Cursed love

      Вытерев тёплую кровь тыльной стороной ладони, Антон схватил с пассажирского сидения телефон и собрался уже набрать Позова, покаяться в своей глупости и передать ему «воображаемую корону мудрости», как негромко чертыхнулся и бросил его обратно — мобильник решил прервать сотрудничество с Шастуном и выключился из-за нехватки жизненных сил.       Где-то далеко раздался треск: небеса содрогнулись от сильного раската грома, который последовал за яркой вспышкой света, что на мгновение осветила туманный лес. Вздрогнув от холодного дуновения ветра, который внезапно забрался под рубашку парня и прошёлся своими ледяными пальчиками по его коже, Антон оглянулся по сторонам, будто бы ожидая увидеть в нескольких метрах от себя неисправленный вентилятор, который самопроизвольно включался и выключался. Громко хлопнув дверкой машины, Шастун облокотился на её корпус, пощупал по карманам и, достав зажигалку, несколько раз щёлкнул ей, заставив вырваться наружу лишь сноп искр. Казалось, что весь мир решил ополчиться на молодого человека, решив научить его хоть иногда слушать ближних своих. Где-то далеко вновь раздались отголоски грома, что заставили парня вздрогнуть. Внезапно он подорвался с места и, что-то бубня себе под нос, направился в сторону ярких огней, которые казались единственными спасительными маяками в непроглядной из-за тумана чаще, в которую его забросила злодейка-судьба.       Она бывает ещё той сукой.       С каждым новым шагом Антону начинало казаться, что огоньки становились всё дальше и дальше, не жаждая встречаться с ним, хотя по всем известным ему законам мира всё должно было быть как раз таки наоборот. Когда парень оглянулся назад, решив удостовериться, что он не идёт на одном месте, Шастуна в очередной раз за этот час пронзила стрела страха. В густом тумане, из-за которого нельзя было рассмотреть даже собственные пальцы на расстоянии вытянутой руки, мелькнуло что-то чёрное. Слишком быстро и размыто. Антону даже почудилось, что это «что-то» уже свирепо дышало ему в затылок. Резко обернувшись, он сделал несколько шагов назад и, запнувшись о что-то, грохнулся на жухлую траву.       Никого не было.       Шумно выругавшись, Антон посмотрел на правую ладонь, которую несколькими секундами ранее пронзала резкая боль, и сжал её в кулак, наблюдая, как капелька крови упала на сухие листья. Какой-то умник разбил на этом месте стеклянную бутылку и крупный осколок порезал плоть молодого человека. Прижав кулак к груди, Шастун собрался вставать, как поблизости послышался треск, словно бы какой-то здоровяк прыгнул в целую кучу сухих палочек, а после последовали звуки крыльев, что рассекали воздух; парень замер, прислушиваясь. Но вокруг всё опять было тихо.       Тёплая струйка крови из разбитого носа медленно преодолела губы и сорвалась с подбородка на рубашку, отчего Антон вздрогнул и, почувствовав, как сердце ускоряет ритм, резко поднялся на ноги и, даже не смотря себе под ноги, помчался в сторону неестественно ярких и таких родных в этом тумане огней. В тот самый момент парень даже не мог сообразить, почему он сорвался на бег; в голове бегущей строкой проносилось одно-единственное слово: «Быстрее». Запнувшись и чуть снова не свалившись на траву, Шастун замедлился, а вскоре и вовсе перешёл на шаг, чувствуя, что сердце отбивает чечётку где-то в горле, оглушая, отдаваясь тяжёлыми ударами в черепной коробке.       Антон всегда был уверен, что страх был его лучшим другом, соратником и первой истинной любовью. Сколько он себя помнил, парню до чёртиков нравилось это неприятное многим шевеление в грудной клетке, когда по коже пробегали сотни мурашек, а кончики пальцев холодели. Его любимым жанром всегда были ужасы. Куда бы он не шёл и куда бы он не смотрел, в голове постоянно возникали пугающие мысли, которые молодой человек любил развивать, нередко заканчивая их смертью главного персонажа, коим всегда оказывался сам. Но сейчас, в этом чёртовом лесу, парень буквально молился, чтобы он поскорее нашёл дорогу и убрался как можно дальше от этого странного места.       