Дети атома

      – Появились данные, что планируется встреча Шоу с министром обороны русских, – Маккоун бросил на стол пачку распечаток и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. – Ну, что скажешь?       – Говорить нечего, сэр, – отозвалась Мойра. – Вы знаете, зачем я здесь.       – Да-да-да, – директор взял верхнюю фотографию и внимательно посмотрел на неё. – За разрешением использовать мутантов. Бороться с огнём при помощи огня. Что ж, возможно это имеет смысл.       – Стойте, подождите! – агент Страйкер вскинул руки. – Вы что же, даёте добро? Отправить на спецоперацию кучку неподготовленных чудиков без допуска…       – Эти «чудики», – перебил его Блэк, медленно и весомо выговаривая слова, – преданные и работоспособные люди!       Мойра улыбнулась про себя. В разрешении начальства она не сомневалась – иначе Маккоун вообще не завёл бы этот разговор.       Ещё какое-то время ушло на обсуждение деталей, и они с Левиным покинули кабинет примерно полчаса спустя. У дверей они распрощались – напарник в этот раз должен был работать лишь в группе поддержки, так что в Советский Союз Мойра отправлялась без него. Его должен был заменить другой человек… вернее, мутант. Эрик Леншерр нравился ей, скорее как друг, чем как мужчина, хотя и мужчиной он был весьма привлекательным. Агент Мактаггерт не раз и не два ловила себя на мысли, что и дальше предпочла бы работать с ним, а не с осторожным, чтоб не сказать трусоватым Левиным.       Автомобиль доставил её в отдел Блэка спустя несколько часов – перед отъездом ещё нужно было уладить последние дела с коллегами и утрясти практические вопросы предстоящего путешествия, так что к месту обиталища мутантской команды она добралась уже после наступления темноты. В жилых помещениях никого не оказалось, видимо, мутанты предпочитали не тратить вечерние часы на сон. Дежурный сказал, что агент Леншерр ушёл в направлении лаборатории, Мойра направилась в основной корпус – и весьма удивилась, столкнувшись в первой же лаборатории с Левиным.       – Что ты тут делаешь?       – А ты? – напарник вздрогнул и обернулся к ней. До этого он внимательно просматривал какие-то бумаги. В углу, за ширмой, кажется, кто-то шевельнулся – видимо, кто-то из лаборантов задержался на рабочем месте. Но к ним он так и не вышел, и спустя минуту Мойра забыла о нём.       – Я ищу Леншерра.       – Какое совпадение, я тоже его искал. Но мне сказали, что он вышел прогуляться.       Мойра быстро прикинула, что территория вокруг базы огорожена, так что далеко уйти он не мог. Возможно, рассматривает одно из творений Маккоя, стоящее на поле слева от базы.       – А зачем он тебе понадобился?       – Да вот, хотелось его спросить кое о чём. Вот ты мне скажи… ты ему доверяешь?       – В смысле? – удивилась Мойра.       – Ну, он же мутант.       – И что с того? Он на нашей стороне.       – Да, но ребята говорят о нём… разное. О нём – и о прочих мутантах.       – Сплетни всегда были, есть и будут, – Мойра поморщилась. – Лучше бы они о других мутантах побеспокоились.       – О каких?       – О тех, что сейчас пытаются стравить нас с русскими, – что-то тревожило её в Левине, но Мойра никак не могла для себя сформулировать, что именно. – Из-за которых мы, собственно, все здесь и собрались.       – Да, конечно, угроза серьёзная. Но всё же мне больше по душе, когда люди справляются своими силами.       – Мы уже попытались. Напомнить, чем всё закончилось? Нет, без мутантов нам не обойтись.       – А не слишком ли их много?       – Шесть-то человек? В самый раз.       Левин покивал, и они распрощались. Когда Мойра закрывала за собой дверь, ей показалось, что в помещении по ту сторону створки раздался резкий хлопок, но возвращаться и проверять, в чём дело, она не стала.       