Все твои воспоминания, весёлые и грустные, и делают тебя таким, какой ты есть. «Клиника»
Уже который день она отказывалась есть хоть что-либо или видеть кого-либо. Вновь она чувствовала, что совершила ошибку; вновь она чувствовала себя глупой девчонкой, глупой мошкой, которая угодила в лапы паука. Казалось, что всё здесь наполнено ядом и горечью. Она хотела домой. Она боялась, но в ней поселилось и другое чувство… Не страх… А что-то, чего она не понимала. Кажется, она видела это в глазах мужчин… Иногда. Может быть, это жестокость или жажда крови? Последний свой ужин, принесенный в её покои, она уничтожила (не съела, нет — она его покромсала, порвала — всё, что угодно, но не съела) в считанные минуты. Это было два дня назад — первый ужин, который она намеревалась отведать в этом замке. Но, видимо, судьба решила иначе… … Последние лучи заходящего солнца резко кололи глаза, словно не хотели, чтобы кто-то их увидел. Рубиновые пятна, покрывавшие небо, плавно смешивались с персиковым и розовым. Покой этой прекраснейшей картины нарушали тучи, нахально закрывавшие чудесный небосвод. Ветер резво врывался в помещение и разгуливал везде, будто он здесь хозяин и никакие людишки ему не помешают. Такие мягкие и в то же время холодные кучки свежего снега, укутав величественное каменное сооружение, охраняли покой жителей. Сам же замок был похож на что-то… Волшебное. Окруженный пышными облаками, он наблюдал за путниками и манил их. Сансе показалось, что она никогда больше не увидит такой красоты. Внутри что-то коварно екнуло, когда она вспомнила, кто живет здесь и что предстоит встреча. Он стоял облаченный в серое одеяние: на плечах теплый меховой плащ, а на груди — серебряный пересмешник. Волосы аккуратно лежат, в них маленькими иголочками торчит седина, предательски выдавая возраст Мизинца. Перед ним стоит парень, её кузен. Хилый мальчишка, немного подросший с их последней встречи. Голубые одежды были ему к лицу. Да, он не был красавцем — но и уродцем его не назовешь. Главный зал был молчаливым и холодным. Каменные стены пахли враждебностью. Она чувствовала тоже самое, когда вернулась в Винтерфелл, к Рамси. По телу прошла дрожь. Эти воспоминания, всё ещё ранили её, возможно не так сильно, как прежде, но всё же… Учтиво поклонившись, Санса хотела отправится отдохнуть, ведь дорога была столь изнуряющей… Но тут внезапно Робин обнял её, по мальчишески, немного грубовато, но как-то по семейному. Это приветствие не было похоже на обычную встречу гостей. Санса чувствовала, что этот, отчасти глуповатый, отчасти чокнутый ребенок, остался один. Она чувствовала это в его прикосновениях, в том, как он виснет у неё на шее, и как дышит ей в плечи. Она знала это чувство. Но она также знала, что этот мальчик совершенно ей чужд. Прежняя Санса бы расплакалась и покрепче прижала бы парнишку, но сейчас в голове не было теплых эмоций. Пусто. Одно лишь слово «кузен». Оно ничего для неё не значило. Она не любила его так, как любила своих братьев или Джона — она даже не любила его так, как любила Леди. Похоже, она вообще утратила способность любить и сочувствовать. Осталась лишь сухая учтивость и наигранная приветливость. Робин разжал свои объятья и посмотрел на неё своими синими глазами. Они болезненно блестели, как обычно. Она ласково отодвинула его и, внимательно глядя на лорда-протектора, произнесла: — Мои люди и я очень устали, и… — она замолчала лишь на мгновенье, но Бейлиш перехватил инициативу в разговоре. — Прошу всех за стол, — мягко улыбнулся он. — Я повторюсь, — твердо проговорила она. — Я утомилась, посему поужинаю у себя в покоях. Но вы, — она взглянула на своих спутников и сделала одобрительный жест навстречу Мизинцу: — Можете поужинать, где хотите. — Что ж, очень жаль, леди Санса, — разочарованно произнес Мизинец, но ей показалось это слишком искусственным. — Господа, — он обратился к ее сопровождающим: — Если пожелаете, я был бы не прочь поужинать в вашей компании. На его лицо