Игра продолжается

Мир — часы, они отсчитывают оставшееся время и ход их не имеет к этому никакого отношения. Мир всегда был часами. Даже звёзды будут гаснуть одна за другой, и там не останется ни света, ни холода. И это — война, бесконечная война без надежды на победу, война против обрушившихся на нас тьмы, холода и пустоты. Рик Янси

«Слава королеве! Слава королеве! Слава королеве!» — приятные слова отдались эхом в голове уже немолодой женщины. Корона приятно лежала на светлых, словно золото, волосах. Глаза Джейме пожирали её, но он не понимает… Теперь Серсея — правительница Семи Королевств, королева Андалов и Первых Людей, Защитница Государства. Она достигла пика своих мечтаний и, хоть это и вершина, за ней необъятный океан возможностей. Все двери перед ней открыты, как и тайны. В глазах появился озорной блеск. Церемония коронования закончилась и королева с гордо поднятой головой вышла из зала. За ней последовал Квиберн. — Ваша Милость, — обратился экспериментатор к Серсее, — я бы хотел думать, что вы сдержите данное мне обещание? — Квиберн, успокойся, — безразлично посмотрела на него Защитница Государства. — Ты станешь мейстером, я же обещала. А теперь отправляйся к нашей любимой пленнице, проверь как у неё дела и доложи мне. Если твои новости меня не устроят, то… Лучше тебе не знать, что случится, — лукаво улыбнулась Серсея. — Хорошо, Ваша Милость, — мужчина поклонился и ушел. Новоиспечённая королева отправилась в свои покои. За такое надо выпить! Роскошные двери открылись и перед взором предстала ещё более великолепная комната. На маленьком дубовом столике стояли бокалы, но не было вина. Серсея позвала слуг, и в комнату вошла молодая русоволосая девушка в незамысловатом платье. — Дорогуша, здесь чего-то не хватает, — обратилась Защитница Государства к служанке. — Миледи, я не понимаю… — девушка растерялась. — Я не леди, — надменно хмыкнула Серсея. — Я королева! — Простите, Ваша Милость, — быстро исправилась прислуга. — Так-то лучше. А теперь принеси мне вина, да поживей! Служанка выбежала из покоев королевы. Серсея осталась одна. Не спеша села на стул, посмотрела вокруг. На столе, рядом с бокалами, стоял виноград. Сладкий. Любимый. Женщина отломила маленькую веточку и с наслаждением поедала ягоды. В дверь постучали. Королеве пришлось отлучиться от приятного занятия, она сказала: — Войдите. Дверь отворилась и в комнату вошел такой знакомый рыцарь. Светлые волосы подчеркивали мужественные черты лица, а зелёные глаза отдавали гневом. Золотые доспехи идеально сидели на точёной фигуре, а плащ легко лежал на широких плечах. Быстрым шагом новоприбывший направился к Серсее. Она и глазом не повела, продолжив поглощать спелое лакомство. — Что это значит? — раздраженно спросил рыцарь и захлопнул дверь. Меч с рукояткой льва спокойно лежал в ножнах. — Что именно? — приподняла брови, спокойная, как удав, королева. Хоть и спокойная только с виду. — Я только прибыл в Королевскую Гавань, как мне сообщили, что в тронном зале начинается коронация королевы… Как это понимать? Где Томенн? — маленькие огоньки злости заискрились в травянистых очах. Она посмотрела на него, но в её глазах не было прежней любви и твердости — они были пустыми. Со смертью Томенна умерла часть Серсеи. Предсказанное сбылось… «Золотыми будут их короны, и золотыми будут — саваны». — Серсея, ответь мне! — потребовал Джейме. — Он мёртв, — коротко и ясно. — Что? Как? Как ты допустила это?! О же… Наш… Сын… — мужчина посмотрел на женщину, которую уже не знал, не понимал… — Ты думаешь, я не знаю? Он был и моим сыном, он был смыслом моей жизни — он был последним лучиком солнца в этом мраке! — королева резко поднялась с мягкого стула. — Ты можешь мне объяснить, что случилось? Почему на месте Великой септы Бейлора, в которой тебя должны были судить, осталось лишь пепелище и туча дыма? — рыцарь сверлил её взглядом и требовал ответов. Но правительница лишь сказала: — Томенн покончил жизнь самоубийством, а я покончила с Его Воробейшеством. Я лишь пыталась обыграть свою судьбу, но проиграла. Фортуна просчитала все мои ходы наперед, а я нет… — Судьба? С каких пор ты веришь в эту чушь? — нахмурил брови