In love

У нее шершавые ладони с тонкими пальцами и аккуратно обстриженными ногтями. Она касается ими его лица, оглаживает скулы, очерчивает дужки очков, а ее дыхание касается его носа теплым ветерком. У нее рассеянная улыбка, зрачки почти затопили темную радужку и Гарри замечает, что ее руки немного дрожат. Раньше такого не было и он отстраняется, впитывая разочарованный вздох из приоткрытых губ. Она выпрямляется, и мир вокруг шатается и дрожит. - Приди ко мне. Гарри просыпается. Волосы у Джинни мягкие, с трогательными завитками на самых кончиках. Гарри любит накручивать их на палец и наблюдать как они соскальзывают с него вниз. Гарри много чего в ней любит, но почему-то все вокруг него меняется и эта любовь совсем ему не помогает. Каждое утро он просыпается в ее руках, смешливо щурится и целует ее губы. Каждый раз она податливо выгибается в его руках и притягивает его ближе. Каждый раз он говорит себе, что это то, что он на самом деле хотел, не так ли? Нет. Не так. Но Джинни доверчиво улыбается ему и утыкается носом в изгиб его шеи. Так что все в порядке. - Почему ты упрямишься, Гарри? Он помнит, что она часто смотрела на него так, когда он совершал глупые, по ее мнению действия. Это случалось почти постоянно, но он ничего не мог с собой поделать. Она сидит в пустоте, напротив него, на ней растянутая майка и короткие шорты, которые не скрывают ее худых ног. - Почему ты хочешь, чтобы я пришел? Она молчит пару секунд, внимательно рассматривая его лицо. Она отвечает: - Не я. Ты сам этого хочешь. В этот раз пробуждение дается ему тяжелее. - Я тоже помню о ней. Джинни стоит у плиты и мягко помешивает что-то в кастрюльке. На ее руке ярко блестит обручальное кольцо. - Я помню, как она любила читать и спасать тебя с Роном из всяких передряг. Я помню, что она была удивительно доброй и чувствительной. Я помню, что могла доверить ей все что угодно и не бояться быть осужденной. Замолчи, хочет сказать Гарри, ну пожалуйста, молчи, только не надо, только не про нее. Он не издает ни звука. - Я помню ее. И я тоже очень ее любила. Но я смогла отпустить. Почему ты не можешь, Гарри? Он молчит. Она отворачивается и вздыхает. Этой ночью спят они раздельно. - Ты соскучился, - Гермиона смеется над его смущением и дергает за рукав его футболки. - Ну же, Гарри, признай, ты соскучился. Он отводит взгляд. Кивает и трет пальцами шрам в виде молнии. Гермиона перехватывает его руку и она такая теплая. - Тогда почему ты не идешь ко мне? Гарри думает: потому что ты мертва. Он говорит: - Я не знаю как. Гермиона печально хмыкает. Он занимается сексом с Джинни. Это нужно им обоим, и последнее время напоминает дикое сражение, отчаянное и глупое. Гарри после целует ее в висок и убаюкивает в своих объятьях. Он многое хочет ей рассказать, но не может. Потому что Джинни не поймет. Потому что он сам не понимает. С каждым разом ему все труднее просыпаться. С каждым разом ему все легче засыпать. Они оба ничего не обсуждают, но он видит, каким заплаканным иногда бывает лицо его жены. - Прости, - шепчет он ей каждый вечер. Она почему-то все равно не может этого сделать. - Почему ты не попросила помощи? Гермиона кусает нижнюю губу. - Я думала, что справлюсь. Я не ожидала, что меня убьют. - Это больно? - Не узнаешь, пока не попробуешь. Гарри кивает. Они молчат, до самого его пробуждения. Джинни разбила посуду и аппарировала прямо из кухни. Гарри рассматривает брошенное на пол кольцо и улыбается. Ему так плохо на самом деле, но он почему-то улыбается. Он подметает пол, готовит себе чай и его скулы сводит от напряжения, потому что улыбка не сходит с его лица. Так не может продолжаться дальше. Джинни не заслужила этого. Она сказала, что ему следует сделать выбор. Она сказала, что не может делить его с мертвой подругой. Что это неправильно и губит себя. Она так сказала. И она права. Ему нужно было это прекратить. - Я рада, что ты пришел. Гарри улыбается. В этот раз скулы не сводит.