Позади снова раздался хруст. Парень вздрогнул и прибавил шаг. С каждым новым пройденным метром Антону начинало казаться, что собственные ноги стали чужими; они заплетались и совсем не хотели слушаться парня. Создавалось впечатление, что Шастуном кто-то управлял. И этот «кто-то» был явно огромным поклонником синьки.       Голова шла кругом, а все внутренности содрогались от гадкого чувства, которое подобно яду разливалось по венам, отравляя здоровый организм, заставляя страшные мысли без стука заходить в голову парня.       В этот самый момент Антон всеми фибрами души ненавидел всё, чем так дорожил всю свою жизнь. Он терпеть не мог ужасы.       Зарёкшись, что больше никогда в своей жизни не будет иметь отношения с хоррорами, парень налетел на что-то и чуть не упал, успев вовремя удержать равновесие. Определив, что это неизвестное препятствие свалилось на землю, Антон медленно опустился на корточки и, потянувшись дрожащей рукой вперёд, дотронулся до чего-то холодного. Отдёрнув руку, парень огромными глазами уставился вперёд, стараясь рассмотреть, что изменило своё положение по его вине. Вскоре в тумане начало показываться колесо и педали, из-за чего он сделал вывод, что незаслуженно «сбил с ног» транспортное средство. Отчего-то усмехнувшись, Антон наклонился ещё ближе к велосипеду и распознал в нём старенькую модель, на котором люди передвигались ещё в СССР. Маленький фонарик, что был прикреплён к немного ржавому рулю, неожиданно зажёгся и осветил небольшую тропинку, что вела прямо к огонькам, на которые парень возлагал огромные надежды, словно бы именно они подскажут, как вновь очутиться у себя дома в постели.       Теперь эти спасительные неизвестные огни были совсем рядом.       Зачем-то оглянувшись по сторонам, прекрасно осознавая, что он всё равно не увидит ничего, кроме тумана, Шастун обошёл средство передвижения и направился в сторону своих собственных маяков, которые теперь казались ему единственной надеждой выжить. Ему почему-то почудилось, что они непременно приведут его к какому-нибудь старичку, чей велосипед он сшиб. Тот обязательно напоит его горячим чаем, расскажет несколько историй из своей молодости и покажет выход из этого проклятого места.       Ведь все хорошие истории именно так и заканчиваются?       В очередной раз вытерев кровь под носом, размазывая её на подбородок, парень зашагал куда быстрее; ему казалось, что он уже не просто идёт по твёрдой земле, а парит по воздуху. Веря в свои же бредни, что так вовремя подкинул мозг, Антон уверенно направлялся к своей цели, даже не замечая, что вокруг всё буквально кричало: «Здесь нет жизни». Шастун даже не заметил, как веточка какого-то давно высохшего дерева хорошенечко огрела его по лицу, когда тот протиснулся рядом с ним в калитку небольшого дворика, посередине которого находился обветшалый от времени дом. Здание в прошлом напоминало богатый и красивый особняк какого-нибудь известного миллионера, которому в один момент наскучило серое здание и он решил собрать свои манатки и оставить дом доживать свой век в соседстве с чёрными воронами. Птицы внимательно смотрели на незваного гостя, сидя на прогнивших перилах лестницы.       Быстро отведя взгляд от «охранников особняка», Шастун оглянулся по сторонам и вздрогнул всем телом, неожиданно понимая, что именно этот самый двор он представлял в последний раз, когда читал ужастик про лесника, который убивал в заброшенном доме. Нервно вздохнув, он еле пересилил себя, чтобы взглянуть на зияющую дыру в стене, где ранее, скорее всего, была установлена дверь. Кто-то уже довольно давно снёс её с петель и оставил гнить возле самого входа, на деревянных ступенях, которые были вдоль и поперёк покрыты дырами. Окна на первом этаже старого дома были разбиты, и кое-где из рамы торчали стёкла. Сквозь эти дыры вместо окон были видны какие-то изодранные плакаты и старая мебель, которая так напоминала Антону о детстве в деревне у бабушки. Шастуну в один момент даже показалось, что если ветер усилится, то дом по щепкам разлетится в разные стороны.       Подняв взгляд вверх, он заметил, что на втором этаже стёкла тоже не сохранились в своём первоначальном виде, но вот третий этаж… Огоньки, которые парень считал своими спасительными маяками, освещали верхний этаж трёхэтажного дома. Как ни странно, но там не было и намёка на то, что дом давно заброшен.       