за место? Где я? — Мин села и поправила одеяло. Комната была просторная и обставлена в сдержанном японском стиле. Ширмы, отгораживающие проход на улицу, были раскрыты, чтобы дать простор воздуху, и открывался потрясающий вид на объятый осенью сад. — Это комната господина Бьякуи, — служанка поклонилась. — Как я сюда попала? — Мин нахмурилась, силясь вспомнить хоть какой-то минимум из того, что произошло. — Господин Кучики вчера принёс вас, когда вы потеряли сознание под дождём. Он был подле вас всю ночь и никого не пускал. Старшая служанка сказала, что он не спал всю ночь, вы стонали во сне и плакали… — служанка перешла на шёпот, строго-настрого было запрещено рассказывать о прошлой ночи. — Он меня принёс… — Мин углубилась в свои воспоминания. — Как вы себя чувствуете? — девушка ожидала каких-то новых распоряжений. — Всё в порядке. Не стоит кланяться. А где капитан Кучики? — Минчжу окинула взглядом комнату. — Господин ушёл чуть раньше, чем вы проснулись. Он сказал, чтобы я оставалась подле вас и… — дальше слов было не разобрать. Бормоча себе под нос, служанка не заметила, как госпожа её вовсе не слушает. Мин озиралась, всматриваясь в даль сада, пыталась вспомнить, что произошло вчера. Девушка прикрыла глаза, шум дождя перебивал звуки гуджена. Она вспомнила, как обрывались струны, как барабанили капли по крышам и дереву. В своих мыслях она совсем не слышала, как быстрые шаги служанки сменились другими, более знакомыми, но всё ещё не привычными. Что-то тёплое накрыло плечи, лёгкое прикосновение словно пробудило ото сна. — Простынешь, — в тишине голос Бьякуи Кучики звучал совершенно по-другому или ей это просто показалось. Хаори, отделанное тонкой вышивкой лежало у неё на плечах. — Благодарю, — Минчжу не знала что ещё сказать, как посмотреть этому мужчине в глаза. Вчера она была не в себе и совершенно не помнит, что учудила. Повисла тишина, наполнявшая комнату. — Капитан Кучики, то что произошло вчера, — Минчжу была бледной, — это было… Я понимаю, что мне нет оправданий… — её взгляд растерянно скользил по одеялу, стараясь за что-то зацепиться. Извиняться перед тем, кто тебе ненавистен, и вся эта ситуация ставила девушку в очень неловкое положение. — Хозяйка дома не должна так себя вести, тем более на глазах слуг, — снова холодность в голосе и этот спокойный тон. Девушка поджала губы, а чего она хотела: понимания, снисхождения? Это чужой ей человек, холодный как айсберг, равнодушный и отдалённый. Она в его доме, без прав. Пазл со слов служанки не складывался. Зачем ему самому приходить за ней, когда можно было отправить слуг, зачем сидеть подле её кровати всю ночь, зачем приносить суп. Она нахмурилась и хотела было уже сказать что-то сдержанное, не оправдываясь. Бьякуя опустился рядом с постелью супруги, держа в руке небольшую плошку с чем-то явно горячим. Пар поднимался тонкой лентой и растворялся в воздухе. Лёгкий аромат супа донёсся до девушки, чему она невольно улыбнулась. Дрогнули тонкие сухие губы. — Минчжу, выпей горячего, — бархатный голос коснулся ушей девушки, когда та невольно вздрогнула. Мужчина передал тарелку жене и поправил ей одеяло. Мин застыла и осторожно приняла тарелку из рук мужа, лишь немо кивнув в знак благодарности. Кучики Бьякуя отличался сдержанностью и холодностью ко всему происходящему, но прошлый вечер разбудил в нём некогда забытые эмоции, как дежавю, он видел себя, всю боль, которую пережил, когда потерял жену. И эти эмоции так ярко отражал музыкальный инструмент в руках новоиспечённой супруги. — Воспоминания до сих пор не оставляют меня. Та ночь была ужасная. Десять лет назад, — Мин отпила суп и опустила глаза. Её голос наполняла грусть. — В тот день мы получили задание атаковать логово пустых — пауков, которые хорошо защищались. Блоки, которые ставила моя группа держались довольно долго, но подкрепление так и не пришло. Многие были тяжело ранены и нужна была помощь. Мы сняли осаду через какое-то время, но несколько из наших бойцов ослушались приказа… — Минчжу тяжело вздохнула, — они ушли сражаться, надеясь, что справятся, а я не остановила. Кучики внимательно слушал, не перебивая, лишь иногда посматривая на жену. Что-то изменилось в его взгляде, что-то наполняло его мысли. — Юшенг и ещё несколько ребят, которых я подобрала в Руконгае… Мы росли вместе, учились… И он… Мне остался лишь пепел. Меня разжаловали до простого офицера, и я хотела уйти, потому что