Леншерр нашёлся у самого подъезда – ходил проветриться перед сном, как он объяснил. Выслушав пересказ совещания, Эрик задумчиво заметил:       – А может, Страйкер не так уж и не прав. Боюсь, что эти детишки ещё не готовы к серьёзному делу.       – Самолёт вылетает через час. Боюсь, что идти на попятный уже поздно.       Эрик покачал головой. Они быстро пошли по направлению к внутреннему двору, в который выходило предоставленное мутантам для отдыха помещение, а навстречу им полетела бодрая музыка.       – Что за чёрт? – удивилась Мойра, завернув за угол.       Посреди двора на ухоженном газоне торчала статуя. Точнее, половина статуи. Вторая половина, срезанная по косой, валялась рядом с постаментом. Музыка лилась из панорамного окна, стекло в котором полностью отсутствовало. Низкий подоконник и дорожка вдоль стены были усыпаны его осколками. Агенты подошли поближе, убеждаясь, что развесёлая вечеринка внутри в самом разгаре. Анхель, треща своими крылышками, нарезала круги под потолком комнаты, пританцовывая прямо в воздухе, Хэнк, зацепившись за люстру своими пальцами, висел вниз головой, тоже размахивая руками в такт, остальные парни прыгали по полу, при этом Алекс с Шоном то и дело огревали чем-то покрывшегося толстой чёрной чешуёй Амандо, а тот лишь смеялся и подбадривал их. На глазах у Мойры Шон стукнул его стулом с такой силой, что стул развалился. Судя по тому, что в руках Алекса уже была какая-то подозрительная планка, стул был не первым предметом обстановки, павшим в неравной битве с чешуёй.       – ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! – рявкнула Мойра, встав прямо перед окном и уперев руки в бока.       Только теперь их заметили. Парни остановились, побросав своё оружие и переводя дух, чешуя с Амандо медленно сползла. Хэнк неловко спрыгнул на пол, Анхель тоже приземлилась и сложила крылья.       – Кто сломал статую? – Мойра ткнула пальцем в располовиненную скульптуру. Юные дарования зафыркали.       – Это Алекс, – сдал приятеля единственный оставшийся серьёзным Хэнк.       – Не Алекс, а Хавок! – поправил его Кэссиди. – Мы решили что нам, как секретным агентам, нужны агентурные клички. Так что теперь зовите его Хавок. Меня – Баньши, его, – он ткнул пальцем в Амандо, – Дарвин, а её – Ангел. И мы решили, что тебя, Эрик, будут звать Магнето! А вот Хэнку мы прозвище не придумали пока…       – Может, Большеножка? – предложил явно обиженный на ябедничание Алекс-Хавок, и парни жизнерадостно заржали.       Мойра смогла только покачать головой. Потом повернулась к Эрику:       – Ты был прав. Эти дети пока ещё ни к чему не готовы.       И они ушли, оставив примолкших детей за собой.       Появление посреди каюты Азазеля под руку с каким-то мужиком в тёмном костюме, в первый момент застало Чарльза врасплох. Но в следующий миг мужик сменил внешность, и всё встало на свои места.       – Ты был прав, – вместо приветствия сказала Рейвен.       – Ясно, – Чарльз поднялся, подошёл к столу, откинул крышку стоявшей там шкатулки и нажал на покоящуюся в синем бархате кнопку. Дальняя стена каюты разделилась по горизонтали, её половинки плавно ушли вверх и вниз, и Чарльз шагнул в восьмигранное помещение с зеркальными стенами и потолком. Посредине стоял Себастьян, любуясь торчащим в центре пола пучком светящихся синим стержней.       – Красиво, правда? – сказал он при виде Чарльза. – Благодаря этому мы и существуем. Мы – дети Атома, сынок. То, что уничтожит людей, нас сделает лишь крепче.       – Азазель и Рейвен вернулись. У нас проблемы.       Шоу наклонил голову и внимательно посмотрел на него. Потом молча двинулся к выходу.       – …Их шестеро – пока, во всяком случае, – завершила доклад Рейвен. – Отношение рядовых сотрудников к ним неоднозначное, о долгом сотрудничестве никто и не думает. Их набрали специально для борьбы с тобой. Но их главный – Леншерр – судя по всему, опытный агент.       – Моссад? – Себастьян повернулся к Чарльзу. – Так ты говорил, что тот снайпер в Майами тоже был из Моссада?       Чарльз кивнул. Шоу задумался.       – Ты отправишься в Россию вместо меня, Чарльз, – наконец сказал он. – А мы пока разберёмся с этими.       – В России справится и Рейвен, – возразил Ксавьер. – Я буду полезнее тебе в ЦРУ. Мало ли что…       – Где ты будешь мне полезнее, это мне решать, Чарльз, – голос Себастьяна звучал мягко, но это была мягкость бархатных ножен, скрывающих острую сталь. – Ты отправишься прямо сегодня.       – Но…       – Чарльз. Не заставляй меня… настаивать.       Шоу поднялся, шагнул к столу и положил руку на крышку большой коробки. Чарльз сжал губы. Он знал, что скрывается в этой коробке. Шлем, экранирующий любую телепатию, подарок от русских союзничков, черти бы их взяли.       – Как скажешь, – ровным голосом произнёс он.       – Вот и договорились, – кивнул Шоу.       Стук в стенку кузова раздался, когда до цели по расчетам Эрика, оставалось лишь несколько минут езды по тряской просёлочной дороге. В Советском Союзе Леншерру до сих пор бывать не доводилось, и теперь, покачиваясь и подпрыгивая на жёсткой скамье, в компании десятка молчаливых бойцов, он думал, что проигрыш немцев во Второй Мировой был неизбежен хотя бы из-за этих проклятых расстояний. И дорог. Пока доберёшься от границы до сердца бесконечной России, воевать не останется уже ни сил, ни желания. Границу ЦРУ-шники и моссадовец скрытно пересекли ещё несколько суток назад, и с тех пор только и делали, что ехали, ехали и ехали. К вечеру филейная часть уже практически не чувствовалась, и Эрик удивлялся, как она ещё не превратилась в один большой синяк. Ноги порой затекали до того, что вставать на них во время редких остановок было просто больно. Но если не считать этих неудобств, путешествие проходило на удивление гладко. И потому Эрик не удивился, когда в забранное щитком из досок окошко, ведущее в кабину, постучали. Как раз сегодня Мойра объявила, что, если не случиться ничего непредвиденного, к часу дня они достигнут загородной резиденции советского министра. А поскольку ещё ни одна операция не прошла в точности так, как было задумано, то подлянке как раз самое время случиться.       – У нас проблема, – сказал шофёр, когда Эрик откинул ставень вверх.       – Какая?       – Прости, – шерстяная вязаная шапочка, надвинутая на лоб, добавляла Мойре хрупкости, подчеркнув скулы и сделав глаза ещё больше. – Это не было на планах.       Эрик наклонился, пытаясь заглянуть вперёд сквозь лобовое стекло. И чуть не присвистнул. Дорогу, проходящую через лесной массив, перекрывала самая настоящая застава. Полосатая будка, шлагбаум, овчарка на поводке. И несколько солдат с автоматами наперевес. До них было метров сто, и расстояние неуклонно сокращалось. Поворачивать было поздно – машина, развернувшаяся при виде поста только вызовет дополнительное подозрение. А значит, досмотра не избежать.       Да, русский министр обороны, кажется, предаёт предстоящей встрече с Шоу-Шмидтом немалое значение, если потрудился перекрыть всю округу. Дорога, по которой ехал грузовик, разумеется, не приводила прямиком к его резиденции – уж там-то наверняка был пост, к этому агенты были готовы, и потому выбрали другой путь. Тот, что проходил в нескольких милях от загородного особняка, так что потом оставалось совершить лишь небольшой пеший марш-бросок, чтобы достичь места назначения. И вот – нежданчик.       