легла приятная улыбка — та, что ранее заставляла Сансу верить её владельцу. Сейчас она вызывала лишь гадкие воспоминания и отвращение. Все шестеро мужчин, охранявших Сансу на протяжении всего её пути, поклонились маленькому лорду и Бейлишу. — Кажется, мы с вами знакомы, — сузив глаза, лорд-протектор взглянул на рыжего невысокого парня лет двадцати пяти, — Да! Точно! Вы — Эдрик Холт. — Да, милорд. Мы с вами виделись на турнире в Королевской Гавани. — Да, да… Кажется, это был турнир в честь шестых именин принца Томмена. Холт коротко кивнул и слегка улыбнулся. — Что же, всегда приятно видеть знакомые лица, — теперь он вежливо глядел на остальных, незнакомых ему воинов. — А с вами я ещё не имел возможности познакомится. Санса сообразила, что надо бы их представить. — Лорд Бейлиш, — она указала на черноволосого мужчину с узкими темными миндалинами, вместо глаз; он был одет в белый камзол и шерстяные бриджи жёлтого цвета, на плечах тяжело лежал бледно-голубой дорожный плащ. Весь это неудачный костюм сочетал в себе все цвета его дома. — Это Инграм Мейзин. — Рад знакомству, милорд, — глухо произнес мужчина. Бейлиш одарил его одной из своих фирменных льстивых усмешек. — Это Литон Мосс. — Он был моложе всех присутствующих (кроме Робина). Его огненная шевелюра сотрясалась, как огромное облако, каждый раз, когда он двигался. Торчащие во все стороны кудри, должно быть, здорово ему мешали. Но его глаза цвета ярко-зелёного мха были очень притягательны. Санса ранее не замечала этого. Он был одет не так, как Мейзин — со вкусом, но в то же время и просто. Высокие чёрные сапоги, серые штаны, бледно-зелёный камзол, который выглядывал из-под пушистой жилетки, и плащ. Он поклонился Бейлишу. — А это Гарвин и Дарран с Медвежьего острова, — она сначала указала на поседевшего мужчину с широкими плечами и узкими губами. Глаза у него были тёмными, словно ночное небо; потом на более молодого — Даррана. Ему было около сорока, весь в чёрном, только на плечах плащ из шкуры медведя. Губы такие же узкие, а волосы каштановые с небольшими серебряными нитями. — Это Берон, — произнесла она, указав на последнего. Почти полысевший, сорокапятилетний воин с бледно-серыми глазами, почти прозрачными. Он нежно улыбнулся и поклонился Мизинцу. — Итак, раз леди Санса не хочет одарить нас своим присутствием, я прикажу прислуге принести трапезу в ваши покои. Вот ваша служанка, — он взглянул на низкую, полную женщину, с приятным лицом и светлыми волосами. — Это Грея, она будет помогать вам во всем. — Рада нашему знакомству, м’леди, — заметно нервничая, протараторила служанка. Она провела Сансу в её в новые, более просторные покои. Замок казался ей враждебным. Раньше он был ееёпоследним оплотом, домом её тёти и семьи. Но теперь это лишь дом злого человека и мальчика, который должен быть частью её семьи, но ею не является. Роскошные покои украшал огромный, вовсю дымящий камин, большая и мягкая кровать с теплыми одеялами и цветными подушками, два кресла с мехами в них —должно быть это была шкура сумеречных котов — и такой же ковер. Здесь же стоял стол с тёплыми булочками и немного остывшим глинтвейном. Пламя резво танцевало в очаге, переливаясь всеми цветами. Девушка изнеможенно упала в кресло, а вслед за ней на её плечи упали мягкие и немного спутавшиеся волосы. Она жестом приказала служанке налить согревающего напитка, и взяла одну румяную булочку. Внутри она оказалась с орехами. Раньше мама не очень ей разрешала булочки. От этого воспоминания стало горько. Больше мама никогда ей ничего не сможет запретить. Она обвела взглядом комнату. Тепло и уютно. Это вполне её устраивало. — М’леди, вам принести ужин? — простолюдины часто глотают букву «И», когда обращаются к высшему сословию; ей всегда хотелось их исправлять, но мать с раннего детства отучила её это делать. — Лорд-протектор велел зарезать на ужин поросенка, также есть грибной суп, очень вкусный, — улыбнулась Грея: — Луковый хлеб и сыр, кукурузная