Соло сердца между вздохами будней

8 июля 2016 года — Я не помню, чтобы замечал какие-то особые отношения между Чжи Чан Уком и Си Хён Бин, но я не слишком наблюдателен в этом смысле. Если это правда, я искренне поздравляю их обоих. Простите, долгий перелет, я немного устал. Сын Хо кажется, что кто-то иной, холодный и расчетливый вышел из его тела и теперь произносит эти странные слова, со спокойной улыбкой на лице. Он смотрит на направленный в его сторону микрофон, заинтересованную девушку — репортера, чуть дальше множество лиц фанаток, устремленных к нему и беспрестанно снимающих на десятки камер. Останавливается на мгновение, складывает руки сердечком у груди, улыбается и двигается дальше. Внутри стремительно растет оглушающая пустота, через которую не проникают слова, мысли и чувства. Даже солнечный свет перестает проникать и Ю кажется, что вокруг разом темнеет. Он продолжает идти, как марионетка, улыбаясь и чуть склонив голову. Фанаты, вспышки фотокамер, голоса собираются в один монолитный гулкий груз и давят на актера так, что ему становится тяжело дышать. «Какой длинный путь» Он чуть качается в сторону, ловит обеспокоенный взгляд охраны и сосредотачивается на ходьбе. Шаг. Другой. Еще. Дверь выхода. Менеджер Пак. Машина. «Задержаться на секунду, обернуться, улыбаться, помахать рукой фанатам, стоящим по обе стороны от ограждений. Сесть в машину, по возможности спокойно. Улыбаться, черт возьми. Поднять окно. Все, теперь можно дышать. И умирать тоже можно» Сын Хо закрывает глаза, осторожно откидываться на спинку заднего сидения и чувствует, как машина трогается с места. Аэропорт Инчон остаётся позади. В голове смертельно раненой бабочкой бьётся вопрос: «Ю Сын Хо, как вы можете прокомментировать новость о скорой помолвке ваших давних партнеров по съемкам — Чжи Чан Ука и Си Хён Бин? Замечали ли вы проявления чувств влюбленных во время съемок дорамы „Воин Пэк Тон Су“?» «Чувств влюбленных» Это похоже на погружение в глубокую морскую впадину, когда все звуки становятся глухими и тяжелыми, движения замедленными, а мир удаляется, растворяясь под толщей воды, словно его и не было никогда. Только плотная субстанция окутывает тело, хочется свернуться калачиком и уснуть. Он так устал. Но ему нужна всего пара минут. Пара минут, чтобы принять первый удар, и сделать вид, что ничего не случилось. Сохранить лицо. Слишком многое стоит на кону и лишние разговоры не к чему. Пара минут, чтобы умереть, но выглядеть живым. Долгая пара минут, которых катастрофически не хватает. — Сын Хо! — голос менеджера звучит как сигнал к вздоху. Актер открывает глаза. Во взгляде Пака плещется беспокойство. «Он знает. Слава Богу, не нужно особо притворяться». — Это наверняка какое-то недоразумение, — растерянно говорит менеджер, — я постараюсь все выяснить, доедем до агентства и я… Сын Хо останавливает его, кладет руку на колено. — Не надо. «Как же я устал» Ю кажется, что грудь наполняется свинцовой тяжестью. Она давит на него, цементирует чувства, оставляет на поверхности лишь пленку холодного, липкого равнодушия. В машине виснет тишина, и водитель смущенным взглядом спрашивает разрешения «поймать волну». Менеджер машет, раздраженно, не в силах разболтать причину собственного минутного гнева. Сын Хо улыбается. Очень осторожно и застенчиво. — Пусть. «Мне не больно. Не больно?» Пространство наполняется музыкой — веселым летним хитом от ЕХО. Сын Хо смотрит, как проносятся машины, высятся дома, люди спешат по своим повседневным делам. Мир продолжает существовать. Боль приходит с телефонным звонком. Машина мчится к центру, когда телефон вибрирует, обозначив на дисплее короткое — Чани. В