Что ж, посмотрим, сработает ли здесь проверенный трюк. На худой конец у них есть преимущество в силе и внезапности, но избежать стрельбы очень бы хотелось.       – Главное – ведите себя спокойно, – проинструктировал Эрик Мойру и шофёра. Захлопнул ставень и повернулся к вооружённым людям, одетым в камуфляжную форму. – Так, не паникуем и сидим тихо! Ни единого звука.       Машина начала тормозить. Леншерр закрыл глаза. Теперь главное было сосредоточиться. Он чувствовать его – металл, его было много снаружи: труба шлагбаума, большой мотоцикл с коляской в стороне, оружие и металлические части амуниции солдат-постовых… Не так уж мало, но и не так уж много для такого, как он. Из-за дощатых бортов донеслись голоса, шофёр ответил из кабины. Говорили, разумеется, по-русски, так что Эрик не понял ни слова, но смысл был ясен. Залаял пёс, грузовик едва заметно дрогнул, когда водитель покинул кабину и захлопнул дверцу.       Эрик поднял руки – хотя управление металлом производилось мысленно, почему-то ему было легче, если он при этом ещё и помогал себе жестами. Его пальцы едва заметно дрогнули – и снаружи зарычал мотор. Не грузовика – мотоцикла. Кто-то что-то крикнул, ему ответил голос подальше, в котором звучало недоумение. Что ж, отлично. Продолжим.       Рёв мотора усилился и начал смещаться – мотоцикл самовольно сдвинулся с места, выписал круг, огибая дощатую будочку, выехал на обочину и понёсся по ней, едва не сбив солдата с собакой. Обогнул грузовик и промчался с другой стороны. Крики снаружи усилились. Лязгнул сам собой приподнявшийся и снова опустившийся шлагбаум, потом ещё раз и ещё. А потом грохнул выстрел. Чей-то автомат решил последовать примеру мотоцикла и проявить самостоятельность. Американцы в кузове дёрнулись, залязгали затворы их оружия, Эрик хотел зашипеть на них, но был слишком занят.       Оглушительно лаял пёс, крики не смолкали, а потом снова хлопнула дверца кабины, и грузовик задним ходом двинулся обратно, туда, откуда приехал. Эрик перевёл дух. Расчёт оказался верным – когда тут творится какая-то чертовщина, случайным людям быстренько велят убраться куда подальше и не путаться под ногами. Какие уж тут досмотры. Но расслабляться не следовало, и Эрик продолжал развлекаться до тех пор, пока грузовик не сумел развернуться и не отъехал от заставы на несколько сотен футов.       – Что ж, значит, наш марш-бросок будет несколько длиннее, чем предполагалось, – философски заметил он, когда они нашли укромное местечко на опушке, загнали грузовик под нависшие ветки, и все выбрались наружу.       – Ага, – кивнул шофёр, и первым двинулся куда-то через лес. – Пошли.       Резиденция министра оказалась жёлтым трёхэтажным зданием с колоннадой в классическом стиле. Она стояла на склоне холма, и отсюда, от опушки, просматривалась снизу вверх, но из-за живой изгороди и обширной лужайки, обнесённой оградой из колючей проволоки, крыльцо и вход в особняк едва можно было разглядеть. Оставив отряд в лесу, Эрик, Мойра и шофёр, чего имени Эрик так и не узнал, подобрались поближе, и теперь оглядывали дом в бинокли, временами тихо переговариваясь. Никаких машин отсюда видно не было, так что Шмидт скорее всего ещё не прибыл. Но даже если он уже внутри, рано или поздно он покинет здание, и тогда его засекут.       Сидеть в засаде Эрику было не в первой, ЦРУ-шники тоже не проявляли признаков нетерпения или беспокойства. Примерно полчаса прошли в неспешном ожидании, а потом раздался стрёкот, который мог принадлежать только лёгкому вертолёту. Эрик зашарил биноклем по небу и почти сразу же нашёл его. Действительно, лёгкий вертолёт со стеклянной кабиной, напоминающей гигантский мыльный пузырь, снижался на поле перед воротами особняка. Ну каков позёр – невольно подумал Эрик. Что дом, что яхта, что средство передвижения – Шмидт не может не выпедриться. А жил бы скромнее – глядишь, и остался б незамеченным.       