плох тот командир, кто не смог навести порядок в гарнизоне. Это только моя вина, — девушка смотрела в тарелку с супом и видела отражение человека, в которого давно не верила. — Её звали Хисана. — внезапно сказал Бьякуя, сохраняя свой привычный тон, однако выглядел мужчина отстраненно, — Моя первая жена. Я встретил ее на улицах Руконгая и влюбился, не помня себя. Нежная и хрупкая, она была цветком, который слишком быстро увял. Пять лет брака с этой девушкой были для меня сказкой, о которой осталось лишь воспоминание. Она ушла из моей жизни так же внезапно, как и появилась, — Бьякуя смотрел в сад, когда его мысли вырвались наружу, — ты не виновата в том, что кто-то ушёл. Это самое больное — отпускать того, кого уже не вернуть, те дни и то время. Вчера ты напомнила мне меня. Мне было также отвратно на душе и больно. Только ты кричала, а я — молчал. — он помолчал, игнорируя удивленно-заинтересованный взгляд новой жены, — Твой суп остынет, — мужчина кивнул Мин на полупустую тарелку, явно давая понять, что тема закрыта. — Мои искренние соболезнования, капитан. Я не знала, слишком погрязла в своих переживаниях, даже не удосужилась узнать о вас больше, и спасибо, что вы так возитесь со мной, — Минчжу отвела в сторону взгляд, желая скрыть волнение. Она понимала, что такое поведение не достойно было высокородной дамы, а скорее маленькой капризной девчонки. Её глаза такие тёмные, стали светлей, словно небо после бури, в котором можно было увидеть проблески голубой бездны. Бьякуя внимательно всмотрелся в лицо, такое некогда пустое и холодное лицо, которое стало светлей. Теперь эта девушка выглядела немного другой, что-то поменялось, что-то незначительное. — Не стоит благодарить, теперь я твой муж, и если тебе плохо, ты можешь об этом говорить прямо. И не называй меня капитаном дома, — Бьякуя встал и направился к двери, оставляя супругу в замешательстве.***
Осенние листья кружились на ветру, оставляя позади воспоминания тёплого лета. Приближался праздник середины осени. Девушка прошла коридором, направляясь в столовую, куда она не выбиралась после инцидента. Она убрала свои волосы в высокую причёску, немного небрежно заколов шпилькой. Лёгкие шелковые ткани украшали её фигурку, высохшую от переживаний. Открыв ширму, Мин заметила, что семейный завтрак в разгаре. — Прошу прощение за опоздание, — Мин склонила голову в знак приветствия мужа и его сестры. — Мы только начали, — Рукия осторожно улыбнулась, заметив, как изменилось поведение такой непокорной и грубой девушки. Минчжу прошла к своему месту и села, так легко и грациозно, словно была выращена в тепличных условиях принцессы. — Сегодня красная рыба с рисом и овощами на завтрак? — Мин оглядела тарелки. — Да, и томлёные сливы, — Рукия указала на большое блюдо, плотно закрытое крышкой. Минчжу кивнула и окинула взглядом тарелку мужа, на которой был только рис. — Капитан Кучики, вы на одном пареном рисе долго не протянете, — девушка внимательно рассматривала кусочки рыбы. — Я не ем пресную рыбу и овощи, — холодно отозвалось с другого конца стола. — Поэтому выбрали пресный рис? — Мин подняла глаза. — Утро начинается с дерзости? — всё так же монотонно звучал мужской голос. — Исключительно в заботе о муже, — девушка усмехнулась и опустила взгляд в мисочку с рисом. Бьякуя заметил, что тонкие губы лишь слегка украсила улыбка, и тут же исчезла. Как тень, она лишь коснулась, но как-то странно изменила лицо. — Через месяц будет праздник середины осени, — Рукия попыталась разрядить обстановку. — В вашей семье тоже отмечают этот праздник? — Минчжу внимательно посмотрела на девушку и отпила горячего чая. — Да, обычно это небольшой фестиваль, который устраивают каждый в своём поместье или же в городке, — Рукия старалась быть милой, до неё тоже дошли новости о произошедшем. Но поведение брата в тот вечер, заставило её пересмотреть возможное развитие событий. За иной женщиной он бы просто отправил слуг, как максимум вежливо бы справился бы о ее здоровье на утро, а не нёс на руках к себе. Такое поведение попросту было невозможно игнорировать, так как это было ему не свойственно. Может быть, она чего-то не знает. — Трата средств, — холодно отрезал мужчина и встал из-за стола, — Я поел, спасибо за еду, — он удалился в своей привычной манере. — Я думала, что капитан только на работе такой, оказывается, ничего не меняется, — Минчжу отпила ещё глоток. — Брат всегда очень сдержан, — повисло неловкое молчание. Две девушки наслаждались горячим напитком и старались игнорировать неловкость, повисшую между ними. — Прошу прощения, Рукия, что не была приветлива с вами. Мне было сложно переключиться от одной проблемы к другой. Но капитан, я не ожидала, что ему вообще будет до меня дело. Скажите, есть ли у него какие-либо привычки или пристрастия. Мне бы хотелось отблагодарить капитана за… — Мин оборвалась, опустив взгляд в чашку, вдруг вспомнив, как внимательно он слушал, как смотрел.***
