***
На следующий день, Юнги не появляется, никто даже и не знает, когда он вчера ушёл и куда, ему пытаются дозвониться, но бесполезно. -Чем он вообще занимается? — Тэхён достаёт из белоснежного кармана телефон и набирает номер, только с третьей попытки в трубке раздаётся раздражённый, но бодрый голос. -Чего? -Ты где шляешься, тебя обыскались уже, — на приглушенный голос Тэхёна реагирует Чимин и подходит ближе, всё ещё задавая Юнги вопросы, он поворачивает голову в его сторону. Снова эта бесконечная тоска. Она плещется у Чимина в глазах, и Тэхён не понимает, как ещё не потопила? Сейчас он словно впервые смотрит на друга за последние несколько дней и видит, как тот устал, но измотан скорее морально, а не физически. Вечно Тэхён сваливает на него свои проблемы и переживания, позабыв, что у того есть свои собственные, а их масштаба Ким не знает. Он думает, Чимин выскажется, когда будет готов. Но нет, он вообще из тех, кто держит всё в тебе. Спросишь, а он только замотает головой, посмотрит спокойно и скажет, что «Это ничего», «Всё нормально» и «Я привык». Из него нужно ножом вырезать то, что его терзает, потому что Чимин хватается за каждую испытанную эмоцию и не желает ничего терять, даже если это причиняет боль. Пока Тэхён считает себя слепым идиотом, слышит голоса на том конце, но не разобрать какой из них принадлежит Юнги и о чём разговор. -Вы там ебанулись? Ни черта без меня сделать не можете, у меня лекция только в одиннадцать. -Хён! — Тэхён сжимает телефон так, что сводит пальцы. -Я уже еду, — он видимо хочет услышать что-то ещё, но Юнги только что-то бормочет, уже не ему, и сбрасывает. -Чёрт, — Тэхён закидывает телефон в ящик стола, не утруждаясь проверкой его целостности, хотя это впрочем неважно. -Тэ, что… — Чимин имитирует самый ненавязчивый тон, на какой способен и кладёт руку другу на плечо, — Он сказал? -Он скоро приедет, Чим, — Тэхён тянет улыбку, чтобы как можно шире. Их притворство давно уже работает на износ. Тэхён о многом Чимину не рассказал, начиная с того, что хён не будет испытывать к нему отвращение из-за подобной привязанности, потому что сам грешил однополой любовью, и заканчивая тем, что Юнги сейчас не один. -Где он? Он не один, да? Скажи мне правду, Тэ, — Ким вздрагивает, он думал, что в глазах Чимина тоска плещется, подобно воде, но она оказалась бензином, одна искра и ползёт пламя. -Он уже едет, Чим, честно, — в последовавшем молчании Тэхёна Чимин нашёл ответ на свои опасения. На самом деле, Тэхён не знал о предпочтениях старшего вплоть до прошлого года, когда вскользь упомянул, что сам свернул с прямого пути, разговор ограничился коротким «Это нормально, я тоже» и больше не продолжался. Столько лет быть знакомым с человеком и не знать о нём чего-то совершенно простого. Хотя Тэхён не так часто видел Юнги в окружении кого-то, кроме Юнги. Сейчас уже не припомнить лиц. -Он, он, он. Юнги. -Что? -Ты никогда не зовёшь его по имени, тут только я, чего бояться? Ты ведь никогда всерьёз не задумывался о том, что я его правда давно знаю? Так вот, не надо, Чим, хватит, ему ни к чему уважение и благоговение как перед божеством, он этого не любит, — Тэхён ерошит апельсиновые пряди. Чимин смотрит в пол и еле заметно улыбаясь одними губами повторяет: -Юнги.***
Темно, дни начинаются безрадостно, когда при пробуждении не застаёшь солнечного света. Воздух вокруг не сковывает льдом лёгкие, но отдаёт морозной свежестью. Юнги разлепляет глаза и почему-то чувствует тепло на своём запястье — взъерошенный брюнет напротив держит его за руку, аккуратно, будто не касаясь вообще, боясь спугнуть внезапным нежным жестом. Юнги смотрит в смеющиеся глаза и ждёт. -Доброе утро, — Чонгук подперев голову рукой, пальцами второй поглаживает бледные костяшки. -Не понял, — Юнги хмурится, весь помятый и полусонный, выглядит забавным и пытается высвободить конечность из чужой хватки. Попадается как ребёнок. Затянут в тесные объятия. -Чонгук, блять, я где, — отпихивая подбородок со своего плеча, — отстань. Заканчивается безмолвным условием в один поцелуй. Мин сам следует за руками, скользящими по его бёдрам, отвечает на поцелуи, потому что одним не ограничилось, еле оторвавшись, вскакивает постели. -Ну ты чего? — разочарованно мычит в подушку Чонгук. -Так, — Юнги растирает глаза, которые не прочь закрыться ещё на пару часов, — Я в отличие от тебя нормальный, у меня всё как у людей, ясно? Мне на работу и прочая повседневная херня, понимаешь? — говорит с Чонгуком как с недалёким, но для того, чтобы не спровоцировать. -Ты у меня дома. -А что я тут делаю? — Юнги трёт переносицу и закрывает глаза, будто спрашивая самого себя. -Мы трахались, конечно же, — Чонгук отбрасывает одеяло и направляется к выходу из комнаты и оглядывается на самом пороге, — Кофе будешь? -Класс. Ты меня споил. -Нет, не так, ты сам спился, а потом сел на мой член. -Да, я буду кофе. Пока Чонгук пищал кнопками кофеварки на кухне, Юнги схватил первую попавшуюся футболку и, натягивая её, шагает наугад. Вдруг останавливается. Не нравится ему такое, но заморачиваться не нравится больше. Бубнит, просовывая голову: -Блять, она Чонгука, — доходит ему чуть выше, чем до середины бедра. -Вы звали Чонгука? Он на кухне, — блондин невозмутимо растянулся на диване в одних брюках, листая какой-то длинный список в планшете. -Что за хуйня? Чонгук! Это кто вообще? — тот появляется из-за угла, выходящей в гостиную кухни с двумя кружками. -Это Сокджин, перебрал ты, конечно, знатно, — Перегибаясь через спинку чёрного кожаного дивана, развязно целует незнакомца и протягивает ему напиток, — А ты перестань доёбываться со своими «вы», после вчерашнего это, как минимум, странно. -И что же вчера было? — совершенно устало и отпивая немного горячей жидкости. -Он вроде как мой секретарь или менеджер, только я не знаменитость, зови как нравится, и он нас подвёз. -И… -Мы трахались. Ты потом вспомнишь, такое не забывается. -Типа все вместе? -Ну да. -Ладно, кто отвезёт меня на работу? Чонгук подходит ближе, целует его в плечо, с которого свисает горловина футболки, пробираясь Юнги в рот, пробует каков на вкус приготовленный им кофе. -Люблю твою невозмутимость. Сокджин, отвезёшь его? У меня дела, — шлёпает Юнги по заднице, — Футболка тебе, кстати, идёт.