каша с морковью и вялеными помидорами. На десерт — лимонные пирожные. Ещё лорд Бейлиш велел открыть бочонок эля… Она уставилась на Сансу. «Он хорошо подготовился. Не поскупился на пир», — подумала Старк. — Принеси поросенка, луковый хлеб и сыр. — Служанка кивнула. — И пирожные. Когда женщина вышла, она откинулась на спинку кресла и глубоко вдохнула. Наконец-то ей посчастливилось остаться одной. Алые языки деликатно ласкали дряхлое полено. Перегоревшие угольки грустно тлели в глубине камина, во тьме. Треск огня, словно шепот какого-то божества бродил в тишине. Грудь девушки неспешно вздымалась и опускалась. Тепло пробиралось в каждую щелочку, точно так же, как и его злейший враг — холод. В дверь постучали. «Должно быть ужин», — рассудила Санса. И оказалась права. Сочный кусочек молодой свинки покоился на серебряной миске, рядом лежало пару кусочков хлеба и сыра. В другой руке было небольшое блюдо с десертом. В проёме мелькнула голова стражника, который помог служанке открыть дверь, и затем скрылся за той же дверью. Разложив всё на столе, служанка стала неподалеку и ждала новых указаний. Её оранжевое платье выцвело, но на груди красовалась совершенно новая меховая жилетка. Волосы были убраны. Слюнки уже скопились во рту и девушка приступила к долгожданному ужину. Но вдруг её мысли унеслись далеко от еды и она поняла, что ей гадко. Да, да, именно гадко есть еду приготовленную в доме </i>этого </i>человека. Санса понимала, что ведет себя как глупая маленькая девчонка, и что она давно выросла. Но ком встал в горле — и она не могла взять ни кусочка. Её состояние заметила женщина и её лицо встревоженно исказилось: — М’леди, с вами всё в порядке? — обеспокоенный голос зазвучал в тишине. — Д-да… Все хорошо… — задумавшись, ответила леди Старк. — Я бы хотела принять горячую ванну, — она попыталась занять служанку, надеясь, что та поскорей уйдет и оставит её одну. Та в ответ кивнула — сообщила, что скоро вернется и убежала, напоследок сверкнув на Сансу подозрительным взглядом. Посмотрев на славного поросенка, зарезанного ради гастрономических утех, она вздохнула и отвернулась. Видно не судьба ей насладится этим сочным мясом. Она обратила свой взгляд на пламя, и вдруг в её душе разразился точно такой-же дикий и палящий жар. Она была зла. Руки сами протянулись к бедному куску мяса, а пальцы начали рвать его. В голове всплывало много лиц, но ярче всех пылало лицо Мизинца. Бледный образ Рамси был ужасен, но он не шел в сравнение с Бейлишем. Может это было оттого, что Рамси умер и она сама его убила — а может потому, что Бейлишу она доверила свою жизнь, а он так беспечно распорядился ею. Она не знала, не понимала. И только дикий гнев всё бурлил в ней. Остаток вечера она провела в теплой ванной и в теплой постели. Голодная, но с легким сердцем… И вот, её тело начало ее предавать, ведь она не ела. Не хотела и не могла, но каждый раз она чувствовала запах из кухни, который манил её, ощущала привкус мягкого хлеба во рту. Девушка больше не могла терпеть. Она сдалась. На четвертый день, она наконец спустилась в трапезную и села напротив лорда-протектора. За соседними столами сидели её провожатые и резво о чем-то спорили, только седой Гарвин молча поглощал свою кашу. Ей всегда нравилась трапезная в Орлином гнезде, её высокие арки и,украшенные мозаикой полы; большие окна с витражами, сквозь которые изредка пробивался свет. И столы со стульями. Словно отдельный вид искусства. Резьба была великолепна, словно мастер годами работал только лишь над одним элементом. Огромные соколы, которые держали на своих головах столы, будто следили за каждым твоим движением. Массивные стулья, спинки которых украшали немного стертые, но всё же белые луны. Все притихли, когда она вошла. Ее каблуки громким эхом пролетели по большому помещению. Будто время остановилось и мир замер. Мгновение, и замок вздохнул с облегчением, все зашумели и занялись своим делом. Взгляд случайно метнулся к Бейлишу, она