Соло сердца между вздохами будней

Чего Чан Ук точно не ожидает, так того, что незнакомый высокий парень, с яростью в глазах со всего маху впечатает его в стену, грубо схватив за грудки. Срабатывают навыки и долгие часы работы в спортзале. Чан Ук бьёт соперника по рукам, локтем мажет по скуле, уходит в сторону, пытаясь вывернуться, но разница в весе существенная, мужчина ловит его за плечо и заламывает руку. — Майкл! Хватит, Майкл! — второй парень пытается оттащить нападающего, — хватит, остынь! Проходит несколько секунд и хватка ослабевает. Чан Ук поворачивается, напрягается, готовый к драке. Парень перед ним кипит от злости, темные глаза мечут молнии, под изумрудной футболкой вздымается груда мышц. На нем, сдерживая натиск, практически весит товарищ. — Ты кто такой? — спрашивает Чан Ук. — Не твое дело, — бросает соперник, — это частная собственность, какого хрена ты заявился? — Меня зовут Чжи Чан Ук, и я ищу друга, актера Ю Сын Хо, — актер еще надеется, что это недоразумение и громила просто спутал его с кем-то. — Я в курсе кто ты, — Майкл отстраняет Пола, — пусти, — и делает шаг к Уку, — проваливай! Тебе здесь делать нечего. Чан Ук осознает, что ситуация, и без того непростая, выходит из-под его контроля. Он не черта не понимает. Кто этот человек? Почему так агрессивно настроен? Где Сын Хо? Что вообще происходит?! Ему хочется прокричать все эти вопросы незнакомцу в лицо, потому что напряжение последних часов становится невыносимым. — Давайте все успокоимся, — пытается разрядить обстановку Пол, расставляя руки между парнями. — Я спокоен, — отмахивается Майкл и отходит, чтобы плюхнуться в кресло, прихватив со стойки стакан с чем-то светло-янтарным — просто уходи, парень, и никто не пострадает. Актер стоит посреди незнакомого ему места, бледный от злости и непонимания, сжимает руки и лихорадочно соображает, что делать дальше. Мысли мечутся от варианта с вызовом полиции, до похода в машину, за травматическим пистолетом. Он не уйдёт, пока не увидит Сын Хо, ведь совершенно очевидно, что тот здесь. — Я хочу поговорить с Сын Хо, — медленно и по возможности спокойно, говорит он, — просто позовите его или я пойду искать сам. Давайте не доводить дело до полиции. В конце концов, я ничего не сделал, а вы на меня напали. Хозяин заведения усмехается: — Давай! Вызывай чёртову полицию, охрану, прессу! Пускай едут, я успею навалять тебе, чтобы было, что показывать на камеру. Давай! Еще один спектакль в копилку популярности! Еще больше визга, сочувствия и подарков от преданных фанаток! Изобрази из себя невинного мученика, жертву обстоятельств! Играй человеческими жизнями, эмоциями, ты же профессионал! Сделай себе рекламу, ну! Звони! Выслушивая гневную тираду, Чан Ук чувствует, что его собственный гнев куда-то улетучивается, уступая место пониманию и сочувствию. Причин столь агрессивного поведения может быть множество — от буйного помешательства соперника, до банальной заботы о дорогом тебе человеке. Он смотрит на Майкла и внезапно узнает себя, также готового броситься на любого, кто причиняет боль любимому человеку. Только проблема в том, что сейчас именно он этот самый «другой». — Ему очень плохо, да? — тихо говорит Чан Ук, опуская голову. Майкл давится последним словом, подрывается с места, выпивка летит в сторону, звон стекла взрывает плотную сгущающуюся атмосферу. — Слушай, ты достал меня! — Майки, стой! — знакомый голос отрезвляет парня, а Чан Ук мгновенно оборачивается. На ступеньках, облокотившись на стену стоит Сын Хо. Он держит руки в карманах, смотрит внимательно и тревожно. Волосы чуть взъерошены, на губах застыла усталая улыбка. Забыв обо всем, Чан Ук бросается к нему и стискивает в объятьях. — Черт, — шепчет он, — черт. Ты в порядке. Тишина разливается по холлу. Сын Хо стоит неподвижно, уткнувшись носом Уку в шею, прерывисто вздыхает, делает слабую попытку освободиться, но оказывается зажат еще сильнее. Он позволяет себе расслабиться…чуть-чуть и руки его медленно скользят у Ука по спине. — Хен, — говорит он еле слышно, — пусти меня, хен. Чан Ук машет головой. Он готов стоять так вечно, вздыхая родной запах, не обращая внимания на окружающих. Он еще напряжен и кажется, что стоит ослабить хватку и Сын Хо ускользнет у него из рук и растает, словно дым. Это чувство «неуловимости» партнера преследовало Чан Ука все время их отношений, и сейчас, похоже, достигло своего апогея. Почти физически Чан Ук ощущает хрупкость их пары, по какой-то причине продолжавшей существовать, и он готов на многое, чтобы сохранить ее. — Чанни, — более настойчиво произносит Сын Хо, — пожалуйста, отпусти меня. Ледяные нотки в голосе немного отрезвляют Чан Ука и он отпускает Ю, продолжая беспокойно смотреть на него. — Я должен тебе сказать, — частит он, — я знаю, что ты уже знаешь… я сам только утром, это какой-то бредовый розыгрыш, я уже разбираюсь с проблемой. Я так боялся, что ты все неправильно поймешь, и вообще…я так боялся за тебя… Сын Хо смотрит на него, спокойно, слишком спокойно, для сложившихся обстоятельств и, где-то на периферии сознания, этот взгляд настораживает Ука. Он неловко замолкает. — Как ты нашел меня? — спрашивает Ю, — менеджер Пак? Чем ты его уговорил? Запугал? Надавил на жалость? — Я? — удивляется Чан Ук, — похоже, это ты его сегодня напугал до смерти, — он сказал, что твоя реакция была… — Я в порядке, — обрывает его Сын Хо, — ты же говоришь это все неправда, так с чего бы мне было переживать? Он обходит актера и спускается по ступеням. — Познакомься, это Майкл, хозяин. Это Пол. Живет и работает здесь. Мои друзья. Чжи Чан Ук спускается следом, пожимает руки. Майкл смотрит исподлобья, то и дело бросая взгляды на Сын Хо, но молчит. Пол предлагает всем выпить и забыть о недоразумении. Сын Хо улыбается, говорит, что это отличная идея, но прежде чем они посетят гостиную, им с Чанни нужно поговорить. Пол понимающе кивает, тянет Майкла за собой, и они оба скрываются в комнате за перегородкой. Чан Ук рад избавиться от лишних глаз и тут же прижимает Сын Хо к себе, мягко целуя в висок. — Я так испугался. Ты не представляешь. Сын Хо смотрит на него, где-то в самой глубине радужки плещется отчаянная боль, такая сильная, что стынут вены, но улыбка не сходит с лица. — Пойдем наверх. Нам нужно поговорить.