О прошедшем и грядущем

— Вот мы и у Стены, — бодро сказала Мира, остановившись и опустив в снег наскоро сооружённые из веток носилки. Перед ними возвышалось исполинское ледяное строение; края его, казалось, упирались в самые небеса. Бран молча проследил за тем, как его спутница опустилась на колени, переводя дух и потирая затёкшие руки. Мира никогда не жаловалась, что ей тяжело, но Бран прекрасно знал, как она устаёт в одиночку тащить его за собой по глубокому снегу. Он чувствовал за это вину и даже стыд, пусть и понимал, что другого выхода у них не было. Теперь они добрались до Стены, осталось лишь пересечь её, а дальше будет легче. Тут к Брану и пришла беспокойная мысль, что начала терзать его ещё ранее. Мира внимательно заглянула ему в глаза, уловив тяжёлый вздох Старка. — Что с тобой? — Брану стало ещё более неуютно оттого, с какой заботой смотрели на него её добрые глаза. Он не заслуживал всего этого — тех усилий, что прикладывала Мира ради него, что прикладывали остальные, чьи жизни уже погублены. Всё ради того, чтобы облегчить его путь. Но стоило ли оно этого на самом деле? Мира продолжала допытываться: — Ты выглядишь обеспокоенным, Бран. Но что тебя тревожит теперь, когда мы наконец пришли? Сейчас самое время ей рассказать. — Моя метка, — удручённо вымолвил Бран. — Она так и не исчезла. Король Ночи вошёл в пещеру благодаря ей, и магия ему никак не помешала. Что, если я перейду через Стену, и он… тоже сможет? — он заметил волнение, промелькнувшее во взгляде Миры. Эти слова заставили её задуматься. — Знаю, я должен был подумать об этом раньше… Мира перебила его: — Но мы не можем знать этого наверняка. Стена — сооружение очень древнее, выстоявшее многие века. — Пещера тоже была древней, — Бран опустил голову, разглядывая свои покрасневшие на морозе руки. Только сейчас, почти преодолев долгий путь, он по-настоящему обеспокоился: рушащаяся Стена представала у него перед глазами, словно чистое видение. — Нельзя быть уверенными, что Король Ночи не найдёт любой другой способ пройти Стену. Может, он уже его нашёл, и нам надо спешить. Не думай о метке, — Мира протянула руку к Брану, собираясь прикоснуться к его щеке, но остановилась, когда тот заговорил. — Знаю, ты хочешь меня успокоить. Но это бесполезно. После всего, что произошло, я и так чувствую тяжесть, которая будет преследовать меня. А если она удвоится… — Да хватит уже! — гнев и отчаяние, внезапно блеснувшие в тёмных глазах Миры, заставили Брана вздрогнуть. — Ты думаешь, что я ничего не замечаю? Ты всё время молчишь, но я отлично вижу, как тебя тяготит эта вина, которую ты повесил на себя за случившееся в пещере. Ты молча себя коришь, а я наблюдаю и ничем не могу помочь, — бессильный вздох вырвался из груди Миры. Если бы Бран не знал её, то мог подумать, что она не выдержит и заплачет, но его стойкая и храбрая подруга никогда не позволяла себе такого. Она была самой сильной. И поэтому сразу взяла себя в руки, а голос стал серьёзным: — Ничего уже не вернуть. Смирись с потерями — они были неизбежны, и не всё зависело от тебя. И после всего, через что мы прошли, ты не имеешь права отрезать себе путь назад. Подумай: кто предупредит людей об Иных? Кто расскажет твоему брату правду, которую он должен знать? Твоя миссия не завершена, она только начинается. — Ты права во всём, — только и смог прошептать Бран, потому что ни единого возражения на сказанное Мирой у него не было. И добавлять что-то не имело смысла. Ему было горько оттого, что сам проявил слабость, но сладко оттого, что у него есть самая крепкая поддержка. От самого близкого и верного, единственного друга. Раньше Бран задумывался, может ли Мира злиться на него. За всё перенесённое ею, что делалось ради него, за своего погибшего брата, за одиночество, которое преследовало её, пока Бран был поглощён видениями вместе с Вороном. Но такому чувству, как злость на него, не было места в сердце Миры. Она помогала ему добровольно, никогда не придавая значения своим возможным обидам. Он понял это окончательно. — Нам нужно идти дальше, — сказала Мира, вставая и стряхивая снег с одежды. — Надо ещё отыскать ближайший проход в Стене. Когда девушка уже собиралась взяться за носилки, Бран перехватил её руку, заставив снова взглянуть на него. — Я никогда не смогу должным образом отблагодарить тебя за всё сделанное, — он слушал глухой стук собственного сердца, пока говорил это. — Но клянусь, что Винтерфелл станет тебе домом, когда мы придём. Если захочешь. И тебе никогда больше не придётся таскать меня на носилках. Мира улыбнулась ему — её улыбка была светлой, как далёкое солнце, но согревала здесь, на холодных северных землях, гораздо сильнее. — А я клянусь, что сделаю всё, чтобы ты добрался домой. Снова заскрипел снег под её ногами, снова поплыли мимо бесконечно одинаковые заснеженные холмы. Скоро, совсем скоро, Стена останется позади, и Бран увидит давно покинутые им места. Ужас зимы не настигнет его, не успеет, потому что желание увидеть Винтерфелл и воссоединиться с семьёй, самое искреннее и заветное — сильнее.