О прошедшем и грядущем

Лианна Мормонт однозначно была удивительным ребёнком. Джон понял, что она особенная, в первую же их встречу. Десятилетняя девочка с взрослыми глазами. Северная леди. Но её нельзя было назвать просто «леди». В Лианне говорила воинственность, та самая, что, вероятно, передавалась от поколения к поколению у Мормонтов. И которой славились именно их женщины — как мать Лианны, так и её старшая сестра, обе безвременно почившие. И теперь эта маленькая девочка удерживала Медвежий Остров в своих руках. И, надо сказать, с непростой задачей справлялась. Джон был благодарен ей за ту суровую справедливость, что она проявила к ним с Сансой, когда они пришли просить ее помощи. Реши Лианна им отказать, они бы просто сдались под таким натиском юной северянки. Но вместо этого она подарила им две вещи: силу шестидесяти двух и… проблеск надежды. «Не все забыли, — думал тогда Джон, — не все. Есть ещё на Севере те, кто помнят». Именно тогда он и осознал, что будет сражаться за дом до конца. И никакой численный перевес врагов тому не помешает. Лианна сама изъявила желание сопровождать войско вместе с Джоном и Сансой. — Мои люди тоже будут сражаться вместе с вами, — сказала она тогда. — А значит, и мне нужно быть рядом. Накануне встречи с Рамси Болтоном Джон спросил её, хочет ли она также присутствовать на переговорах. — Конечно, — без колебаний ответила Лианна. — Я должна увидеть его лицо. Джон лишь кивнул, на миг поражённый тяжестью этого взгляда. Блеск чёрных как ночное небо глаз притягивал и отталкивал одновременно. Лианна никогда не отводила взор при разговоре. Смотрела она прямо и внимательно, а говорила ровным голосом, с оттенком некой властности. На первый взгляд, можно было решить, что она держится уж слишком высокомерно, тем более для своего-то возраста. Но Джон задумывался и приглядывался к ней. И ощущал неуловимую теплоту за холодом, что подобно твёрдой броне окружал девочку. Он не ошибся. Однажды эта теплота проявилась. После битвы, уже во дворе Винтерфелла, Лианна подошла к Джону, когда он ощущал себя измождённым и истерзанным как никогда. Мягкое прикосновение тонкой руки в перчатке к локтю почувствовалось не сразу. Повернувшись в сторону Лианны, он встретился со знакомым взглядом — серьёзным и гордым, как прежде, только на этот раз что-то смягчилось в его глубине. Леди Мормонт не сдвигала сурово бровки и не сжимала губы по своему обыкновению, и странно, как без этого прояснилось её лицо, как совершенно детская нежность сгладила тонкие черты. — Поздравляю с победой. Теперь Винтерфелл снова заслуженно принадлежит дому Старк, — слова не были преисполнены натужного веселья, как это часто бывает в таких случаях. Голос Лианны звучал, как и всегда, ровно, только сейчас он казался… роднее. — Вы сильно ранены? — Нет, леди Мормонт, обо мне не стоит волноваться, — Джон невольно улыбнулся в ответ на её заботу, пусть в его состоянии улыбка и вышла грустной. — Я очень благодарен за оказанную вами поддержку. Это не будет забыто. «Как не забыла в своё время и она». Лианна вежливо кивнула, а в чёрных глазах вдруг блеснуло сожаление. — Я сочувствую вашей утрате, — произнесла девочка тихо. — Мне по-настоящему жаль вашего брата, хоть я и не знала его. Она видела, как тело Рикона уносили в крипту — Джон обратил внимание, что ему вслед Лианна смотрела с неподдельной грустью. Вероятно, такая смерть не может оставить кого-либо равнодушным. Но запомнится Джону именно то, что Лианна подошла лично выразить ему свои соболезнования. Без всякой задней мысли. — Спасибо, — голос звучал сухо от усталости, и Джон легонько сжал детские пальцы своей рукой — этот немой жест выражал благодарность больше слов. — Я надеюсь, что его душа упокоится с миром. На этой минуте тихой скорби они и разошлись. В тот момент Джон никак не мог подумать, что в следующий раз Лианна Мормонт по-настоящему поразит его. Эта девочка, которую хотелось уважать, к которой хотелось относиться как к взрослой, равной ему — мужчине и воину. Джон знал, что не забудет того, как леди Мормонт первой признала его своим королём. Северные лорды кричали в один голос, гремя мечами, но что может сравниться с храбрыми изречениями одного ребёнка, не побоявшегося бросить вызов своими словами всем и каждому? Уж в ком и говорила более всего северная кровь, так это в ней. И если Джона сравнивали с волком под стать гербу, как прежде его брата, то с кем можно было сравнить Лианну? Не станут ли её в будущем звать свирепой медведицей? Джону не составляло труда представить леди Мормонт повзрослевшей, идущей в бой наравне с другими воинами. Ведь её мать тоже сражалась. И Лианна, наверное, хотела быть похожей на неё, как и Джон когда-то, в детстве, желал походить на отца. Джон поймал себя на том, что ему нравилось находить что-то, пусть и отдалённо, но общее, между ним и Лианной Мормонт. Он даже чувствовал досаду оттого, что она ещё совсем ребёнок — физически, не в душе. Но возраст всё же был некой условной преградой. Джон усмехался этим мыслям, не отрицая, однако, что Лианна ему симпатична. Приятна как человек, не более того. Но кто знает, в какую степь ушли бы их отношения, будь ей лет шестнадцать? Вот только леди Мормонт было десять. И детство для неё, увы, уже закончилось. Но мог ли Джон подарить ей немного той чистой ребяческой радости, которую испытывают дети, получая подарок? Или сладости к ужину? Или слыша о том, что им разрешено поехать верхом на прогулку? Поводов найти можно море. И Джон уже знал, что хочет сделать для Лианны. В его мыслях рисовался образ сестрёнки Арьи — та тоже была маленьким воином по характеру. И тоже с большей охотой пошла бы в бой, чем строила из себя леди. Только ей не пришлось взрослеть раньше времени. Вспомнив, как загорелись оживлённостью и радостью глаза Арьи, когда она увидела меч, что вручил ей брат, Джон не сомневался ни секунды. Он сразу же велел выковать подарок для леди Мормонт. Он будет не таким, как Игла, потому как каждый меч должен быть особенным, и этот будет подходить именно Лианне. И, может быть, когда Джон отдаст его ей, он на мгновение вернётся в прошлое. Может, отрада, что мелькнёт в суровых глазах леди Мормонт, что-то растопит в его начинающей холодеть душе. Может, среди наступившей зимы станет немного теплее.