этот миг сердце совершает такой кульбит, что Сын Хо инстинктивно сгибается пополам. Пальцы скребут по ткани джинсов, впиваются в ногу, но это не помогает. Боль уничтожает его, рвется беззвучным криком. Сын Хо приоткрывает рот и дышит, дышит, дышит. Хочет вытеснить из себя свинец отчаяния, но он врастает намертво и ничего нельзя поделать. Менеджер Пак в ужасе. Он опасливо тянет у актера телефон, кладет руку на плечо, протягивает воду. — Сын Хо, эй, тише — тише, успокойся. Это ошибка, я уверен, — лепечет он, — давай, успокойся. Может стоит ответить? Остановимся, выйдешь подышать? Ю машет головой. Он уже берет себя в руки, напрягается, как струна. Ему неловко за собственную слабость. — Все в порядке, менеджер, я в норме, все нормально. Он снова загоняет себя в клетку приличий, в одиночку, из которой не стоит махать транспарантами с призовом о свободе, и тем паче сообщать всему миру о чувствах, которые он испытывает. В конце концов, на что он надеялся? На обоюдный каминг- аут под визг фанаток и одобрение прессы? На то, что им будет позволено жить так, как мечтают сумасшедшие слешеры? Телефон снова вибрирует и Сын Хо делает глубокий вздох, перед тем, как повернуть его дисплеем к себе. Но это не Чан Ук. «ну вот, достаточно одной попытки» Перед арт-агентством Сын Хо уже выглядит как обычно — спокойный и улыбающийся, он забирает у менеджера расписание на ближайшие дни, жмет руку продюсеру и помощнику режиссера, встречающих его в холле, делится последними впечатлениями от фан-встречи. Время от времени, по его лицу пробегает тень, но тут же растворяется, уступая место заинтересованности происходящим. После получасового разговора, решив неотложные вопросы, говорит о желании поехать отдохнуть. Сжимает сквозь карман джинсов настойчиво вибрирующий телефон, но даже не смотрит на него. Отмахивается от охраны и просит менеджера подвезти. Господин Пак с готовностью подгоняет черный Nissan прямо к входу. Актер садится сзади и называет адрес. Менеджер не задает вопросов, долго петляет по улочкам, пробираясь в южную часть Сеула и, наконец, останавливается в тупике, перед небольшой гостиницей, с неприметной, но изящной вывеской над входом. Зажатая между жилыми домами она выглядит настоящей невидимкой и похожа на жемчужину, скрытую под толстым слоем столичного перламутра. Сын Хо благодарит менеджера за понимание, обещает больше не доставлять хлопот. Господин Пак смотрит на своего подопечного с настороженностью и, наконец, задает «опасный» вопрос:  — Ты будешь с ним встречаться? Я ведь слышу, как разрывается телефон, это наверняка Чан Ук. Вам нужно поговорить. Он знает про это место? Ю СынХо бледнеет и молчит. Сжимает руки, смотрит куда-то в сторону, думает, и по правде говоря, здорово пугает господина Пака. — Нет, — произносит он, наконец, — незачем. Я бы хотел попросить вас, менеджер, не сообщать никому о моем местонахождении. И приехать за мной…послезавтра? — парень сверяется с расписанием, — в 10. Пожалуйста. Я буду в порядке. Не дожидаясь ответа, он улыбается своей фирменной солнечной улыбкой, пожимает Паку руку и скрывается за дверью гостиницы. Это его друзья. Его тайное место. — Здравствуй, Пол, — бросает Сын Хо администратору, — дай ключи от «чердака». Устал смертельно. Скажи Майку, что я спущусь к нему сразу, как высплюсь. Молодой европеец понимающе кивает, отдает ключи, обещает не тревожить до вечера. Ю поднимается на последний этаж, открывает дверь углового номера. Солнечный свет озаряет комнату, ветер теребит молочные шторы, приоткрывая небольшой, но уютный балкон. Актер бросает ключи на стол и закрывает за собой дверь. Падает на кровать и плачет навзрыд.