Неожиданно что-то упало в глубине дома, отчего парень подпрыгнул на месте и по инерции попятился назад, упираясь спиной в прогнивший забор, а птицы с громким карканьем взмыли ввысь. Трясясь всем телом, Шастун широкими глазами смотрел в сторону дверного проёма, будто бы ожидая, что сейчас его выйдет кто-то встречать. Но ничего не происходило, и, казалось, даже природа затихла.       Всё как будто бы умерло.       Это старое, кое-где сгнившее и непривлекательное здание заставляло сердце Антона колотиться в груди с библейской, сука, скоростью. Он не слышал ничего, кроме чрезвычайно быстрого стука, который так и норовил порвать его барабанные перепонки изнутри.       Проклятый старый дом, который одним своим видом доводил человека до состояния оцепенения.       Неожиданно где-то позади послышался чересчур громкий лай собак, который казался неестественным и устрашающим в таком месте. Не в состоянии контролировать свои эмоции, парень закричал от испуга и бессознательно рванул в дверной проём, понимая, что оставаться на улице больше нельзя. Как только Антон переступил порог разваливающегося дома, звуки на улице стихли. Казалось, что даже усилившийся ранее ветер решил стихнуть, оставить бедные деревья в покое.       Закрыв лицо ладонями, Шастун тяжело вздохнул и упал на деревянный стул, что стоял посередине комнаты; тот жалобно заскрипел под ним. Плохие мысли бесконечной вереницей крутились в голове, не давая передохнуть и оглянуться по сторонам, трезво оценить ситуацию и решить, что делать дальше. Когда сердцебиение решило наконец-то прийти в норму, Антон протёр лицо мокрыми от пота ладонями, окончательно размазывая кровь по всему периметру, и открыл глаза. Парню чудилось, что он просидел в такой позе больше часа, хотя прошло всего пару минут. Медленно повернув голову в сторону дверного проёма, Шастун встрепенулся, увидев на пороге улыбающуюся девочку лет девяти с плюшевым мишкой в руках, у которого была оторвана одна лапа. Вжавшись в спинку стула, он большими глазами смотрел на неё, не в силах отвести взгляд. Создавалось впечатление, будто бы этот ребёнок старался загипнотизировать; как бы парень не старался перевести взгляд, у него получалось смотреть только прямо в глаза этой малышке.       Внезапно с верхних этажей раздался какой-то шум, отчего Антон зажмурился и схватился руками за голову, ожидая, что какая-нибудь огромная балка свалится с потолка прямо на него. Но ни через минуту, ни через две ничего не произошло; парень вновь оглянулся по сторонам.       Девочки больше не было.       Сердце вновь забилось с двойной силой, но парень этого даже не заметил, переключив своё внимание на абсолютную тишину в доме, что приносила головную боль, пронзая череп маленькими иголочками со всех сторон. В ушах звенело. Подавшись немного вперёд, желая подняться на ноги, Шастун снова зажмурился — старый стул заскрипел, звук резанул по барабанным перепонкам.       Тело молодого человека безустанно сотрясала мелкая дрожь. Он дрожал, как осенний лист на ветру. Казалось, пару секунд и Антон закричит, что есть мочи, пугая всех птиц в округе, выпуская рвущийся страх наружу, показывая своё бессилие. Ни один самый страшный ужастик не сравнится с тем, что Шастун пережил за эти несколько минут своей жизни. Парень уже даже не был уверен, что находится в своём уме. Шастун готов был уже поверить мысли, что он попал в страшную автокатастрофу, и теперь балансирует на грани жизни и смерти. А это всё испытание, которое он должен пройти, чтобы остаться в живых.       Тряхнув головой, Антон уже собрался вставать со стула и бежать, куда глаза глядят, главное подальше от этого дома, который вызывал у парня странные ощущения, как в дверном проёме снова появилась девчонка. Но на сей раз у неё в руках был вовсе не плюшевый мишка, а большой окровавленный топорик.       Не успел Антон закричать, как неожиданно почувствовал тяжёлое дыхание прямо в затылок, а в следующую секунду чья-то ладонь приземлилась на плечо Шастуна.       — Ты случайно не заблудился, мальчик? — спросил чей-то холодный голос.