сразу заметила приподнятые уголки его губ, но лишь на секунду, вскоре они вернулись в свое прежнее положение. Еда оказалась не такой уж плохой, а скорее наоборот. Робин и Мизинец о чем-то переговаривались и тихо посмеивались. Ей не хотелось принимать в этом участия. Лишь теперь Санса заметила, что в замке много гостей, но более всего— молодых девушек знатных родов. Лично она не знала этих девиц, но знала их гербы. «Горящая жёлтая башня в чёрном клине на огненно-красном поле» — дом Графтонов; «Красный замок на белом поле с красной каймой с прямоугольными зубцами» — Редфорты и «Чёрное поле, усеянное извивающимися зелёными змеями» — неизвестная семья. Она взглянула на черноволосую девочку, лет тринадцати. Мило улыбалась глядя на стол, за которым сидела Санса, Мизинец и Робин. Позади неё возвышался, видимо, старший брат, который заинтересованно о чём-то щебетал с миловидной блондинкой. За тем же столом сидела девочка-брюнетка, в красном платье с гербом на груди (Редфорт); её кудри грустно спадали на плечи, а губы были сложены в тоненькую ниточку. Напротив неё сидел юноша, лет двенадцати. Его герба Санса тоже не знала. Ей порядком наскучило разглядывать незнакомых детей, так что она решила заняться своим завтраком. — Милорд, — елейно начал Мизинец. — Не кажется ли вам, что леди Линдерли очень мила? Робин покраснел, а потом взглянул на черноволосую девочку. — С последнего ее визита прошло около двух лет… — он немного замялся, пытаясь найти что-то интересное в своей тарелке. — Да, он действительно похорошела. — Хм-м, а вы как думаете, леди Санса? — Бейлиш обратился к Сансе, внимательно следя за каждым её движением. — Я согласна с Робином, она очень хороша собой. Не поняв к чему были эти разговоры, Санса быстро опустошила свою тарелку, выпила чашку ароматного травяного чая и молнией вылетела из Трапезной. Но, к её великому несчастью, её нагнал Мизинец и начал непринужденную беседу. Говорили о погоде и её самочувствии. Каждое его слово напоминала скользкую змею, которая пыталась пробраться в её сознание. Но она боролась, не пуская этого гада в свой разум. Она взглянула на него глазами, полными тоски. Пыталась всей своей мимикой показать, что ей не хочется сейчас разговаривать. Но полный решимости Бейлиш прилип к ней, как липнет мед к пальцам. Что ж, придется его потерпеть. — Вы, наверное, не обратили внимания, но Робин очень рад вашему приезду. Вы словно пробудили его. В последнее время он всё чаще начинал истерики, и ему снились кошмары — но ваш приезд помог ему. — Я очень рада, что смогла помочь ему, — искренне улыбнулась Санса. — Вы должно быть заметили, что у нас гости? — заговорщически поинтересовался Мизинец. Девушка только улыбнулась в ответ, мол: «Да, я заметила». — Робин жаловался, что у него нет друзей, вот я и решил пригласить сюда детей знатных семей, чтобы он получше узнал своих подданных, а может бы и с кем-то подружился. Это удивило Сансу, ведь лорд с гербом пересмешника на груди ничего не делает просто так. — Вот как, — задумчиво и тихо произнесла она. — И что же? Они подружились? — К сожалению, нет. Робин лишь изредка фехтует с Уэйном Илшемом. Хотя они с ним почти одного возраста, Илшем все время его побеждает. На почве этого у лорда начинается истерика и он целый день не ест и кидается на слуг. Очень прискорбно. Но, возможно, вы сможете помочь мне с этой проблемой? — вежливо спросил Мизинец. Она оторопела от неожиданности. Того, что её кузен всё ещё страдает припадками, она не ожидала — она была убеждена, что с возрастом это пройдет. — Ла-ладно… — недоумевающе ответила она. Внимательно разглядывала мужчину, стоящего перед ней — и он двинулась с места, попытавшись незаметно взять её под руку, но она убрала её. «В какую игру ты играешь? Пока я не знаю, но обязательно выясню это!» — пообещала она себе. Вскоре он оставил её, и она в одиночестве побрела в свою комнату.***