Новая хозяйка дома вступала в свои права, принимая на себя груз обязанностей супруга. Другая семья, другие порядки. Минчжу шумно выдыхала в кабинете мужа, прочитывая документы о поставках риса и шёлка. Бамбуковая кисть шустро переписывала устав дома. Потребовалось несколько дней, чтобы разгрести всё то, что должна была сделать супруга главы клана. Мужчина рассматривал бумаги в кабинете. С недавнего времени внутри поместья стало немного оживленней. Девушка, которая прибывала в затворничестве и нагоняла страх на служанок, стала показываться на людях. Бьякуя уставился в счётные книги, иной раз перечитывая записи. Голова кипела от количества бумажной работы, что дома, что на капитанском посту. Клан не мог не радовать расходами на женщин и чайные дома, иной раз ставя главу клана в невыгодное положение. — Капитан, — мужчина поднял глаза на супругу, которая медленно подходила к столу, — здесь мы превысили поставки риса. Я посмотрела бумаги за прошлый год, и такое ощущение, что мы кормим личную армию, — девушка наклонилась, роняя выбившийся черный локон у виска на стол, — можно ли сократить расходы и урезать полномочия? Тонкие пальчики указывали пункты, с которыми были разногласия. Кучики внимательно пробежался глазами по строкам и вернулся к своей книге. — На тебе весь финансовый вопрос. Жена главы клана заправляет всеми деньгами семьи. Делай как считаешь нужным, — мужчина перевернул страницу. — Я хотела посоветоваться с вами и узнать вашу точку зрения. Финансовая сторона вопроса касается благосостояния всей семьи, я не хочу ущемлять права других, — он слышал как вкрадчиво стал теперь голос девушки, некогда отвечающей резко, а иной раз огрызаясь на происходящее. Немного поменялась. Или может он узнал её чуточку больше. Равнодушная и отчужденная, после той ночи она казалась полностью опустошенной. Девушка перевела взгляд на мужа, в ожидании ответа. Что в этих темных как ночь глазах изменилось, или в дрожащих бровях или тонких белых пальцах. — Мне близка твоя позиция, — это всё, что он хотел сказать, желая предоставить решение своей супруге. Иероглифы в книге сливались в один текст, смысл которого ускользал от пыткого взгляда мужчины по причине того, что мысли совершенно отказывались подчиняться. Они проследовали до стола девушки, сопровождая ее легкую кисть, оставляющую след на рисовой бумаге. Было не привычно делить с кем-то пространство, однако нареканий к выполнению обязанностей отнюдь не было. Дни проходили за днями, недели сменяли друг друга. Затворница становилась хозяйкой. Горделивость и надменность сошли на нет, а на их место пришла грациозность и возвышенность. Всё чаще мужчина замечал невольную тень улыбки, которая могла отразиться на губах девушки. Так же бесшумно скользила ее фигурка по коридорам, иногда заглядывая в его кабинет. Всегда вовремя, когда мужчина погружался в свою работу, совершенно не следя за временем, чай и горячие закуски возникали у него на столе. — Вы снова сидите под открытым окном, а на улице уже не май, — Минчжу делала замечания, укрывая плечи мужа накидкой. — Это излишне, — Бьякуя все еще не мог привыкнуть к мягкой заботе со стороны его жены. Слуги и сестра боялись спорить или перечить, лишь вежливо справлялись о самочувствии, когда эта женщина иной раз забирала из рук книги, чтобы оторвать мужа от дел. — Если бы я интересовалась вашим мнением, то дала бы еде остыть, — девушка закрыла книгу и убрала ее за спину, словно пряча, — ешьте пока горячее, — Бьякуя решил не возражать. А внутри потеплело. Было ли дело в горячей еде или же в так красиво блестевших темный глазах. Двадцать лет не малый срок и сердце перестало так сильно болеть. И всё чаще мысли устремлялись куда-то вглубь к душе, которая была избита и изранена, но теперь словно коснувшись давно забытых струн своими тонкими пальцами, одна девушка пробивала себе дорогу к сокрытым чувствам.