Он прищурился, отнял бинокль от лица и сосредоточился, потянувшись вперёд своей силой. Что ж, он вполне может достать Шмидта хоть сейчас. Уж не знаю, какие там силы и способности у вас ещё есть, герр доктор, но что вы будете делать, когда металл рядом с вами вдруг оживёт и обовьётся вокруг вашей шеи, а вы даже не поймёте, кто это делает, потому что не будете меня видеть? И пожалуй, Шмидта имеет смысл убить немедленно. Он покосился на напарников. Конечно, усыпляющий газ, а потом инъекции снотворного – это хорошо, но зачем ЦРУ так хочет заполучить Клауса Шмидта живым? Нельзя позволить Шмидту заключить с ними сделку, нельзя позволить этому человеку выскользнуть. Решено, он сделает то, то и должен был изначально сделать, а Маккоун с компанией как-нибудь перебьются.       Как всегда после принятия окончательного решения стало легко и спокойно. Эрик снова глянул в бинокль – пассажир как раз вылез из вертолёта, и караульные подняли перед ним ещё один полосатый шлагбаум. Вертолёт поднялся и улетел, а невысокий, крепко сбитый человек с шапкой каштановых волос легко зашагал по подъездной дорожке.       – Чёрт! – Эрик опустил бинокль и приподнялся, как будто это могло помочь ему понять, что происходит.       – Что?..       – Это не Шоу.       – Ты уверен? – прошептала Мойра.       – Абсолютно. Я видел его, это не он.       – А кто?       Эрик снова прильнул к биноклю. Гость почти скрылся из глаз, поверх ограды виднелась только его голова. Зато на крыльцо навстречу ему вышел хозяин особняка – седовласый и седоусый, в мундире, при орденских планках, видимых даже отсюда.       – Похоже, – медленно произнёс Эрик, наблюдая, как гость с хозяином обнимаются на крыльце и вместе входят в дом, – похоже, что Шоу вместо себя прислал своего сына. Что будем делать?       – Ничего. Нам нужен только Шоу. Всё отменяется.       – Нет.       – Что?       Эрик прикусил губу, обдумывая спонтанно возникшую идею. Наглость на грани должностного преступления – но это могло сработать, ведь времени оставалось всё меньше, а враг оставался всё так же загадочен и недосягаем…       – Эрик?       – Он должен знать о планах своего отца. С его помощью мы сможем найти Шоу.       – Но ты же сам говорил, что он – телепат! А что если он овладеет твоим разумом? Это слишком рискованно.       – Даже телепата можно застать врасплох, – Эрик приподнялся, но Мойра схватила его за рукав.       – ЦРУ атакует дом советского военного министра! Ты с ума сошёл?       – Я – не ЦРУ, – Эрик криво усмехнулся. – А вы можете подождать меня в сторонке.       И, стряхнув её пальцы, Леншерр поглубже надвинул кепку и сперва ползком, а затем и бегом двинулся вдоль опушки. Кажется, Мойра позвала его ещё раз, но он уже не слушал.       Ну-с, Чарльз Ксавье, или как там тебя, если ты меня слышишь… Ты что-то там говорил о сотрудничестве, и о том, что желаешь своему воспитателю смерти? Вот и посмотрим, насколько твои слова были искренни.       Подобраться к подъездной дорожке незамеченным удалось почти вплотную. Удобно, когда для защиты используют столько колючей проволоки – подумал Эрик, обматывая ею караульных. Не насмерть, но так, чтобы не могли пошевелиться. Когда он уйдёт, оставшиеся товарищи их освободят. Взмах руки – и шлагбаум поднялся, пропуская его. На лужайке ждали ещё двое, они вскинули автоматы, но те вдруг ожили, подчиняясь чужаку и предавая своих хозяев. Опрокинуть солдат на землю и в прыжке вмазать ногой по челюсти самому бойкому труда не составило.       