Погода была солнечной, можно сказать даже тёплой. Настолько, насколько это было возможно зимой, на высоте более тысячи футов над землей. За последнюю неделю здесь здорово похолодало. Иногда ночью можно было заметить морозные цветы на стенах. А ветер, тот ещё проказник, гулял везде, где только можно. В связи с этим, все жители замка немедленно покидали его. Мейстер предвещал полное обледенение дороги, а посему все безотлагательно собирали вещи и провизию. До конца зимы это величественное сооружение будет пустовать и лишь ветер-шалун будет его гостем. Санса решила прогуляться по внутреннему дворику в последний раз. Её меховая шубка и рукавицы отлично её согревали, а изо рта вылетали маленькие холодные облачка. Несмотря на мороз, солнце не сдавалось и слабо пригревало. На небольшой террасе росло пару чахлых деревьев, укутанных в непроницаемое снежное покрывало. В самом конце находился балкон с мраморными перилами. Санса хорошо помнила огромного сокола, изображение которого находилось на полу, но сейчас его покрывал плотный слой снега. Она подошла к краю. Порывы ветра здесь были колоссальными — казалось, что одно неверное движение может вывести тебя из равновесия, а там, глядишь, и сорвешься. «Полетишь!» — как говорил Робин. Бледно-голубой горизонт так и манил заглянуть туда, за ограду. Лишь одним глазком. Санса сделала ещё один шаг, и ещё. Она ступала со страхом, аккуратно, боясь подскользнутся или не удержаться. Свежий снег тихо поскрипывал под её сапогами, подол платья усеяло неисчислимое количество белоснежных крупиц. Дыхание сбилось и облака пара превратились в безобразные воздушные кляксы. Чувство было, словно… Словно она действительно собиралась полететь… И вот она уперлась ладонями в белоснежные перила. Воздух тут был другой, наполненный горной магией. Ветер был вовсе не ветром, а сказочным дуновением свободы. Так захотелось взлететь, словно сокол, и рвануть куда-то. Неважно куда, лишь быть вольной, никому не принадлежащей — ни людям, ни миру. Такая легкость окрыляла. Взглянув на этот живописный вид: горы, покрытые бриллиантовой ледяной корочкой и бархатистый серый туман, который, словно страж, охранял замок от чужих глаз, что могли бы созерцать его снизу. Когда-то должно было закончится это чудесное мгновенье, ничто не длится долго, особенно хорошее. Возможно, в последний раз заглянув за край, Санса покинула террасу, а потом и внутренний двор.***
Грея принялась собирать все её вещи. Красочные сундуки постепенно заполнялись платьями и теплыми одеждами. Камин всё так же пел свою песнь, играя свои мелодии треском в поленьях, как музыкант играет на любимом душе инструменте. Баюкая в руках чашу с тёплым чаем, Санса отдыхала. Завтра ей придется покинуть этот замок. А ведь он стал ей домом. Орлиное гнездо нравилось ей почти также, как нравился Винтерфелл — только в нем не хватало семейного тепла и жарких стен, насыщаемых горячими источниками. Она сделала глоток. Приятная, опаляющая горло, жидкость растекась по её телу. Вот за это она любила Долину. Здесь, в горах, росло столько удивительных растений, а не менее удивительные люди научились их использовать. Она часто пила отвары и чаи на Севере, но здесь… Они были другими, даже вкус у них был иной. Частая горькость северных напитков сменялась и сладостью, и кислинкой местных отваров. Такого разнообразия она не встречала никогда. Каждая чашка была чем-то необычным, индивидуальным… Сейчас у неё в руках остывал бурый напиток, с резким мятным привкусом. Последняя ночь здесь… Было как-то грустно. Все вещи были собраны, а приготовления — законченны. Сняв с себя верхнюю одежду, она легла на кровать, погрузившись в тёплые одеяла и приятные сны. Но сновидения оказались вовсе не самыми приятными… Тьма… Холод… Дрожь… Комната… Её комната… Тёплое одеяло… Она закуталась потеплее, и взглянула на камин… Пустота… Непослушная прядь волос упала на лицо… Вытянув руку, она попыталась убрать её… По телу прошла дрожь… Так холодно… — Привет, птичка… — прошептал грубый голос, щекоча её нервы. Она оглянулась. Взгляд