Джейме. — С недавних. — Наш путь мы творим сами. Я тебя не узнаю… — рука легла на рукоять, — ты ли моя сестра? Ты же всегда боролась ради цели? Куда делись твои стремления? — Я свою цель исполнила… Как видишь, — Серсея дотронулась до короны на голове. — Я королева! — «Слишком часто я говорю эти слова, но это чертовски приятно». На её лице скользнула улыбка. Глаза собеседника сузились. Он не видел ту, которую хотел видеть — он видел другую. — Ради этой цели ты пожертвовала нашим ребенком? — Я не виновата в его кончине, он сам выбрал свой путь. Я не толкала его! — повысила тон королева. — Это не ты! Серсея бы никогда, слышишь, никогда бы не говорила такого о своем сыне! Она была любящей матерью! — закричал Джейме, но потом понизил тон; он не мог смотреть на эту чужую ему женщину. — Была… — тихо произнесла она. — Была матерью, а стала правительницей! Я любила своих детей, свою кровь, в них было моё сердце! Оно умерло вместе с ними. Королева и мать — несовместимых понятия. Я стала сильнее… — не закончила она. — И черствее. Вся любящая половина и здравый смысл умерли вместе с Томенном? — при этой констатации факта у Джейме пересохло в горле. На это Серсея лишь засмеялась. Её брат не понял этой реакции и молча смотрел на неё с непониманием. — Дорогой брат, хоть я и люблю тебя, я не собираюсь дальше выслушивать эти оскорбления в свой адрес. Запомни одно — я теперь могу всё. В огромном смысле этого слова! Пока ты остаёшься Лордом-командующим Королевской Гвардии, будь любезен, подчиняйся. Я не хотела смерти для Томенна, но защитить его не смогла. И ты тоже не смог… Сильная и грозная королева замолчала, глаза немного намокли. Джейме заметил это, медленно подошел к ней и обнял, она не сопротивлялась; была холодной, как будто не хотела банальной близости. — Позволь защитить тебя, — прошептал Джейме. Серсея лишь отстранилась. «Уйди… Ты напоминаешь о нём, вы так похожи», — мысли не давали покоя золотоволосой голове королевы. — Я сама справлюсь, я сильная. Ты мой Лорд-командующий. Сейчас я хочу побыть одна. — Но… — Уходи, — женщина отвернулась к окну, которое когда-то выходило на септу Бейлора, но сейчас там был лишь пепел и руины. Джейме послушался, напоследок дотронувшись до её плеча, и вышел. От прикосновения по коже прошли мурашки. Королева поставила руки на каменный подоконник; даже не поставила, а силой ударила их о него. И по её лицу потекли маленькие ручейки солённой воды. Через минуту, взяв себя в руки, Серсея принялась доедать вкуснейшее угощение — виноград. Вскоре постучали в дверь. «Ну кто ещё!» — возмутилась женщина. — Кто это? — раздраженно произнесла она. — Ваша Милость, это служанка. — Проходи, — дверь отворилась и в комнату проник сквозняк вместе с русоволосой девушкой. — Это ваше любимое, Ваша Светлость, — служанка принялась наливать вино в бокал, закончила и оставила бутылку. Поклонившись, отошла в угол комнаты. Серсея поднесла к носу бокал и почувствовала этот упоительный запах, от которого кружилась голова — и тут ей пришла мысль. — Налей себе. — Что, Ваша Милость? — не поняла служанка. — Налей себе, — повторила угрожающе королева. У девушки не было выбора. Неуверенно она подошла к кубку и налила виноградной жидкости. Так же боязливо взяла фужер в руку и опустила глаза к содержимому. — Скажи тост, — не отводя взгляда от застывшей служанки, произнесла правительница. — Но я не знаю никаких тостов, Ваша Милость, — тихо произнесла прислужница. — Так придумай, ты же не совсем глупая, как я думаю, — усмехнулась Защитница Государства. — Да, Ваша Светлость. Эм-м… — служанка задумалась. — Ваша Милость, давайте выпьем за Семь Королевств! Да правите вы вечно! — девушка дернула рукой в сторону бокала королевы, а потом отпила. Уголки губ Серсеи немного приподнялись и она проделала ту же процедуру, что и прислужница. — Теперь можешь уходить, — безразлично сказала женщина. Служанка поставила бокал с недопитым вином и поспешно вышла из покоев королевы. Когда силуэт девушки исчез от взгляда королевы, она окунулась в свои мысли. «Интересно, как там септа и сир Грегор? Весело проводят время?» — Серсея засмеялась в голос, но никто её не услышал — ведь она была одна.