In love

Усталость ложится холодом ей на веки и руки, которые, такие холодные и слабые, все еще ищут чужого тепла. Это нормально – уставать. Она не робот, в конце концов, но то, что происходило с ней сейчас, напоминало, скорее, раковую опухоль. Метастазы-боли покрывали каждую свободную частичку ее тела, впитывались внутрь, и это было… Ужасно. Гермионе всего двадцать два, а она для этого мира безвозвратно стара. Ее возраст исчисляется тысячелетиями безответности и пустоты, а спирали горечи закручивали вокруг ее тела уже сотый виток. Это было ужасно. На ее лице почти не было морщин – оно было заморожено и лишено всяких чувств. Так бывает. Ее утро всегда начинается со слов. Слов, которые навсегда уничтожили ее жизнь, если честно. Это бывает, плохое случается с хорошими людьми. А она, вот она сто процентов – хорошая. Потому что такие люди, как она, просто не могут быть плохими, понимаете? Не могут. Она слишком честная, умная и правильная для этого мира. Тем не менее – она здесь и может только смириться со всем этим дерьмом. Так она думает. Такие у нее мысли. Они вялые и расслабленные в ее голове – она думала о таком сотни раз и это стало ее привычкой. Выпить кофе и подумать о жизни. Отлично. Прекрасно. Она умывается холодной водой, потому что кружки кофе ей мало, чтобы нормально проснуться – липкая бездна сновидений манит ее, но ей нужно идти на работу. Гермиона надевает привычный серый костюм и связывает волосы в пучок – строго и бесцветно. Привычно. Она идет на работу. Она такая старая. Честно – кто в ее возрасте ведет себя вот так? Она не гуляет по улицам, не смотрит кино, читает лишь, и то – гораздо меньше, потому что зрение садится и она так… устала. И все. Если бы за скучность жизни давали премию – то Гермиона была бы богата, но все равно ничего бы не изменила. Деньги бы пылились в полочке, в том самом сером шкафу, который Джинни заклеймила невероятно безвкусным. У Гермионы все настолько плохо, что на нормальную жизнь у нее просто нет сил. Все в ней выглядит серым и предсказуемым – вот сегодня она сдаст идеально сделанный отчет, завтра встретится с семьей своего парня, потому что у них по пятницам семейный ужин, через пару-тройку лет станет начальником отдела и родит первого ребенка. Понятно и просто. Расписано и сухо. Подпись на плане ее жизнь стоит идеально над черной линией и выглядит тоже – идеально. Конечно, никакого плана на деле нет, но если бы он был, то в нем были бы сухие факты и ничего неожиданного. Даже смерть Гермионы, скорее всего, была бы распланированной. Спокойной и тихой, рядом с книгами и большим серым котом. Ах да – еще и Роном, но это как повезет. Все же что-то должно быть не совсем предсказуемым. О таких как она - не говорят. Говорить, по сути, нечего. Все просто. Кроме одного. У Гермионы есть секрет. Но она идет на работу, садится за свой стол и пишет сотни ненужных отчетов, подписывает сотни бесполезных бумаг и делает кучу нудных дел. Это ее жизнь. Гермиона делает вид, что весь ее жизненный план не рушится. Она делает вид, что все как и было, хотя на самом деле… На самом деле яд изменений уже пустил корни в ней самой. Часы на стене тикают, сталкивая ее с неминуемой реальностью, но она ничего с этим не делает. Ничего. Но ей плохо. Гермионе больно, на самом-то деле. Несмотря на свою идеальность – она все еще человек. Она влюблена в Рона, который был милым и родным. Который мог бы дать ей ту самую предсказуемость и семейный уют. То, что ей нужно. Они никогда бы не соперничали, ругались бы иногда, но все было бы отлично. Не было бы ничего внезапного. Он не сносил бы ее жизнь словно ураган. Он ничего не делал бы плохого. Он бы любил ее так долго, как только смог. Работа, Рон. Все. Больше ей не нужно. Но кое-что мешало ее планам. Кое-что разрушало все в них. Драко Малфой. Главный секрет Гермионы. Нет, она не любила его – ее сердце было отдано рыжему и милому, - но он был у нее. Он был у нее, как ее пара. Избранный судьбой. Ее вечер заканчивался словами. «Драко Малфой». Вот, что было написано на ее запястье. И это было ужасно. Метка появилась внезапно, просто в один день Гермиона проснулась и она была на ее левой руке. Гермиона смотрела на нее очень долго, а потом заплакала. Как маленькая девочка, если честно. Она плакала, а потом разозлилась – это ничего не меняло, решила она. Ничего. Но это изменило все. Метка появлялась только у кого-то одного и Малфой просто не знал. Никто не знал, потому что Гермионе было стыдно – она и этот надменный слизеринец. Ужасно! Самым ужасным было то, что теперь она постоянно смотрела на него. Думала – почему именно он? Думала – он бы разрушил все мои идеальные планы! Он был яркий, циничный и заметный. Он был полной ее противоположностью. Он был кем-то, кто никак не подходил ей. По-хорошему, она могла бы отказаться от связи, но она этого не делала. Следила. Почему-то. Следила и раздражалась – какого черта он разрушает ее жизнь своим существованием?! Кто дал ему на это право?! Гермиона злилась. Смотрела на свою руку и ощущала, как эти буквы разъедают ее. Ломают. Раковая опухоль, говорит она себе. Устала, говорит она миру. Она пьет кофе по утрам и работает. Она следит за Драко во время обеда. Его имя царапает ей небо и она морщится. В нем все было неправильно. Абсолютно все. Он брал совершенно не полезные продукты, нагло игнорировал очередь, флиртовал с девушками и мгновенно отшивал их, когда получал желаемое. Он ел торопливо и часто говорил при этом с кем-либо. Нельзя говорить во время еды, фыркала Гермиона. Ужасно. Его серые глаза были слишком холодные и его губы – слишком пухлые, почти как у девчонки. У него были длинные ресницы и он раздражал ее. Она возвращалась домой и целовала Рона. Его губы не были слишком пухлыми и были идеальными для нее. Гермиона улыбалась самой себе и хмыкала: она идет против судьбы и все равно счастлива. Свадьба с Роном записана в ее ежедневнике и все звучит так, как она себе расписала. Он предлагает ей встречаться с нужным оттенком покраснения щек и выглядит так мило, что она даже готова поставить мысленную галочку, напротив мысленного пункта об идеальности. Даже лучше, чем она думала. Он становится перед ней на одно колено и она говорит да. Она смотрит на Драко сверху-вниз на следующий день. Он, впрочем, даже не замечает этих взглядов. Гермиона говорит себе, что победила. Что она смогла добиться всех своих планов. Она ощущает себя такой взрослой, но ей на ум не приходит слово «старой». Ее мир идеален для нее. Она любит Рона и в ее ежедневнике уже записаны имена их будущих детей. На свадебной церемонии она становится Миссис Уизли и перечеркивает связь с Драко. Так она избавляется от раковой опухоли по имени Малфой. Ее планы рушатся как карточный домик спустя пару лет. Они с Роном разводятся, но она все еще любит его. Она ненавидит Драко, потому что уверена – это он испортил ее жизнь. У нее рецидив и в этот раз выстрел болезни идет на поражение – Драко живет долго и счастливо вместе с Асторией, а она почему-то осталась одна. Такого не случается с хорошими людьми. Это ненормально. Может, она что-то делала не так?.. Гермионе двадцать девять. В душе – ей сотни тысяч лет и она неизлечима. Она несчастлива и все так же суха. И еще: ей уже не помочь.