пробежал по мрачной комнате. — Кто здесь? — жалобно спросила девушка. Она покрепче укуталась в меха, будто пытаясь спрятаться. «Всё хорошо, это всего лишь сон». Морок окутал её сознание и сковал её тело. Она дрожала, словно осиновый лист на ветру. — К-кто з-здесь? — едва выдавила она. Шепот её пронесся по комнате, словно громкий крик. — Ты такая красивая… — Прошептал ей кто-то на ухо, она резко повернулась. Темно. Никого здесь нет. Она решила утонуть в тёплых одеялах. Раздался хриплый смех. Не открывая глаз, она приложила ладони к ушам и начала тихо всхлипывать. — Пожалуйста… — взмолилась девушка. Она всё ещё слышала эти голоса. Такие знакомые и далекие. — Не лорд Бейлиш… Петир… — Слышалось ей. К её губам прижалось что-то, она резко распахнула веки — но вокруг было пусто. Вновь сев на кровать, она схватилась за голову и разрыдалась. Словно во сне, она брела по холодному коридору. А, может, это и был сон? Да, это определенно сон. На губах застыло лишь одно слово: «Бейлиш». Туман пробрался в её сознание, опутал её мысли — и мерзкий, тягучий голос говорил ей, что делать. Или это она? Она будто сходила с ума. — Ты сможешь! — уверял его голос. — Рамси? — выдохнула она и повертелась, ища взглядом кого-то из прошлой жизни. В руках у неё появился нож. «Это точно сон». Если это был сон, то она могла делать всё, что захочет. А она точно знала, чего она желает. — Птичка, выбралась из клетки! — смеялся над ней грубый голос. Она вновь заплакала и опустилась на ледяной пол. — Не хочу… Не… Хочу… — всхлипывала Санса. — Ты хочешь! — убедительно произнес гадкий голос; его влажные губы коснулись её уха — и она с силой ударила по нему, словно пытаясь сбить надоедливого комара. — Ты ведь делала это… — продолжал назойливый призрак прошлого. — Ты хочешь! — повторил он. Холод вновь проник в тело, разлился водопадом и заморозил все чувства. Сожаление. Страх. От головы до кончиков пальцев в ней росло чувство уверенности. Да… Оно… Она медленно встала и покрепче сжала нож. Холод… Мрак… Пустота… Санса взглянула на закрытые глаза, на растрепанные волосы с седыми прядями. Вдохнула запах, от которого воротило. — Ты можешь, — шептал ей на ухо Рамси, обдавая её ухо горячим дыханием. — Я могу, — убеждала она себя. Глаза открылись и уставились на её своим серо-зеленым светом. Мгновение, и он понял. Понял… Понял… Он схватил её запястья и вывернул их, выбив из рук нож. — Это мой сон! Мой! Я хочу… Я могу! — вмиг обессилев, зарыдала она. — Санса, Санса, милая! — он испуганно посмотрел на неё. — Это не сон! Посмотри на меня! Из закрытых глаз текли слёзы, а губы нервно подрагивали. Санса не могла пошевелиться, будто жизнь покидала её. Он положил прохладную ладонь ей на щеку, и нежно провел по ней. От этого прикосновения к ней вернулись силы — и, содрогнувшись, девушка взглянула на него. Он медленно отпустил её и отошел, подняв руки. Каким-то образом они оказались на холодном полу. Взор её метнулся в поисках предмета, который был ей жизненно необходим. «Нож». Он лежал справа от неё — она метнулась к нему, словно дикий загнанный зверь на пути к свободе. — Стой! — выдохнул Бейлиш, но оружие уже было направленно в его сторону. Двумя дрожащими руками она сжимала рукоять так сильно, что кончики пальцев посветлели. — Не подходи ко мне! — угрожающе прошипела девушка, спиной упершись в дверь. — Отойди от меня! — Санса… — умоляюще произнес он. — Леди Старк. Недоумение проскочило в его глазах, но потом потухло — и он понял. — Леди Старк, опустите нож, — холодно вымолвил Бейлиш и, уже нежнее, добавил: — Пожалуйста. Она осмотрелась. «Это не сон!», — ошарашено подумала Санса. Откинув нож, она мигом вылетела из комнаты, захлопнув за собой дверь. В одно мгновение Старк оказалась в своих покоях плюхнулась на кровать и заплакала. — М’леди, с вами все в порядке? — обеспокоенно спросила служанка. — Да. Но это было вранье. Она запуталась. Она рыдала. Она не понимала. Она ошиблась. С ней всё было не в порядке.