Внутри тоже оказалась охрана, но с ней Эрик разделался так же быстро, как и с теми, что были снаружи. Он никого не стремился убить, но оглушал безо всякой жалости. И автоматы охраны там, где он проходил, разлетались на запчасти – мало ли что, вдруг кто-то из них в неурочный час очнётся, стрельба тут ему не нужна.       Скоро в особняке стало тихо. Эрик остановился посреди обшитого деревом холла и огляделся по сторонам. Хозяин с гостем не спешили выйти ему навстречу и поинтересоваться, что за безобразие тут твориться – похоже, ничего не услышали. В обе стороны от холла уходили коридоры, и Эрик наугад свернул налево. В боковых комнатах было пусто – если не считать ещё парочки солдат, отправленных в нокаут тем же способом, что и их предшественники.       Двустворчатая дверь в конце коридора оказалась не заперта. Комната с камином и большим зеркалом, обнаружившаяся за дверью, тоже пустовала. Эрик в три широких шага пересёк её, толкнул ещё одни створки, переступил порог огромной спальни – и два человека, сидевшие за столиком у окна, недоумённо оглянулись.       Он не ошибся, с удовлетворением отметил Эрик, это действительно был Чарльз Ксавьер. Разве что в прошлый раз он был одет в лёгкую рубашку с короткими рукавами, а сейчас на нём был безупречно сшитый деловой костюм с галстуком. В отличие от вскочившего министра, телепат не шелохнулся всё то время, пока Эрик пересекал комнату, лишь не отрываясь смотрел ему в лицо. Если он и понял, что сейчас произойдёт, то не сделал ничего, чтобы это предотвратить. Не обращая внимания на недоумённые реплики русского, которые Эрик, впрочем, всё равно не мог понять, Леншерр выхватил из кармана баллончик и выпустил Ксавьеру в лицо струю усыпляющего газа.       Бесчувственное тело мягко соскользнуло с дивана и растянулось на полу. Министр, сообразив наконец, что незваный гость явился отнюдь не с предложениями мира и дружбы, попытался выхватить пистолет, но тот, повинуясь взмаху руки Эрика, вырвался из его пальцев и долбанул своего хозяина по челюсти. Да, подумал Эрик, глядя на второе распростёршееся на ковре тело, сегодня я, наверное, поставил мировой рекорд по синхронному нокаутированию.       За дверью послышались торопливые шаги, и в комнату вбежала Мойра. Обозрев открывшуюся ей картину, она выдохнула с явным облегчением и тут же покачала головой.       – Зря ты не осталась в стороне, – заметил Эрик. – Вот теперь точно – ЦРУ атакует.       – Ты сумасшедший!       – Возможно.       – И что ты собираешься делать?       – Заберём этого с собой, как и планировали, – Эрик кивнул на телепата. – Всё не с пустыми руками вернёмся.       – Представляю, что теперь скажет директор, – Мойра снова покачала головой и наклонилась над Ксавьером.       – А уж что мне скажет моё начальство… Но в любом случае, дело сделано. Можно, конечно, бросить его здесь, но это глупо, раз уж мы его всё равно захватили.       – Ты всегда так поступаешь? – женщина выпрямилась.       – Как?       – Сперва творишь чёрте что, а потом и невинным видом пожимаешь плечами и говоришь: дело сделано, чего уж тут…       – Ну, – Эрик почесал нос, – обычно я работаю один, и мне не приходится ни перед кем отчитываться до самого конца операции. А после окончания важен результат. Хочешь промочить горло? Нет? Ну, как хочешь.       Он взял в одну из стоявших на столе стопок, наполнил её жидкостью из графина и залпом выпил. Посмаковал послевкусие и налил себе ещё, чтобы на этот раз насладиться с чувством, с толком, с расстановкой. А у советских министров губа не дура.       – Ладно, – вздохнула Мойра. – Ты прав, этого придётся забрать с собой. Но тащить его к грузовику будешь сам!